Скорбные хроники

В душе горел тщеславия огонь: Гордился силой, быстротой своей, Способностью скакать помногу дней, Без выходных, нарнийский вольный конь. Не перед кем не мог склониться он, И никому не подставлял спины. Его слова сомнений лишены, И для него лишь разум свой — закон. Он вестником незаменимым стал, И письма без задержек приносил. Ему казалось: нет предела сил, И ждёт его посмертно пьедестал. Не раз кумиров побивал рекорд, Не раз легко выигрывал пари, И, становясь надменнее внутри, И внешне стал непримирим и горд. И с каждым днём беспечнее, смелей. Высокомернее, чем был вчера: Он пламя перепрыгивал костра, Не почитал законных королей. Приказы их охотно выполнял, Но дерзок был, не укротив язык, К своей незаменимости привык, Не признавал высокий идеал. Смотрел с насмешкой на того, кто слаб, Со снисходительностью презирал: Больных, кто стар или напротив мал, Свободного, который духом раб. Он отрицал, скривившись, мудрость книг, И только тело страстно развивал, И многих крепостей высокий вал С разбега взял, но смысла не постиг. Чарует нас стремительный галоп, Когда бежит без всадника скакун, Перемахнув одним прыжком валун, Помчавшись по карнизам горных троп. Не перевал путём избрал своим, Где безопасен, пусть и долог, путь, Но захотел с дороги той свернуть, Считая, будто сам неуязвим. Его побед блистательных не счесть, Ведь смыслом жизни выигрыш считал... Сегодня же, как небосвод стал ал, Понёс в столицу он благую весть. Вернулся принц, в сражении король Врага из-за пустыни разгромил, Но средь достойных воинов могил Тебе иную показать позволь. Покоится, забытый всеми, здесь, Гонец, что пал, сорвавшись со скалы, Погиб, не замечая в сердце мглы, Не сознавая собственную спесь. Не праздновал победы он чужой, Но выделиться попытался сам. Был неугоден вечным небесам, Ведь увлечен своей лишь был судьбой. Он вести важной не донёс, Не выполнил того, что должен был. Ведь неуместен здесь подобный пыл. Он пал... Разбился о немой утёс. Никто не плакал, памятник ему Не ставили, и, осудив глупцом, Похоронили. В хвастовстве пустом Он погрузился в вековую тьму. Никто не помнит, что он совершил, И в хрониках об этом ни строки... Такие от Аслана далеки, На них не тратят при дворе чернил.