Beauty and the Beast

Жизнь Рей никогда не была безопасной. Ей был хорошо знаком сбившийся сердечный ритм, гулко отдающийся в висках в те моменты, когда она рыскала среди металлического скелета звездного разрушителя или когда протыкала плоть одним из его ржавых обломков. Когда, уходя от погони, старалась выровнять дыхание и успокоиться, чтобы не выдать себя звуками или запахом страха. Ей было знакомо чувство выброса адреналина и почти болезненная сухость во рту в тот момент, когда, видя на горизонте песчаную бурю, Рей не знала, сумеет ли она продержаться. Даже чувство паники она познала задолго до встречи с монстром в маске. Порой страх накатывал на неё волнами, доводящими до оцепенения — страх того, что за ней не вернутся, а ее надежды окажутся безумием. Что, если ты держишься за эту мечту не потому, что веришь в то, что это правда? Ты же умная девочка, Рей. Что, если все это лишь затем, чтобы выжить, не сломаться. Ты правда веришь или ты хочешь верить? Что, если это и есть безумие? Увидев незнакомца в чёрном в своих снах, Рей познала нечто новое — предчувствие. Интуиция, к которой девушка старалась прислушиваться, и которая так редко подводила в опасные моменты, была лишь тенью этого ощущения. Предчувствие в первые моменты парализовывало: захватывало полностью, заставляя тело дрожать, дыхание сбиваться, а сердце заходиться бешеным ритмом. И внутренний голос, настойчиво зудящий где-то то в голове, то в районе грудной клетки. Произойдёт что-то очень плохое! А ты не знаешь, куда бежать. Не знаешь, как спастись. Не знаешь, что именно случится. И потому, когда монстр возник прямо перед ней среди джунглей Такоданы, Рей ощутила себя загнанной в угол. Но она не была бы собой, если бы не попробовала бороться, если бы выстрелами бластера не попыталась заглушить голос, твердящий: Ты ничего не сможешь изменить. Когда Рей очнулась, прикованная к креслу в чистой белой комнате, где ее преследователь пытал людей, девушке было страшно не потому, что она не могла пошевелить руками, но потому, что сон вдруг оказался реальностью, а предчувствие — правдой. Произойдёт что-то очень плохое! Едва заметив, что он собирается снять шлем, Рей дёрнулась и в ужасе отклонилась в сторону, полагая, будто увидит нечто столь страшное, что навсегда отпечатается в ее сознании. Ее бросило в пот, мокрые холодные ладони неприятно скользили, сдерживаемые путами, сердце билось, словно загнанная песчаная мышка, агонизирующая в лапах железного капкана. Но когда Кайло Рен снял шлем, сердце Рей замерло. И в какой-то степени ей стало легче, потому что в глубине души она поняла, нечто очень плохое — произошло.

***

Бояться незнакомца естественно. Ненавидеть убийцу в чёрной маске не составит труда. Но настоящий голос Кайло Рена был вкрадчивым и мягким, как бархат. А под покровом холодного железа скрывалась теплая человеческая кожа, молочно-бледная и чистая. Укуси его — и пойдёт кровь. Не верилось, что он так молод. Рей ожидала увидеть кого-то старше и не такого… Почему он кажется таким знакомым? Почему он так поступает с ней? Если бы Кайло Рен остался в своей маске, то Рей, возможно, и выдала бы ему карту. Но такого, как этот человек, она не боялась. Неуверенного. Неустойчивого. Рей хорошо разбиралась в механизмах и знала, когда те дают сбой. Пока монстр пытался ее уничтожить, она определила, что именно в нем сломалось. Это просто всплыло в сознании, а затем сорвалось с губ. Так вот каково это? Когда боишься не ты, а тебя.

***

Узы были больше похожи на одержимость. Рей не контролировала эти видения и связь. И то, как действовали на неё их встречи, тоже не контролировала. Для той, что привыкла быть одна, ощущение постоянной близости с кем-то было невыносимо. Близости с чудовищем. Убийцей. Врагом. Кайло… Рей становилась рассеянной, сердечный ритм сбивался, предметы валились из рук, а в горле пересыхало, едва она слышала голос монстра за своей спиной. Она больше не боялась Кайло Рена, но отчего-то тело реагировало на него так, будто он был песчаной бурей. Ей начали сниться сны, признаться в существовании которых она не могла даже самой себе. Потому что вид тонких струек воды, текущих по обнаженному рельефному мужскому торсу, их не оправдывал. Рей старалась поддерживать водный баланс в организме, но это почему-то не помогало. Рядом с Кайло Реном ей всегда хотелось пить. А ещё эта дрожь, доводящая до состояния, от которого подкашиваются колени… Рей подозревала, что Кайло Рен испытывает на ней какое-то ментальное воздействие. Как иначе объяснить то, что ее бросало в жар, стоило ему приблизиться? Соберись, Рей! Хорошо, что монстр не мог проникнуть в ее мысли. Потому что образ того, как она перебирает густые чёрные пряди в своих руках, как теряется в крепких объятиях обнаженного тела Кайло Рена — о, это было гораздо нежнее того, что Рей должна была чувствовать по отношению к своему врагу. Медитация совсем не помогала. Рей поняла это, когда однажды обнаружила себя мастурбирующей сразу после вечерних занятий с образом Кайло Рена в своей голове. И хуже всего было то, что осознание этого ее не остановило. Напротив. Она представляла их в тренировочном зале на его корабле. Воображая себя побеждённой: пригвожденной к полу вначале Силой, а затем тяжестью его тела. То, насколько Кайло был больше и физически сильнее, завораживало. Когда он наклонился и поцеловал ее, это было похоже на ожог. Поцелуй Кайло был горячим, мягким и мучительно сладким. Слишком трепетным для убийцы. Лучше, чем ощущать его присутствие, его запах, было только пробовать его на вкус. Ей нравилось прикасаться к Кайло руками, а не мечом. Нравилась мягкость кожи и шероховатая поверхность оставленного ею шрама. Рей нравилось ощущение, когда ее обнаженная грудь касалась его груди и то, как Кайло жадно впивался в ее шею. По телу бежали мурашки, когда она чувствовала шелковистую мягкость его волос на своих ключицах. Когда чувствовала порывистость его вздохов. Это сводило с ума. Тело Рей лихорадило: то бросая в жар, то пробивая дрожью. А желание ощущалось почти болезненно. Даже в своих фантазиях ей было сложно просить, поэтому она лишь подалась бёдрами вперёд, прижимаясь к нему, ощущая его твёрдость. Кайло. Кайло. Кайло. Одно только его имя возбуждало сильнее, чем все мужчины, которых Рей знала. Избавься от этого! Но вместо того она представила своё тело, с бельём, спущенным до лодыжек, и Кайло Рена между своих ног. Вначале он бы лишь дразнил, проводя головкой вдоль щели, слегка надавливая на клитор и чувствительные складочки. Заставляя тело Рей тянуться ему навстречу, почти насаживаясь. Заставляя ее течь так сильно… Затем Кайло вошёл бы в неё, медленно, позволяя ощутить сопротивление мышц его размеру. Ее горячее дыхание упиралось бы прямо в него, в район кадыка, по которому Рей бы видела, как он с трудом сглатывает, пытаясь успокоиться, чтобы не кончить прямо здесь и сейчас. О, с какой мольбой и восхищением он бы произносил ее имя. Рей. Ей хотелось, чтобы толчки Кайло были мучительно медленными, а темный как бездна взгляд устремлён прямо в ее глаза. И каждый раз, когда бы он входил, в голове Рей бы звучало осознание того, что прямо сейчас Кайло Рен трахает ее на полу, сдирая кожу на ее лопатках и локтях, растягивая на себе ее нутро, присваивая себе. И ей это более чем нравится. Это отвратительно, Рей! Этому нет оправдания! И все-таки она кончает так быстро и сильно, до судорог в кончиках пальцах, до колющих тело мурашек, что почти сразу проваливается в блаженную дремоту. Ощущая в сердце непривычную полноту и в то же время опустошение. Ей так хорошо и горько, что хочется плакать.