Обречённые

Итак, дамы и господа, ladies and gentlemen, как говорят наши иностранные коллеги, мы начинаем работу в прямом эфире. Сегодня у нас смешанная эстафета. Состав команды России: Анастасия Ивушкина, Екатерина Юрлова-Перхт, Евгений Гараничев и Александр Логинов. Серьезная заявка на призы. Очень уверенно выглядит и сборная Норвегии, чего стоят только братья Бё, сборная Франция вновь выставила на четвертый этап Мартена Фуркада. Не везет ему в последнее время, ну, а у нас уже идет обратный отсчет. Два, один, поехали… Холодный воздух словно застыл, а когда раздался звук стартового выстрела, трибуны разом загудели. Напряжение моментально отпустило, и Настя сдала несколько позиций, пустив вперед итальянку, чтобы затем тут же обогнать и ее, и пристроившуюся рядом немку. Нужно было сразу же занимать лидирующие позиции, чтобы получить хотя бы небольшой шанс удержать темп бегущих в начале колонны спортсменок. Ивушкиной казалось, что это будет сделать довольно сложно — сразу после первого подъема ветер начал дуть в лицо, поднимая вверх снежную пыль. Видимость резко упала, а это могло помешать уже на ближайшем спуске. Благо, во время тренировки, они с ребятами успели изучить особенности трассы, и Настя вполне представляла себе уровень наклона, чтобы суметь не упасть. Кто-то наступал на палки, кто-то — на лыжи, но движение вперед усиленно продолжалось. Ивушкина видела перед собой спину француженки, и это словно подзадоривало. Очень уж хорошо подействовали вчерашние слова Фуркада. И если ему она ничего доказывать не собиралась, то для самой себя отличный результат был бы великолепным подтверждением собственных способностей. …первая отметка тем временем пройдена. Наша Настя уверенно держится третьей позиции. И посмотрите, как начало расти отставание группы после первого десятка. Да уж, погода делает свое дело… Как же мешал ветер, отталкивая своими порывами назад. Но пока никакой усталости не было, что не могло не радовать. Спуски, подъемы — все слилось в одно вечное движение, так что Ивушкина уже и не заметила, как подошла к огневому рубежу. Она не обратила внимания на то, кто был перед ней. Все, что сейчас было важно — отстрелять чисто, без промахов, чтобы не задержаться ни на секунду. Цель-максимум, которая была сложно выполнима, учитывая начинающийся снегопад. Мартен замер, вместе с Дестье внимательно глядя на большой экран, транслирующий стрельбу биатлонисток. Симон тяжело и нервно дышал. Ему явно пришлась не по вкусу разыгравшаяся погода. — Как думаешь, закроет? — почесав затылок, спросил он у Фуркада. Тот неопределенно пожал плечами, честно предпочитая, чтобы товарищ по команде попросту заткнулся. Было чертовски сложно наблюдать сразу за несколькими строчками на экране. Еще больших усилий потребовалось на то, чтобы не ругнуться, когда Шевалье допустила сразу два промаха, но сумела их закрыть дополнительными патронами. — Смотри-ка, а русская чисто отстреляла, — цокнул Дестье, покачав головой. — Это на лежке, — фыркнул в ответ Мартен, искоса глянув на стоящих неподалеку Логинова и Гараничева, — а вот стойка у нее хромала всегда. Сложно было сказать, хотел ли он, чтобы сегодня это было правдой или нет. Безусловно, золотая медаль никогда не являлась тем, от чего Фуркад мог добровольно отказаться. Но если и существовал хоть небольшой шанс проиграть в этой гонке, он был готов испытать горечь своего поражения от победы русских. Никому другому уступить было нельзя. Тем временем эстафета продолжалась. Многие девушки еще на первой стрельбе заработали себе штрафные круги, практически сразу усложнив борьбу за призы для своей команды. Настя же шла впереди, не оборачиваясь на работающих за спиной соперниц. Пусть отрыв и был совсем небольшим, но он все же существенно повысил уверенность. Правильно присев и перехватив палки на спуске, Ивушкина, наконец, смогла перевести дыхание, продолжая просто скользить вниз. Снег, оседая на очках, начинал таять, оставляя вместо себя немного мешающиеся капли. Крики болельщиков раздавались со всех сторон. Стадион буквально ликовал, поддерживая своих спортсменов. Настя боковым зрением видела множество цветных флагов, смешивающихся в единое пятно, среди которых, она была уверена, были и русские. Дома, в родном городе, эстафету наверняка смотрела вся семья. Маленькая сестра Насти тоже встала на лыжи, правда бегала только на уроках в школе. Что только не лезло в голову на трассе. Антон Шипулин как-то говорил о том, что всегда думал, что сказать на интервью у Ильи Трифанова. Тарьей Бё шутил, что постоянно думает об одном — о девушках. Настя могла бы сказать, что мысли занимала семья и команда. Ей нужно было помочь Кате оторваться от преследователей, чтобы потом и парни заканчивали гонку без особых проблем. Они же с Сашей пообещали друг другу, что справятся. За друга Ивушкина была уверена. Подойдя ко второму огневому рубежу, Настя быстро оглянулась и, увидев бегущую в нескольких метрах Анаис Шевалье, сняла винтовку. Прицелилась, привычно задержав дыхание, чтобы не дрожать всем телом и не сбить ритм, она сделала первый выстрел. В цель. В следующую же секунду подул такой ветер, что Ивушкина пошатнулась, благо, выстрелить еще не успела, в отличие от не желавшей отставать француженки, которая промазала. Выждав несколько мгновений, когда воздушный поток, будто издеваясь, поутих, Настя быстро сделала поправку и, сконцентрировавшись, продолжила закрывать мишени. Стрельба стоя была частой ее проблемой. Коэффициент точности едва ли мог перевалить за семьдесят пять процентов. Этот барьер прочно засел в голове и сколько бы раз ей не говорили, что в этом заключалась вся проблема, она не верила. Не воспринимала всерьез, даже когда несколько лет назад об этом ее предупредил Мартен. А уж он явно был из тех, кому больше мешала психологическая, а не физическая неподготовленность. Ивушкина прицеливается. Эх, стреляй, Настя, ветра сейчас почти нет. Француженка тем временем мажет второй раз. И да, Настя стреляет и попадает, друзья. Теперь бежать, бежать к месту передачи эстафеты. Немка попадает три, мажет раз. Шевалье закрывает промахи дополнительными патронами. И отставание, отставание уже пятнадцать секунд. Настя, терпеть! И Настя терпела, как могла, хотя и не слышала слов Губерниева. Она и сама понимала, что теперь нужно работать изо всех сил, но при этом приберечь энергию до передачи эстафеты. И именно сейчас все чувства обострились, Настя стала слышать все то, что творилось на трибунах, как кричали болельщики, видела, как вели ее тренеры, советуя просто терпеть. Где-то рядом действительно колыхались флаги России. И чуть ли не вприпрыжку Ивушкина взлетела на подъем, даже не успев заметить преодоленного спуска. Помощник тренера дал подсказку, что преимущество не увеличилось, но она продолжила активное движение и, вылетев на финишную прямую, видела спину уже готовящейся Юрловой. Десять метров, пять, три… Ивушкина коснулась предплечья Кати и отъехала в сторону, буквально падая на руки готовому ее подхватить тренеру. Однако устояла, следуя своему негласному правилу. Упасть, пусть даже после тяжелого забега, означало признать, что это был максимум всех сил. А кому бы хотелось это демонстрировать при всех, да еще и на сотню камер. — Все, умница, иди, переодевайся, — Норицын несильно похлопал ее по плечу, стоило только начать приходить в себя. На противоположной стороне трассы начинали готовиться девушки, бегущие второй этап. Мужчины стояли в стороне, Настя с трудом смогла разглядеть среди них синие шапки Логинова и Гараничева, потом зацепилась за другой взгляд, когда перед глазами все поплыло и пришлось помотать головой. Тем временем кто-то нацепил на нее более теплую шапку, помог надеть куртку, дал термос с горячим чаем. Она застегнулась на автомате, отпила напиток, обожгла язык, а пришла в себя только тогда, когда ее подтолкнули к позициям для интервью. Илья Трифанов уже ее ждал, даже попытался поздравить с удачным этапом, но Настя словно во сне просто кивала, все понимая, но не могла найти сил, чтобы ответить. — Эй, порядок? Сможешь говорить? — журналист вытащил из уха наушник. — Да, могу, — Ивушкина кивнула, оперевшись на ограждение. — Отлично. Тогда, Дим, мы готовы, — Трифанов связался с Губерниевым и, получив сигнал о начале трансляции, улыбнулся в камеру. — С нами Анастасия Ивушкина. И, конечно, вопрос: Насть, как состояние? — Устала, — честно произнесла она, — на трассе было не так тяжело. Уже финишировав почувствовала, что готова упасть. — Мы видели. Выложилась на свой максимум? — Надеюсь, что нет. На последнем круге явно начала терять скорость, значит нужно как-то с этим работать. — Как стрельба? Ветер сразу сбил с ног или удалось закрепиться и переждать? — Илья ободряюще посмотрел ей в глаза, обещая что это был последний вопрос. — Первый выстрел успела сделать до того, как налетел ветер. Дальше уже пришлось корректировать выстрелы, пережидая. Я старалась не палить непонятно куда, чтобы обойтись без штрафов и дополнительных патронов. — Спасибо большое, мы продолжаем, — вновь повернувшись к камере, произнес Трифанов, а когда сигнал был прерван, обратился к девушке. — Ты точно в порядке? Врача не надо? — Нет, все сейчас пройдет, — помотала головой Ивушкина. — Это просто от перенагрузки. — Потом же день отдыха, да? У вас ведь завтра перелет? — Завтра, — подтвердила Настя, с ужасом представив, что нужно будет как-то найти в себе силы и собрать вещи. — Я пойду, Илюш, ладно? Катю ждать. — Да, давай. Увидимся еще, — тот чуть улыбнулся. — Ты сегодня молодец. Настя ничего не сказала, едва заметно пошатываясь возвращаясь к месту финиша. Катя Юрлова тем временем удачно выполнила лежку и уже пробежала половину дистанции до следующей стрельбы. Отставание соперниц росло. Это не могло не радовать. Минут через пять состояние Ивушкиной уже заметно улучшилось. Она уже более или менее спокойно воспринимала все, что ее окружало, принимала похвалу от соперниц по этапу, правда тяжесть в ногах настораживала. Ей не хотелось, чтобы это правда был максимум возможностей. При таком раскладе, если бы погода была чуть более благосклонна, может и не было бы шансов прийти первой?  — Катя хорошо идет. Почти полминуты отрыв, — услышала она рядом голос тренера, которому сообщались все данные. Ко второй стрельбе Юрлова-Перхт подходила лидером, за ней продолжала следовать француженка, потом немка. Один раз Катя промазала, но справилась с ветром и закрыла мишень, оставив последовательниц позади. Уже финишировав, биатлонистка устало, но радостно улыбалась Насте. У нее тоже сегодня все получилось, она смогла справиться со своими нервами. Пока Женя бежал свой этап, Саша был, казалось, полностью сосредоточен на собственном состоянии. Он не обращал ни на кого внимания, не смотрел на постепенно начинающих готовиться соперников, поднимал голову, только чтобы посмотреть на стрельбу, да пару раз взглянуть на уставших девчонок, чтобы перехватить их приободряющие взгляды. Стоящий рядом Фуркад, казалось, был абсолютно спокоен в отличие от своего соперника. Но как же его бесили все эти игры взглядами, эти заведомо неоправданные улыбки и вздохи. Может быть потому, что ему самому хотелось ощущать их. Может быть потому, что ему отчаянно не хватало этого всего. Сколько бы Мартен не говорил на публику, сколько бы не разбрасывался словами, было то, о чем он предпочитал молчать даже с самим собой. Но Настя, та самая Ивушкина, вовсе не была этим чем-то. Он думал о ней неустанно. Вспоминал каждый год во время ее дисквалификации, когда бежал по трассе. Вспоминал летом, тренируясь на стрельбищах. И ждал, надеялся, что она найдет силы вернуться, потому что… Да, потому что он скучал. А сейчас, глядя на то, как она, ничуть не изменившаяся, легко общалась с другими мужчинами, Мартену было особенно тяжело, ведь его она старалась просто игнорировать. А ему хотелось, чтобы Ивушкина смотрела только на него, чтобы тоже думала, забывая о сотнях камер и тысячах болельщиков. Но нет, это были лишь очередные не очень правдоподобные мысли. Которые не хотели отпускать даже перед стартом. Фуркад даже не думал о сильно пропустившем вперед Гараничева Дестье. Что ж, выходило, что русские на этом этапе Кубка мира были лучше подготовлены. Не ему, уже в который раз остававшемуся во второй тройке лидеров, было их судить. Когда стартовал Логинов, Мартен тупо смотрел ему в спину, видя, как тот быстро скрывается за поворотом. Запыхавшийся Симон был еще далековато, но стоило отдать ему должное, он старался быть побыстрее. При этой мысли Фуркад мог бы зло усмехнуться, но было не до того. Едва получив передачу, он быстро начал работать ногами, уже совершенно не вспоминая о том, что в забеге не только он и русский. Идущий третьим норвежец прилично отставал уже от него самого. Тренерский штаб постоянно давал информацию о скоростях, но Фуркаду было плевать. Он и так гнал чуть ли не на пределе своих возможностей, но дотянуться до лидера не мог. Даже собственная чистая стрельба и два промаха Александра этого не изменили. Так он и шел до самого финиша вторым, под конец просто перестав бороться. А смысл надрываться, если соперник уже завершил гонку и взял золото? Когда Мартен все же доехал до финиша, к нему подбежали радостные сокомандники. Что ж, серебро — тоже хороший результат. На русских ему было просто больно смотреть. Логинов улыбался, словно и не было проблем с допингом и повода вечно быть серьезным и хмурым. Настя же… Француз поморщился, увидев, как та быстро и легко чмокнула Сашу в щеку, крепко обнимая за шею. На награждение все шли довольно бодро. Победители и призеры успели отдохнуть и перевести дух, потому буквально взлетали на подиум, радуясь своим успехам. Стоя на позиции второго места, Мартен безрадостно принимал рукопожатия русских, когда же очередь дошла до Ивушкиной, он несильно сжал ее пальцы. И глядя на высоту пьедестала, хотел было помочь ей забраться на него, но благоразумно, как ему показалось, не стал этого делать. Вместо него Логинов и Гараничев дружно приподняли Настю, ставя на место. Возможно, ради ее счастливой улыбки стоило сейчас стоять чуть ниже. Мартен не знал, да и не хотел, если честно. Пора было готовиться отвечать на очередную порцию вопросов журналистов, где он, как и всегда, выплеснет все негодование, сделает пару скандальных заявлений, а после получит за это волну сообщений во всех социальных сетях со словами злости или поддержки. И, может быть, взгляд, полный обиды. Единственный, какой он мог бы сейчас ожидать.