МИР.012

Искусство мимолетно, но именно это и делает его прекрасным. Оно дает нам свежий глоток, позволяет избавиться о повседневной пыли, разглядеть сквозь этот туман что-то новое, что может заставить цвести наше сердце. Искусство позволяет людям раскрыть себя, найти своего рода сладкий наркотик. Самое строгое искусство — это совесть, тот самый источник морали каждого живущего на Земле человека. Но мораль, по своей сущности — не то, что по совести считают добром. То, что одни люди считают бессовестным поступком, может казаться для других обычным делом. Так устроен человек, а в человеческом обществе множество таких противоречий. Конечно, это может показаться очень глупым, но такое повсеместно встречается в людском обществе. Это именно то, что делает людей людьми, и что отличает их от животных. Но иногда человек перенимает повадки животных. К примеру, домашнего скота или диких существ. Свинья или собака — это те типы людей, которых можно встретить практически везде. Конечно, это лишь образные названия, но очень хорошо подходящие к поступкам и желаниям. Что хорошего может сделать человек в обличии свиньи, и что плохого может сделать человек в обличии собаки? Ответ один на все вопросы. Если кто-то однажды спросил бы меня, как я отношусь к людям, которые примеряют на себя чью-то то шкуру, то удивился бы ответу, ибо оный всегда будет положительным. Именно такие люди и делают эту жизнь столь необычной, странной, непохожей на другие. Именно поэтому за людьми интересно наблюдать.

***

--Спать. — грозно повторила женщина, театрально стукнув по дверному косяку кулаком. Мокуами еще несколько секунд сидел неподвижно, пытаясь понять, шутит ли брат, в то время как оный уже поднялся из-за стола, за которым парни сидели, и бросил монотонное «ладно». -Мокуами, ты предпочитаешь спать в гостиной? — как бы в шутку спросила женщина, но эта шутка смогла привести молодого журналиста в себя. -А…а, прости, иду…- ошарашено отвечает тот, встав со своего места. Шли до комнат братья в напряженной тишине. Йоджи не знал, что сказать, а Мокуами не знал, как подобрать слова. Но журналист нашел кое-что хорошее в этом — он, наконец, мог рассмотреть изменившееся лицо брата. Грубые, мужественные скулы, небольшая щетина, открытые голубые глаза и вьющиеся каштановые волосы, а так же густые, но аккуратные брови, одну из которых пересекал небольшой шрам. Он был старше Мокуами и больше походил на отца внешностью и телосложением, нежели журналист. Младший был более хрупким и светлокожим, а так же более женственным, из-за чего Йоджи постоянно шутил. Мокуами никогда не обижался на брата из-за шуток. Наоборот, он и сам смеялся над этим, нередко придумывал колкие шутки и в адрес Йоджи. Это происходило и потому, что они понимали друг друга с полуслова, и знали друг друга, словно были одним целым. Но сейчас Мокуами казалось, будто того понимания между ними никогда не существовало. -Не смотри так на меня. У тебя такой взгляд, будто я тебе сделал что-то ужасное.- первым нарушил молчание старший. Они уже дошли до своих комнат, поэтому Мокуами молча остановился и с укором ответил на негодование Йоджи: -Это была самая глупая фраза от тебя за всю жизнь.- для журналиста эта тема казалась запретной, затрагивающей его честь. Он не мог принять того, что его брат не против разговоров о местах, где продаются, хоть и роботы, но человекоподобные. В ответ молодой журналист услышал тихий вздох и краткое «понятно», после чего старший скрылся за дверью комнаты, которая когда-то в детстве принадлежала ему. Тогда Мокуами подумал, что он обидел брата, ведь тот, скорее всего, хотел просто помочь, особенно после того, как молодой журналист пожаловался о нехватке свежих идей для статей. С тяжелым сердцем он вошел в комнату, но улыбнулся, увидев, что все осталось таким, каким было до его отъезда. Те же полупрозрачные шторы, тот же шкаф, та же кровать и даже книга с закладкой на предпоследней странице. Все напоминало ему о том дне, когда он в спешке собирал вещи, чтобы не опоздать на поезд — он переезжал в город, думал, что будет приезжать каждые выходные, найдет стабильную работу и будет очень скучать по матери и брату. Тогда он боялся, что не сможет приехать на какой-либо праздник, боялся, что пропустит прекрасный момент Нового года в кругу семьи. Но потом его приняли на работу в «Крыло аиста». Его заваливали работой, и тогда он понял, что значит жить одному. У Мокуами становилось все больше и больше проблем, но тот, из-за гордости, не стал ехать к родным, чтобы просить о помощи. Тогда и привычка ездить домой каждые выходные у парня пропала. Внезапно Мокуами почувствовал себя ужасным человеком, будто он предал родину. Хотя, это было страшнее — он предал свою собственную мать. Мокуами не знал, обижалась ли на него мать за это, но пойти и узнать об этом он не мог — его что-то останавливало. Тогда он тяжело вздохнул и устремил свой взгляд в окно. Там, в окне, за белыми шторами, виднелась большая луна и изредка мерцающие звезды. Это было то самое, редкое, но такое завораживающие одеяние ночного неба зимой. Мокуами понимал, что и Йоджи сейчас наблюдал за этим зрелищем — жажда прекрасного завораживала еще с детства и того, и другого. Мокуами подошел к окну и, помедлив, открыл его. Он увидел, как из соседнего окна, облокотившись на подоконник, за небом влюбленно наблюдал Йоджи. Он не замечал своего младшего брата, да и последнему это было не очень-то и нужно. Но не улыбнуться Мокуами не мог, ведь это была их общая черта. Журналист обратил свой взгляд на небо, и наконец был замечен недавним собеседником. -Все еще наблюдаешь за звездами, как и в детстве? — иронично спросил голубоглазый, когда журналист перевел на него взгляд. -Смешно…- протянул Мокуами в ответ, но интонацией дал понять — ему действительно понравились слова, которые Йоджи произнес не только в адрес брата, но и в свой. -Мама очень волновалась за тебя. Места себе не находила.- спустя несколько секунд молчания объявил Йоджи.- Но она очень рада, что ты приехал перед Новым годом. Мокуами ничего не ответил. Он не видел смысла в ответе. Это понимал и его собеседник. Поэтому, постояв несколько минут около окон, они пожелали друг другу спокойной ночи и скрылись за стенами своих комнат. Мокуами не спал всю ночь. Нет, его грудь не наполняли тревожные мысли и чувства. Даже его уходившая болезнь не была тому причиной. То, что послужило бессонницей для парня, было, скорее, тем, что спрятано глубоко в сердце каждого человека — что-то спокойное, нежное, похожее на чувство странной и долгой ностальгии после позднего возвращения домой. Он наблюдал за тем, как луна сменяется солнцем, а небо становится светлее. В раздумьях время для него проходило быстро, он едва успел опомниться, как в глаза ему начало светить яркое утреннее солнце. Потерев ладонью глаза, журналист, наконец, оглянулся. В его комнате не было часов, но он мог смело предположить, что сейчас не больше восьми часов утра. Ему было в привычку вставать в это время на работу, и он уже почти собрался туда отправиться, но вовремя остановился, вспомнив, что он может еще неделю законно отдыхать. Сказать честно, Мокуами очень удивился тому, что он чувствовал себя неплохо, если вспомнить, в каком состоянии он был утром вчерашнего дня. Он не знал, почему так произошло, но предполагал, что помогли народные средства лечения. Конечно, не совсем, и Мокуами все еще чувствовал, что не может спокойно дышать, но все же был очень благодарен своей матери за то, что она заставляла его принять лекарство вечером. Каватакэ оглянул комнату, в которой он сейчас находился. Было легко судить тип личности хозяина по ней — минималистический стиль необычно переплетался с большим контрастом долговечных растений. Совмещать то, что никак не сочетается, у Мокуами получалось еще с детства. Да так, что все потом удивлялись и хвалили его. С тех пор это стало его странным хобби. Больше всего ему нравилось экспериментировать с едой, но он быстро прекратил это, понимая, что это несет большой ущерб не только продуктам, но и людям. В частности, его брату и ему самому. Главным толчком к этой простой истине послужило простое расстройство желудка обоих мальчишек. Молодой журналист вновь улыбнулся своим мыслям. Он нередко загадочно растягивал губы в улыбке, закрывая глаза, когда думал о чем-то приятном или о чем-то вкусном. Этим он пошел в свою мать. Она часто, гуляя с Мокуами и Йоджи по вечерам, на секунду задерживалась и наблюдала за закатным небом, часто, работая в саду, на мгновение закрывала глаза и слабо, еле заметно, улыбалась. Мокуами даже иногда жалел, что его брат не совсем понимает в этом их с мамой. В раздумьях парень пробыл недолго. Он опомнился, если можно так сказать, по зову природы, когда услышал, как урчит его живот. Ему почему-то было стыдно выходить так рано из комнаты, но он считал своим долгом пройтись от кухни до комнаты и остаться незамеченным. Он словно вновь окунулся в свое счастливое детство. Дверь тихо, так по-старчески скрипит, журналист, словно хищник, выходит из своего «логова» за добычей в виде чего-нибудь питательного. Он не беспокоился, может ли кто-нибудь услышать его, ведь обычно ни его, ни его брата, ни его мать не разбудишь и пушечным ядром. Даже если оно пролетит над головой. И упадет рядом с ухом. Другое дело — это незаметно пробираться на кухню, когда все только легли в постель. Тогда малейший звук привлечет внимание матери, а потом подключаться и все остальные, кто не участвовал в «ночном жоре». И дело даже не в том, что все беспокоятся о еде, которой никогда не было слишком много. Совсем наоборот. Все в этой семье следили за фигурой. И правилами запрещалось есть перед самым сном. Но страшно не само правило, а наказание. Вот скажите мне, кто бы отказался от завтрака и обеда в здравом уме? Правильно, никто. Поэтому это «развлечение» всегда казалось абсурдным, но увлекательным. На кухне Мокуами ждал небольшой сюрприз в лице проголодавшейся матери. Та, без каких-либо сомнений, доедала последнюю, такую вкусную булочку с маком. -Я хотел ее съесть! — возмутился Мокуами, не скрывая своей улыбки. На возмущение сына женщина ответила хитрой ухмылкой и своей любимой фразой: «кто первый встал, того и тапки». Тот же, в свою очередь, театрально воскликнул: -Нет счастья на этом свете! Единственный лучик света, и тот, оказался в желудке моей матушки! — кажется, это была какая-то старая фраза из старого произведения, а может, и нет. Мокуами часто говорил это, после чего ему приходилось уворачиваться от чего-то тяжелого и летящего. Но не в этот раз. -Почти идеально.- женщина улыбнулась. Мокуами опешил. Он и представить себе не мог, чтобы его мать, наконец, нормально среагировала на его театральные предпосылки. Они весело посмеялись, завязался теплый разговор. Мокуами иногда наперегонки с матерью вспоминал какие-то события из детства, и они, смеясь и радуясь, комментировали их. Но вскоре разговор потерял свои яркие краски, ведь они начали говорить о том, чего плохого происходило в их жизни. -Мам…- тихо зовет Мокуами — Ты помнишь, почему вы с папой расстались? — грустно спрашивает журналист, а его мать лишь пожимает плечами. Она давно это забыла. Забыла основную причину. Но вот предпосылок было много. Мокуами с ужасом вспоминал то, что творилось в их семье. Это началось внезапно, как начинается война, но и он, и его брат начали замечать, как мама и папа отдаляются друг от друга. Они каждый день ругались, и папа даже начал употреблять алкоголь. Это становилось все чаще и чаще с каждым днем, а разбитой посуды и криков — все больше и больше. Близились те дни, когда денег из-за постоянных займов отца становилось все меньше, его уволили с работы, а мама запирала двери, чтобы только «он», переставший быть «папой», не травмировал детей. Но это не помогало. Драки, споры, вечный запах крепкого алкоголя и слезы матери навечно отпечатались в памяти братьев. Они понимали, что мама хотела их защитить, но хотели понять еще одно — почему отец начал так вести себя? Еще страшнее становилось тогда, когда Йоджи, будучи на три года старше Мокуами, начал грудью защищать свою мать. В тот день вся округа стояла на ушах. Было слишком много крови для двух дерущихся человек. Тогда их мать и не выдержала. Через силу она выгнала своего мужа из дома, … но вот с чего все началось? -Ладно, все, хватит о грустном. Что сделано, то сделано. В любом случае, мы уже никогда не поладим.- женщина вздыхает, заправляет за ухо темные локоны волос. -Да…- тянет Мокуами, незаметно наблюдая за взглядом своей матери. Глаза ее выражали странное чувство замешательства и страха одновременно, будто она таила у себя под сердцем самый страшный секрет мироздания. Журналист не стал расспрашивать ее, поэтому лишь откинулся на спинку стула и спокойно наблюдал за тем, как секундная стрелка настенных часов быстро проходит один круг, второй, третий… Мокуами старался держать себя в руках, чтобы не заснуть, но через несколько минут его одолела огромная жажда сна… -Доброе утро, спящая красавица! — слышится бодрый мужской голос где-то под боком. Мокуами нехотя открывает глаза, трет их ладонями. Он чувствует, как его благоприятное состояние медленно опускается на дно и тонет в пучине бушующего океана. -Сколько я спал?..- подает голос умирающий журналист. -Достаточно, чтобы выглядеть, как опухшее ведро.- весело отвечает ему Йоджи и благородно ставит перед сонным братом кружку крепкого кофе. Тот благодарит его кивком и с трудом выпрямляется. -Я так плохо выгляжу? — расстроено спрашивает журналист, на что получает неутешительный ответ: «Хуже, чем ты думаешь». Мокуами делает один глоток, второй, желает поскорее проснуться и отойти от этого состояния. Его глаза болели, будто веки на протяжении нескольких часов прошивали шерстяными нитками. В голове его стоял странный гул, а губы предательски потрескались. Мокуами не знал, стоит ли что-то говорить со старшим братом о той теме, что заставила их немного повздорить вчера, и какой выбор он сделал. Хотя предполагал, что это не лучшее время для таких разговоров. Поэтому он перевел взгляд в окно, наблюдая за тускло светящим солнцем. Недолго понаблюдав за вселенским светилом, он перевел взгляд на мощную спину Йоджи, который что-то готовил. Он ведь всегда любил готовить на всю семью. Сказать честно, Мокуами немного завидовал телосложению своего старшего брата, а так же его таланту к готовке. -Мокуами…- тихо позвал Йоджи. -Что? — так же тихо ответил журналист, наблюдая, как мужчина к нему разворачивается. -Мне кажется, что мама в тайне встречается с папой.