Musica che resta

Так прошли ещё 1,5 года. Бизнес Пьеро процветал, моя работа тоже не стояла на месте. Летом мы все снова встретились на Сицилии и неплохо отметили нашу с Пьеро годовщину. Мы также провели пару недель в России, а остаток лета путешествовали вне Италии, делая для себя новые открытия и ища приключений на сами знаете, какое место. За это время Пьеро увеличил свой словарный запас русского языка, но говорить на нём так и не научился. — Зачем мне учить русский, когда ты можешь говорить по-итальянски? — любил говорить он. Зато я добилась своей главной цели: я подкорректировала его английский. От акцента, конечно, избавиться ему не удалось, но зато он перестал делать грубые ошибки, на которые я всегда обращала внимание, если он выкладывал пост на английском языке. Было также очень лестно, когда и многие другие знакомые Пьеро обращались ко мне за советом, если у них возникали трудности. Это даже добавило мне пару клиентов. Русский этот нахал не выучил, но зато у меня сицилийский пошёл за милую душу. В принципе, он не сильно отличается от классического итальянского, надо всего лишь больше шепелявить и иногда вместо окончания «о» говорить «u». Буквально пару дней «занятий» и активного общения с носителями и я уже вполне могла слиться с местным населением. Самое главное, запомнить основные сицилийские ругательства, остальное пойдёт как по маслу. Шла вторая половина декабря. Вся Италия уже с октября-месяца была украшена цветными огоньками, на улицах появлялось всё больше и больше рождественских ёлок, которые ну никак не вписывались в панораму города. Если в Болонье они ещё туда-сюда смотрелись, то, допустим, в Риме им абсолютно не было места. Представьте себе сами, вы гуляете по улицам Рима, видите красивое здание, рядом с которым стоит ёлочка, а сзади… торчит пальма. Мне лично это всегда казалось чудным. Да и ёлки у них не такие красивые, пушистые и нарядные как у нас в России. Так что уверяю вас, мы лучше знаем толк в новогодних праздниках. Я шла домой с работы по улице Болоньи, полной итальянцев, бродящих по магазинам в поисках подарков на Рождество своим родным и близким. Очень редко, но всё-таки бывает, что в Болонье выпадает снег. Сегодня как раз и был такой день. Улицы Болоньи постепенно становились белыми из-за медленно падающих с неба снежинок, которые покрывали дороги города, соединяясь в одно белоснежное полотно. В этот день у меня было хмурое настроение, поскольку навалилось много дел, которые придётся делать дома, и только лишь снежная погода, которая добавляла ощущение приближающихся рождественских праздников, помогла мне воспрянуть духом. Я устало поднялась на 8 этаж и вяло открыла дверь в свою квартиру. Быстро перекусив, я пошла в свою комнату, включила гирлянду и ёлку для настроения и тут же села за компьютер, чтобы не терять времени зря. Спустя полчаса я услышала, как Пьеро поворачивает ключ и заходит ко мне домой. — Привет, дорогой, — сказала я, не отрываясь от компьютера, когда Пьеро вошёл уже в мою комнату. — Привет, любимая, — ответил Пьеро, нагнулся ко мне и обнял, поцеловав в висок. — А чего ты ко мне не зашла? Я тебя ждал весь вечер. — Ааааа, точно, мы же договорились с тобой поужинать! — схватилась я за голову. — Пье, прости меня, пожалуйста, я совсем забыла! Просто вылетело из головы, у меня столько дел накопилось, — виновато сказала я. — Ты всегда так говоришь, — несколько грубо сказал Пьеро и перестал меня обнимать. Он подошёл к балконной двери и стал смотреть в окно, убрав руки за спину. Частично я видела профиль Пьеро. Мне показалось, что он нахмурился, взгляд его был устремлён куда-то далеко. В его очках отражалась мерцающая рождественская гирлянда. Его явно что-то не устраивало, я видела это по его лицу. Я не поняла, чем была вызвана такая резкая перемена настроения. — Пьеро? Всё в порядке? — поинтересовалась я. Пьеро вздохнул. — Не совсем, — проворчал он. — Что случилось? — всё также не понимала я. — Ровным счётом ничего, но… — Пьеро, говори прямо. — Я уже напрягалась: походу, нас ждал серьёзный разговор. — Ладно, — сказал Пьеро после небольшой паузы. — Тебе не кажется, что в последнее время ты на работу тратишь больше времени, чем на меня? — Тебе не кажется, что ты сейчас говоришь как баба? — попыталась я разрядить обстановку. — Наташа! — разозлился Пьеро. — Право, это не смешно уже! Я хочу нормально поговорить. — Хорошо, хорошо, извини. Объясни нормально только, в чём дело. — Не знаю, как у тебя, но у меня возникает ощущение, что с каждым днём ты всё больше и больше отдаляешься от меня. Ты стала позже возвращаться с работы, потом либо весь вечер сидишь за этим проклятым компьютером, либо проверяешь какие-то тесты, либо у тебя ещё какие-то занятия. — Ну слушай, это моя работа… — Ты часто уставшая, и на общение со мной, как правило, у тебя уже нет сил, — продолжал говорить Пьеро, не обращая внимания на мой комментарий. — Сегодня ты вообще забыла про наш совместный ужин. Мне кажется, что я уже лишний в твоей жизни. — Пьеро, ну не говори чепухи. С чего ты это взял? Да, я оплошала, забыла про сегодня, мне действительно очень стыдно. В следующий раз запишу напоминалку в блокнот, тогда точно буду держать в голове. — Вот, вот про это я и говорю. Ты воспринимаешь наши отношения как должное, как «очередной пункт» в твоей записной книжке, а я так не хочу. — Пьеро, ты белены объелся? — сдавленно смеясь, спросила я. — Нет, я абсолютно здоров, — с раздражением ответил Пьеро. — Ну что мне теперь делать, если у меня сейчас завал в центре? Я же не могу разорваться, в конце концов? Пьеро, послушай, я согласна, что мы стали меньше общаться, но это же всё равно ничего не значит. Я по-прежнему тебя люблю и также жду с нетерпением, когда ты приедешь обратно, жду твои звонки и сообщения по WhatsApp, — сказала я и встала, подходя к Пьеро. Я положила свою руку ему на плечо. Он огрызнулся и дёрнул им. — Может, ты поменяешь работу? — С какой стати? — с недоумением спросила я. — Мне нравится эта работа, я не собираюсь её бросать. Да, порою она бывает утомительной, но это ерунда… — А, то есть, я для тебя уже ерунда? — спросил Пьеро, наконец поворачиваясь ко мне. — Да при чём тут ты? — стала раздражаться я. — Пойми, ты и работа для меня — это разные вещи, абсолютно разные вещи. И потом, что я буду делать, если уволюсь? Допустим, тебе снова надо будет улететь по делам, я останусь тут одна и буду целый день дома торчать? Так я хотя бы отвлечься могу. Ты тоже между прочим хорош: достаточно часто туда-сюда летаешь. — Ну, это совсем другие вещи, Наташа… — А почему это? Всё тоже самое: ты улетаешь, тебя пару дней нет дома, я тебя не вижу, мне тебя не хватает. А там кто знает, на какие встречи ты там ходишь. — Ты на что намекаешь? — подозрительно спросил Пьеро. — Да ни на что, просто к слову пришлось, — сказала я, предательски отведя взгляд. — Наташа! — Я имела в виду Флавию, которая всегда тебе рада помочь и охотно с тобой работает, — ответила я с натянутой улыбкой. — По-моему, мы уже давно закрыли с тобой эту тему. — Интересно, почему? — спросила я язвительным тоном. — Ты до сих пор ревнуешь? — прямо спросил Пьеро. Я молчала. Не хотелось говорить жёсткое «да». — Наташа, я задал тебе вопрос, отвечай. — … не без этого, скажем так. — Почему ты мне этого не говорила? — сквозь зубы спросил Пьеро. — Ты сам сказал, что мы закрыли эту тему. — Вот всегда ты такая: вечно молчишь! Лучше бы ты кричала, скандалила, не знаю, голос срывала! (*) — Зачем? Чтобы мы всё время ругались? — Нет, чтобы я хотя бы понимал, что тебе не всё равно, с кем я и где нахожусь, что я ещё нужен тебе. Я хочу двусторонних отношений. — А по-твоему, они у нас односторонние? — со злостью спросила я. — С моей точки зрения — да, — твёрдо сказал Пьеро. — Интересное кино! Сидишь тут, значит, ждёшь его, когда он соизволит вернуться с юга от этой мадамы, поводов для ревности сама не даёшь, в аэропорт всегда провожаешь, потом встречаешь, а тут на тебе! Получай фашист гранату. — Нависла тишина. Пьеро сел на диван. Я стояла, облокотившись на письменный стол, скрестив руки и ноги. — Ну и чего сам теперь молчишь? Кричи, скандаль, говори! Что предлагаешь делать? — То есть, проблему только я должен решать? — сердито спросил Пьеро, показывая на себя пальцем. — Ну не я же; ты у нас тут психуешь и проблемы создаёшь, — буркнула я. — Вообще-то это больше по твоей части из мухи слона раздувать… — начал было Пьеро. — Что. Ты. Предлагаешь, — перебила я Пьеро. — Увольняйся с работы. — И не подумаю, — отрезала я. Пьеро резко поднял на меня голову и посмотрел мне в глаза взглядом, полным отчаяния. — Сам увольняйся. — Я не брошу свой бизнес. — Ну вот и всё, хоть что-то мы выяснили. Никто ниоткуда не увольняется. Что дальше? — А дальше всё тогда, — с дрожью в голосе сказал Пьеро. — В смысле? — не поняла я. — Всё. Конец. — Ты имеешь в виду между нами? — Да, — уверенно сказал Пьеро и пристально посмотрел на меня. Ему явно было интересно, как я отреагирую. На секунду я занервничала, но только на секунду. Мне стало неприятно от того, что Пьеро во мне засомневался и словно потерял ко мне доверие. Это опять задело мою гордость, я была обижена. — Тогда катись отсюда ко всем чертям, — сказала я, указывая Пьеро на дверь. Кажется, я тоже задела его чувство собственного достоинства; видимо, он ожидал услышать совсем другие слова. — Всего хорошего, — бросил Пьеро в мою сторону и вышел из комнаты. — И тебе, — сказала я ему вслед. Через несколько секунд я услышала, как он хлопнул дверью. Я снова села за компьютер и попыталась продолжить работать, но мои мысли были настолько запутаны, что я не могла сконцентрироваться. Надо было расслабиться и снова собраться с мыслями. Как всегда в таких случаях помогает музыка. Так как католическое Рождество и Новый Год были уже не за горами, я включила рождественский плейлист, поставив смешанный проигрыш. «I’ll Be Home For Christmas» в исполнении Il Volo. Ну да. И я, и Пьеро будем дома на Рождество. Только теперь уже не в нашем доме, как мы и планировали, а дома у родителей, каждый у своих. На следующий день я увидела в окно, как Пьеро погрузил чемоданы в машину. Наверное, решил улететь в Палермо, а там на Рождество и до Наро доедет. Буквально на следующей неделе, когда в центре объявили рождественские каникулы, я сама улетела в зимнюю Москву встречать Новый год с родственниками.