***
Юнги сжимает обивку руля сильнее обычного. Он двумя руками держит руль, прикусывает нижнюю губу, не замечая кровь, которая стала уже стекать по подбородку. Он давит на газ по извилистой и неровной дороги, отчего машину трясёт. Ему стоит дать медаль за выдержку. Не хотелось марать руки об такую мразь, кто сравнил его с блядью. Но это было ожидаемо, омега ведь сам его спровоцировал. Лучшая защита — нападение. Юнги слишком хорошо помнил слова альфы, что он получит своё, хочет этого Юнги или нет. Лучше быть таким в его глазах, чем заманчивой игрушкой. Но задетая гордость больно грызёт печень, перебралась к лёгким и почти к горлу, желая смолой выбраться из горла. Гордость не привыкла быть растоптанной. Из колонок играет песня, которая немного отвлекает, не позволяет вновь перематывать с точностью до интонации его слова. — Будь проклята та ночь, когда я повстречал тебя, — произносит Юнги. (Настанет день, и тебе придется пожалеть о своих словах, я обещаю. Хюрем. От автора)) ((опять ты со своими турками. от беты))***
— Слушай сюда, сладкий, я тебе в сотый раз повторяю. Я, блять, спал себе мирным сном дома, не устраивал я сраную погоню. Не устраивал! — Чимин в своей пушистой пижаме и розовыми волосами похож на милого зверька, только нижняя губа уже трясётся от нервов и тупости следователя перед ним, у которого лицо одна сплошная абстракция, глаза где попало, и огромный рот с писклявым голосом. — Это ваша машина? — в сотый раз спрашивает молодой и слегка туговатый на передок альфа. Чимин тяжело вздыхает и падает лицом в сгиб локтя. Он уже пытался давить на жалость, угрожать, даже плакал, но ничего не помогло. Ему даже не сделали кофе, что делает это утро ещё ужаснее. — Скажи честно, — массирует виски омега и вглядывается в глаз альфы. — Ты дебил? — Ещё одно оскорбление и вас посадят за решётку на пару суток. — То есть оскорбления своим крошечным мозгом ты умело фильтруешь, а на мои слова о том, что не я был за рулём, ты не воспринимаешь, — Чимин бьёт кулаком по деревянному столу. — Тогда кто был за рулём?! — уже выбешенный альфа приподнимается со стула. Чимин молчит минуту, потом задумчиво уставился в потолок, будто ищя там ответ, накручивает на пальцы свои волосы и произносит приторно мило: — Без понятия, — разводит руки в стороны в недоумении. — Всё, доигрался, за решётку его, — отдаёт приказ двум парням у входа. Как бы Чимину не хотелось выпустить все кишки Юнги и намотать их на кулак, он всё равно прикрывает эту ублюдскую задницу, которая ушла «покататься» и привел за собой всю полицию Сеула, которая ебёт теперь ему мозги. Выпотрошить бы Юнги и поставить на самом красивом месте в гостинной. Чимин обещает себе, что больше никогда не отдаст Юнги ключи от своей машины, ну к чёрту, никогда больше, а то в следующий раз к нему с утра заявится сам Сатана с вопросом «это ваша машина?» На протяжении всего допроса Чимин упорно молчал, не выдавал Юнги. Пусть тот даже и натворил бед, всё равно этот дурак под его опекой и Чимин за него горой, он ведь обещал себе давным давно защищать своих глупых волчат от всех опасностей. Но сейчас главная задача — спасти Юнги от себя.***
Тэхён не может найти себе места, он сидит и трясётся от страха за Чимина. Впервые его брата забрали в участок прямиком с постели. Причём ни он, ни Чимин не знают о чём речь, лишь увидели размытый снимок ренджа Чимина на ночной дороге. Юнги не было дома и сколько бы Тэхён ему не звонил, друг не отвечал, что ещё больше его пугало. Тэхён молился про себя, хоть бы с Юнги всё было хорошо, хоть бы он не разбился, хоть бы не повстречал плохих парней, хоть бы вернулся домой целым и невредимым. Тэхён ходит кругами вокруг участка, в своей пижаме без верхней одежды, не чувствуя холода, хоть тонкие запястья и похожи на заледеневшие мраморные скульптуры с ниточками вен. Единственным верным решением в момент взятия Чимина с «поличным» было лишь позвонить Хосоку. Тэхёну казалось, что именно он сможет ему помочь, что именно альфа сможет спасти его брата от полиции и найти его друга. Ведь Тэхёново сердце просто не перенесет такого удара, все его капилляры разом лопнут, если с его любимыми что-то случится, его организм истощится вмиг и сознание не сможет справиться с депрессией. Он помнит лишь одну молитву. Тэхён сложил руки в молитвенном жесте и, закрыв глаза, про себя начинает читать эту самую молитву, не ощущая любимый запах его альфы, который на всех парах примчался. Хосок выходит из мазератти, спешно подходит со спины и медленно ведёт носом по шее омеги, глубже вдыхая запах лаванды. Тэхён дёргается, на месте вскакивает, ощущает запах кедра, готов ругаться с Хосоком, что напугал его, но после прыгает в его объятия и благодарит альфу, что приехал по первому звонку без объяснений. — Я сам не пониманию, за что Чимина забрали, но суть в том, что Юнги уехал покататься по ночному городу и так и не вернулся, а на утро пришли люди с погонами и показали фото ренджа и забрали в участок Чимина, — Тэхён судорожно хватается за воротник толстовки альфы. — Но самое страшное то, что Чимина здесь, это я знаю, но Юнги. Я не знаю где он и что с ним. На звонки он не отвечает. Хосок приобнимает омегу за талию и позволяет себе провести носом по холодной щеке, делясь теплом, забирая всю тревогу и страх, шепча на ухо — я разберусь, обещаю. Прежде, чем посадить Тэхёна в разогретую машину, альфа ворует пару поцелуев. Тэхён подкожно ощущает эту власть в альфе, его неподдельную поддержку и опору, о которой каждый омега мечтает, альфа, за которым, как за каменой стеной, который с тобой до самого последнего вздоха. Тэхёну повезло, он встретил его не в самое лучшее время, но сумел распознать в нём того самого. И если Бог есть в мире, то пусть он не сумеет их разъединить.***
Юнги бросает ключи на прикроватную тумбочку, медленно снимает кроссовки и устало плюхается на диван. Странно. Девять утра. Суббота. А в квартире на удивление тихо. Обычно Чимин в это время проводит генеральную уборку по всему периметру, а Тэхён что-то пытается готовить или помогать Чимину. Юнги боязливо оглядывается, а братьев Пак нигде нет, а тишина за горло схватила и душит. Так не должно быть. Юнги не привык в тишине находиться в огромной квартире наедине с собой, особенно без братьев Пак. Юнги вспоминает, что забыл свой мобильник на заднем сиденье на беззвучным режиме и догадывается, что история имеет плохой конец. Особенно, если учесть особенность черты характера Тэ и Чимина — скорее всего они уже в полиции — ищут его. Или полиция ищет его. Чёрт.***
Тэхён видит Чимина и выходит из машины. Омега ногой сносит стеклянную дверь, поджимает нижнюю челюсть, злостно оглядывается, то-ли пытаясь найти виновника торжества, то-ли пытаясь найти ближайшую кофейню. Тэхён подбегает к Чимину и обнимет брата, делясь теплом. — Я убью его, клянусь, убью, — Чимин ерошит макушку брата, тащит за собой к автобусной остановке. Тэхён улыбается. Хосок действительно всё решил. Не прошло и десяти минут, как Чимина выпустили, омега обещает узнать у альфы как у него это вышло. — Подожди. Нам нужно кое-кого подождать, — смущённо отпускает голову Тэхён. — Это кого же? — приподнимает бровь Чимин, складывая руки крест накрест. Через две минуты из участка выходит Хосок, не сводя глаз с Тэхёна, улыбается, уже хочет прильнуть к его губам, но омега даёт понять, что не стоит. И альфа понимает. — Я вас подвезу, — говорит Хосок, звучит требовательно, не вопросительно. На диком холоде звучит как спасение. Омеги без вопросов садятся в машину. Тэхён по привычке садится на переднее сидение, поближе к альфе. Чимин недоверчиво жмурит глаза, но ничего не говорит даже тогда, когда Хосок без объяснений едет к их дому. — А вы, простите, как вас зовут? — спрашивает Чимин. — Хосок. Чон Хосок. — Нет. Нет. Нет. — думает, мотает головой Чимин словно полоумный. Улыбается. — Не может же быть вашим братом быть Чон Чонгук? — А. Так вы знаете моего брата? — простодушно спрашивает Хосок. Чимин ничего не ответил. Омега прильнул на сидение, откинув голову и погрузился в мысли. Тэхён о чём-то мило болтал с Хосоком, обсуждал планы на выходные, обменивались недвусмысленными взглядами и «случайными» прикосновениями. Выйдя из машины, Чимин сразу поднялся в квартиру, он увидел Юнги, который, как нашкодивший котёнок, стоял в углу и ждал своей участи, но лицо Чимина было бледнее снега. Тэхён ещё минут пять целовался и обнимался в машине с Хосоком. Они смотрели друг другу в глаза с небывалой нежностью, казалось, будто вот-вот их друг от друга навсегда отберут навеки и им необходимо насытиться прикосновениями, ласками. Когда Тэхён счастливый зашёл в квартиру и посмотрел на брата, улыбка с его лица испарилась, потому что Чимин был зол. — Ты знаешь братьев Чон? — строго спросил Чимин. — Только одного, — ответил спокойно Тэ. — Они оба — одна монета. — И что с того? Что ты хочешь сказать, Чимин? — раздражённо спрашивает Тэхён. — Не встречайся с ним! У вас с ним ничего не получится. — Почему в таких вопросах я должен слушать тебя? Да ты сам посмотри на себя! Сколько у тебя парней было?! И по любви ли? А я может быть люблю его! — кричит Тэхён. — Дело не в этом, придурок! — не решается сказать правду брату Чимин, зная, что разобьёт ему сердце. — Они преступники, они продают что-то незаконное, что — не знаю, я слышал это от родителей, от знакомых, я это точно знаю! — Так докажи! Докажи! То, что ты слышал от кого-то там сплетни меня не волнует, — лицо Тэхёна багровеет, он готов разрыдаться от непонимания брата и чужих сплетен. — Я…я…не могу доказать, но я знаю это точно. Такое не пишут в газетах, это не найти в интернете, но это чистая правда, — голос Чимина с каждым словом становится всё тише и тише от осознания собственной беспомощности. Ведь всё что известно о братьях Чон — это легальный бизнес, а нелегальный бизнес ловко хорошо скрыт. — Я так и думал, — Тэхён уходит к себе в комнату, хлопнув дверью от злости. — А ты, — поворачивается Чимин к Юнги, — ты потерял моё доверие, — разочарованно смотрит на Юнги Чимин. Тэхён в ярости смахивает с полки всю косметику, разбивает зеркало на кусочки, смотрит на телефон, в котором отображается входящий от Хосока. Сейчас он не готов в порыве ярости отвечать на звонок, бросает телефон на кровать и подходит к окну. Его бросает в дрожь. Чимин врет. Все его слова ложь. Их сказка с Хосоком не ложь. Их сказка чистая правда. Сказка, начавшаяся с плохой ноты, и которая должна закончится счастливым концом. Они сейчас слишком счастливы, слишком поглощены друг другом, чтобы замечать весь мир вокруг. Хосок в глазах Тэхёна слишком идеальный, нежный, предельно честный, любящий, понимающий. Когда Тэхён смотрит в его глаза, то видит миллиарды возгорающихся звёзд и сотни утопающих вулканов на дне океана, в его глазах сказана вся любовь к нему. Его глаза не лгут. Такие люди не могут быть опасными, не могут быть теми, кто убивают, отнимают запросто чужие жизни. Только не Хосок, Боже, молю.***
— Привет, дедушка, — звучит уставший голос Юнги, который потирает устало лоб, облокотившись об стену, сидя на холодном полу. — Привет, родной, как ты? Как дела? Почему так редко звонишь? Как учеба? — звонко звучит хриплый голос дедушки Субина. — Всё хорошо в целом, учусь, редко звоню, так как завал по учёбе, домашние дела, уборка, стирка, домашние задания. Прости, дедушка, надеюсь, ты не скучаешь там, — голос Юнги предательски дрожит, слыша до боли родной и незаменимый голос с ранних лет, который заменил родителей. — Я всегда буду по тебе скучать, мой родной, не пытайся скрыть от меня грусть, я слышу как дрожит твой голос. Ты расскажешь что случилось? Или как всегда, героически будешь скрывать от меня правду? — улыбается грустно на том конце провода Субин. Юнги долго молчит, рукой прикрывая рот. Он не знает что делать. Он не расскажет, безусловно, о том, что его гордость была растоптана, что братья Пак поругались из-за него, а Чимин теперь ему не доверяет, что этот огромный муравейник из спешащих грустных и злых людей ему ненавистен и он хочет отсюда сбежать, но почему-то не может, а почему, сам не знает. — Просто, — наконец-то выдавливает из себя Юнги, вытирая слёзы рукой, — этот город слишком большой для меня, я чувствую себя песчинкой в море и мне совсем одиноко без тебя, дедушка. — Ты весь в папу, как бы больно тебе не было и чтобы не произошло, ты никогда не расскажешь правду. Твой папа так-же поступал. Всегда. Но, мой любимый, помни, чтобы не случилось, даже в самом ненавистном тебе городе у тебя есть место, где тебя всегда любят и ждут. Как только начнутся каникулы, я жду тебя с братьями Пак. Я напеку вам кучу вкусностей и обещаю закрыть глаза на то, что вы проносите алкоголь, — хрипло смеётся дедушка Субин, вспоминая неудавшиеся попытки молодёжи. Юнги сквозь слёзы смеётся, склоняется к коленям и думает: — Да, пока у меня есть дедушка и братья Пак я всё смогу и никакое ничтожество не сможет меня сломать. — Обещаешь? — с задором спрашивает Юнги. — Положа руку на сердца, — с важностью произносит пожилой омега.***
Следующие три дня в квартире Пак проходят в напряжённой обстановке. Тэхён и Чимин отказываются разговаривать друг с другом и вообще пересекаться. Кроме того, Чимин обижен страшно и на Юнги, а Тэхён за компанию тоже обижен на Юнги за его выходку. Хоть и не было никаких последствий и штрафоф, всё равно был Юнги объявлен бойкот. Проснувшись утром, Юнги обнаружил, что братьев Пак дома нет, те уехали завтракать куда-то, а у Юнги карманных денег хватает только на дорогу и на пачку сигарет, омега решает сам приготовить что-то. Юнги ненавидит готовить. Потому что это отнимает слишком много времени и сил, а после его готовки приходится отдраивать всю кухню. Разбив два яйца, добавив пару полосок бекона, Юнги всё-же умудрился сжечь свой завтрак, выкинув всё в мусорку. Омега надевает белую футболку и свободные джинсы, выходит на улицу, решает прогуляться, выпить кофе, выкурить сигарету. Всё же лучше, чем сидеть в пустой холодной квартире. Прогуливаясь вдоль улочек в восемь утра в субботу, Юнги не мог и подумать, что это утро могло быть таким замечательным. Так мало людей, солнца почти нет, не холодно и не тепло, полуголые высокие деревья и такие же высокие минималистические здания, невероятный вид, хочется наслаждаться такой картиной. Юнги покупает дешёвый разбавленный кофе, подходит к многоэтажному зданию и удивляется, он не видит его конца даже, курит у бордюра и случайно подслушивает у охранников у входа разговор о том, что требуется официант со стажем в вип-зону с хорошей зарплатой и у Юнги в эту минуту выпадает сигарета изо рта. Он работал во многих забегаловках и многих ресторанах, так что опыт работы у него есть, а деньги ему как раз очень нужны. Во-первых, чтобы платить «квартплату», а то стыдно жить у братьев Пак за просто такм и у Юнги есть мечта, купить свою машину, чтобы не просить вечно ключи у Чимина и не попадать в подобного рода истории как три дня назад. Юнги выбрасывает недопитый кофе в урну и уверенно подходит к двум охранникам, подробно расписав им всю ситуацию, объясняет им, что у него имеется стаж работы официанта. Хвала Богам, что альфы оказалась вежливыми и вполне адекватными, взяли номер Юнги и сказали, что передадут главному менеджеру и омеге позвонят в определённый день, придти на консультацию, так как конкуренция большая. Спустя пять дней Юнги позвонили в пять вечера, что смутило омегу, но не напугало. Он надел белую свободную блузку без пуговиц и чёрные брюки, поднялся на самый последний этаж. Переступив порог лифта, он увидел панорамные окна вдоль всего периметра ресторана и у него перехватило дыхание, Юнги замер на месте. — Поражает, да? Юнги не сразу отреагировал, он повернулся и увидел омегу двадцати семи лет с приятной внешностью и тончайшей талией. — Даа, — замялся Юнги. — Я Рю Минджу, главный менеджер, — протягивает руку омега. — Мин Юнги, — протягивает руку в ответ и кланяется. — Ты принят, — безэмоционально произносит омега. — Что, простите? — в недоумении спрашивает Юнги. — Что непонятного? Ты принят на работу, — омега идёт к барной стойке, а за ним идёт в недоумении Юнги. — Но как же… — Да-да-да, твои профессиональные качества, опыт работы и так далее. Здесь это не главное. Это вип-зона. Здесь вип-клиенты. Если ты что-то не умеешь — научим. Хотя, что уметь — тарелки разносить, — смеётся омега. — Сюда приходят толстосумы, верхушка общества, богатые альфы и омеги, и они хотят видеть красивых официантов. Стой! Минджу предугадал мысль Юнги. — Это не то, о чём ты подумал, — смеётся менеджер. — Мы не шлюхи, мы не продаёмся, мы просто разносим блюда, они хотят, чтобы блюда им подавали красивые альфы и омеги. Такие вот причуды у богатых, — цокает старший омега. — У тебя прекрасные черты лица, но эта свободная блузка, — хмыкает омега, — я не вижу твою талию, впрочем, это не важно, и твой запах клубники тоже прекрасен. Кстати, насчет запаха. На работе принято принимать блокаторы запаха — тоже причуды богатых. — График работы свободный. Можешь работать на выходных, каникулах, ночью, как угодно. Чаевые все твои. За ночь можешь заработать пару тысяч чаевых. Дело твое. Если надумаешь, дай мне знать. Грех такой красоте пропадать, — омега протягивает визитку Юнги. *** Медленно, почти бесшумно он прохаживается по периметру особняка на окраине города. В особняке вовсю играет музыка, у него в руках гранёный стакан, из которого выливается виски. Чонгук совсем немного пьян. Он старается подпевать, но не получается. По периметру его особняка стоят люди в недоумении, ведь впервые они видят босса в таком состоянии, таким неуязвимым, будто шестнадцатилетнему школьнику разбили сердце. Чонгук подходит к своему любимому доберману и говорит: — Ну же, спой со мной. Отмахнувшись от собаки, босоногий Чонгук в одном халате и свободных спальных штанах прогуливается по газону. — Я думал, тебя убили, а ты просто нажрался, — в идеальном костюме подходит к лужайке Хосок. — Не дождёшься, — платонически улыбается альфа. — Не поделишься радостью? За что пьёшь? — За любовь! — со всей силы бросает стакан Чонгук куда-то вдаль с агрессией в голосе. Хосок солгал бы, если бы сказал, что эта агрессия в голосе не напугала его. — Какую любовь? — Твою, Брат! Твою, — Чонгук подходит к Хосоку, по плечу хлопает. — Каков он? Расскажи? Прекрасен? Каковы его губы на вкус? Ты чувствуешь это тепло в груди, то неосязаемое чувство наслаждения и счастья? Какова на вкус любовь? — Чонгук хватает его за воротник рубашки. — Скажи! — Чонгук! Очнись! — отталкивает от себя альфу Хосок, отчего нетрезвый альфа падает на землю. Чонгук заливается смехом. — Даже ты… — В любом случае, — встаёт с земли Чонгук, надевая маску хладнокровия, подходит вплотную к брату. — Он не твой. — Это не тебе решать, — сталь в голосе Хосока режет воздух. — Мне, — Хосок сжимает от злости кулаки. — Ты забыл одну маленькую деталь, мой братец. Ты помолвлен. И помолвку не разорвать.***
Война братьев Пак уже продолжается вторую неделю, а Юнги устал голодать и кушать одни хлопья и варёные яйца или кофе с дешёвыми булочками. Поэтому он позвонил по номеру на визитке с большим трудом. Собравшись с духом, Юнги привёл себя в порядок, даже сходил в маникюрный салон, и по настоянию менеджера в салоне красоты теперь у него иссиня чёрные волосы, что на удивление Юнги идёт. и ещё больше выделяет его скулы и мраморную бледность. Два дня ушло на его стажировку, точнее, на изящную походку и правильную подачу блюд, правильное приветствование, мимику, позу, улыбку и так далее. Юнги чувствовал себя моделью перед показом, его удерживала только мечта приобрести свою собственную машину. Первые три рабочих дня прошли хорошо и у него всё получалось, чаевые у него вышли неплохие — триста долларов, если переводить в воны, то это очень много. Он на первые чаевые купил домой торт и шампанское, так сказать отпраздновать. Но братья Пак сидели в своих комнатах, не желая выходить, отчего Юнги хотелось волком выть, они даже не отвечали Юнги на его «я дома». Одиночество захлестнуло с двойной силой. Если так и будет продолжаться, то Юнги совсем освоится в своём мирке. В мирке, где ему никто не будет нужен, где одиночество — его единственная панацея. Он так не хочет. Ведь для Юнги тяжело будет выходить из такого состояния, а вот вернуться в такое состояние — запросто. — Чимин, прошу поговори со мной, мне очень одиноко, — скребётся об дверь Юнги. — Я купил тортик и твоё любимое шампанское, персиковое. В ответ тишина. Наверное, ему труднее было, чем мне. Наверное, он переживал, ведь он отдувался за меня, он имеет право злиться на меня. Я должен понимать его. — Тэхён-а, хоть ты поговори со мной, молю, я умру от одиночества, — стучит в дверь Юнги. В ответ такая же тишина. Они имеют право злиться на меня, сползается к полу Юнги, уперевшись головой об дверь. Ведь я виноват. Но мне так одиноко.***
— Юнги, столик восьмой твой, очень важный чиновник с любовником. — Понял, — омега хватает белое полотенце, по привычке поправляет волосы и фрак, смотрится в зеркало, надевает фальшивую полуулыбку и неспеша направляется к столику. Обслужив гостей, Юнги принимает следующий заказ, стол номер восемь, у самого окна, прекрасный вид. Юнги любит обслуживать гостей у окон, иногда бросая взгляд на ночной город, с такой высоты Юнги кажется, будто бы у него есть крылья и он может летать, наблюдая за небоскрёбами и огоньками города. Приближаясь к столику, он видит спину альфы и рыжего омегу, которого, кажется, где-то уже видел. — Здравствуйте, Я Юн, на сегодня я буду вашим официантом, — подкожно ощутив опасность, омега сменил тембр своего голоса на более грубый, хваля небеса за то, что здесь есть возможность пить блокаторы, чтобы гости не понимали, кто перед ним, альфа или омега. Перед ним сидит тот, кто растоптал его гордость и чьё имя он не знает. Он не поднимает голову, чёрный костюм идеально облегает упругие мышцы, волнистые спадающие волосы собраны за ухо и Юнги замечает тату на шее, надпись на латинском и разломанный череп. Он листает небрежно медленно меню, подпирая подбпородок рукой. — Чонгук, что ты будешь? — ласкает голоском омега, пальцем ведёт по его руке. Чонгук, значит, — думает Юнги. — Милый, ты уже неделю не в настроении, ни рестораны, ни курорты тебя не радуют, я сегодня купил новое бельё с чулками, — омега почти стонет, пытаясь сплести их пальцы, а Юнги сейчас вырвет от запаха ванили. — Тогда с десертом решили, Ирма, — ухмыляется Чонгук. — Нам как обычно, — произносит Чонгук, не поднимая головы к Юнги, не чувствуя запаха клубники. У Юнги что то кольнуло слева. Должно быть перетрудился.***
Пару лет назад, может и больше, Чимин уже не помнит, когда он жил в Лондоне, у него был очень близкий друг по имени Брайн. Альфа, страше на три года, он был своего рода наставник, друг, собутыльник. Они познакомились случайно, у психолога, Чимин выходил от психолога, а Брайн как раз приходил на свой сеанс и они столкнулись. Так получалось, что их сеансы совпадали иногда и они однажды разговорились и решили продолжить разговор в местной кофейне. Их душевный диалог о своих проблемах длился около пяти часов, но они чувствовали себя так, будто бы освободили душу перед Богом, им стало легко и свободно. Так и началась их дружба. Они слишком многое прошли вместе, много ругались и мирились, иногда и дрались из-за взрывных характеров. Брайн любил альф и именно из-за этого он стал ходить к психологу в тайне ото всех, думая, что это неправильно. Об этом знали все в универе, бывший друг Брайна всем рассказал. Над ним все издевались и многие его унижали, но не Чимин. Чимин принял его таким, какой он есть. Чимин повторял Брайну, что он особенный, что он — изумруд в в куче обычных камней, он особенный и он найдёт своё место в этой жизни, постепенно, шаг за шагом. Только не в этом месте. Однажды, Брайн уехал покататься за город и не вернулся. Брайн съехал с обрыва. Это было самоубийство. Брайна довели до этого. Альфа скрывал от родителей свою особенность, но одногруппники всё рассказали им, но слишком консервативные родители не смогли принять такого сына. Эта новость сломала Чимина. На похоронах Брайна Чимин не мог стоять, под проливным дождём он стоял на коленях и просил прощение за то, что не смог уберечь. Ещё одна душа была сломана. Как и Чимин когда-то был сломан, но вовремя остановился. И таких душ миллионы по всему свету, которые не выдерживают груза внешнего мира. А внешний мир по сути прекрасен во всём его проявлении, это люди создают угнетающую смолу, ядовитые пары, острые слова, не понимая, что творят. Это люди самолично отравляют жизнь других людей, приговаривая — такая жизнь. Чимину снился с тех пор Брайн. Снился, как он ехал в машине и кричал от безысходности, что ему нет места в этом мире и Чимин рыдал во сне и наяву. Брайн не оставил никакой записки, да и записки не нужны были, что можно было написать? Спасибо всем, кто довёл меня до самоубийства? Живите счастливо с моей кровью на руках? Чимин временами вспоминает Брайна, но чаще, когда видит, как Юнги безумно несётся по дорогам на авто или когда ключи в его руках. Чимин невольно ловит себя на мысли, а вернётся ли Юнги сегодня? Всё ли будет хорошо?***
Пол двенадцатого ночи, устав от терзаний и всех нахлынувших грустных воспоминаний, Чимин решает прокатится на своей машине. Он хватает куртку, выходит из квартиры и выезжает за пределы квартир и многоэтажек. Включает песни, которые когда-то старательно подбирал для длительных поездок. Для Чимина жизнь многогранна и непредсказуема, он прошёл много стадий: унижение, гордыня, похоть, власть, правление, гнев, любовь, уныние, депрессия. Что дальше его ждёт? Он прошёл почти всё, что уготовано для человека. Наверное, его миссия как человека закончена на этой земле, началась другая миссия — защитить Юнги и Тэхёна. Юнги защитить проще — отобрать ключи от машины. Но Тэхён, он связался не с тем альфой, Чимин в этом точно уверен. Хосок, если это тот Чон Хосок, тогда пиши пропало, Чимину придётся рассказать всё родителям и увезти Тэхёна за границу, если тот добровольно не захочет с альфой порвать, потому что Чимин слышал от разных людей, что именно Хосок и ещё кто-то, чьих имён он не знает заправляют нелегальным бизнесом, им всё сходит с рук. Это опасные люди. Это звери в обличии людей. Любовь Тэхёна слепа. Он ещё молод и глуп. Слишком светлое дитя, не ведающее горя, не знающее чего ожидать от жизни. Знает ли Тэхён что многогранность жизни колюча? Конечно нет. Знает лишь по рассказам. Но если он ощутит это, он разломится надвое, ведь сила не приходит сразу, она по камешку накапливается, образуя плотину. Чимину бы стать той самой плотиной, сберечь его от всех бед, не видеть его слёз, его горя.***
— Господин Намджун, здесь что-то не так, — произносит Орин. — О чём ты? — Намджун перебирает кипу бумаг на столе, которые ему прислали, якобы при доставке с Кубы, Ямайки и США. — Лан проверил пару документов и отправил запрос на авторизацию. Ямайка не запрашивала товар. — Что?! — разъярённый альфа скидывает со стола бумаги. — Мы едем на склад. Прибыв на склад Намджун проверяет контейнеры с товаром и обнаруживает десять контейнеров с оружием и пять с кокаином, которые должны были быть отправлены два дня назад ночью в США, Кубу и Ямайку. Точнее, были отправлены пустые контейнеры. В ответ были отправлены письма, что они не запрашивали оружие и кокаин, особенно в таких больших количествах, но по договорённости половина стоимости товара была оплачена. — Какого чёрта здесь происходит?! — ходит кругами Намджун, не понимая, что за чёрт происходит на складе и кто ведёт эти игры и какой смысл в этих играх. Ведь сумма была оплачена не малая — три миллиона долларов, а товар остался у них, легавых нет, нападения со стороны тоже нет. Так в чём же подвох? — Лан, — подзывает Намджун смертника альфа. — Да, господин, — молодой альфа отпускает руку с кобуры, переставая оглядываться по сторонам. — Можешь расслабиться, здесь нет посторонних, кроме наших. Найди тех, кто отвечал за погрузку пустых контейнеров и разгрузку. — Но… — Лан не привык привык быть в дали от Намджуна, он один из тех, кто всегда рядом с Намджуном и первый, кто подставляет грудь под пули в случае опасти. — Без возражений. Намджун набирает Чонгука, объясняет всю ситуацию в деталях, рассказывает о произошедшем. Чонгук просит Намджуна взять с собой троих смертников и немедленно приехать в главный офис. Намджун садится в ролс ройс, закуривает горькую сигару и погружается в свои мысли, водитель выруливает на главную дорогу, не замечая за ними три бронированных внедорожника на автостраде несущихся машин. Выруливая в сторону офиса, внедорожники окружили ролс со всех сторон и тогда смертники проявили невероятную синхронность и слаженность. Один рукой отпустил голову Намджуна, укрыв от пуль, схватив пулю в плечо, другой, выхватил из кобуры пистолет, стал стрелять по внедорожнику, но, поняв, что это бесполезно, так как они бронированные, он сказал: — Господин Намджун, они будут стрелять в нас, пока вся обойма не кончится, мы прикроем вас, они будут думать что вы мертвы, тем временем вы скроетесь под нашими телами. Намджун не в силах что-либо сказать. Он понимает, что он для этого их и собирал, это их предназначение, защищать хозяина, но отчего-то тело альфы будто прожигает болью от тончайших игл, болью заполняя всё нутро сказанными словами. Неведомое до сих пор чувство его охватило, смотря на этих альф разных возрастов, с разными жизненными историями. Их объединяло только одно — желание умереть, после — желание убивать, сейчас — желание защищать. Как так случилось? Почему они стали преданнее собаки? Почему они не думают о своих жизнях? Почему они думают о нём? Намджун пытается что-то сказать, открывает рот, закрывает, вновь открывает, но слова будто бы застряли где-то в горле, слова не сформировались в предложения. — Спасибо, — тихое прозвучало от Намджуна прежде чем две пули поразили водителя и смертника перед ним. Мозги смертника разукрасили лицо Намджуна, альфа сделал вид будто бы упал назад, прикрыв глаза, а машина полетела в кювет. Самое страшное впереди. Выбраться из-под искорёженной машины. — Я был следующей целью, не Хосок, — понимает Намджун. — Умно, — краешком губ улыбается. Проходит около десяти минут. Намджун открывает глаза, на нём куски мозгов, кровь и грязь, на нём тело смертника, рядом лежат ещё два трупа. Он смотрит на крышу которая медленно начинает возгораться. Невольно в уголках глаз собираются слёзы, не из-за куска железа, торчащего из плеча и сломанной ноги. Они не должны были так умереть. Так по скотски. Не пулей в голову. Они должны были драться в честном бою, но не так. Эти парни достойны лучшего, каждый из них. Кто бы это не был, кто бы не напал на него, он за это ответит, ответит вдвойне. Намджун искупает эту тварь в ванне из кислоты, но сначала отрежет каждый палец и язык. Он будет наслаждаться процессом, словно прекрасным блюдом в вип ресторане. Месть подаётся холодной. Проходит примерно полчаса, Намджун сумел отползти от горящей машины и теперь не может двинуться, он лежит на холодной земле и ощущает, как кровь из него вытекает. Он прикрыл глаза, температура тела снизилась на пару градусов ниже, пальцы окоченели, мокрые пряди от крови застыли, он слышит треск шин и думает что это вновь они, приехали проверить, добили ли всех. — Теперь точно конец, — думает Намджун. Отправиться вслед за своими смертниками, которые верой и правдой ему служили. Он слышит как открывается дверь машины, неспешные шаги. — О боже, — голос омеги. Намджун открывает глаза, поворачивает медленно голову и видит того самого омегу с запахом персиков, которым не мог насытиться, — я должно быть в раю, — думает. Чимин подбегает к альфе, садится на колени, проверяет пульс и быстро набирает номер скорой. — Ты держись, всё хорошо, — снимает с себя куртку Чимин, альфу укрывает, чтобы не замёрз. — Точно в раю, — думает Намджун.