Кощеевич

Григорий неплохо сдружился со всеми девочками. Особенно с Соней, Спящей Царевной, которая стала ему лучшим другом, да и самым первым другом вообще — в Дивногорье детей не было вот уже как лет пятьдесят-сто. Царевны были очень удивлены его историей — то, что его подкинули к Большому Дивногорскому Барьеру, и он не сын Кощея, а усыновленный, или точнее — взятый им в ученичество. Но царевны слегка побаивались его «работы», и опять же все кроме Сони. Девочка, мастерица сна и вещих сновидений, коротко проговорила, когда остальные разохались, и попугались: — Сон и смерть — практически сестры. Так что я считаю, что бояться бессмысленно, — сказала она, разом прекращая оживленные разговоры своих подружек, — в нашем Царстве-государстве из-за того, что именно Луна считается хозяйкой неба, а не солнце, очень много подобных тебе, Григорий. У нас нечисть-то пошаливает. И спим мы больше, чем кто-либо… Он весело проводил с царевнами время — утром и днем все старательно учились, затем разбирались с домашними зданиями, а после играли в самые разные игры. Когда надо — завтракали, обедали и ужинали. Иногда ходили в библиотеку — если задание требовало незнакомых им сведений. Кощей, вдобавок, занимался с мальчиком дополнительно, и по гораздо более сложной, продвинутой программе. Но зато больше привилегий было как раз-таки у Гриши — он мог дольше них не ложиться спать, мог опоздать на уроки, и отсутствовать целыми ночами в замке. *** Сегодня вечером, опять же гуляя с косой на плече наперевес по Неведомым дорожкам, ему повстречалась Баба Яга. Дело было вот как… *** Едва видная тропинка под ногами вильнула вправо, и почти сразу под ноги мальчику метнулся черный, взъерошенный комок шерсти, и парень вынужденно сплюнул три раза через левое плечо, чтобы не накликать беду: — Тьфу-тьфу-тьфу, — недовольно отведя от себя всю неудачу, плюнул парень, провожая взглядом — кого это черти принесли?! Мяучащий черный клубок покрылся зеленовато-серебристыми туманом, и обернулся знакомой до зубной боли «моложавой» подтянутой старушкой с горбатым носом. Григорий уже давно был знаком с этой обитательницей Дремучего Леса, Бабой Ягой, которая когда-то давно, лет с тысячу назад, мутила с Кощеем; затем они вдрызг разругались, и директор поставил от Яги защиту. В замке находиться ей было категорически запрещено. За века взаимной вражды, они уже успели надоесть друг другу до скрежета костей, а подколки и ее пакости были схожи как близнецы — одна другой дебильнее. Обычно Кощей показательно вышвыривал каргу за дверь, а она, со стандартной злодейской фразой, которая уже успела осесть не только в печенке, но и коре головного мозга: «Эй, вы, на этот раз вы победили, но мы еще встретимся!» — демонстративно садилась на метлу, и летела в сторону Кудыкиных гор, к Избушке на Курьих ножках. Через дня два-три все повторялось… Мальчик знал — если не показывать вида что ты ее боишься — то и тебе она вреда не причинит. Поостережется. — Касатик, — притворно-ласково проговорила Яга, но ее тон Гришу не обманул — колдунья, она и в Африке колдунья, — здравствуй! — Здравствуй, бабушка, — возвращая ей ее слащавый тон с процентами, поздоровался мальчик, небрежно покрепче перехватывая свою страшную косу. Лицо Яги перекосилось аж в трех местах, и Григорий почувствовал что словил кайф от того, как он задирает ее, — и тебе не хворать! — неожиданно возросшим от экстаза голосом — голосом маньяка, подзывающего свою жертву, произнес мальчик. Только что он весьма… завуалированно пожелал ей закопаться поскорее куда-нибудь в недра земли. Яга это почуяла, и сбавила тон: — Куда держишь путь, внучок? Один-один. Парень почувствовал жесточайшую потребность заорать или выругаться, но вовремя прикусил язык. Яга-то сама не опасна, зато вот ее зелья — самые, что ни на есть, убойные. Плеснет еще чем-нибудь, потом долго лечиться предстоит, с нее станется. — На погост, — хмыкнул очевидный ответ Кощеевич-младший, — куда ж еще? — иронично сказал Гриша, делая небольшой шажок прочь от Яги. Сюрреалистический разговор продолжался бы вечно, если бы парень не торопился. Между Бабой Ягой и мертвяками он безоговорочно выбирал сторону мертвяков. Яга явно сомневалась на его счет, но Григорий был уже тертым калачом, и во взрослые разборки не встревал — своих было предостаточно. Он сбежал в удачно налетевшем облаке тумана, и, вдобавок, смог запутать Бабу Ягу, напустив на нее летучих мышей. Колдунья на кладбище никогда не совалась, предпочитая общество живых, а не мертвых. *** С утра в школе-замке все бурлило — девочки спешно собирались на урок магического домоводства, и брали с собой всю кухонную утварь, одновременно пытаясь элегантно подобрать под платья и сарафаны фартуки и колпаки. На всех частях девичьей спальни было движение, кроме одной. Варвара Краса — Длинная Коса опять дремала, плюя на шум, и намереваясь очередной раз проспать. Кстати, даже несмотря на то, что Соня далеко опережала своих одноклассниц по длительности сна, Спящая Красавица никогда не опаздывала на занятия. Только Дарье, Царевне Несмеяне, удалось ее поднять от мягкой подушки и теплого одеяла. В итоге, девочки пошли на урок без нее. *** Варя — была самая шебутная, веселая и озорная девчонка из всех. Иногда ее озорство перешагивало все границы, и девочки безуспешно пытались предостеречь ее от дальнейших действий. Еще Варвара чудесно рисовала — ее рисунки были как живые. Сейчас она поспешно одевалась и кидала утварь в рюкзак, одновременно пытаясь разобраться в своем неубранном ящике, где вперемешку лежало все — от носков до заколок. Один гребень и привлек ее внимание. Он был от братьев — подарок, кстати у нее их было семь. Если бы она знала, к чему это все это только приведет… *** Через пятнадцать минут по девичьей спальни бегало не менее десяти копий-клонов Варвары, и та начала хвататься за голову. Клоны казались ей просто отвратительной копией самих себя! Они не слушали ее и устроили в спальне разгром, при этом крича, оря и вопя во все горло. Девочка пыталась навести порядок, но бесполезно. Вдобавок она, вдохновившись, отправила на урок домоводства одну из своих копий… А та расшалилась не менее других копий, и сорвала занятие, доведя четырех царевн буквально до белого каления. И сейчас они шли в спальню, куда привела их выбежавшая из класса домоводства копия. И оцепенели на пороге. — Что-то от Варь в глазах рябит, — слабо проговорила Соня, хлопая ресницами, а затем тщательно протерев глаза кулаками. Девчонки смотрели на все это «клонированное рыжее безобразие» в десяток глаз и не могли вымолвить ни слова. Тут сбоку показалась фигура Григория, который тоже припозднился на урок. Кощей его от обязанностей по стряпне не освобождал — считал, что любое знание в жизни пригодится. От шаловливых копий одного и того же у него начал нервно подергиваться левый глаз. — Варя! — рявкнул парень, моментально прорезая и гася этим вопли клонов-девочек, — это что?! — Копии, — обессилено произнесла одна из Варь, и клоны проговорили это следом за своим оригиналом. Алена тут же закрыла уши — какофония из голосов Варвары грозила обернуться ей мигренью. — Ты как это сделала??? — воскликнул Григорий, махая руками на царевен — чтобы не мешали им с рыжей разговаривать. Он-то прекрасно знал как отличить копию от оригинала. — Это все этот гребень! — едва не плакала Варька, и, обращаясь к девочкам, все еще стоявших истуканчиками, воскликнула: — Вы, что — меня не узнаете? — Как нам знать — одна другой одинаковее, — сообщила ей Несмеяна. — Да ты шутишь… Я совершенно на них не похожа! — Вообще-то, — честно сообщила ей Василиса, — похожа. — Один в один, — сказала Елена Прекрасная. — Я?.. — сорванным голосом проговорила Варвара, — правда? — девочка рассеяно посмотрела на копий, — что-то я себе не нравлюсь… совсем, — и, тяжело вздохнув и закрыв лицо ладонями, опустилась на ступеньки и заплакала. — У тебя есть шанс все исправить, — сообщил Гриша, почесав лоб, — сегодня же домоводство, практика. Печем волшебные блины. — Точно! Я напеку блинов, и избавлюсь от этих копий! Копиям услышанное не понравилось… *** — Варька! Скорее! — Григорий, как самый крепкий, сдерживал озорных клонов вне класса-кухни. Ему в этом помогали четыре царевны. Но десяток рыжих рвался вперед, как танки, и мальчик с девочками держал дверь запертой из последних сил. Царевна Краса-Длинная Коса уже успешно приготовила тесто, и уже затопила печь, где ждала своего часа сковородка. — Прорываются!!! — крикнула Даша, и рухнула вниз от очередного мощного напора копий-клонов. Сил держать дверь больше ни у кого не осталось — и клоны, не встречая больше никакой преграды, радостно рванули к сотворившему их оригиналу. — Блин — пекись, копия — испарись! — завопила Варя, отчаянно пытаясь не дать соскользнуть блину со сковородки. Первая копия пропала. Пошел «в бой» второй блин… *** Девчонки и Григорий буквально кулями повалились на пол — от усталости. Все копии, следуя желанию хозяйки-оригинала, наконец-то испарились без следа, но и вымотали их нещадно. — Ну, Варька, ну ты даешь! — парень вытер со лба пот. — Я весь взмок! Варвара тоже тяжело дышала; она никогда так еще не готовила на кухне — на предельной скорости и много. Но Гриша-то прав — во всем случившемся виновата только она одна. — Больше в жизни не надену эту штуку… — И?.. — скосила глаза на девочку Дарья, —... и никогда-никогда больше не буду делать копий самой себя! — продолжила рыжая. Блины стояли на кухонном столе ароматными стопками…