Сборник драбблов от LadyBee

      Требуется время, чтобы понять, что в человеке меняется в процессе взросления. Подобно мальчику, который растёт, превращаясь в мужчину, и мужчине, который стареет, чтобы умереть; любовь тоже имеет свои времена года.       Давным-давно слышал я одну песню… «Песня о четырёх женщинах», которых мужчина любил при жизни, в разные времена года. Я совсем как тот человек. У меня тоже были разные сезоны для любви. Одна женщина для лета, другая для осени, третья для зимы, но весна будет всегда самой желанной среди них.       Это не только сердце, которое чаще бьётся в зависимости от времени года… Это человек, который время от времени ищет плотских утех в другом любовнике или любовнице. Можете вы любить только одного человека? Как эта любовь будет меняться со временем? Я должен был узнать об этом раньше. Однако я не слыл умным или хорошо осведомленным об очевидных вещах человеком. Я не знал, что движет миром любви.       Подобно радуге и её спектру, моя любовь тоже имела множество цветов.       Фиолетовый был любим из-за полевых цветов, которые она любила собирать в лесу, и за все синяки, которые она получала. Арья была диким ребенком, и часто падала и получала царапины и порванные платья. Я никогда не заботился о них, когда был мальчиком, и не забочусь о них сейчас, за исключением тех случаев, когда синяки на её кремовой коже остались от моих губ.       Синий был для неба над головой, когда я оставил её позади. С болью в сердце и отчаянной потребностью в чести и славе я совершил ужасную ошибку, дождавшись её прощания. Воспоминание о её смехе было единственным, что согревало меня все эти годы тоски. Это и моя безмолвная молитва о том, чтобы наши дороги — когда-нибудь пересеклись в одном и том же замке.       Голубой — за розы в Зимнем саду и мать, которую я никогда не знал. Я снова и снова слышал, как похожи Арья и Лианна. Я не могу сказать, правда ли это, но возможно КРОВЬ МОЕГО Отца заставила меня почувствовать в ней пламя любви. Первая и единственная женщина, в которой я никогда не сомневался и не задавал вопросов. Арья всегда будет моей королевой любви и красоты, и я увенчал её зимними розами накануне нашей великой битвы. Если бы мне снова пришлось умереть за неё, я бы сделал это, не дав сомнениям появится.       Зеленый был для меня цветом сомнений. Я был совершенно не готов признать, что больше не люблю её так, как должен был любить сестру. Я любил её по-другому, и когда Арья была рядом, я снова чувствовал себя мальчиком... Неуверенным, встревоженным и глупым; я потерял счет тому, сколько раз я выставлял себя дураком, пытаясь произвести на неё впечатление. Арья смеялась надо мной, и эти моменты часто давали мне надежду, что весна близко.       Желтый — это солнце, которое следует за тьмой войны и зимы. Когда таял снег и становилось теплее, Арья садилась на траву и наслаждалась его теплом, подставляя ярким лучикам свою бархатную кожу. Ей это нравилось больше, чем мне, и она рассказывала мне о днях, проведенных в Браавосе. Время проведенное вдали от Севера, придало её коже золотистый оттенок, и под солнцем она выглядела свежей и юной, по крайней мере, на краткий миг.       Оранжевый — для гаснущего огня в моем камине ночью. Арья просидела рядом с ним несколько часов, пока мы пили и разговаривали, не обремененные грузом ответственности и постоянным страхом смерти. Никто из нас не говорил о поцелуе перед битвой, никто не отважился говорить на более деликатные темы… Например, что значит для нас перестать быть братом и сестрой… Оранжевый был для энергии и храбрости Арьи, чтобы спросить вслух, почему я это сделал. Её честность была не менее яркой, чем тлеющие угли, и я не мог долго от неё скрываться. Не дожидаясь, пока я все объясню, она села ко мне на колени и погладила по лицу. Арья поцеловала меня по собственной воле, и в ту ночь я не стал подкладывать дров в камин. Её обнаженное тело согревало меня всю ночь.       Красный был для крови. Кровь, которую мы разделили; кровь, которую мы пролили на поле боя… это была кровь её девственности, запятнавшая мои простыни, и смесь вины и жадной гордости, которая последовала за этим. Красный был также для её губ после поцелуя со мной и для Дракона на плаще, который я обернул вокруг её плеч, чтобы мир знал, что Арья была моей.