Сборник драбблов от LadyBee

— Он никогда не узнает, как я его люблю! И люблю не потому, что он красив, Нелли, а потому, что он — моя половинка. Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя — одно. — искренне проговорила она.       Арья была актером от бога. Она «жила» своей ролью и прикладывала все усилия к тому, чтобы быть лучшей в своём деле. Однако, новая роль заставила Джона засомневаться в этом. Кэтрин Эрншо была персонажем, который требовал намного больше, чем простое юношеское упрямство. До этой роли — Арья великолепно вживалась в любую героиню. Но… «Грозовой перевал» был для всех рассказом о бессмертной любви, запятнанной горечью и безумием.       Джон на секунду подумал, что такая глубокая и сложная героиня — не подойдет Арье. Её дорогому кузену не хватало опыта бурной и всепоглощающей любви. От того-то он сомневался в том, что Арья сумеет живо передать эмоции главной героини. Она слишком молода, чтобы понять эти чувства. Джон вспомнил несколько плохих любовных романов из своей жизни. Он думал о себе скорее как об Эдгаре Линтоне, чем как о Хитклифе. Он не был создан для вечной любви и всех последующих трагедий. — А ты, как думаешь? Я хорошо сыграла? — Арья долго молчала, прежде чем задать свой вопрос. — Потрясающе! Ты справилась. — Джон заверил её, улыбаясь застенчиво.       Если бы только эта фраза не заставила его задуматься обо всех тех вещах, которые он хотел игнорировать ради своего душевного спокойствия. Некоторое время он боролся со своими чувствами. Главным образом потому, что Арья всегда была для него каким-то божеством. Джон с бешеной настойчивостью задавался вопросом, есть ли такая вещь, как реинкарнация, родственные души или что-то в этом роде.       Большую часть времени он съедал себя изнутри. Тоска, которую он чувствовал, и беспокойство, которое поглощало его в течение нескольких месяцев с тех пор, как Арья начала встречаться с Эдриком Дейном, были слишком велики. Какое-то время он пытался убедить себя, что просто чувствует необходимость защищать её. Это было что-то ужасное. Каждый вечер он выдумывал тысячу и один способ, как убить Эдрика Дейна.       Всякий раз, когда они целовались, Джон отворачивался и пытался подавить это уродливое чувство, растущее в животе. Он хотел забрать ее у Эдрика проорать ей на ухо, почему она не должна быть с этим «гладколицым мудаком».       Его отношения с Игритт прекратились в течение нескольких недель с тех пор, как Арья начала встречаться с этим парнем. С тех пор Джон не мог хорошо спать, и независимо от того, что происходило в течение дня. Его разум всегда возвращался к воспоминаниям об Арье, улыбающейся и неистово целующей Эдрика Дэйна.       Это было ужасно признавать, но Джон начал ревновать. Он ненавидел Дейна за то, что он такой красивый. Он ненавидел его за доброту и воспитанность. Он ненавидел его даже за то, что он присутствовал в жизни Арьи, словно ангел-хранитель, в то время как Джон был изгнан, словно демон и игнорировался ею в течение нескольких месяцев.       Вся правда в том, что в течение долгого времени он не воспринимал Арью, как девушку. Она ещё девочка, зачем её нужен парень? Бред какой-то. Она была только его. И это — истина. Его милая кузина, его лучший друг, его Арья… Пока она не стала «девушкой Дейна».       Горько было осознавать, что он — не Лейтон. Он был тёмным цыганским мальчиком, изгнанником, влюбленным в благородную девушку из родовитой семьи, которого молодой лорд с золотыми волосами и пурпурными глазами отбросил на свое место. Если этот ужасный любовный треугольник был бы книгой, то «Грозовой перевал» — чертовски точный выбор. — Что это за выражение лица? — спросила Арья, глядя на него пытливыми глазами. — Что ты чувствуешь, когда ты с Дейном? — он не успел подумать, а слова уже бездумно вырвались изо рта. Мысль превратилась в звук… Достаточно громкий звук, чтобы Арья услышала его и задумалась на секунду. — Мне хорошо с Эдриком. — она сказала это с улыбкой, которую можно было бы назвать только меланхоличной. — Но эта связь не то, что Кэтрин имела с Хитклифом. Это нечто другое. Они были родственными душами. Между мной и Эдриком этого нет.       И это сказала Арья? На мгновение Джон потерял ориентацию во времени и пространстве. Он никогда не принимал её за романтичную девушку. — Ты веришь в это? Ты веришь в то, что существует такая сильная любовь, которая может превзойти жизнь? Любовь, способная причинить ощутимую боль, когда ты далеко от того, кого любишь… И всё же… и все же, когда ты рядом, возникает чувство уверенности, как будто ты никогда не был целым до этого момента?       Так много вопросов… Это было похоже на поток сомнений. Торнадо бушевал внутри него, когда Арья на секунду прикусила нижнюю губу. Она задержала его правую руку, прежде чем положить её себе на грудь. Джон на секунду проигнорировал ощущение прикосновения к её груди. Это не было сексуально. На самом деле причина, по которой он задерживал дыхание, была чистой и священной в некотором роде. Джон почувствовал, как сердце Арьи бьется о его ладонь, и этот звук отражался внутри него, как эхо, и заставлял его собственное сердце биться в унисон с её. — Теперь ты понимаешь, что я чувствую? — Арья внимательно посмотрела в глаза Джону.       На секунду, короткую и незабываемую секунду, Джон позволил себе забыть о своей морали и о своем чувстве приличия. Он огладил её лицо, как это делал бы любовник. Нежно и трепетно.       Если есть родственные души, то это всегда трагедии и разбитые мечты. Они редко остаются вместе, хотя это воспоминание, которое они дарят, остается внутри друг друга навсегда, как ожог. Вот почему эти души ищут друг друга с рождения, ибо рост души никогда не должен был быть легким.       Джон на секунду закрыл глаза и помолился о более мягкой судьбе. Он не искал мучений Хитклифа и его тоски по женщине, которая была потеряна для него навсегда. Если бы был Бог или боги, он мог бы молиться только о дне, в который их время будет правильным: никаких других отношений, никакой разницы в возрасте, никаких семейных ссор…ничего, что могло бы разлучить их. — Ты веришь в это? — её голос дрожал, а на глазах были слёзы. — Я знаю, что они есть.