***
Когда буря восторженных криков утихла, а члены Совета по одному начали покидать собрание, к Мортиции подошла Далила. Та самая женщина, чьи слова вызвали бурю восторга в самом начале. Она склонилась к уху воительницы и тихо зашептала: — Госпожа, у Ковена для вас тревожные вести. Мортиция дождалась, когда последний из её подчинённых покинет зал, после чего подобралась и внимательно посмотрела на собеседницу. Та была высокая и худая как щепка, но не производила впечатления больного человека. Наоборот, многие мужчины добивались её руки, не смотря на откровенно ведьмовскую внешность и до крайности стервозный характер. Напрасно. Воительница знала, что верность Далилы принадлежит только и исключительно ей самой. С тех самых пор, как её живую и, что ещё более удивительно, несломленную вытащили из пыточной одного из владык. Тогда ещё безымянная девушка пообещала последовать за своей спасительницей хоть в саму бездну. А ещё указала потайной ход, через который штурмовая команда пробралась в личные покои гиганта, где без проблем убили его во сне. Под растрёпанной чёлкой полыхнули жёлтым огнём глаза, и Далила весело усмехнулась. — Госпожа, на мне цветы не растут. Все глаза проглядите! Помимо всего прочего, та девушка оказалась воистину выдающейся колдуньей. Проявив свои таланты, она быстро привлекла внимание своей госпожи и даже умудрилась напроситься в ученицы. На самом деле ничего удивительного в этом не было: всех сильных колдунов Мортиция обучала лично, но Далила помимо голой мощи продемонстрировала ещё и немалую осторожность, а также амбиции, в стремлении заслужить похвалу своего кумира. Возложенные на неё ожидания, Далила оправдала с лихвой. Присоединившись к Ковену – группе колдунов, основанной Мортицией для их организации и контроля, девушка всего через два года заслужила место в Круге Чародеев – его элитном крыле. А ещё через пять возглавила Ковен целиком, заменив предыдущего лидера, павшего в бою. С тех пор все свои силы колдунья вкладывала в служение ей и в развитие чародейских практик. При этом достигнув весьма и весьма впечатляющих результатов. И потому любые «тревожные новости» - серьёзный повод для беспокойства. За двадцать лет службы, Далила ни разу не подвела её... и не побеспокоила понапрасну. — Рассказывай. — Прорицатели заметили в эфире нечто странное. Словно, — она прервалась, подбирая слова, — всплеск, или очень быстрое завихрение. Впервые возмущение обнаружили перед осадой Цитадели, но тогда ему не придали значения. Однако в последние дни оно повторялось снова и не однократно. — Это колдовство? — Мортиция хоть и обладала мощным колдовским потенциалом, но испытывала серьёзные проблемы с тонкостью восприятия. Да и сказать по правде, прошедшая неделя была настолько забита делами, что на чтение эфира времени просто не оставалось. — Мы не уверенны до конца, — женщина виновато отвела взгляд. — Ощущения похожи, но не полностью. Эти нарушения масштабнее, но гораздо насыщеннее и грубее, словно кто-то бросает в озеро каменные валуны. В то время как обычно, это скорее осторожные касания водной глади. — Источник возмущений удалось отследить? — Это самое странное. Сначала эхо доносилось откуда-то снизу, с другой стороны Барбаруса. Но несколько часов спустя источник переместился наверх, прямо в зенит, над нашими головами. С тех пор он оттуда так не сдвинулся. — Дистанция? — Сложно вычислить точно. Но, очень много. Больше, чем обхват нашего мира. — Ясно, — преисполнившись недобрых подозрений, Мортиция погрузилась в размышления. — Спасибо Далила, я обдумаю это.***
Вскоре после объявления Мортиции новым правителем Барбадуса, она привела в действие свои первые реформы. Хотя на самом деле, их семена были посажены уже довольно давно. Под предлогом военного времени, женщина внедряла идеи и новшества, формируя фундамент будущих изменений. Самой важной, из которых, стала «Реформа переселения» Раньше люди предпочитали жить в небольших поселениях и деревнях, разбросанных по всей планете. Да, каждая из них была почти беззащитна и не производила большого количества продукции или пищи, но потеря одной из них не затрагивала все остальные. Словно мыши, прячущиеся от злого хозяина, селяне забивались в самые дальние низины и щели. Теперь в этом отпала нужда. Угроза разорения и истребления больше над людьми не висела. Но опасности мира остались. Давно известно - защищаться от чудовищ и хищников легче большим числом, и потому, Мортиция запланировала основание нескольких крупных поселений – пятнадцати, если быть точным. Именно на такое количество хватало населения, не рискуя перегрузить экономику или логистику. Первые пять городов будут расположены на равнинах, наименее отравленных ядом. Им предстоит прокормить будущее государство, стать источником продовольствия. Вокруг распашут поля, возведут амбары и мельницы. Может быть, удастся приручить наименее опасные виды и заняться животноводством – тогда там появятся ещё и загоны, но это задача не первой срочности. Городам с шестого по десятый суждено стать индустриальными. Не сейчас - со временем, конечно. Их местоположение находятся ближе всего к залежам руды и угля, а основной задачей станут добыча полезных ископаемых и производство изделий и материалов, в первую очередь – стали. Одиннадцатый и двенадцатый город – военные центры, расположенные на противоположных точках экватора, в удобных для обороны позициях. Места сосредоточения тренировочных лагерей, арсеналов и осадных мастерских. Сейчас там будет расквартирована большая часть бывшей армии, затем, после реорганизации и переподготовки, солдат распределят по городским гарнизонам. Тринадцатый и четырнадцатый – будущие образовательные и научные центры. Город-университет и город-лаборатория. К сожалению, реализовать эту часть плана удастся ещё не скоро – на Барбарусе нет ни учённых, ни квалифицированных преподавателей. О чём вообще вести речь, если девяносто пять процентов её подданных, это крестьяне времён раннего средневековья, невежественные и суеверные? Хорошо хоть религии нет, пусть и ходят слухи, о её «божественности». Тем не менее, стоило заранее думать о будущем и предусмотреть базовую инфраструктуру. До тех пор, оба эти города в равной степени будут исполнять и другие функции. Последний пятнадцатый город станет её будущей столицей. Первый очаг имеет символическое значение, ведь это поселение, где когда-то начала свой путь Армия освобождения. Здесь расположится мировое правительство, а также архивы, и большая часть экономического аппарата: торговые дома, рынки и склады. Место оказалось удобным – на будущем пересечении путей, что свяжут между собой города-цитадели. Под кислотно-зелёным небом росли всё новые и новые постройки. Закладывались дома, ровнялись дороги и тракты. Стук топоров почти не смолкал, а поля расчертили ровными линями первые плуги. Было тяжело. Мир не желал уступать назойливым людям, встречая их хищниками и непогодой. Но впервые, не смотря на все трудности, люди с надеждой смотрели в будущее.***
Через два месяца после коронации таинственный незнакомец объявился снова. В отличие от первого раза, он не стал предупреждать о своём присутствии. Просто просочился через все патрули и кордоны, проникнув в одно из самых защищённых мест активно разрастающегося поселения – рабочий кабинет Мортиции. Там, неподвижно застывшего возле узкого окна, она его и застала. Мужчина ничего не сказал. Он повернулся, положил завёрнутый в ткань предмет на стол, а затем пронзил её насквозь пристальным нечитаемым взглядом. Несколько невыносимо долгих секунд он рассматривал новоявленную правительницу мира, а затем, словно поняв что-то, бесследно растворился в воздухе. Шумно выдохнув и подойдя к столу, Мортиция практически рухнула в кресло – после короткого контакта её ощутимо трясло. Никогда она не испытывала столь подавляющего чувства чужого превосходства. Даже встречи с личностями незаурядными и могущественными – Лунгом, Александрией или Контессой, не оставили подобных впечатлений. Даже Губители – чудовищные, разрушающие города монстры, не вызывали этого глубинного осознания пропасти, пролегающей между ними. Незнакомец мог легко убить её. Мог подчинить. Но, вместо всего этого, оставил подарок. Дрогнувшей рукой, Мортиция развернула оставленную на столе вещь, всеми силами пытаясь преодолеть смешанный с удивлением шок. В её ладони лежал информационный планшет – грубый и даже гротескный, покрытый незнакомыми символами, но совершенно точно высокотехнологичный. Отзываясь на прикосновение указательного пальца, экран покрылся загрузочными пиктограммами, после чего в центре проступил символ – киборгизированный череп, расположенный на фоне чёрно-белой шестерни. Это был знатный щелчок по носу. За последнее время она привыкла к тому, что является самым большим хищником в этом болоте. Знание, что где-то неподалёку находится развитый человеческий анклав, несколько выбивало из колеи. Притом, скорее всего, он даже не на Барбарусе. Уж свою новую родину она изучила достаточно подробно. Может где-то и остался скрытый от посторонних глаз бункер или убежище, но как объяснить загар и совершенно нехарактерную для местного населения внешность? Погрузившись в изучение находки, Мортиция без проблем разобралась в непривычной операционной системе. Та была простой и понятной, словно создавалась для людей весьма далёких от програмирования. Незнакомый язык – причудливая видоизменённая форма латыни, был ей интуитивно понятен на каком-то базовом уровне. Словно её мозг был заточен на работу именно с ним. Планшет содержал в себе множество полезных программ. Большая часть из них служила для работы с другими элементами сети: планшетами, компьютерами или более развитыми вычислительными машинами. Устройство могло взаимодействовать также и с базами данных или техникой, в том числе военной. К сожалению, за неимением всего вышеперечисленного, проверить весь его функционал не представлялось возможным. Обнаружила она и чисто прикладные свойства. Например, продвинутый инженерный калькулятор. Или конвертор величин, включавший в себя несколько тысяч разнообразных единиц измерения. Присутствовали словари, инструменты для систематизации и обработки данных, конструкторы и чертёжные программы. Но всё это блекло в сравнении с последней находкой. Текстовый документ. Один-единственный файл, загруженный в память планшета и даже не слишком объёмный. Озаглавленный лаконично и просто: «История Человечества». Самая последняя дата значилась как «885 М30». Что значит: год тридцать тысяч восемьсот восемьдесят пятый от рождества Христова. Это просто... непередаваемо. Мортиция давно оставила надежду на возвращение домой. Она не обладала ни технологиями, ни способностями необходимыми для этого, да и отследить пройденный путь – задача совершенно невыполнимая. Одна только мысль о явившемся к ней в видении бурлящем океане жестокой энергии, вызывала дрожь. Но, одно дело догадываться, что ты далеко от цели. И совсем другое – точно знать. Сейчас человечество переживает свой тридцатый миллениум. Это двадцать восемь с половиной тысяч лет, между Мортицией и пунктом её назначения. Даже если удастся найти способ пересечь их, отдача от путешествия поднимет такую пространственно-временную бурю, что и представить себе тяжело. Даже с её, разогнанным до предела сознанием. Глубоко вздохнув и усилием воли погасив зарождающийся приступ гнева, Мортиция вернулась к чтению.***
Вся записанная история человечества делилась на четыре крупных этапа. Первая «Древнетерранская» эпоха объединила в себя ранние тысячелетия, включая и то время, в котором когда-то жила она. Осталось исключительно мало данных о том, что же происходило в те тёмные и дремучие годы. Известно одно: политическая и культурная обстановка была тогда крайне нестабильна и переменчива, государства образовывались и разрушались в считанные десятилетия, а войны и потрясения следовали один за другим. Время от времени люди «изобретали» космические полёты и выходили в космос, но каждый раз, столкнувшись с очередным кризисом, откатывались назад, зачастую к примитивному родоплеменному строю. Но, так или иначе, это смутное время удалось преодолеть. Наука развивалась, знания накапливались, и где-то в шестом тысячелетии удалось колонизировать Марс. Значительно позже, уже в пятнадцатом тысячелетии земляне разработали технологии терраформирования и корабли, способные на сверхдальние перелёты. Так началась вторая эпоха, известная как «Золотой век» или «Тёмная Эра Технологий». Этот период включил в себя почти одиннадцать тысяч лет: с пятнадцатого по двадцать шестой миллениум включительно. Первая его половина характеризуется активной экспансией. Множество кораблей-ковчегов отправилось к звёздам с целью основать новые колонии за пределами солнечной системы. Однако в то время ещё не были известны технологии, позволяющие развивать сверхсветовую скорость. И потому путь к цели мог занимать целые поколения: на корабль садились одни люди, а далёких миров достигали их дети, внуки или даже правнуки. Стоит ли упоминать, что не все, далеко не все экспедиции добрались до конечной точки маршрута? Так или иначе, человечество медленно, но верно покоряло галактику. Одна за другой заселялись новые колонии, позволяя продвинуться всё дальше, достигая окраинных миров. И чем сильнее от Земли удалялись люди, тем ненадёжнее становилась связь и торговля, а миры разрозненнее. Закономерно, что их культура развивалась разными, зачастую самыми невероятными и неповторимыми путями. Следующим важным шагом в развитии стало преодоление сверхсветового барьера. После долгих поисков и исследований, люди открыли некое измерение, названное «имматериумом» или «варпом». Пространство и время существовали там совсем по иным законам, что позволяло за считанные часы преодолевать расстояние, на пересечение которого обычным способом потребовались бы целые годы пути. Впрочем, не всё оказалось так просто – имматериум являлся крайне агрессивной средой, моментально разрывающей неподготовленное судно на части. Так было разработано «Поле Геллера», сохраняющее вокруг корпуса «островок» привычной реальности, что защищала корабль от уничтожения. Однако управлять таким кораблём в пути оказалось почти невозможно. В силу хаотичной природы имматериума конечную точку маршрута можно было просчитать лишь приблизительно, и зачастую, завершая свой путь, судно «выходило» в скопление астероидов, планету, звезду... или не выходило вообще. Для решения этой проблемы предприняли широкомасштабное исследование, выявившее так называемый «Ген Навигатора». Вскоре на его основе вывели генетически улучшенную породу людей, обладающих третьим глазом и способных «прозревать» сквозь варп. Пожалуй самым выдающимся достижением того времени стала разработка системы СШК – стандартных шаблонных конструкций. Своего рода архив, совмещённый с мощным искусственным интеллектом. Он не только вмещал в себя все разработки и знания, собранные человечеством, но и мог адаптировать их под текущую задачу или обстоятельства. Подобной системой обладала любая колония, а использовать её могли даже люди, с низким техническим образованием просто введя запрос и получив готовый чертёж. Все разработки системы СШК отличались крайней простотой, надёжностью и неприхотливостью, что очень ценилось на периферии, особенно в мирах, удалённых от центра цивилизации. Но встретились человечеству и испытания. Одними из них стали столкновения с многочисленными видами «Ксеносов» – инопланетных форм жизни, на которые галактика оказалась весьма богата. Те различались между собой технологическим и культурным уровнем развития, но в большинстве своём были агрессивны и опасны для людей. С некоторыми из них сражались. С некоторыми удалось установить перемирие и даже торговлю - сейчас это уже не имеет большого значения. Самым же страшным кризисом принято считать «Восстание Железных людей». За этим броским названием скрывалась широкомасштабная война с искусственным интеллектом, объявившем о своём неповиновении и возжелавшем уничтожить людей. ИИ широко применялось в военном деле, и потому удар с их стороны оказался страшен. В конце концов, люди одержали победу но, дорогой ценой. Множество миров обратились в руины, а тщательно выстраиваемая межзвездная экономика приняла на себя непоправимый урон. С тех пор разработка или использование искусственного интеллекта строжайше запрещено на всех уровнях государственного аппарата. Это решение не изменилось и по сей день. Читая эти строки, Мортиция ощущала лишь глубокую печаль и чувство разочарования. Она нередко думала о старых знакомых, и в этот раз ей вспомнилась Дракон. Канадский технарь долгое время скрывала свою истинную природу от мира, совершив множество деяний заслуживающих самого высокого признания. И пусть её разум был ограничен вложенными программами, это не отменяло её мудрой и сострадательной природы. Дракон настолько глубоко познала природу человеческих эмоций, что сама обрела их, искренне полюбив Колина Уоллиса, и даже добилась от того взаимности, что, по мнению Тейлор, было достижением совершенно незаурядным. Могли ли люди эпохи ТЭТ достичь с машинами такого же согласия? Или война на истребление единственный возможный исход? Вздохнув, она продолжила изучение хроник. Закатом второй эпохи стал двадцать шестой миллениум. В летописи не упоминалось, что же стало причиной грядущего катаклизма, но в какой-то момент, по всей галактике начались массивные варп-шторма. Люди и раньше сталкивались с ними, но в значительно меньших масштабах и никогда в таком количестве. В результате целые системы и сектора оказались отрезаны друг от друга. Корабли, не успевшие завершить прыжок, навсегда пропадали в глубинах имматериума, а планеты гибли, не выдерживая пространственных искажений. На тех же из них, что смогли уцелеть, человечество деградировало, возвращаясь далеко назад, порой до средневековых и даже первобытных этапов развития. Возможно, последствия катаклизма не были бы так тяжелы, не продлись он столь долго. Шторма искажали и время тоже, отрезая некоторые миры на века, а некоторые на целые тысячелетия. Что хуже всего – в изоляции оказалось и сердце человечества – Терра. Без поставок ресурсов и продовольствия, люди вскоре развязали конфликт, окончившийся мировой войной. Назвали это тяжелейшее для человечества время «Долгая ночь». Она послужила рубежом между эпохой ТЭТ и третьей эпохой – «Эрой раздора». Мортиция приостановила чтение и вернулась к уже изученной части. Нечто показалось ей странным – внезапность и... согласованность, с которой разразились шторма. Неужели учённые и навигаторы не предвидели собирающейся на горизонте бури? Или предвидели, но не смогли предотвратить? И откуда взялась такая необычайная «синхронность» катастрофы? Словно сошедшая с горы лавина, она обрушилась на всю галактику разом, не делая ни для кого исключения. Подобное точно не являлось случайностью, но какое событие послужило тригерром? Была лишь одна короткая отсылка, хотя бы частично коррелирующая с проблемой. В тысячелетия, предшествующие падению, среди людей появились так называемые «Псайкеры». Разнообразные колдуны, пророки и шаманы встречались и раньше, но в крайне малом, на фоне разнообразных шарлатанов, количестве. Начиная с двадцать второго тысячелетия, их численность значительно выросла, а способности зачастую передавались по наследству. Официально считалось, что причиной их появления, стала естественная эволюция человека, и талантам псайкеров вскоре нашлось применение, однако население многих миров отреагировало на рост числа одарённых резко отрицательно, развязав новую охоту на ведьм. Что же привлекло внимание женщины? Было научно доказано, что за способность к псайкерству отвечает особый ген, а сама эта сила неразрывно связана с варпом. Так что чему послужило причиной? Распространение колдовства вызвало столь чудовищный шторм, или же рост числа одарённых являлся лишь первым признаком приближающейся бури? Жаль, но больше о них ничего сказано не было. Для Мортиции эта тема оказалась весьма интересна. Судя по всему, её собственные колдовские способности тоже являются силой псайкера. Таким образом, она должна регулярно контактировать с имматериумом, но подобных случаев припомнить не могла. Кроме одного. Тот самый «перелёт» на Барбарус. Бескрайний и буйный океан силы, взорвавшейся огромный волной. Это и был варп-шторм? И что означают все те образы, что женщина наблюдала в его глубине? Мортиция точно помнила, что океан был буквально переполнен «жизнью». Так почему древние хроники не обмолвились об этом ни словом? Они намеренно умолчали или же просто не знали? Почувствовав, как закипают потихоньку мозги, женщина прервалась, плеснув себе в чашу травяного отвара. В прошлой жизни его бы причислили к сильным галлюциногенам, но на Барбарусе этот напиток без последствий употребляли даже дети. Это многое говорило о том, какой гигантский генетический дрейф лежит между ними и их далёкими предками. Откинувшись на спинку кресла и пригубив горьковатый отвар, Мортиция погрузилась в раздумья. Результаты выходили нерадостные. Судя по всему, она ходит буквально по краю собственной гибели. Да, за годы войны и обучения у жестокого мастера войны воительница неоднократно прибегала к маг... к псайкерству, но отсутствие отрицательного результата не означает его невозможность. Что если даже самое, казалось бы, невинное действие может разразиться полноценным штормом? Из тех, что стирают планеты с лица реальности. Мортиция не считала себя достаточно сильной для достижения подобного результата, но её далёкие предки тоже, наверное, так не считали. Впрочем, сколь сильны бы ни были её подозрения, а без глубокого исследования вопроса, решать что-либо глупо. До тех пор стоит, пожалуй, ограничить использование псайкерских сил, как для себя, так и для её подчинённых. Кстати, а можно ли считать «всплески эфира», обнаруженные Далилой, возмущениями в варпе? Если движение космических кораблей оставляют за собой след, то могут ли псайкеры засечь их? Не зря же источник сигнала указывает куда-то на орбиту Барбаруса. Допив отвар и убрав в сторону чашу, Мортиция вернулась к чтению. Последующая за Тёмной ночью «Эра раздора» оказалась крайне бедна на события. Что происходило на отрезанных от Терры мирах неизвестно, но сама колыбель человечества погрузилась в пучину дикости и страха. К тому моменту своих ресурсов на Земле почти не осталось, так как все они были использованы для экспансии, и живущий за счёт внешних поставок мир оказался в условиях жесточайшего дефицита. Выжженная ядерной войной планета превратилась в пустыню, покрытую редкими оплотами и племенами техноварваров. На руинах старого мира рождались и умирали пророки, мелкие, но амбициозные царьки и тираны, а также религиозные фанатики, поклоняющиеся ими самими выдуманными идолами. Целые поколения прозябали в дикости и невежестве, а правили миром кровопролитие и разруха. Сначала Мортиция не поверила летописи. Уж очень происходящее напоминало сюжеты таких книг, как «Машина времени» Уэллса или «После Лондона» Джеффериса. Параллели можно было провести и с более популяризированным творчеством: «Кулаком Полярной Звезды» например. Сухие строки рисовали нерадостную картину, но стоило лишь представить её себе, как внутренности скручивало ужасом и отчаянием. Это была Земля! Это был её родной мир! Как люди могли совершить нечто подобное!? Превратить прекрасную, полную жизни планету в бездушный кусок скалы? Ядерная война в те годы была настолько ужасающей, что все моря и океаны планеты просто выкипели! Испарились! Остался лишь один «Великий океан», огрызок существовавшего некогда-то Тихого океана. Само собой, растения и животные тоже практически вымерли. И надежды на восстановление исчезнувших видов нет. Тогда и пришел Император. Хроника умалчивала кто он и откуда. Просто однажды на земле появилась новая сила – несокрушимая армия суперсолдат - «Громовых воинов», возглавляемая человеком в сияющей золотой броне. Он возвышался над окружающими словно гора, был высокообразован, имел чрезвычайно мощный интеллект и превосходные навыки администратора и полководца. В течении так называемых «Объединительных войн» он планомерно завоёвывал планету. Некоторые тираны и диктаторы, чьи имена и деяния практически не сохранились для истории, сопротивлялись, но одного за другим он поверг их. Некоторые, более дальновидные правители, присоединились к выдающемуся лидеру. Как итог: в конце двадцать девятого тысячелетия Терра объединилась под единым правлением. Тогда Император и объявил об основании единого человеческого государства – «Империума Человечества». Описание подвигов Императора казалось неприкрытой пропагандой, но Мортиция практически не сомневалась, что примерно так всё и было. Может быть, в записях отсутствуют некоторые детали, но общая канва событий вопросов не вызывала. В конце концов, разве она сама не проделала схожий путь? События Объединительных войн почти в точности отражали Великую освободительную войну Барбаруса, с той лишь разницей, что враг нашёлся не внутренний, а внешний. Но, не живи здесь великаны, и описанные события повторились бы в точности. Мортиция словно наяву видела, как сокрушает одно за другим разрозненные племена, приводя их под свою руку, как организует воинственных дикарей в единую нацию и возглавляет её... Женщина гневно встряхнула головой. Чёртов подсознательный архив. В последнее время список решаемых задач чрезвычайно расширился, и теперь она извлекала знания почти рефлекторно. Иногда случались подобные накладки, когда решения и идеи приходили в виде видений или снов. Конечно, Император заставлял помянуть недобрым словом Сиона, но вряд ли он был одного с ним вида. Император проявил незаурядные социальные навыки. А характерные для «жатвы» признаки, такие как проявление разнообразных паранормальных способностей или спонтанная тяга к конфликту, отсутствовали. Да и в целом действия его отторжения не вызывали. Другое дело, что возник он подозрительно вовремя, да ещё и с целой армией, однако мало ли секретов и заговоров существует на свете? Возможно, именно Императору она обязана своим перерождением здесь. Уж очень характерные приведены описания внешности, слишком сильно напоминающие её собственные впечатления, полученные в первые мгновения новой жизни. Собственно, объединением Терры закончилась короткая, но кровопролитная Эра Раздоров и началась четвёртая, последняя по счёту «Эпоха Империума». Установив власть над всеми народами земли, Император провозгласил себя её единоличным правителем, однако, на достигнутом результате не остановился. В году тридцать тысяч семьсот девяносто восьмом (798М30 – пора привыкать к новому формату записи), Императором было объявлено о начале «Великого Крестового Похода», целью которого стало восстановление и воссоединение человечества. Учитывая размер территории, которую оно контролировало на пике своего развития, это подразумевало ни много, ни мало - покорение всей галактики. Это казалось совершенно недостижимой целью, особенно в условиях технической деградации и всё ещё актуального дефицита ресурсов, но... У него получилось. Конечно, не до конца. На данный момент Крестовый поход всё ещё продолжается и был весьма далёк от своего завершения. Однако уже достигнутые результаты воистину поражали воображение. Тысячи систем и миров уже «приведены к Согласию», и признали себя частью активно расширяющегося государства. Причём, темпы экспансии и не думают утихать, наоборот, процесс год от года лишь набирает обороты. И всё это за какой-то век. Как же человечеству это удалось? Первым решительным шагом стало покорение Солнечной системы. Сначала силой оружия была взята Луна, ставшая щитом и мечом Земли. Над спутником была проделана титаническая работа, превратившая его одновременно в гавань для многочисленного флота, и в то же время в оборонительный бастион, покрытый многочисленными орудиями и укреплениями. Затем к Империуму присоединился Марс. Но, если спутник Земли пришлось завоёвывать, то красная планета подчинилась сама. Между Империумом Человечества и «Адептус Механикус» - доминирующим, да и, по сути, единственным культом Марса, был заключен равноправный союз. А сам Император признан воплощением Бога-Машины на земле – Омниссией. Однако для дальнейших завоеваний имеющихся сил было мало. Если проблема недостатка вооружения, техники и флота решалась присоединением Марса, то с солдатами возник ряд трудностей. С одной стороны, обычные люди не приспособлены для противостояния угрозам космоса: как различным видам ксеносов, так и просто опасной для жизни среде. С другой, Громовые воины хоть и являлись превосходными бойцами, но все без исключения погибли в процессе Объединительных войн. Знаменитый Арик Таранис, так и вовсе в последнем бою. Приняв во внимание полученный опыт, а так же цели и условия грядущей войны, Император использовал генную инженерию и создал двадцать примархов – сверхлюдей, несущих в себе частицу его ДНК. Согласно задумке, все примархи должны были стать идеальными воинами и полководцами, способными вести за собой многомиллионные армии человечества. Они должны были стать лидерами имперских войск. Но, планы были разрушены роковой случайностью. Некий враг под прикрытием локального варп-шторма выкрал младенцев из лаборатории, разбросав их по галактике... На этих словах Мортиция с неверием и недоумением перечитала текст, после отложив планшет в сторону. Нет, ей и раньше приходилось читать «официальные» данные, выхолощенные цензурой, но такую наглую ложь встречала нечасто. Выкрал из «абсолютно тайной» лаборатории? Разбросал по галактике? Не уничтожил, не воспользовался, даже не изучил, а вот взял и разбросал – беги, ищи детей, папаша! Даже отъявленные культисты и конченые наркоманы такой... такой ересью не занимались. Вопросов добавляли и обстоятельства похищения. Ладно, в варп-шторм женщина могла поверить, в конце концов, она там была и хорошо запомнила непередаваемые ощущения вызванные путешествием через варп. А капсулы? Это стандартная практика, хранить младенцев в автономных капсулах, предназначенных для космических путешествий? — Либо он идиот, неспособный обеспечить минимальную безопасность, либо, всё изначально знал, — Мортиция глубоко вздохнула и прикрыла глаза. — Интересно почему? — А как ты думаешь? — рядом прозвучал глубокий мужской голос. Незнакомец... Хотя какой он к черту незнакомец? Император стоял рядом с ней. В этот раз он не пытался скрыть собственную природу, явив всю полноту власти. И если ощущение давящей на плечи горы было ожидаемо, то вот внешний облик нет. Мортиция внимательно читала описания, предоставленные в хронике, но личная встреча оказалась опытом совсем другого порядка. Император человечества был высок и возвышался даже над рослой Мортицией, достигая четырёхметрового роста. Он был полностью облачён в тяжелую золотую броню, массивную и покрытую искусно выполненными орнаментами и скульптурами. Шлемом он пренебрёг: из-под золотого венца на плечи ниспадала волна угольно-чёрных волос, а глаза, такие же тёмные, сияли интеллектом и волей. За спиной, поверх алого плаща висел болтер, отделанный бронзой, а меч был убран в поясные ножны. Но не одна лишь внешность заявляла о Его присутствии. Словно сияющий ореол, благородство и власть окружали могучую фигуру. Казалось, будто сам воздух загорается и трещит в Его присутствии. Снаружи послышались торопливые шаги и, распахнув настежь двери, в комнату вбежали несколько воинов из личной охраны Мортиции. Они уже собирались броситься на вторженца, но также как и она замерли, не в силах преодолеть увиденное совершенство. Первой, сбросив наваждение, нарушила тишину воительница. — Оставьте нас, — жестом она указала воинам на дверь, но заворожённые мужчины, её не услышали. — Я сказала вон! — в этот раз подчинённые вышли, бросая на Мортицию виноватые взгляды. — И дверь с той стороны закройте! Она могла понять их промедление - присутствие незваного гостя серьёзно било по сознанию, но открыто одобрить их непрофессионализм никак не могла. Да и следовало хоть как-то сбросить стресс, накопившейся после прочтения довольно мрачной хроники. Для разговора ей понадобятся все имеющиеся силы. В кабинете повисло неловкое молчание. Неловкое с её стороны – Император оставался всё также непоколебим. — Давай, Мортиция, — Император снова заговорил, и его мощный, пронизанный силой голос разнёсся по помещению. — Мне интересно узнать твои мысли. — Предположим, — после короткой паузы она облизнула губы и начала говорить, — ты действительно знал о готовящемся покушении. Мог ли ты помешать? Возможно. Но, не пытался. Мог ли подготовиться заранее? Мог. Но не стал. Значит, наше похищение в целом соответствовало твоим интересам. Она ненадолго прервалась. — Каковы интересы императора человечества? Я не льщу себе мыслью, что способна разгадать замыслы человека, живущего минимум в десять раз дольше меня. И имеющего несопоставимо больший опыт. Поэтому будем отталкиваться от официальной позиции, — Мортицию била мелкая, совсем нехарактерная ей дрожь, но усилием воли она сдерживала волнение. Нервное напряжение выдавала лишь жесткая, прерывистая речь. — Воссоединить всё человечество в единое целое. По факту – всю галактику. Неплохо, но трудноосуществимо в одиночку. Нужны лейтенанты, — она сбилась на привычную по прошлой жизни терминологию, применимую не сколько к войскам, сколько к бандам. — Военачальники. Администраторы. Лидеры. Те, кому можно поручить отдельно взятые направления и/или регионы. — Примархи, — правитель приглашающе махнул рукой. Казалось, он поощрял её к развитию мысли и с любопытством ожидал вердикта. — Но тогда примархи вырастут оторванными от жизни. Малоприспособленными к ней. Это исправимо, но нежелательно. — Примархи. Генетические сверхлюди. Созданные с применением твоих собственных генов. Гениальные, идеальные и... совершенно бесполезные. Император вопросительно поднял бровь и она продолжила. — Заданные природой... или генным инженером характеристики ничего не стоят, если не уметь их применять. Даже самый совершенный в мире человек, не способен решить задачу не имея соответствующего уровня интеллекта. А его нельзя заложить в человека. Идеальную память, реакцию, вычислительные способности можно, но не живой ум. Только выработать самому, через опыт побед и поражений, через... ошибки. Мортиция снова остановилась, формулируя мысль. — Всё упирается в метод воспитания. Можно выучить примархов самому, но тогда они получатся одинаковыми, похожими друг на друга как капли воды. Возможно, не так критично, — женщина поправила саму себя, — но в условиях бесконечно разнообразной вселенной, это провал. Или, можно разделить их, дать разное воспитание. Мортиция встала и подошла к окну. Там, за мутным стеклом работали люди. Одни перетаскивали деревянные брусья. Вторые собирали из них каркас, формируя остов будущего здания. Третьи подносили вспомогательный инструмент и материалы – гвозди, скобы, угловой крепеж. Женщина знала – даже здесь, в низине воздух для землянина был бы чрезвычайно опасен. Но строителям он не доставлял никаких неудобств. — Самым разумным вариантом мне видится помещение их в агрессивную среду. Предоставить необходимые инструменты и наблюдать. Это послужит и испытанием и закалкой. Особенно, — она перевела взгляд на собеседника, — если в твоей власти манипулировать их генетикой. Вложить механизм адаптации и минимальные знания. Или даже расширенные – с прицелом на будущее. Мортиция взяла в руки планшет и бегло перечитала последний абзац. — Остаётся один вопрос - зачем такая сложная, ненадёжная схема? Ах, да, — сдержанная улыбка выползла на её лицо, — тогда эти миры ещё не были найдены. И если часть работы можно переложить на врага, то почему бы и нет? Особенно, если ты обладаешь... а ты обладаешь, предвиденьем. Император коротко кивнул, подтверждая выводы, и легонько, краешком губ, улыбнулся. — Однако, — Мортиция неожиданно подняла в воздух указательный палец, привлекая внимание, — вот неувязка. Если мы исходим из предположения, что таинственный враг, по крайней мере, столь же предусмотрителен и силён как и ты, зачем ему играть тебе на руку? Только если вся эта «Одиссея», — она повела рукой в воздухе, словно очерчивая вселенную, — на руку ещё и ему. Так? — Так, — Император ответил согласием, и тоже обратил свой взгляд на улицу. — Ты пришла к верным выводам. Старый враг коварен и предусмотрителен, но не действует и не думает так, как мы привыкли. Даже мне порой сложно предсказать его замыслы. — И кто же этот «Старый враг»? — забросила удочку Мортиция. — Некоторые люди готовы к полученным знаниям. Некоторые считают, что готовы. И тем и тем, придётся вынести всю тяжесть безжалостной истины. — Так бы и сказал, что не скажешь, — женщина разочарованно вздохнула, — прошу прощения за тавтологию. — Ничего, — казалось, Император отвечает на оба вопроса, — придёт время, и ты будешь готова. Чуть раньше, и знание может раздавить тебя. — Это так, — она кивнула, подтверждая собственные мысли. Можно, конечно, закатить безобразную истерику, со слезами и визгами, но она уже давно не в том возрасте, когда обижаются на спрятанное в буфет печенье. Прямо сейчас ей это знание ничем не поможет. И если тысячелетнее существо говорит, что есть вещи, которые знать не стоит, то может и вправду не стоит? Тем более, цену сохранённых тайн она познала уже давно. — У меня есть к тебе лишь один вопрос, — Мортиция всем телом развернулась к названному отцу, напряжённо всматриваясь в его лицо. — Точнее их много, но только один по-настоящему важный. — Почему я пощадил тебя? — Да. — Ты действительно стала большой неожиданностью, — голос его был глух, — а я уже давно разучился удивляться. Тем не менее, ты всё ещё оставалась человеком, а моя цель, то за что я сражаюсь – процветание человечества. Его возвышение над собой. Скажи, дочь моя, — он впервые обратился к примарху в подобной манере, — что для этого необходимо? Какая часть самая важная? — На язык просится множество вариантов. Стойкость, перед тяготами жизни? — Нет. Стойкость важна, но речь не о ней. Более того, — он снова улыбнулся, на этот раз шире, — уверен, каждый из твоих братьев, потерянных или найденных, дал бы на это свой ответ. Нет, самое главное – вера в величие человечества. Мортиция недоумённо моргнула. — Можно дать людям технологии или знания, и, возвысившись, они станут рациональными диктаторами. Можно – веру, и те вырастут в общество религиозных фанатиков. Можно – гуманность и доброту, после чего их сомнут полчища ксеносов, жаждущих нашей крови. Можно отвагу и воинскую доблесть, и тогда мы столкнёмся с кровожадными убийцами и тиранами. Император человечества изменил позу совсем чуть-чуть, но комнату заполнила некая незримая торжественность. Он улыбнулся названной дочери и пояснил, словно старец неразумному ребёнку. — Каждое из перечисленных качеств важно, но лишь имея их все, человечество способно достигнуть процветания. Процветание - это власть, катализатор к развращению и распаду. Единственный способ преодолеть его – стать чем-то большим, чем положено человеческой природой. Стать лучше, благороднее, мудрее. Он наставительно поднял руку. — Человечнее. — Звучит парадоксально. Отдалиться от природы человека, чтобы стать ещё ближе к ней. — Может и так, — правитель кивнул, — но всё это заложено в нас. И гуманность и отвага и мудрость. И потому поверив, что человечество в целом способно на возвышение, ты неизбежно признаёшь, что каждый отдельный человек тоже на это способен. А ты, безусловно, человек. — То есть ты пощадил меня лишь потому, что я одной с тобой расы? — Я стар, Мортиция, очень стар, — Император устало вздохнул. — Я уже и не помню насколько. За это время я видел всё лучшее и худшее, на что способны люди. И научился неплохо в них разбираться. Я способен судить о силе человеческой души, и твоя не вызвала у меня отвращения. — Вот как... — Это был очень простой выбор. Сохранить тебе жизнь, поставив будущее государства под угрозу. Или убить, перечеркнув свои собственные убеждения. Подорвав то самое важное, на чём держится сама Идея возвышения Человечества. Мортиция проглотила вставший в горле комок. Узнать, что твою жизнь и смерть держит в руках человек, чьи замыслы ты только начал познавать – потрясение. Понять, что он пощадил тебя лишь по идейным соображениям – самое настоящее откровение. — Но ведь я... — голос её осёкся, а взгляд опустился вниз. — Я точно не образец для подражания. Я делала многие... недостойные примарха вещи. Вещи, о которых сейчас сожалею. — Действительно? Мне это видится иначе, — кажется, в его голосе проскользнуло веселье. — Путешествие на Барбарус было испытанием и закалкой, в этом ты не ошиблась. И как ты проявила себя? Освободила народ от угнетения. Избавилась от ксеноугрозы. Обнаружила и ограничила опасные псайкерские практики, — провозглашая каждый из пунктов, он напоказ загибал один из пальцев. — Когда я предложил условия спора, ты воспользовалась предоставленной возможностью и склонила чаши победы на свою сторону. Не сумев справиться самостоятельно, ты не растерялась, не поддалась гордыне и жажде мести, но положилась на поддержку товарищей, которых сплотила и привела вместе с собой. Несколько секунд он переводил дух, после чего продолжил: — А после победы? Ты воспользовалась её плодами? Потребовала преклонения, даров, рабов? Объявила себя их владыкой и повелителем? — Я объявила! — Мортиция вскинулась, признавая за собой этот проступок, но не из чувства вины, а исключительно наперекор собеседнику. — Я объявила себя владыкой Барбаруса! — И что первое сделала в новом качестве? Ограничила свои собственные права на законодательном уровне. Тиранам и деспотам такое не свойственно. И посмотрим правде в глаза: сейчас ты наиболее подходящий правитель для этого мира смерти. Мужчина опустил руки на женские плечи, узкие по сравнению с его собственным телосложением, и посмотрел прямо в глаза. — Ты спасла этот мир, и подарила людям Барбаруса надежду, а это, безусловно, достойный поступок. Не думай о себе хуже, чем ты есть. Но, — голос его приобрёл совершенно новую глубину. Задевая какие-то потайные струны её души, он пробирал до самых костей, — они не единственные в своём несчастье. Ещё тысячи и тысячи звёздных систем, скрытые среди звёзд, ожидают нашего прибытия. Некоторые исчерпали свои ресурсы и стоят на пороге смерти. Некоторые не в силах совладать с природой и ежедневно теряют братьев и сестёр в разрушительных катаклизмах. Есть среди них и те, что столкнулись с ксеноугрозами, и сейчас находятся в рабстве у бесчеловечных чужаков. Но всем им, всем – без исключения, требуется помощь. Истинное спасение. И только мы можем его принести. Он распрямился, и ореол света словно взорвался, освещая каждый уголок, каждую трещинку на мебели и стенах. Голос Императора стал громогласен, подобно звукам горна. И прекрасен, как самый искусный в мире оркестр. — Мортиция, дочь моя, — он протянул женщине правую руку. — Я предлагаю тебе отправиться со мной, к звёздам. Присоединяйся к нашему освободительному походу! Помоги принести мир и процветание туда, где его ждали столь долго! Займи пост примарха четырнадцатого легиона и вместе со мной, вместе с твоими братьями построй этот новый мир! Мортиция знала, что сейчас не судит здраво. Что по крайне мере часть её решения продиктована необычайной харизмой этого человека, а часть тоской по потерянному дому. Что жестокие откровения, явленные хроникой, довлеют над ней. Она знала... но ничего иного ответить не могла. — Я согласна.