Лучше бы я была одинока

Он заострил на мне внимание, но не стал тратить свои ценные секунды на удивление, что я рядом. Прошёл дальше, сел за парту, а я быстро развернулась и стала смотреть в тетрадь. Мы сидели не рядом, в общем-то по моей инициативе, поэтому я чувствовала себя более-менее комфортно, а точнее, в безопасности. Пыталась внимательно слушать учителя, но ощущала его взгляд на себе. Это чувство (от его присутствия) заставляло меня не двигаться, не дышать. После школы я поспешила домой, но уже у выхода из школы, до моего плеча дотронулись. Обернувшись, передо мной оказался Чон. Соблюдай самообладание, Юра. Чонгук взял меня за руку и попытался вывести из потока людей, на что я стала резко сопротивляться и кричать. Много людей, быть может он остановится, а они помогут? Нет. Ответ был очевиден. Я знала это, знала исход, но верить не хотела. После попыток я шла смиренно и спокойно. В чём смысл? Эти люди, они не будут помогать, ведь тогда, их жизнь может превратиться в ад. Я всё понимаю. Я научилась понимать, мне пришлось. Почему? Да твою мать, если я не начну понимать, что жизнь-это не сказка, это не радость, не счастье и удовольствие, это гребаное страдание, то дальше будет только разочарование. Это не школа такая, это мир, просто мне очень повезло и в одном месте собрали 7 главных убийц страны. Впрочем, не мне одной так посчастливилось, это и все остальные ученики, которые до сих пор держаться или которые уже сдались. Пришло чувство, которого раньше не было, чувство, которое я не знала до этого момента. Странное, однако, чувство. Я тогда не понимала, что значит оно означает, но явно ничего хорошего. Выйдя туда, где нет лишних глаз, я остановилась, облокотилась к стене и подняла глаза ему навстречу. Парень смотрел на меня сверху и крепко держал за запястье. Чонгук нагнулся к моему уху, я смотрела в пустоту. Следом последовал тихий, доводящий до мурашек, шёпот. — Ох, не смотри на меня так, я ведь себя не контролирую, — ну да, о чём же я думала, когда смотрела в глаза Чонгуку? Наверное, мне просто надоело бояться, или же безразличие постепенно берёт вверх… Немного отодвинувшись от него, я продолжила: — Что тебе нужно, Чон Чонгук? — Ничего, Ким Юра. Просто мне немного скучно. — Я не стану с тобой спать, хотя, на самом деле моё решение тебя не особо волнует, не так ли? — Ох ты, я смотрю, разговаривать научилась или что? — Его касания были очень нежные, невинные и страх почему-то не подступал. Его рука скользила по рёбрам, талии, затем ниже и ниже. Он касался пальцем моих губ и заглядывал глубоко в глаза, но было не страшно. Почему мне не страшно? Мне не хотелось двигаться или отвечать негативом, хотелось спать, отдохнуть и ни о чём не думать. Мыслей не было, желания не было, была пустота. Просто, пустота. Его пальцы на моей попе, его губы на моей шее, его взор, который так пугал меня своей безразличностью, казался таким обычным и привычным. Это не пугало, это становилось нормой. Шло время, его действия были не невинные, но он не позволял себе раздеть меня, или воспользоваться мной, он просто трогал, шептал, касался и наслаждался всего лишь прикосновениями. Спустя какой-то промежуток времени, Чонгук просто отошёл от меня. Я молча взяла с пола портфель, который уронила ещё, когда припала к стенке, посмотрела на него и сказала: — Что ж, я пойду, надеюсь, тебе больше не скучно, — после сказанного, я направилась вдоль по коридору и вышла из школы. Меня никто не преследовал, не караулил, не хотел изнасиловать или убить, что было странно. Идя по улице, я заметила удивительную особенность, которую сложно было не заметить. Меня не волновало ничего. Я смотрела на небо и не думала о своей никчёмности, а просто видела хмурое небо, заходила за переулок и не думала, о том, что мне делать если я встречу кого-то, кто не желает мне добра, а просто шла за переулок. Мне было все равно даже на холод, это казалось мне обычным, не важным, я, на самом деле, вовсе его и не замечала. Меня это просто не волновало. Зашла домой, бросила рюкзак на пол, села за стол с чашкой кофе и просто тупила в одну точку. Не было мыслей, не было чувств, не было горя, отчаянья, уныния, боли и всего такого. Затем я совершенно случайно подумала, а хорошо ли это или всё-таки плохо? Разве это плохо? Нет, думаю нет. Мне не больно и не страшно, не стыдно и не обидно. Разве это не хорошо? По-моему, вот так жить проще. Ходя по дому и делая обычные дела, я понимала многое. Я пыталась отрицать, обманывать себя, но в итоге, больше не смогла. Я поняла, что это за чувство, незнакомое мне раньше. Это безразличие, грёбанное безразличие. Да, это то чего я сторонилась, чего избегала, с чем боролась… Это пустые глаза, отсутствие эмоций и чувств. Больше никакого сочувствия или сожаления, счастья или ненависти. Ничего не осталось. Больше нет ничего. Теперь, я такая же, как и они, все сломленные, пустые ученики в школе. Сколько? Сколько времени нужно было этим парням? Да, твою мать, просто Чонгуку, для того, чтобы превратить меня в пустое тело? Я проиграла, и реванша не будет. Не будет больше битв и истерик, попыток и проигрышей. Видимо, я больше не способна испытывать ни боль, ни счастье. Нет больше ни смысла, ни желаний. Я упала на колени в комнате. Осознание пришло, больно не было. Я не могла даже заплакать. Мне было всё равно. С этого момента мне плевать на то, что будет со мной, что со мной сделают или хотят сделать, что делали, на всё, что было важно в общем. Теперь это не имеет смысла, впрочем, как и всё в этом мире. Но если этот мир бессмыслен, быть может, моё существование тоже бессмысленное и никому не нужное?