Неравный брак

– Она не ест, – говорил Драко, рассматривая собственные ладони, сцепленные вместе замком. – Она не ест с тех самых пор, как… Как это случилось. Не то, чтобы его подрагивающие от волнения руки были самым интересным объектом в этом ресторане, просто поднять глаза – это ведь непросто. Малфой младший не притронулся к своему кофе, не стал он и есть, несмотря на то, что мать заказала его любимый сандвич с индейкой для завтрака. Драко не чувствовал голода, словно теперь у них с супругой действительно одно желание на двоих. – Ты будто говоришь о стихийном бедствии, – отстраненно заметила Нарцисса. – А не о том шоу, что устроил ей сам. Она не обвиняла его, несмотря на отстраненно-холодный тон. Драко не решался поднять взгляда, он все смотрел, как пальцы его прижимаются друг к другу, как они белы в сравнении с черными манжетами сатиновой рубашки. Юноша поправил волосы в привычном жесте зачесав их назад. Бархатистая поверхность скатерти раздражала кожу. Дверь открылась, и порыв холодного воздуха ворвался вслед за новым посетителем, но Малфой не повернул головы. Официант встретил гостя, повел его за собой, а следом полетело меню. «Белый павлин». Мать позвала его именно в этот ресторан потому, что принадлежал он ее дальнему родственнику, и здесь не нужно беспокоиться о том, что кто-то подслушает. В сущности, каждый чистокровный колдун в Англии был родственником Драко, некоторые связи поддерживались и по сей день, другие – нет. Наверняка и с Гермионой они были родственниками в одном из поколений. – Я бы предпочел вообще не говорить об этом, – заявил юноша. – И поэтому просишь встречи и моего совета, – заговорила женщина. – Что же… Слуги мне все уже доложили. – Тогда зачем ты мучила меня, заставляя рассказывать все снова? – Хотела узнать, как глубока степень твоего отчаяния. В голосе Нарциссы слышалась печаль. Да, ее злила ситуация, злила вспыльчивость сына, злило то, что магическое общество может узнать о том, что Драко Малфой тиранит свою молодую жену, когда с момента их свадьбы не прошло и месяца. Семья должна сохранить лицо, даже если юный наследник еще не научился контролировать себя. Драко тяжело вздохнул, помешивая ложечкой кофе. Нет, он не бросил в него белый кубик сахара, не влил сливки, просто хотел занять себя хоть чем-нибудь. Со всех концов огромного зала до него долетали обрывки чужих разговоров, самых обыденных. Драко хотел бы сейчас прийти сюда с Гермионой, придвинуть ей стул, помочь сделать заказ, показать, как устроен ее новый мир… Но он все испортил. Гриффиндорка никогда не придет в себя, не полюбит его после случившегося. Голоса становились все громче и громче, пока время неумолимо бежало к обеду. Столик четы Малфоев же огораживали изолирующие исходящий шум чары, люди могли видеть их, слышать – нет. Нарцисса смотрела на сына из-под длинных черных ресниц, веки ее слегка дрожали. От усталости или злости – юноша не знал. Драко понимал лишь, что таится в этом взгляде. Мать планировала, решала, как следует поступить, и юный Малфой знал, что может довериться ей. В конце концов, Нарцисса – женщина, она поймет мотивы и чувства Гермионы куда быстрее, чем он сам. Да и мать никогда не желала ему вреда, она поможет, сделает все возможное. – У меня нет для тебя совета, – ответила миссис Малфой, глядя в светло-серые глаза сына. – Такое непростое дело… Ты посягнул на ее свободу дважды, сделал это ровно в тот момент, как она начала тебе открываться... – Что же, тогда, полагаю, нам не о чем больше говорить… – Драко меньше всего на свете желал слушать высказанные вслух мысли, мысли, что мучали его ночами. – Я знаю, у кого он может найтись, – перебила Драко Нарцисса, когда тот поднялся с места, намереваясь уйти. Юноша вновь опустился на стул, на этот раз взяв в руки белую фарфоровую чашку. От волнения, просто чтобы занять себя, он сделал один глоток. Бодрит. Пить кофе на пустой желудок – весьма и весьма плохое решение, только юный Малфой все равно его принял. Совершать ошибки ему не впервой, да и… Какая теперь разница, что будет с его здоровьем? Сейчас его голову занимали совсем другие проблемы. Дверь снова открылась, официант встретил новоприбывшего гостя стандартным приветствием, Драко не взглянул в сторону очередного посетителя. Помещение заполнялось людьми, аристократами, скучающими в это время дня, не находящими себе места в огромном старинном поместье. Они идут либо в парк, либо в театр, либо сюда. Малфой знал не из школьных слухов. – Когда Бэлла только-только познакомилась с Рудольфусом, в их совместной жизни не все было гладко, – рассказала Нарцисса, и чашка ее опустилась на блюдечко, окаймлённое золотой лентой. – Ты знаешь ее. Бэлла могла позволить себе некоторые колкости, обидные сравнения, было многое. – О, могу себе представить, – с губ юноши сорвался смешок, и мать одарила его весьма недовольным взглядом. – Пожалуй, я не удивлен. И как же тетушка решила столь деликатную проблему? – Весьма непросто, Драко, и тебе тоже придется постараться. Тебе придется спросить ее лично, – ответила Нарцисса, улыбнувшись. Ну конечно же, почему он не догадался об этом сразу? Мать позвала его сюда, а не в их загородный дом еще и потому, что здесь юноше не удастся устроить сцену и уйти. Когда Малфой младший снова поднялся с места, понимая, что к чему, тетушка уже положила свою холодную руку на его плечо, заставляя племянника вновь опуститься на многострадальный стул. Его поймали в ловушку, как фазана на охоте. Пора разделывать тушку? Бэлла наверняка умеет свежевать животных, что-то подсказывало Драко, что в запасе у нее была для этого парочка заклинаний. Она мягко, без слов напомнила о том, что семья находится в ресторане, доверху заполненном такими же чистокровными волшебниками. Сплетни любят все, особенно сильно их любит общество, лишенное любых других легальных развлечений, оставленных на потеху простачкам. – Здравствуй, Драко, – улыбнулась она, присаживаясь рядом. – Цисси рассказала мне некоторые детали твоей проблемы. – Все? – спросил юноша, вскинув бровь. – Все, – подтвердила мадам Лестрейндж. – Чтобы мы могли не терять время. Разумеется, только для экономии его драгоценного времени. Драко сцепил губы плотнее, не желая ругаться у всех на виду. Он не оглядывался по сторонам, изобразил добродушную улыбку, а после предложил тетушке помощь с наполнением ее чашки чаем. Нарцисса улыбнулась, махнув рукой за сестру. Бэлла пришла сюда вовсе не за этим, ей хотелось поговорить. Поговорить тетя любит, и говорит она иногда весьма спорные вещи. Драко хорошо помнил ее высказывания о грязнокровых учениках его факультета, о полукровках, о магическом наследии Англии. Да, тетя любила поговорить. Хорошо, если все активные действия сводились именно к этому. – Никогда бы не подумала, что ты способен принести подобные проблемы, мой мальчик, – улыбнулась тетя, и в голосе ее не было осуждения. Скорее наоборот, Драко слышал в нем восхищенные нотки. Дрожь прошла по его плечам, но юноша не подал вида. Малфой взглянул в лицо матери, пытаясь угадать, что именно она рассказала тетушке, но Нарцисса отвела взгляд в сторону. Она не давала моральной оценки поступку сына, только желала уберечь его от дальнейших последствий, от ошибок, что непременно последуют, если не направить его на правильный путь. – Сюрприз, – усмехнулся Драко, изобразив самую широкую улыбку из всех, на которые он был способен. – Вот уж точно, – ухмыльнулась тетушка. – Я когда-то тоже обидела Рудольфуса. Пожалуй, не так серьезно, как ты обидел свою сизокрылую голубку, но в разговоре нашем тогда проскользнула мысль о разводе. – Вы все еще женаты, – заметил Драко полушепотом. – Двадцать счастливых лет, – ответила тетушка, наклонившись к нему. В ее черных глазах мерцали зачатки безумия, и юноша не знал, как глубоко лежат их корни. Иногда Драко замечал это, видел, спрашивал себя: «Разглядели ли его другие?». Матушка любила сестру, единственную из тех двух, с которой общались. Но Драко… Относился к ней двояко. Вокруг его семьи давно ходили слухи об их связи с Темным Лордом, о том, что Люциус служил ему верой и правдой, что состоял в рядах Пожирателей Смерти. Драко же был уверен в том, что тетя его состояла в рядах повстанцев куда дольше, имела больший вес в столь противоречивом деле. Конечно же, все судьи признали их обоих невиновными, любую связь с Темным Лордом семья яростно отвергала, но все же… Малфой заставил себя смотреть в глаза Бэллы, уговаривая себя, что не утонет в них, несмотря на то, что чувствовал себя погруженным в болотную жижу. – И в чем же секрет твоего счастья? – спросил Драко тихо. – Почему дядя Рудольфус забыл обо всем и продолжил любить тебя, как в день вашей первой встречи? – Малфой младший старался скрыть веселье, занявшее его. – Потому что иногда, мой мальчик, нужно помогать своим любимым забывать то, что приносит им боль. На этот раз Драко не смог удержаться, он отшатнулся, услышав столь простое объяснение. До такого решения он не додумался сам, но не потому, что оно казалось слишком сложным. Бесчеловечным – вот то слово, что идеально подойдет для описания. Тетя продолжала улыбаться, Нарцисса отвела взгляд вновь, а юный Малфой закусил губу. Его серые глаза изучали сцепленные замком ладони. Холодок пробежал по спине, прикрытой тонкой тканью рубашки, и демоненок зашептал ему на ухо: «Почему нет?». – Зелье забвения? – спросил он, не смотря тете в глаза. – Да, – ответила она громко, понимая, что никто не услышит. – Не бойся, я сварю тебе одно, я еще помню, как это делается. – Ты знала? – спросил он у матери. – Знала, что тетушка предложит? – Я знаю, что ты должен сделать то, что должен, – ответила миссис Малфой привычным ей тоном. – В конце концов, Драко, ты сам просил нас об этом, сам хотел жениться на ней, а теперь ведешь себя, как варвар. Нарцисса не приукрашивала. Да, брак с Гермионой прикрывал грехи его семьи, отводил некоторые подозрения, но решающим все равно было слово Драко. Он не просто дал согласие на этот союз, нет, он упросил матушку позволить ему жениться на Гермионе, понимая, к каким это приведет последствиям. – А я знала, что это не кончится хорошо, – вновь подала голос Бэлла, делавшая вид что единственная в этом мире что-то понимает. – Чистокровная – да, – говорила она, будто задавая самой себе вопросы. – Бедная, учащаяся на Гриффиндоре… – Гриффиндор, – фыркнул Малфой. – Сириус тоже попал в Гриффиндор, разве нет? – холоднее поинтересовался юноша. – И где же он теперь? – засмеялась тетя. «На твоем месте», – подумал Драко, но не сказал, только отвернулся. Азкабан – ужасное место, и намекнуть на попадание туда – страшно, страшнее, чем пожелать болезней и смерти. Юноша закрыл глаза, набрал в грудь больше воздуха. Он больше не говорил, и женщины за столиком понимающе молчали, никто уже не прикасался к фарфоровым чашкам. Драко обдумывал услышанное, принимал решение, способное спасти или уничтожить его брак. Сможет он сделать то, что должен? «Ты должен был заботиться о ней и беречь ее от бед», – говорил разум, давил на больные точки. «Но ты не сделал и этого, а сейчас решаешь, играться с ее измученным тобой же сознанием или не стоит». Пожалуй… Пожалуй, он уже совершил худшее? Иногда любимым нужно помочь забыть то, что тяготит их, иногда это – и есть лекарство, лучше, чем объятья, полезнее, чем доброе слово. Драко плотнее сжал губы, чувствуя, как кровь покидает их, превращая его рот в тонкую обескровленную нить. – Ты знаешь, как им пользоваться? – спросила тетя, улыбнувшись. Она поняла, она знала, что Драко сделает это. Двери снова отворились, новый посетитель шагнул в зал, замер на входе. Малфой нехотя кивнул, на этот раз оглянувшись к двери. В ресторан вошел Теодор Нотт в сопровождении своего стремительно постаревшего отца, и юноша не нашел в себе сил на ответное приветствие. Тео снял с головы отца цилиндр, поднял его, и тот по воздуху последовал в гардеробную. Нотт одарил слизеринца весьма неоднозначным взглядом, будто спрашивая, где же его дорогая супруга. – Катись к чертям, – шепнул он, не отрывая взгляда от однокурсника.