Shaman King. Перезагрузка

      Некроманты всегда были людьми странными. Про них и поговорка пошла: «сила есть, ума не надо», — когда парочка особо сильных и особо тупых подняла три кладбища близ себя, и разозленные скелеты, вырвавшись из-под контроля, растерзала призывавших. С тех пор некроманты многому научились, контролировать пару сотен костей смогли, да больше ни в чем замечены не были. Ни тебе войн, ни прорывов научных. Просто и там, и тут духи жаловались на призыв в самый неподходящий момент лишь для того, чтобы попугать местных детишек или развлечь стаю диких собак.       Шаманы некромантов не любили. Несмотря на общую связь с миром мертвых, шаманы уважали духов и несли добро и справедливость на планету в то время, как некроманты бередили мир мертвых чисто по приколу.       Однако, как рассказывала Аоми, несколько сотен лет назад случилось невероятное явление: сошлись шаман и некромант. Мир застыл в ожидании, кто там уродится у этой влюбленной парочки Фаустов, молясь, чтобы ребенок выбрал одну стезю. Мир вздрогнул, когда на свет появилось дитя: шаман-некромант. Убийственное сочетание, от которого взвыли даже демоны Ада. Убить ребенка не представлялось возможным: любого неугодного сила ребенка убивала в ту же секунду, как маленький пальчик указывал на этого неугодного.       Родители ужасались и не могли нарадоваться одновременно: они основали род, главой которого неизменно будет сильный мужчина, от которого шарахается даже Король шаманов. В том, что на роду всегда будут рождаться мальчики, хитропопые Фаусты успешно озаботились, подправив ДНК дитятки на всю оставшуюся жизнь планеты. Опытным путем папашка Фауст, изрезав руки всех привязанных к батарее участников эксперимента, постановил, что лучшей женой для сыночка будет обыкновенная девушка лишь с легкими зачатками шаманизма, без сверхдуш и некромантических способностей. На пятой бутылке водки у старшего Фауста удалось изменить и это в ДНК. С первого гормонального взрыва у Фауста-младшего не вставало ни на кого, кроме девушек с крохами сил.       Так и повелось.       Род Фаустов процветал, умудряясь оставаться в тени и выйти сухими из резни во времена инквизиции, вызывая зависть у других шаманских кланов. И иссох — также быстро — на восьмом, считай поколении. Ставший главой клана Иоганн Фауст Восьмой сошел с ума после потери любимой и пошёл супротив всех законов. С одной стороны, как это романтично — пытаться отбить погибшую девушку из лап самой Смерти! Если быть идиотом. А если быть умным, то братья быстро отсекли себя от рода и исчезли в других странах, лишь бы по ним не прошлось. Беснующаяся от ярости Смерть не желала отдавать пройденную Очищение и познавшую мир мертвых девушку ни в виде плоти, ни в виде души, за что та была наказана немотой и извечным желанием вернуться на посмертие. Фауст, окруженный горами трупов и слишком счастливый, не замечал боль и стенания души своей любимой, насильно привязанной к собственному скелету.       Иоганн Фауст Восьмой был признан самым сильным некромантом и самым сумасшедшим шаманом за всю историю, переплюнув клан Тао и даже самого Маппу Додзи, наиболее известного ныне как Хао Асакура.       О последнем факте Манте известно не было, но один только рассказ порождал внутри ужас.       Имя и место выплыло на гребанном «Оракуле» как раз на тренировке с волчицей, о чем шаман успел пожалеть тысячу раз. Он никогда не видел, чтобы его милая и скромная Манта умела так орать и знать столько матов. Если так называемые судьи доживут до финала после всех проклятий, сыплющихся из уст девушки, это будет самым большим их достижением. Но идти пришлось, ночью, без указания точного времени, под проливной дождь и с рычащей девушкой на хвосте.       Ночь. Дождь. Кладбище. Могила.       И они вдвоем с зонтик ядовито-желтого оттенка, как горящая лампочка в непроглядной тьме — не заметить невозможно.       Непривычная тишина начала наводить Йо на мысли, что девушку надо бы сводить на свидание и, желательно, без такого экстерьера. И всяких вражеских стычек. А то получается, как в плохом анекдоте.       Додумать Асакуре не дали. За стеной дождя появился силуэт, на которого мгновенно среагировала боевая подруга и Амидамару, появившись перед друзьями призрачным щитом. Дождь начал стихать и вскоре прекратился совсем, заставив насторожиться оборотня. От званого гостя пахло силой: давящей, безумной и мертвой. Сомневаться в том, что это и есть потомок знаменитых шаманов-некромантов, не приходилось. Под серыми, словно неживыми глазами ярко выделялись синяки, словно какой-то мастер четко поставил два одинаковых фингала. Огромное высокое тело, скрытое плащом, было совершенно непропорционально впалым щекам. Йо насторожился, прислушиваясь к странному глухому бренчанию, похожее на косточку курицы для супа, которую ломали.       — Йо Асакура? — уточнил противник. Его голос был необычайно бархатным, но с легкими нотками истерии. В том, что у чувака явные неполадки с нервами, сомневаться не приходилось. А вот что с головой — предстояло выяснить.       — Всё верно, — встал шаман, уважительно наклонив голову.       — А это что за прелестное существо? — Йо тут же сделал шаг вбок, закрывая девушку собой. Почему-то по коже прошел холодок неприятностей.       — Неважно, — попытался обратить на себя внимание парень, чувствуя незримую поддержку самурая. — До начала поединка осталось всего ничего, предлагаю выбрать подходящую площадку и дождаться звонка.       — Нет-нет, погоди, это важно, — прошептал Фауст, продолжая смотреть в одну точку, словно мог видеть сквозь Йо, — для меня. Такое необычное строение тела. Уже не ребенок — подросток, — но такое маленькое тело. И такая сила духа. В самый раз для моего эксперимента.       Оямада почувствовал неожиданно сильный рывок назад: её схватили пара скелетов, необычайно сильных для тех, у кого нет мышц, и начали уводить к какой-то огромной могильной плите. Йо было бросился вслед за подругой, но перегородили дорогу еще с десяток скелетов. Парень переглянулся со своей подругой и обратил всё внимание на врага. То, что он практически не тратит свои силы на воскрешение мертвых, было видно невооруженным глазом и обещало быть весьма опасным. Поединок так и не состоялся, а значит, что всё веселье только предстояло.       — Мне удалось исследовать многих, но все такие вот маленькие, как ты, моя дорогая, очень быстро умирали, — лепетал Фауст, подходя к своей жертве. Как психопат е воспламенился от взгляда Асакуры — бог его знает. — Но в тебе есть стержень. Ты ведь потерпишь, моя дорогая? Стань частью науки ради моей возлюбленной! — холодные длинные пальцы, крепко держа скальпель, потянулись к футболке прикованной скелетами девчонки.       — Знаешь, как-то не стремлюсь, — рыкнула Манта и обратилась. Сдержать оборотня в момент обращения практически невозможно, и скелеты быстро рассыпались по кучкам. Фауст едва успел отпрячь от острых зубов волчицы, а та быстренько отбежала к своему шаману, снося скелеты, как кегли. Живая сила оборотня легко побеждала смертную. Иоганн Восьмой взвыл, словно на себе ощущал боль поломанных костей скелетов.       — Какая же ты невежественная! — простонал псих, схватившись за волосы, словно действительно ощущал жгучую боль. — Ты хоть представляешь, как им больно?       Манта довольно рыкнула. Она не чувствовала никакой жалости к тем, кто не был жив и не имел даже душу. Всё равно, что сломать шкаф. Себя в обиду волчица давать не собиралась, прекрасно понимая, что это просто игра, психологическое давление на её шамана. Будь она всё такой же слабой, что не смогла бы вырваться и попала под нож недоученного, Йо наверняка бы взбесился и начал делать ошибки. И проиграл бы бой. Но со скелетами оборотень могла справиться сама, поэтому Асакура вполне мог сосредоточиться на противнике, пусть его взгляд и обещал испепелить Фауста на месте.       Скелеты наступали. Йо достал обычный деревянный меч и приготовился отбиваться, не используя фурьоку. Волчица, переглянувшись с ним, понеслась на кости тараном, чувствуя себя беззаботным щенком. Её сила сносила мертвецов, разрубая в щепки так, что не могли больше восстановиться. Армия редела, не успевая даже добраться до цели в виде пацана в центре. Фауст выл, выдирал волосы, орал что-то нечленораздельное и вконец взбесился.       Мужчина вытащил из-под плаща чей-то скелет, и плащ обвис на нём, как тряпка. Манта неожиданно поняла, что одно неверное движение — и Фауст, сам похожий на своих воскрешенных, сломается сам, без всякой помощи.       — ТЫ!!! — провизжал Иоганн под аккомпанемент «Мобильного оракула». Йо быстро взглянул экран, убедившись, что бой начался, и призвал свою силу. Призрачный меч Амидамару мгновенно образовался в его руке, заменив деревянный, и самурай, не теряя времени, вселился в него, мгновенно создавая щит. Его связь с шаманом была настолько сильной, что всё произошло в доли секунды. Восьмой всё еще вселял своего духа. — Возлюбленная моя Элайза, дух бесплотный!..       Скелет оживился и начал приобретать форму, заставив волчицу подпрыгнуть. Очнувшись от полного обалдевания происходящим, Манта отыскала судью и Анну и быстренько сбежала к ним, примерно понимая, что от кладбища останется ничего.       Йо не торопился нападать, оценивая противника. То, что сам по себе шаман едва живой, еще не означало, что дух был слабым. Мощь некроманта поражала и давила к земле, словно сошедшая с ума сила притяжения. На ногах удерживало только упрямство.       Элайза выросла в гигантскую Элайзу. Впервые у Манты появился исследовательский интерес к происходящему внутри гигантского духа — вырос скелет или таким же остался? — но её за шкирку удержала Анна. Итако была спокойна и уверенна, как могильная плита. Судья старался не упасть в обморок, рассчитывая стоимость восстановления несчастного кладбища, ведь все расходы брали на себя организаторы с поддержкой кланов. Элайза размером с пятиэтажку попыталась сделать шаг, намереваясь раздавить в лепешку наглого пацана с мечом, но с размерами стала невероятно неуклюжей. Поскользнувшись на костях, дух накренился назад и начал падать. Йо подбежал прямо к предполагаемому месту падения, чуть увеличил свой меч и просто поднял вверх. Соприкоснувшись с острым клинком, дух распался. Фауст шмякнулся прямо на скелет своей незабвенной, тяжело дыша.       — Такие размеры требуют огромного количества фурьоку, — пояснил судья, пытаясь восстановить сердечный ритм. — И практики. Духу тоже приходится учиться, ведь каждое движение происходит невероятно медленно, а если это первый призыв, то еще и шаман сильно мешает. По итогу, Фауст потратил все свои запасы на один никому ненужный удар, поддавшись гневу.       — Но как же… — Манта шокировано смотрела на уснувшего некроманта. — Клан Фаустов был известен каждому, даже глухому. Со временем их сила должна была увеличиваться. Куда она вся подевалась?       — Смерть никому не прощает попытки отобрать принадлежащее ей. Фауст выкрал свою Элайзу и был проклят. Он в шаге от могилы, и только принадлежность к некромантам оставляет его в этом мире.       Это был самый короткий поединок за всю историю.       Праздновали победу тихо и скромно, ограничившись парой бутербродов в исполнении Анны. Фауст дрых в подвале дома, с ним еще предстояло разобраться. Отправлять психованного шамана-некроманта в свободное плавание было равно Армагеддону, от которого спасения не было в принципе. Убить же было невозможно: он был заложником самой Смерти. Отдать судье едва дышащего психа отказались все наотрез. Йо хотел видеть Фауста своим сторонником, а не врагом, интуитивно не доверяя организаторам мероприятия. Патч хотел было отобрать силой, но Манта широко зевнула, показывая ряд острых зубов, и тот отстал. Пусть оборотням было запрещено убивать людей, но патчи уже тысячу лет к таковым не относились.       Ближе к ночи в дом вернулся Хоро-Хоро с сестрой, сверкающий улыбкой на пол-лица, как начищенная монета, и празднование пошло по второму кругу.       Фауст не проснулся ни на первый день, ни на второй. На третий Йо и Манта спустились в подвал, принюхиваясь к запахам. Однако вопреки опасениям мужчина не умер, а храпел на всю широту своих легких, довольный возможностью отоспаться. Рядом с ним, поглаживая возлюбленного, сидела Элайза, которая благодарно кивнула приютившим их хозяевам дома.       — Я вот что понять не могу, чего патчи добиваются? Насколько я помню, что шаманы со знаком смерти к участию не принимаются. Они вообще презираемы, — Йо внимательно смотрел на некроманта.       — Прикрывают темные делишки? Фаусты-то тупыми не были, судя по их прорыву в генетике. Сбой программы произошел только на восьмом. Подсунули вместо девчонки со способностями самую обыкновенную смертную и зациклили всё внимание наследника на ней? Согласись, он слишком помешан на Элайзе.       — Но для чего? Дед мне рассказывал, что род Фаустов был могущественными. Патчи с ними ни в какое сравнение не шли, хотя по слухам от них идут поколения каких-то там хранителей Короля шамана. Высший ранг из всех возможных, даже демонов завернуть могут.       — Возможно, Фаусты претендовали на звание хранителей? Чужие уши никому не нужны, — Манта открыла дверь камеры Иоганна, ставя на стол поднос с едой и водой.       — Их бы Король шаманов по мирам размазал тонким слоем, а остатки на кол повесил в качестве предупреждения. Эх, а это только начало турнира. Хорошо хоть, этого некроманта отбили…       — Кстати, а что со скелетом Элайзы?       — Да расплющило его, восстановлению не подлежит.