Помни меня

Геральт немного кривил душой, когда говорил о своем ремесле с ноткой неприязни. Но чаще всего его слушателями были люди неискушенные и темные, и показывать собственную уверенность в превосходстве ведьмак не любил. Еще больше он не любил признаваться в наслаждении этим превосходством самому себе – и, согласно своей свободной воле, этого не делал. Впрочем, была только одна сторона жизни, которой Геральт нет-нет, но завидовал крестьянам и городским жителям. А именно – отношения с противоположным полом. В Каер-Морхене отлично учили обращаться с магией, оружием, чудовищами и всякой нечистью, но вот искусство стрельбы глазами в перечень необходимых навыков не входило. И все равно сердце требовало чего-то да этакого. Наверное, поэтому он влюбился в самую странную дивчину, что попалась на его пути. Геральту было глубоко все равно на ее происхождение, на ее похождения и на всех тех, кто ее преследовал. Однако, как оказалось, самое странное и сложное в истории этой необычной любви было только впереди. В течение последнего времени их знакомства Геральт отметил две волнующие его тенденции: его чувство к Цири все более выходит за аккуратные отеческие эмоции – и Цири очень любит исчезать. И при том абсолютно не получалось выяснить: исчезает она из-за того, что за ней гонятся, или же она сама гончая и травит всех несчастных, кто каким-то непостижимым образом оказывается связанными с ней. Нет, Эредина Белому волку было не жаль. Но Цири умудрилась пропасть и после победы и достаточно спокойной жизни в Туссенте. Это произошло внезапно – вчера ведмачка со смехом подтрунивала над Варнавой-Базилем и стоила планы на очередную награду, а утром следующего дня Геральт застал только пустую кровать. Все было почти как всегда – она просто взяла и растворилась. Никто ее не видел, никто не встречал ее и не мог указать на кого-то похожего, никаких сплетен. Только почему-то всесильный Эмгыр снова вытащил Геральта с тем же самым заданием, благо теперь найти и достать ведьмака было в разы проще. - Почему я? – Геральт все чаще задавался вопросом, что именно прячет от него император, почему доверяет поиски именно ведьмаку, хотя имеет власть над всеми, кто не хуже сможет справиться с этим делом. Не то, чтобы Геральт согласился дать кому-то шанс заняться поисками. Но странное предчувствие мутило душу все сильнее. С другой стороны, Геральт так хорошо знал Цири, что найти ее в этот раз не составило труда. Да и сам Белый Волк часто ощущал желание развеяться, сбежать куда-нибудь на недельку-другую. Обнаружилась беглянка в Новиграде. «Видимо, по старой памяти», - улыбнулся про себя Геральт. Таверна «Наконечник пики» так и осталась стоять, несмотря на злоключения ее владельца. И даже Дэчка в ней осталась, правда, уже на правах хозяйки. Подавали там все тот же луковый суп и сносное пиво. - Искал тебя, - Геральт подсел к знакомой фигуре за стол после того, как вдоволь налюбовался любимым силуэтом в теплых отблесках огня от нескольких свеч. В ответ девушка за столиком дернулась, словно пытаясь убежать, чем очень встревожила ведьмака. - Цири? - Геральт поймал ее за руку и повернул лицом к себе. Повисло ошеломленное молчание. Потому что девушка выглядела как Цири, пахла как Цири – но не была Цири. Это было сложно описать, но во взгляде, в жестах, в том, с какой скоростью билось ее сердце – все выдавало чужого человека. И при том каждая складочка, каждая морщинка и каждый шрамик – Геральт знал их наизусть и не перепутал бы даже в пылу схватки с вампиром – тело сидящей перед ним принадлежало Цири. - Простите? – она попыталась выдернуть руку резким непривычным движением. Но сила и точно рывка были знакомы ведьмаку. – Я вас знаю? - Насколько я знаю – знаешь, - мрачно усмехнулся Геральт, ощущая неприятный холод в сердце. Девушка замолчала. - Видимо, вы знаете ее, - вдруг сказала она. - Ее? - Ту, кому принадлежало это тело, пока… Господи, что я несу? Почему я разговариваю с собственной галлюцинацией? - А теперь поясни, - Геральт залпом выпил почти все принесенное ему пиво. Девушка не ответила, она просто глубоко вздохнула и закрыла глаза. Ее волнение выдавали только сжатые до белизны пальцы и чуть дрожащие ресницы. Что-то было в ощущении от всего этого неправильное, но Геральт не мог никак понять, что именно. Решив, что надо налаживать разговор, ведьмак негромко постучал кружкой по столу. Его проигнорировали. Тогда Геральт просто взвалил на себя собеседницу и коротко бросил Дэчке «ведро воды». Холодная вода, ночная свежесть и смена обстановки привели девушку в чувство. - Цири, что с тобой стряслось на этот раз? – Геральт смотрел в такие милые ему глаза, надеясь поймать узнавание и хитрую улыбку. - Я не Цири. Меня зовут Ирина, Ира, ну… - девушку бил озноб не то от купания, не то от страха. – Я больна, и сейчас у меня приступ, мне кажется, что я попала в какой-то выдуманный средневековый мир. На самом деле я сейчас лежу в своей кровати, в Петербурге, и как только мне полегчает - позвоню в скорую помощь. - Ты в Новиграде, - постарался вернуть ее на место Геральт. – А я Геральт. И я тебя искал. В ответ девушка только зажала уши и попыталась выпрямиться. - Цири, ты в Новиграде, а я - Геральт. Кто хочет тебе это подтвердит. Могу Золтана притащить. Что с тобой стряслось? - Я слышу голос, но это только мое воображение, – прошептала девушка. – Сейчас все пройдет. Надо не пугаться и немного подождать. Это просто болезнь. Сейчас приступ, так уже бывало. Это плохо, но главное – надо добраться как можно быстрее до врача. Геральт обнаружил, что неожиданно солидарен с последней мыслью. - Пошли. - Куда? - К врачу. Сама сказала. II -Какого ебаного хера! – я уже хрипло орала в трубку. – Что за дичь и говно тут творится? Как не могут подтвердить мою личность? Где Эдичка? Кто? Эдичка Редин, блять! Я при нем садилась в самолет и показывала паспорт, проектные и весь пакет! Я не знаю, как они его могли проебать в самолете! Кто? Я шпион? Вы ебнулись? Режимный объект? О да, а я его, блядь, должна ремонтировать! Да, этот сраный мост! Да, через эту злоебучую речку. Ладно, жду. Я кинула трубку. День не задался. Вернее, никогда раньше я не попадала в настолько абсурдную ситуацию. Я торчала на станции Бере Булунг, собственно, кроме станции, железнодорожных путей и такого же моста в этой жопе мира нихрена больше не было. И попасть сюда без знания, что здесь что-то есть – было невозможно. Но по какой-то вопиюще-адской нелепице мой паспорт пропал в недрах грузового ильюшина, и ни пилоты, ни мои коллеги, ни я не могли его найти. А это значило, что приступить к своим обязанностям я не могла. И свалить обратно – тоже. Я застряла. В КБ такой ситуации очень удивились. Еще больше они удивились, когда при попытке вызвонить начальника службы безопасности Э. Редина, пидораса и раздолбая, они его не нашли. - Рита, успокойся ты, - сзади подошел наш геодезист Жора. – Ну случается всякое. Эдик, небось, пропадает на даче с девками, ты его знаешь. Пошли пока посмотрим на мост. - Да в пизду все, - я была морально и физически раздавлена. – Ладно, я правда не для того пролетела семь тысяч километров, чтобы сопли жевать. Пусть пока разбираются, потом все. Глянем на объект – и спать. У меня голова едет от всех этих перелетов и часовых поясов. Плюс семь же к Москве? - Плюс восемь, - поправил меня вечно знающий все детали Жора. - Пиздец, - выразила я свое мнение, потерла лицо и последовала за ним. Бере Булунг – это на самом деле название реки. С местного переводится как «Волчий поворот». Место дикое и жутковатое – на фоне синего неба чернели массивы гор, с которых на нас, в долину, сползала рваная вата холодных облаков. Было влажно, отчего тут же стыли руки и скулы. Никто никогда здесь не жил, но силами советских строителей в этих горах пробили ветку БАМа, а сейчас, спустя полвека она оказалась нужной. И я оказалась тут с одной только, но очень важной целью – проверить мост через реку, чтобы через него могли грохотать многотонные составы. Мост виднелся в полутьме – огромный пролет над черной бездной ревущей воды. Я подошла к краю обрыва – дна этой пропасти не было видно. - Там же почти километр? Ну, туда, вниз. - Да. Если я совершу ошибку, то однажды кто-то или что-то может рухнуть в эту бездну. III Что-то изменилось. Она не поняла, что именно – здесь постоянно менялось. Но в этот раз это было что-то особенное. Сменился свет, сменился запах. Стало холодно. И где-то стало свободно. Она задумалась. Свободно – это было новое ощущение, и Она не знала, что с этим делать. Тогда Она пошла к Серому. Серый был на своем месте – на палке, его плывущий силуэт было видно в серой мгле издалека. Она подошла и села под Серым. - Приперлась, - прошипел Серый. – Тупая мразь, что ты приперлась? Тебе мало всего, что ты натворила – и ты хочешь от меня чего-то еще? Она любила Серого. Слушать шипение и ждать. В этом было тепло и спокойно. - Чего ты сидишь? – продолжал Серый. – Иди отсюда, наконец-то я смогу отделаться от тебя, кусок говна, ты, проклятие. Как долго еще ждать твоей смерти? Она слушала и смотрела во мглу. Серый обычно всегда говорил, что нужно сделать. - Ну! Встала и пошла отсюда! Чуешь гарь? Это твое прошлое пришло по твою голову. Если хочешь еще бороться за свою никчемную душонку – то беги, беги, неблагодарная! Тогда Она решила, что это и есть то, что надо делать. Надо куда-то бежать. Не важно, что Она не знала, что такое бежать и где это – куда, но раз Серый сказал, то, пожалуй, так Она и сделает. Она встала и поплыла во мгле. Действительно, пахло гарью. Почему-то этот запах манил, и Она решила, что раз гарь – это что-то знакомое, то, наверное, там будет понятнее, что такое бежать. Цепочка запаха привела Ее к тлеющему остову дома.