Обречённые

«Логинов сегодня победил, он чист и заслужил это, но пока он не принесет извинения мне, другим биатлетам, всему спортивному сообществу, он не сможет рассчитывать на мое уважение. Спорт должен быть честным, иначе будут побеждать только такие, как он и Ивушкина», — заявил Мартен Фуркад в интервью нашей газете. Стоит отметить, его высказывания в сторону русских спортсменов, пойманных на употреблении запрещенных веществ два года назад, никак не влияют на сложившуюся ситуацию — Россия и ее представители молчат, в то время, как силы биатлонной команды с каждым днем заканчиваются, грозясь чуть ли не провалом в… Настя спокойно отложила телефон в сторону, придвинув к себе тарелку с макаронами, курицей и салатом из помидоров и огурцов. Напротив сидел уставший, но вполне веселый Женя, наворачивающий вторую порцию каши. Рядом еле ковырялась в своей порции Катя, подперев голову рукой и поставив локоть на стол. — Что пишут? — Матвей безразлично посмотрел в сторону притихшей Насти, заставив ее оторваться от заслуженного ужина. — Что мы с Сашей моральные уроды, не достойные уважения общества. Собственно, ничего нового я не узнала, кроме того, что Фуркад вообще помнит о моем существовании. — Ты с «уродами» поосторожнее, не ляпни, когда Логинов будет рядом, — Женя кивнул на пустующее место рядом. — Он может и делает вид, что ему плевать, но… —…Саша все же переживает, — закончил за него только что подошедший Дима Малышко, усевшись на это самое свободное место. — И сама плюнь, Мартен последнее время только и может, что всякую чушь нести. — Для нас может и чушь, но с ним многие согласны, просто не лезут в конфликт, — качнула головой Ивушкина и перевела взгляд на стол, где сидела французская сборная. — Многие — это швед и Бё-младший? Настя не ответила, невесомо скользя взглядом по темным макушкам биатлонистов Франции. И чуть дольше нужного задержала взгляд на опущенной голове Фуркада. Было видно, что он очень переживал из-за очередного четвертого места, очередной гонки без медали. А тут еще и спортсмен-победитель с допинговым прошлым. Мартен просто не обращал ни на кого внимания, хотя вокруг стоял приличный шум. Перед ним даже не было подноса с едой — просто стакан воды. — Вы ему как кость поперек горла, — тем временем продолжал Елисеев, уминая салат. — Лишь бы не подавился. Настя вздрогнула, когда француз в эту самую секунду резко поднял глаза и поймал на себе ее взгляд. Правда, вместо ожидаемой волны презрения, ее окатило полным безразличием, что, возможно, было даже хуже. Когда-то он был ее идеалом — спортсмен, умудрившийся стать великим еще в рассвете своей карьеры, занимающий подиумы одни за другими. Настя мечтала научиться его пружинящему бегу на финишной прямой, а сейчас он больше так не мог, отдав эту прерогативу Логинову. И Саша был по-настоящему молодец, он заслужил, что бы кто не говорил. Он совершил ошибку, и сама Ивушкина совершила, но теперь странно было продолжать винить их, прошедших два года отстранения, в чем-либо. — Они сейчас дырку в друг друге прожгут, — раздался словно издалека голос кого-то из парней, и Настя быстро-быстро замотала головой, поняв, что зависла, разглядывая Фуркада, который тоже лишь сейчас отвел взгляд. Правда, несколько по другой причине. В столовую зашел Логинов, как победитель гонки тут же обращая на себя внимание. — Ну как ты, Саш? — Юрлова-Перхт улыбнулась уголками рта. — Отдохнул немного? — Не особо. Мест больше нет? — спокойно спросил он, но Ивушкина в тот же момент вскочила со своего стула. — Садись, я наелась. — Наелась она, как же, — пробурчал Малышко, — поклевала чего-то и полетела на подвиги. Есть надо по-хорошему, иначе не вырастешь. — Эй, ну я правда больше не хочу. Да и не вырасту уже, — услышав эту фразу девушки, Логинов чуть усмехнулся и занял предложенное место. — И чем будешь заниматься? — Пойду и с чистой совестью буду ничего не делать. Правда, у нее это не совсем получилось. Едва войдя в жилой кампус гостиницы, Настя остановилась около большого окна, из которого открывался вид на небольшой городок, в котором и жили биатлонные сборные. Уже стемнело, огни домов мерно блестели и везде стояла такая тишина, что казалось невозможным осознавать, что буквально в нескольких метрах находились представители более чем двух десятков стран. Прижавшись лбом к прохладному стеклу, девушка прикрыла глаза, выдыхая теплый воздух, так что постепенно оно запотело, и огни города стали сливаться в небольшие размытые пятна. Но Ивушкина этого не видела, не глядя достав из кармана кофты телефон с наушниками и прибавив погромче музыку, которую забыла выключить перед ужином. Завтра предстоял сложный день. Более того, было еще и страшно, потому что когда ты бежишь гонку только за себя, результат будет либо твоим достижением, либо твоей неудачей. А когда предстоит эстафета в смешанной группе, это двойная ответственность — ты проведешь команду и, считай, усилия других людей были потрачены впустую. Настя была благодарна тренерам за доверие, за то, что, несмотря на любые слова, поставили ее в состав, да еще и на первый этап эстафеты. Но, опять же, радости особой по этому поводу не было. Нужно было настраиваться, а сама девушка вместо этого в очередной раз решила заняться самокопанием, которое никогда ни к чему хорошему не приводило. Еще раз вздохнув, Ивушкина стала пальцем проводить по стеклу, огни за которым казались затуманенными точками, так что у нее получилось своеобразное звездное небо. Спокойная музыка в наушниках навевала флегматическое состояние, так же, как и выключенный в коридоре свет. Но она постепенно сменилась на более громкую. Чуть улыбнувшись себе в отражение в стекле, Настя развернулась, собираясь все же пойти к себе в комнату, когда резко наткнулась на кого-то. — Ой. Она пару секунд стояла, уткнувшись носом в резко вздымавшуюся грудную клетку. И такой знакомый горький запах окутал ее. Чужие руки грубо выдернули наушники из ушей. И только тогда Настя смогла найти в себе силы поднять глаза на мужчину, стоящего перед ней. — Чего тебе? — Ты меня что, совсем не слушала? — резко выдохнул Фуркад ей в лицо, но она, словно издеваясь, не поддержала его попытку разговора на английском. — Я уже вдоволь наслушалась твоих интервью по телевизору. — Черт, да можешь ты нормально поговорить?! — Ну, давай поговорим. Я здесь, никуда не спешу, — Мартен цокнул языком и чуть отошел в сторону, увеличивая почти отсутствующее между ними личное пространство. — Зачем ты смотрела на меня? — А что, мне уже без твоего согласия и дышать нельзя? — Я понять не могу, почему лгала ты, но делаешь виноватым меня? — Тебя я не обманывала. Никогда, — Ивушкина раздраженно передернула плечом. — Ты обманула меня как спортсмена. — Слушай, я отбыла два года дисквалификации. Ты хоть представляешь, что значит вернуться и пытаться начать все сначала? — А зачем, если без допинга ты больше не можешь показать нормальные результаты? — саркастично усмехнулся Фуркад, а после ощутил довольно болезненный удар в бок от быстро уходящей из коридора Ивушкиной. — Да пошел ты! Боже, каким придурком иногда Мартен себя чувствовал, а ведь и правда хотел спокойно поговорить и, может быть, что-то решить касательно их отношений. Они не разговаривали те самые два года отстранения Насти. И если сначала француз и пытался хотя бы писать сообщения, чтобы хоть чуть-чуть разобраться в происходящем, то потом просто плюнул на все, делая вид, что ничего не было. В конце концов, у него была жена, хоть брак и не был официально зарегистрирован, дети, у него была цель в жизни, к которой он с яростью приступил в новом сезоне, забываясь на трассе. Кто мог сказать, что тогда ему было вообще плевать? Каждый божий день он натыкался на повторяющиеся новости, где фигурировала ее фамилия, и проклинал тот день, когда решил обратить свое внимание на эту, тогда еще, девчонку. Может, не знай он ее, было бы гораздо проще? Девушка со злостью захлопнула дверь своей комнаты, буквально услышав, как эхо прокатилось по всему этажу, возможно, напугав кого-нибудь. Благо, соседки по комнате не было, и Настя с чистой совестью упала на кровать, пару секунд вслушиваясь в звенящую тишину, а потом всхлипнула, сжав ткань в зубах, чтобы не издать ни звука. Она уже отвыкла плакать из-за такого человека, как Мартен Фуркад. Потому что думала, что научилась справляться, а оказалось… Оказалось, что стоило в очередной раз столкнуться с ним лицом к лицу, как все старые чувства вылезли наружу. И, пожалуй, больше никто не мог причинить ей такую боль, как этот наглый, высокомерный и слишком самолюбивый француз. Он был всем: идеалом, другом, партнером, а стал чуть ли не врагом. И если она признавала свою вину, не отрицала ее, то Мартен даже и не задумывался о существовании каких-либо проблем в собственных действиях. Хотя, вступив с ней в связь, он, по сути, оставил гражданскую жену, родившую ему двух дочерей. И это совсем не помешало. Благо, хоть в этом он не пытался обвинить Ивушкину, взяв всю ответственность на себя, предпочитая вообще скрыть факт отношений. В сборной знал только Логинов, но молчал, прекрасно понимая, что творилось на душе у девушки. Они сблизились после событий двухлетней давности, тренировались исключительно вместе и верили, что смогут справиться со всем, что будет ждать их впереди. От этого Насте сейчас было в разы больнее. Она и сама боялась, что не сумеет одолеть собственные эмоции, а еще Мартен лез со своими громкими и никому не нужными заявлениями. А подвести команду теперь было сравнимо получению клейма полной бездарности. Дверь в комнату тихо скрипнула — это вошла Света Миронова, но так и замерла на пороге, удивленно глядя на трясущиеся плечи подруги по команде. Она еще ни разу не видела, чтобы сильная на вид Ивушкина плакала, уткнувшись лицом в подушку. — Эй, ну что такое? — Света присела на корточки у самой кровати Насти, положив ладонь ей на темную макушку. — Я не справлюсь, — кое-как сквозь всхлип выдохнула Ивушкина. — Кто тебе сказал эту глупость? — она на секунду сделала паузу. — Фуркад? — Откуда ты… — Настя подняла голову, обращая покрасневшие глаза на Миронову. — Видела, как он шел из этого коридора пару минут назад, вот и подумала. Я права? В ответ девушка получила лишь кивок головой, а потом крепкие объятия от Ивушкиной. — Эй, все будет хорошо. Парни правы, плюнь на Фуркада. *** — Готова бежать? — спросил на следующий день Логинов, перед тем, как садиться в автобус, который должен был отвезти спортсменов на трассу. — Всегда готова! — Ивушкина старалась храбриться, а у самой руки тряслись. После вчерашнего приятного разговора на душе остался осадок, появилась такая мешающая неуверенность. — Насть, я серьезно, — Саша забрал у нее лыжи, которые та пыталась погрузить в багажник, и сделал все сам, поглядывая на девушку. — Я правда смогу, не волнуйся, — вздохнув, Ивушкина улыбнулась. — Во мне проснулась спортивная злость, так что никто не догонит. — Очень надеюсь, — Логинов хмыкнул и потрепал ее по макушке. — Поделилась бы ты со мной своей злостью, а то стойка… — Эй, ты отстреляешь на ноль, понял? — Ивушкина улыбнулась, легко толкнув друга в плечо, пытаясь хоть немного приободрить, хотя на душе у самой скребли кошки. — Понял. — К тому же, первой бегу я, поэтому… — Поэтому, — оборвала ее появившаяся из-за спины улыбающаяся Катя Юрлова, — ты привезешь мне минуту отрыва от соперников, договорились? — Я постараюсь, — серьезно кивнула Настя, посмотрев на автобус Франции.