Ты для меня весь мир

— Кир, ты не забыл? Я сегодня буду поздно. Никита, красивый и возмужавший за эти годы, что мы провели вместе, стоял перед зеркалом, осматривая себя со всех сторон. — Пораньше возвращайся, — буркнул я. — Я постараюсь, но ты сам понимаешь — это же выпускной, — пожал он плечами. — Много не пей, — продолжал я напутствовать Ники, словно нерадивого ребёнка. — Когда я много пил? Кир, перестань, немного посижу и вернусь домой. У тебя ведь был выпускной, вот и мне тоже хочется! — Вот именно, был, и я знаю, чем это может заканчиваться. — Так чем? — на его любознательном лице появился знак вопроса. — Либо перепьют и будут блевать в туалете, либо там же в туалете будут трахаться. — А ты упился или трахался? — А для чего ты это спрашиваешь? — недобро прищурился я. — Для просвещения, для чего же еще? — Трахался. — Ого! С кем? — С нашего потока был, я его как-то заприметил в гей-клубе, ну а на выпускном оторвался с ним в туалетной кабинке по полной. — И… — И всё. — Кир, обещаю: трахаться и много пить я не буду. — И придёшь домой пораньше. — И приду домой пораньше. Всё, я побежал, такси подъехало. Вырос мой мальчик! Он уже год, как не работает курьером, а занимает должность менеджера в отделе продаж. Оказалось, людей не обмануть — все давно поняли, что мы вместе: переглядывания и постоянные совместные приезды на работу и отъезды домой не укрылись от глаз наших коллег. Нас приняли все, ну а те, кто не приняли — это их проблемы, скатертью дорога. Девушки перестали заигрывать с Ником, опасаясь, видимо, моей недоброжелательности, мне же от этого стало немного спокойней на душе. Ревность иногда затмевала мне разум. Никита, зная эту мою особенность, не вёлся на провокации женского пола, в лоб заявляя, что у него есть вторая половинка, которую он безмерно любит. Любит! Помню, когда я впервые услышал от Никиты это слова, чуть не помер от радости. Укатал я его тогда на эмоциях так, что потом мотор всё никак успокоиться не мог, а Ник бегал вокруг меня с корвалолом, пытаясь трясущими руками накапать тридцать шесть капель в маленькую рюмку. В итоге, рюмку я отобрал и накапал вонючее зелье сам, ровно столько, сколько посчитал нужным. Никита заставил меня пройти полное обследование, те, соответственно, ничего не нашли, а кардиолог, посмеявшись над моей историей, посоветовал не испытывать настолько интенсивно мой организм и судьбу. Получив от врача зелёный свет, счастливый, я поехал в ювелирный магазин, где приобрёл два одинаковых кольца, сделанных в виде двух полос из желтого и белого золота. Вечером, заказав в гей-клубе столик на двоих, объяснялся в любви Никите, стоя на одном колене и прося его стать моим мужем. Ник стоял и удивлённо хлопал глазами, а когда я достал коробочку с кольцами, прослезился. На все мои вопросы он ответил «Да», после этого мы обменялись друг с другом кольцами, старательно одевая их на безымянные пальцы правой руки. Музыкант исполнял романтичную музыку, а заказанный фотограф делал снимки с разных ракурсов. Эти фотографии хранятся в нашем семейном альбоме, а самая, на взгляд Ника, удачная, вставлена в рамочку и стоит в столовой, где ее могут видеть все. Позже к нам подходили знакомые и незнакомые люди, поздравляя и желая долгих лет счастья. Официально мужем он мне, конечно, не стал, в нашей стране это незаконно, но то, что он постоянно носит кольцо, такое же, как у меня, грело моё сердце. Впрочем, чем чёрт не шутит, отношения можно зарегистрировать и в другой стране, хоть это и будет недействительно у нас, но почему бы и нет? Живём ведь один раз! Весь вечер я не находил себе места, то выглядывая в окно, то набирая номер телефона Никиты и тут же поспешно сбрасывая, не дождавшись гудков. Ощущение чего-то плохого и неизбежного тревожило мою душу и разрасталось всё сильнее и сильнее. В первом часу ночи наконец-то открылась дверь. Никита зашёл тихо, видно было, что он пьян, но вот привычное его «Привет, я дома» не прозвучало. Он привалился к двери спиной и не торопился разуваться. — Кир, я тебе изменил. Рука произвольно взметнулась вверх, спеша навстречу его лицу и даря ощутимую пощёчину. В моей голове проносились тысячи мыслей и среди них не было ни одной нужной. Как мой любимый человек мог мне изменить? Как? — Понравилось? – в моём голосе не было никаких эмоций, по крайней мере мне так казалось, в этот момент я умирал от душевной боли, а вместе со мной умирали мои эмоции. — Нет, не понравилось. Кир, прости меня. И это не он меня, а я его трахнул. — А это что-то меняет? — Кир… Но я его больше не слышал, развернулся и пошёл в спальню, закрыв за собой дверь. Долго не мог уснуть, но усталость и эмоции прожитого дня взяли своё и меня все же принял в свои объятия Морфей. Проснувшись утром, я обнаружил возле двери спальни Ника, который уснул на полу, привалившись к стене. Захотелось его разбудить и отправить досыпать в нашу кровать. Я даже протянул руку, чтобы прикоснуться к нему и разбудить, но в последний момент отдёрнул её, вспомнив обиду. Злость накатила с новой силой, и я прошёл мимо него, собираться на работу. В этот день каждый из нас, впервые за все годы совместного проживания, добирался на работу самостоятельно, что не могло остаться незамеченным и дало пищу для сплетен всем желающим. На работе мы практически не пересекались, так как работали в разных отделах, а дома вели себя как чужие люди. Я игнорировал все попытки Никиты сделать шаг к примирению, пресекая их сразу же. Это сейчас я понимаю, что в тот момент упивался своим пренебрежением к нему, вымещая таким образом свою боль и обиду. Мне хотелось, чтобы он понял, насколько мне больно от его слов и поступка. Но как сделать, чтобы он понял, если и сам себя до конца не понимаешь? Мы живём в одной квартире, но с каждым прожитым часом отдаляемся всё дальше и дальше друг от друга. Почему мы до сих пор вместе, под одной крышей? Почему я до сих пор не выставил его за дверь? Так много почему и ни одного ответа. Как поступить дальше — простить или нет? Все эти вопросы я задавал себе постоянно. В итоге махнул рукой, написал заявление на отпуск за свой счёт и уехал в Приэльбрусье, надеясь, что в горах мои мозги хоть немного проветрятся и я найду правильное решение.