Тишина нарушена

      Чонгук почти засыпает, когда из полудрёмы его вырывают влажные поцелуи в шею. Он чувствует чужие руки под майкой и сначала напрягается, но вспоминает, что это Тэхён, и в удивлении распахивает глаза. — Что ты делаешь? — шепчет тихо, накрывая своими руками чужие, пытаясь остановить. — А на что это похоже? — отвечают ему, не отрываясь от такой соблазнительной кожи, спускаясь поцелуями ниже. — Тэхён, — настойчивее зовет альфу, но тот продолжает делать то что делал, не обращая внимания. — Тэ. — Почему ты такой болтливый? — Ким улыбается, поднимая голову. Чонгук видит по его взгляду, что алкоголь ещё не выветрился из организма, и Тэхён не соображает, что делает. Киму же кажется всё происходящее слишком нереальным, похожим на сон, поэтому он позволяет себе не сдерживаться. Позволяет себе побыть немного в этой реальности, где он счастлив находиться рядом с ним, касаться его. — Помоги мне. Пожалуйста.       Чонгук напрягается, словно струна. Омега прекрасно понимает, о чём говорит альфа, и это не то, что ему хотелось бы услышать. Ему тошно от себя и всей ситуации в целом, но руки Кима такие настойчивые, поцелуи жаркие, сводящие с ума, что сопротивляться не представляется возможным.       Альфа стягивает с омеги пижамные шорты и запускает руку сразу в боксеры, прикусывая шею. Чонгук задыхается. Ему приятно до дрожи, до поджавшихся пальцев на ногах, мышцы живота напрягаются, но в груди всё свербит, не дает расслабиться и прочувствовать ласку. Это всё ужасно неправильно. Ему бы остановить альфу, но Чонгук всегда был эгоистом. Ему с Тэхёном безумно хорошо, но сердце почему-то продолжает болеть. Утром он пожалеет об этом, но сейчас альфа в его распоряжении. И Чонгук отпускает себя, раздвигая ноги и разрешая Тэхёну сегодня всё.

***

      Чонгук просыпается тяжело. Тело словно накачано свинцом, он чувствует каждую мышцу, будто он перезанимался вчера спортом. Они с Кимом словно с цепи сорвались, не давая друг другу уснуть до рассвета.       Омега, не открывая глаз, понимает, что находится в постели один. Для достоверности проводит рукой по второй половине кровати, что предсказуемо оказывается пустой и холодной. Значит, ушёл давно.       Он поднимается, вздыхая так тяжело, словно на его плечах огромный тяжелый груз, что клонит неумолимо к земле. Он же знал, что всё так и будет, что Тэхён испугается и в очередной раз сбежит. Тогда почему он так расстроен?       Вся прошедшая ночь омрачается чужим поступком. Чон чувствует себя обыкновенной шлюхой, которую попользовали и вернулись снова к семье.       Ему мерзко от самого себя, поэтому он идёт в душ, где натирает своё тело до красноты, чтобы стереть следы прошедшей ночи. Но, сколько бы он ни старался, из мыслей это никуда не деть, не вытащить по щелчку пальцев. Он продолжает об этом думать, пока вода смывает пену с истерзанного тела.       Спустя тридцать минут, когда стоять под струями горячей воды уже нет сил, Чонгук выходит и варит себе кофе, чтобы успокоиться и подумать.       Он берёт телефон в надежде, что альфа хотя бы позвонит или напишет что-то в своё оправдание. Не мог же он не запомнить всё произошедшее?       Но на телефоне, предсказуемо, нет уведомлений. Омега в раздражении откладывает телефон экраном вниз, чтобы в следующую секунду подскочить от мелодии входящего звонка. Он быстро берёт телефон, но улыбка меркнет, когда он видит звонившего. — Да, Джувон-ши, — он размешивает ложкой сахар в кофе, отвечая на звонок. — Тебя до сих пор нет на работе, и я не вижу причины твоего отсутствия. Я давал тебе всего день отлежаться, а ты решил прогуливать и дальше? — голос предсказуемо холоден, но омеге всё равно. Он безразлично бросает взгляд на часы и замечает, что стрелки уже почти достигли обеденного времени. Вчера ему было плохо: поднялась температура, его бросало то в жар, то в холод, тошнило и была такая сильная слабость, что ему пришлось отменить все запланированные фотосессии и предупредить Джувона, что заболел и поедет домой. — Я фрилансер, Джувон-ши, и в моём договоре время работы в твоём издательстве не прописано, — он знает, что альфа зол и готов спустить на него всех собак, и пока не успел этого сделать, продолжает, — мне нужен ещё один день. Я плохо себя чувствую. — Всё хорошо? Тебе, может, нужно что-то привезти? — простой вопрос заставляет омегу удивиться. Он игнорировал его целый месяц, а сейчас волнуется, словно они перестали быть чужими людьми друг другу. Альфа не возмущается, не кричит как обычно, в его голосе действительно чувствуется участие и беспокойство. Возможно, просто как за сотрудника. Но Чонгук знает, что альфа сам по себе неплохой и, если бы не тот случай в баре, который жутко напугал омегу, они продолжали бы встречаться, наверно. Но прошлое не вернуть. Чонгук даже кольцо ему вернул, хоть альфа и не просил этого делать. Скоро договор с издательством закончится, и Чонгук посвятит себя другим проектам, попрощавшись с Джувоном. И Чимином. Мысль об омеге заставляет почувствовать себя самой последней дрянью. Он же знает, что Пак встречается с Тэхёном, но всё равно допустил секс с альфой.   — Не стоит волноваться, обычное недомогание у омег. Просто дай мне ещё один день. Пожалуйста, — он говорит последнее слово тише обычного, и, видимо, это действует на альфу. Джувон вздыхает и просит его отдохнуть и не стесняться просить его о помощи, если ему что-то нужно.       Чонгук спешно его благодарит и кладёт трубку, отпивая горячий кофе, но тут же выплевывает содержимое обратно. Он никогда не умел варить этот напиток, а сахар сделал его вкус ещё более отвратительным.       Послонявшись без дела, он решается сам позвонить Тэхёну. Всё же они друзья и взрослые люди. Они должны, наконец, во всем разобраться.       Он берёт телефон в руки, нервно покусывая губы. Пальцы дрожат, а ладони потеют. На самом деле, это страшно. Чонгук никогда ничего не боялся, но сейчас пульс скачет как бешеный.       Чон нажимает кнопку вызова, поднося телефон к уху. — Чонгук? — альфа принимает звонок и голос такой удивленный, что Чону хочется и смеяться и плакать. Это всё нервы. Он прокашливается. — Тэхён, я хотел поговорить о сегодняшней ночи, — всё, аплодисменты в студию, он произнес это вслух. Он теперь готов говорить с альфой на эту тему открыто. — Я… — альфа пытается сформулировать мысль и замолкает. Чон нервно постукивает ногой по полу. Если Ким сейчас скажет, что всё было ошибкой, омега его прикончит. Но альфа не успевает ничего ответить, когда его зовет Чимин. — Тэ-Тэ, ну ты где? Я занял нам места у окна, хотя это было очень трудно сделать, — голос у омеги радостный, и Чонгук понимает, что на этот праздник жизни ему место заказано. Внутри всё рушится. Вся выдержка рушится на корню. Он чувствует, как глаза щиплет от слёз, и старается, чтобы его голос не дрожал и звучал ровно. — То, что ты был пьян этой ночью, тебя не оправдывает, — он делает глубокий вдох, пытаясь взять себя в руки. Это действительно больно, когда тебя отвергают, выбирая другого. Он не испытывал ничего подобного до этого дня и не хочет повторения. — Подожди, Чонгук… — Тэхён пытается что-то сказать, но Чонгук сыт по горло. У него тоже есть сердце, и оно не каменное. Оно вполне живое и чувствуется, что разорвано в клочья. — Знаешь, что? Иди на хуй, Тэхён, — и, пока альфа не успел ничего ответить, он прерывает вызов и быстро добавляет его контакт в чёрный список.       Слёзы, наконец, находят выход, и омега рыдает так громко, словно испытывает физическую боль. Но кто бы предупредил, что боль душевная окажется сильней.       Он стремительно собирает дорожную сумку, переодевается, берёт ключи от машины и выходит из квартиры. Ему необходимо уехать и обнулиться. Слишком много всего навалилось в последнее время. Это тяжело. Омега больше не выдерживает. Ему и так пришлось хлебнуть в этом городе много говна, на протяжении всех прожитых тут лет, но Тэхён всегда был тем, кто придавал ему сил и уверенности, не давая рукам опуститься и упасть духом. Сейчас же Чонгук чувствует себя пустым, эмоционально истощенным.       Дружба с Кимом была заведомо провальной, хоть он ни о чём не жалеет. Но дружить больше с ним не сможет. Жаль, что он понял это только сейчас, когда сердце разбито на кусочки и доверия больше нет.       Он бросает взгляд на окна своей квартиры в последний раз и выезжает со двора.