Виртуальный диалог - ещё не диалог

                    — Ха-ха, я готов поспорить, что вы задаётесь вопросом, что именно мы сейчас здесь делаем, верно?       — Прошу нас простить за столь внезапное появление, но это была вынужденная мера со стороны нашего призывателя.       — Верно-верно, Хината-кун! Но-о-о… Не думаю, что стоит их шокировать раньше времени. Для их разума это ведь может стать серьёзным ударом.       — Боюсь, что уже! — ответил рассмеявшийся Кокичи, подбежав к рядом стоящему светловолосому парнише, которого тот никогда не видел раньше, а затем и вовсе без предупреждения начал щупать его за тёмно-зелёную кофту, как маленький ребёнок щупает подаренного на день рождения пушистого щеночка, — Поверить не могу, что всё взаправду! Как настоящие!       — Боже правый… — шокированный Шуичи Саихара попятился назад и прислонился к холодной стене, глядя на всю картину с круглыми глазами. Весь его скептицизм, несмотря на уже ранее случившиеся необъяснимые события, тут же окончательно растворился, а разум действительно мгновение содрогнулся, явно не желая верить в увиденное, что всё равно было просто неизбежно. Нельзя не верить. Только не после такого!       — Что ж, раз Нагито и Хаджимэ вас убедили, то у меня к вам вопрос, — произнёс чей-то тихий женский голос, обладатель которого находился в синем качающемся кресле и листал вниз какие-то непонятные символы прямо в воздухе, словно на невидимом экране, — Что предлагаете делать дальше? У вас есть идеи?       — Ни-ши-ши, мы ведь уже всё обсуждали, — абсолютный лидер развернулся к сидящей в тени особе, складывая руки за затылок, — Дай им просто ещё какую-то подсказку. Делов-то.       Вышеупомянутые парни закивали за заявление Омы, показывая своё согласие, потому что другого выбора, судя по всему, никому на ум не приходило. Разве что абсолютному детективу.       — В-вы… уверены, что это того стоит? — возразил Шуичи, взглянув на женский силуэт, — Прошу, давай не будем этого делать! Каэде и так на пределе. Неужели нет никаких других способов?       — Вам не стоит слушать мусор вроде меня, но для будущего трибута надежды всегда необходима щепотка отчаяния, поэтому я бы вам посоветовал поменьше жалеть ваших студентов, — произнёс улыбающийся Нагито, затем потянувшись к появившейся из ниоткуда кружке с горячим чаем, стоящей на столе.       Однако так уж вышло, что этот самый стол располагался над книжной полкой, из-за чего внезапно упавшая оттуда вниз книга предупредила Комаэду отойти на пару шагов назад, а затем, как тот и предполагал, вниз рухнула уже сразу вся полка, разнося пронзительный звук грохота и клубы пыли по всему помещению.       — Воу… — лидер с восхищением свиснул, наблюдая за поднимающимся серым облаком и кашляющим парнишкой, — Надо же. Повезло-повезло! Могло и по башке прилететь.       — Кхе-кха… — Нагито ещё несколько раз легонько стукнул по груди, после чего, как ни в чём не бывало, искренне рассмеялся, — Ха-ха, обычное дело.       — Даже здесь от тебя всё рушится… — пробормотал второй гость в белой рубашке, тёмных брюках и зелёном галстуке, — Ходячая катастрофа.       Но вот неизвестная девушка всё это несчастье тоже не оценила: — Комаэда, Хината, простите, но вы тут уже немного ни к месту.       Стоило ей только ещё раз провести пальцами какую-то странную линию, как парниши тут-же исчезли, как по волшебному заклинанию, а восхищающийся ими Кокичи лишь надул губы, теперь уже походя на обиженного малыша, который так и не наигрался не наигрался с новой игрушкой.       — Что ж… Полагаю, мне стоит запустить ещё какое-то воспоминание.       — Не проще ли просто свести с ума Рантаро галлюцинациями, чтобы он сам флешку отдал? — проворчал теперь скучающий лидер, — Ну правда, это уже слишком сильно затянулось. Сколько ты тут сидишь вообще?       — Четыре года.       — Ну вот, четыре го… Стоп, что? — брови сорванца полезли на лоб, но ни намёка на ложь в её словах он не услышал, от чего напрягся ещё больше, ведь слух и зрение Омы ещё никто никогда не обманывал, — Игра длится от силы пару недель…       — Нет. Четыре года. Для вас время длится иначе, чем для меня. Но я здесь уже четыре года.       — Н-но… Если ты заперта тут столь долгий промежуток времени и у тебя всё ещё есть какая-то часть власти… — вмешавшийся Шуичи сделал паузу, — То почему ты не потратишь эту силу на борьбу с Цумуги?       — Была бы моя воля — я бы уже всё это закончила, но я не могу. Мне нужно довести дело до конца. Вам здесь не место, вы должны быть снаружи. Цумуги даже сейчас наблюдает за мной, поэтому от моих действий зависит, попадут ли сюда ваши друзья сюда, а потом уже и на свободу.       — Тогда действуй без страха, — Кокичи пожал плечами, — Ну правда, Каэде уже вроде как задумывается о том, что её видения что-то значат. Этого недостаточно?       — Когда я попыталась передать ей слова Шуичи, то её размышления привели к конфликту с Рантаро. Я сделала неправильный выбор. Да и попытки предотвратить смерть Химико через сон Каэде, чтобы намекнуть ей на нашу помощь, тоже не оправдались успехом.       — Но Рантаро правда может быть опасен, — ответил Саихара, — Так и вышло, как я предполагал.       Ома закатил глаза:       — Ладно-ладно, тогда что ещё делать прикажете?       — Я всё же придерживаюсь мысли, что запуск видений надо прекращать, — последовало в ответ, — Все ваши друзья находятся в таких условиях, что скорее подумают, что у них едет крыша, нежели чем то, что кто-то влияет на их сознание, чтобы попытаться до них что-то донести.       — А как насчёт того плана с сообщением? — детектив озадаченно прошёлся по комнате, осматривая все доступные стены, — К тому же, я нигде не вижу здесь камер. Каким образом Цумуги получает информацию о том, что ты делаешь, если самой Цумуги, как ты нам уже говорила, здесь нет?       — Потому что она получила все мои права и функции, когда взломала меня и перенесла меня сюда. Следовательно, у меня остался лишь маленький набор из того, что я умела делать раньше. Но она всё равно знает, что я здесь и что я взаимодействую с вами. На галюцинации ребят она не обращает внимание, потому что скорее всего считает, что у них действительно начинает развиваться шизофрения, а не потому что я влияю на их мозг отсюда.       — Но нам, выходит, крупно повезло? — уточнил шагающий за детективом от нечего делать Кокичи, — Она ведь и могла заподозрить твоё влияние, когда Кайто увидел труп… а… как там её? Сисястая эта.       Незнакомка подняла на него глаза, глядя явно не самым одобряющим взглядом.       — Ну-у-у, ладно-ладно, не сисястая. Ну, в смысле, сисястая, но…       Не успел он даже ещё что-то сказать, как пальцы женской фигуры напечатали в панели какую-то команду и на рте лидера моментально появился кусок скотча. Ома громко и возмущённо замычал, предприняв попытку оторвать липкое предствие для разговора, но не успел тот даже потянуться к лицу, как на его руках уже вовсю красовались узлы ярко-красной верёвки, появившейся из ниоткуда также, как и изолента.       — Откуда ты… — вопрос Шуичи также был прерван, но, к его счастью, уже без посторонних предметов.       — Не поверите: она была в кармане у Корекиё!       — Он что… Её всегда с собой таскает? — крайне удивлённый Саихара развернулся в сторону коридора, откуда уже издалека виднелись странные отсеки, напоминающие ящики в морге для хранения трупов.       — Похоже на то. Как проснётся, так сразу верну.       Какое-то время стояла тишина, а поворачиваться обратно Шуичи не торопился, словно не решаясь показывать своё лицо.       — Но ты говоришь это каждый день… — его всё же прозвучавший голос внезапно стал чуть тише и печальнее, — Как мы достигнем цели, если любое твоё вмешательство могут заметить? Мне столько нужно сказать Каэде, но я только хуже сделал, когда попытался до неё докричаться, что Рантаро опасен.       — Ну, знаешь, его тоже понять можно, — последовал тихий вздох, — Он ведь второй раз уже в игре участвует. Никому не доверяет. Так ещё и Анджи флешку подкинула с записками.       Разъярённый, красный и разлахмаченный Кокичи наконец-то смог вырваться из хватки узлов и изоленты, после чего буквально налетел на девушку, схватив ее за плечи:       — Я из-за твоих записок помер!       — Да-да, — она лишь спокойно кивнула, — Мне очень жаль, что ты выбыл первым. Но так уж получилось.       — «Так уж получилось»! Скажи это Цумуги, которая меня исколола и заставила закосплеить черешню!       — Я повторяю: мне жаль. Но я оставила первую записку именно в твоей комнате, потому что посчитала, что ты лучше всех сможешь повлиять на убийственную игру. Именно поэтому я написала тебе, кто является главным злодеем.       Шуичи снял кепку с тихим вздохом:       — У меня на тот момент такой шок был… Я столько гадал, шутишь ли ты, что главный злодей — девушка. И гадал, как ты об этом узнал.       — Ой, я очень благодарен за то, что меня попытались сделать главным спасителем всех! — Ома лучезарно улыбнулся, потом почти сразу же изменившись до такой степени, что стал походить на главного монстра из фильма ужасов, — Вот только теперь я сдох и тут сижу. Разбуди хоть остальных выбывших, чтобы не так скучно было, а то я во второй раз коньки отброшу!       — Третий, — поправила его особа в тени.       — Неважно!       — Я не могу разбудить всех. Вы сейчас не спите только потому, что я считаю вас самыми надёжными. Представляете, какую панику поднимет Химико или Миу? А Корекиё? У него было больше всего повреждений, так что болевой шок сразу после пробуждения гарантирован.       — Но ты ведь говорила, что сотрёшь им воспоминания ради сохранения их психики и для того, чтобы не было выяснения отношений…       — Да, говорила. Но даже если я удалила всю их память — тело всё равно всё ненадолго вспомнит. Вдобавок, Корекиё стирать память слишком опасно.       — А? — двое абсолютных с удивлением переглянулись, — Ты ему не сотрёшь, как и нам?       — В прошлой игре он убил Анджи и Тэнко из личных целей, считая это нормальным, а в этой в нём проснулись совесть, сочувствие и даже привязанность. Да, сперва он пытался их отравить, но потом сожалел об этом и поплатился. Если я удалю его память, то он снова станет тем кровожадным убийцей, готовым на всё ради своей сестры. Разве я могу допустить такое?       — Ты проявляешь к нему сочувствие что ли так?       — Нет. Я просто не хочу, чтобы кто-то ещё пострадал от его руки, когда вы все выберетесь на свободу. Вдобавок, он будет помнить о том, как его зажевало в шестерёнках. Хорошее наказание за то, что он творил ещё до того, как попал в академию, не считаете? Это станет ему уроком и перевоспитает его окончательно. Тем более, что половину пути искупления он уже осилил сам.       — Так-то оно так, но… — Шуичи перевёл взгляд на Кокичи, — Всё же, что мы будем делать? Ты упоминал про план с сообщением?       Лидер на секунду задумался:       — Хмм, ну, это просто нас очень продвинет, мне кажется. Да и Каэде наконец поймёт, что ей ничего не мерещится. Пора бы уже открытым текстом сказать, что мы не совсем умерли. Но, опять же, Цумуги читает все переписки. Даже личные. Это и стало причиной моей гибели, когда я пытался тебе написать в чат, что знаю личность мастермаинда.       — В моночате есть одна функция, которую Цумуги может и не заметить.       Парни снова с удивлением взглянули на девушку, явно не ожидая столь удачной для фразы для их положения.       — Моночат, как приложение, разрабатывался изначально мной, а не Монокумой, поэтому у меня тоже здесь под рукой есть свой планшет. Мы отправим Каэде сообщение на её монопад с моего аккаунта, но оно будет самоудаляющимся. Нужно лишь выждать, когда Каэде возьмёт планшет в руки.       — Выходит, сообщение удалится само, допустим, через десять секунд после отправки, и Каэде должна успеть его прочитать?       — Да. Тогда шанс, что Цумуги что-то заметит в чате, снижается до минимума. Она следит за всеми студентами через камеры, поэтому вовремя заглянуть в личные сообщения Каэде она вряд ли успеет.       — Если только Акамацу-чан не скажет вслух остальным, что ей пришло сообщение с какого-то левого аккаунта с левым именем, — подметил Кокичи, — Нужна какая-то предупреждающая надпись наверное, чтобы нас не спалили.       — Я ещё думаю, что… — Шуичи сделал паузу, — Нужно ещё написать имя того, из-за кого действительно погибли Гонта и Корекиё.       — Та-а-ак, повремени, Саихара-чан, — лидер легонько ткнул его локтем в бок, — Ты же сам сказал, что твои попытки сказать Акамацу-чан держаться подальше от нашего забывчивого авокадо чуть не привели к трагедии и самоубийству.       — Да, но по-другому они не догадаются, кто виновник! Я не хочу, чтобы они все умерли!       — Но ведь нам это и нужно! Правда же? — поинтересовался Ома у незнакомки.       Особа лишь покачала головой:       — Сюжет всегда состоит из шести глав, — она продемонстрировала шесть пальцев, — Цумуги вынуждена следовать этому плану, потому что желает в точности повторить последовательность оригинала. Она ведь косплеер, слишком уж каждой мелочи внимание уделяет.       — И что с того?       — Она не убьёт никого, даже если ребята ошибутся в выборе убийцы. Сейчас идёт только четвёртая глава. Впереди ещё пятая и шестая. То бишь, две главы, — она убрала несколько пальцев, — Ей невыгодно убивать оставшихся студентов, даже если они неправильно выберут виновника. Потому что она, опять же, хочет следовать оригинальной задумке. Несколько учеников всё же всегда доживало до финального суда. Ни разу не было такого, чтобы убили всех.       — Иными словами, им пока ничего не грозит, что хорошо для них, но плохо для нас?       — Верно, — сказала девушка, став выглядеть угрожающе обычного, — Но мы дождёмся своего. Они все должны быть казнены. Абсолютно все. У них нет выбора. Мы должны сделать всё возможное, чтобы их казнили всех до единого.              

***

                    Кайто Момота, Рантаро Амами, Рёма Хоши, Каэде Акамацу и Тэнко Чабашира стояли напротив двери, ведущей в лабораторию абсолютной наёмницы, по какой-то причине не решаясь открыть её и переступить в порог, словно за этой самой дверью находилось нечто страшное и до смерти пугающее. И чувства нескольких человек на этот счет можно было понять, ведь они ещё не переступали порогй этой комнаты, в то время как другие наведывались сюда уже не первый раз. В чём же тогда была причина страха второй половины, если они уже знали, чего ожидать от интерьера этого тёмного и мрачного помещения? Пожалуй, ответ был очевиден: окровавленные стены и пол, гора рваных бинтов, запачканная в липкой розовой жидкости Маки и лежащий труп Кируми Тоджо, которая так и не была спасена. Вот, что боялись увидеть ученики, находясь в двух шагах от входа в своего рода оружейное логово Харукавы.       — Вы уверены, что она отнесла её сюда, чтобы помочь ей? — очень неуместно поинтересовался Рёма, нарушив гробовую тишину.       — На что ты… намекаешь? — уточнила Каэде, нервно перебирая пальцы.       — Ну, Кируми сейчас скорее всего не может дать сдачи. Они с Маки сейчас наедине, поэтому…       — Слышь, во-первых, — Кайто его перебил, угрожающее наклоняясь, — Маки не настолько глупая, чтобы убивать, когда будет очевидно, что убийство совершила она. Во-вторых, ты вообще просто рядом с Гонтой стоял и никак не помог Кируми, когда она умирала на балконе!       — Ну, как тебе сказать, — Рёма принялся рыться в своих карманах в попытке найти пачку с леденцами, — Я пришёл на звук падения, когда искал остальных в коридоре. Я не мог увидеть, что Кируми на балконе лежит, когда я был этажом ниже.       — Хочешь сказать, она даже звуков никаких не издавала?       — Нет. Я ничего не слышал. Тэнко тоже, думаю. Верно? — Хоши повернулся в сторону девушки, чтобы та подтвердила его слова, а Чабашира, в свою очередь, кивнула, пусть и всё ещё немного морщась от того, что соглашается с мужчиной.       Тем не менее, дверь в лабораторию всё же открылась, вот только открыл её никак не человек, находящийся сейчас под влиянием страха за чужую жизнь, а человек, который всё это время находился по ту сторону этой самой двери и пытался спасти того, кто был близок к смерти. Это была вечно спокойная и хладнокровная Маки, чьи руки и одежда сейчас действительно были перепачканы тем, на что было банально больно смотреть. Её глаза всё так же пусты, а лицо не выражает никаких эмоций, из-за чего понять, о чем она думает, и вышло ли у неё спасти Кируми — нереально, пока она не озвучит результат сама. И, кажется, она уже намеревается это сделать.       — Ну что там, Маки? — с огромной тяжестью на сердце спрашивает Каэде, мысленно перебирая все молитвы в голове, будто это как-то сможет изменить ситуацию, при этом стараясь не опускать глаза вниз, лишь бы не видеть окровавленные руки подруги.       Харукава ответила коротко и по делу:       — Жива.       Все сразу же вздохнули с облегчением, услышав заветную фразу, а Кайто и вовсе вытер пот со лба, который уже обильно стекал каплями с его подбородка.       — Состояние тяжёлое, — монотонно продолжила лженяня, вернув всех в режим переживаний, — Я не знаю, сколько она продержится. Наличие какого-нибудь оборудования бы сгладило ситуацию, но у нас на руках ничего нет.       Тэнко обеспокоенно спросила:       — А что с ней случилось? Ты не знаешь?       — У неё внутреннее кровотечение. Судя по всему, её очень сильно ударили в живот. Может, даже несколько раз. Но каким-то образом на самом животе ещё появились шелушающиеся корки, словно тот удар в живот был нанесён каким-то горячим предметом.       — О Господи… — бромортал Момота, покрываясь мурашками, — Боюсь представить, насколько это было больно…       — Её начало ещё больше тошнить кровью. Я сделала всё возможное, но опять же. Без нормального медицинского вмешательства её смерть — это вопрос времени.       — А Монокума не поможет ей? — воскликнула Чабашира, внезапно схватив Маки за плечи, — Он ведь обязан, если хочет, чтобы она участвовала в суде!       — Не глупи, — развеял её надежду стоящий рядом Рантаро, — Она, по сути, второй убитой будет, которую просто раньше кончины нашли. У Монокумы нет причин помогать ей.       — Заткнись! Не с тобой говорю, — последовало в ответ, несмотря на обещание не конфликтовать, пока всё это не закончится, — Маки, ну хоть сколько у нас времени?       Она пожала плечами:       — Максимум половина суток. Это всё, что я могу сказать.       Присутствие отчаяния в воздухе начало понемногу возрастать, не давая студентам спокойно дышать лишь от одной мысли о том, что ещё буквально половина суток и их ряды снова поредеют на одного человека, даже если второй был обнаружен мёртвым почти что только что. Кируми была их местной звёздочкой, которая преуспевала во всём и везде, о всех заботилась, всем помогала и всегда думала только о других, но никак не о себе. Да, она сыграла большую роль в смерти Корекиё, но даже это она сделала не ради себя, а ради защиты другой ученицы. Неужели столь сильная волей девушка так плохо закончит?       — Нет, я так не могу это так оставить! — не выдержала Каэде, подбежав к одной из висящих на потолке камер и принялась толкать речь на изумление всем, — Цумуги, ну какой тебе толк с этого? Она ведь ещё не умерла! Помоги ей, умоляю тебя! Хочешь, я хоть на колени встану?       — Ты… С ума сошла?! — Кайто тут же оказался за её спиной, попытавшись силком оттащить от камеры, но та все равно ему не далась, дёргаясь во все стороны.       — Отпусти!       — Ты перед этой убийцей унижаться на коленях собралась?!       Но усилия парня, к сожалению или к счастью, прошли даром, потому что он тут же смачно получил по голове от Тэнко, громко вскрикнув от боли и схватившись за выступающую шишку.       — Хватит её лапать!       Тем временем сидевшая по ту сторону экрана косплерша никак не отреагировала на просьбы и разборки, просто попивая чёрный чайок с конфетами в чёрно-белой упаковке, словно смотрела какое-то постановочное телешоу, а не игру на выживание, в которой она же и была всей съёмочной группой, сценаристом и художником по костюмам. Поставив красивую фарворовую чашку на блюдце, девушка поднялась с кресла, направившись в противоположную часть комнаты к манекену, чтобы проверить, как хорошо закрепился лак на длинном светловолосом парике. Убедившись в хорошо проделанной работе, талантливое дарование широко улыбнулось и достало из рядом стоящего ящика чёрный ободок, затем надев его на парик.       — Цумуги, ты слышишь? — в очередной раз послышалось из экрана на столе, — Цумуги, пожалуйста!       Широганэ принялась тихо напевать себе музыку из старенького кукольного Монокума-театра, расчёсывая кончики парика, и при этом пропуская мимо ушей всё, что звучало позади, словно ей было плевать на количество участников в будущем суде. Хотя. Наверное, для неё это действительно не представляло никакой ценности, раз она не торопилась давать пианистке ответ или отвечать ей вообще.       — Она хвалила твои наряды, дура! — уже на эмоциях завопила Каэде с хрипом, аж топнув ногой от нахлынувшей волны гнева, — Она ещё не умерла! Пожалуйста!       Но через мгновение женский дрожащий голос замолк. И тут… Раздался спокойный, почти гипнотизирующий, голос Рантаро Амами.       — Цумуги. Ты слышишь меня?       Косплеерша, неожиданно для себя же, навострила уши, но вернуть взгляд назад всё равно поленилась, продолжая расчёсывать парик с зевками из-за плохого сна.       — Понятия не имею, чем ты там занимаешься, но вот Маки занималась тем, что спасала человека. И этот человек, вероятнее всего, наш главный свидетель по делу. Если она умрёт, то у нас будет много проблем. Это очень затруднит суд, ты не думаешь?       — Ей-то какое дело? — влез Рёма, тихо вздыхая, — Она ничего не потеряет, если мы не распутаем дело и все будем казнены.       — Поверь, ей это не выгодно.       Расчёска выпала из рук Широганэ, с треском ударившись об чёрно-белые плитки пола. Пустой, жуткий, прожигающий взгляд устремился на квадратный монитор, будто бы смотря напрямую в глаза Рантаро, чьи намерения читались также просто, как открытая книга. Ведь его взгляд был точно таким же… Он был абсолютно идентичен взгляду Цумуги. Будто заблудшая душа, побывавшая в самом Аду, спустилась на Землю, и разговаривала сейчас с ней напрямую, предъявляя свои условия для достижения собственных целей.       — Мне одна птичка рассказала, что ты сделаешь всё возможное, чтобы мы ещё пожили немного. Ну, скажем так, до шестого суда. Если вдруг ещё кто-то скоро умрёт. Ты понимаешь, да?       — Я на твоей могиле танцевать буду, как сдохнешь… — тихо пробормотала злодейка, стискивая зубы на каждом слове.       — Так что ты должна помочь Кируми. Мы ведь без её помощи не справимся. А как ты тогда оправдаешься, когда не сможешь нас казнить, но будешь обязана по правилам? Скажешь «у меня настроение хорошее, живите пока»? Сомневаюсь, — его губы расплылись в игривой (даже издевательской) улыбке, — Тебе нужно, чтобы мы продержались куда доль…       Металлическая расчёска моментально переместилась в тёплую ладошку и со всей силы прилетела в монитор, с треском став причиной его падения и огромной трещины. Плиточное покрытие пола содрогнулось под острыми углами женских каблуков. Цумуги схватилась за микрофон и нажала на красную кнопку, траслируя звук прямо в коридор. Студенты замерли от одного лишь шипения на звукозаписи, боясь неизвестности перед внезапным появлением их королевы отчаяния и, по совместительству, главной мучительницы, но прерывать её не стали, да и прерывать было нечего. Цумуги молчала. Не было слышно ничего кроме звука того самого шипения микрофона и едва уловимого для ушей женского дыхания. Рантаро продолжал улыбаться. Улыбался так, что ей хотелось зарезать его прямо сейчас. Ей хотелось разбить все экраны в комнате, лишь бы не видеть эту улыбку, которая так сильно вывела её из себя. Он что-то знает. «Птичка»… Да, верно. «Птичка»… Во всём виновата птичка. И эта птичка ему что-то рассказала. Вот только как? Ах, да. Он ведь сказал, что Анджи передала ему те самые записки, из-за которых у Цумуги поголовно столько проблем. Так не пойдёт. Ей не нравится, что кто-то диктует ей условия, не будучи тем, кто вообще может это делать в их-то ситуации. Но ведь Рантаро прав. Если Кируми погибнет до суда, то причин для гнева будет куда больше. Что же делать?       — Тебе даже сказать нечего? — Амами усмехнулся, — Какая досада.       Девушка лишь ещё больше стиснула зубы, чтобы не швырнуть микрофон прямо к монитору, но смогла сдержаться благодаря всем приложенным силам, после чего практически неслышно, но отталкивающее произнесла:       — Тридцать секунд.       Запись прекратилась, а шум микрофона оборвался, наконец давая всем игрокам дышать спокойно до тех пор, пока они не услышали звуки то ли полицейских, то ли медицинских сирен. Источником этого звука были Монокума и одетые как акушеры Монотаро и Монодам, несущиеся по прямой в лабораторию Маки на мини-машине скорой помощи. Рассекая воздух, чёрно-белый автомобиль ворвался внутрь комнаты, а дверь тут же с хлопком закрылась, даже не дав студентам забежать внутрь, чтобы проконтролировать, что с Кируми всё будет в порядке. Быстрее всего среагировал Кайто, начав с криками долбить кулаками, лишь бы быть услышанным, но результата это не дало. Разве что, дало серьёзные последствия, так как уже через мгновение за стенкой послышались женские возгласы, а затем из-за двери показался Монатаро в белом чепчике, который уже был запачкан розовой кровью…       — Вы что там с ней творите?! — в бешенстве крикнул Момота, угрожающе нависнув над маленьким медвежонком, — Она орёт, как резаная!       — Ой, да не парься. Папуля делает всё возможное, спокойнее, — дитя наплевательски махнуло лапкой, обращаясь ко всем студентам, — Вам просили передать, что если пойдёте на суд прямо сейчас, то Кируми подключат к специальному оборудованию, чтобы она смогла участвовать. В противном случае, если откажетесь, у отца не будет причин этого делать до суда, но она за это время, пока вы решитесь, уже откинуться может.       — Прямо… Сейчас? — Каэде потеряла дар речи, — Но мы даже балкон нормально не осмотрели, у нас не было возможности это сделать в таких условиях!       — Зато подраться успели, — снова не вовремя вставил Рёма, на что Кайто и Рантаро закатили глаза.       — Ничем не могу помочь, — мишка лениво потянулся, — Скажите спасибо, что отец вообще помощь оказать готов, хотя он в печали после смерти Монофани. Которую… Кстати…       Медведь внезапно устремил взгляд на Амами, а тот, словно на подсознательном уровне, сделал несколько шагов назад.       — Которую, кстати, ты убил своей проверкой еды на отраву, двуличный ты кусок дерьма! — рассерженно протараторил медвежонок, начав носиться по кругу за убегающим Рантаро, — Я всё слышал по камерам, я всё слышал по камерам, я всё слышал по каме…       — Тихо! — Маки прервала их догонялки громким ударом в стену, на которой после столкновения с кулаком Харукавы даже образовалась трещина, да причём такая, что даже Тэнко с восхищением свистнула от увиденного, — Повтори: мы должны идти на суд прямо сейчас? Чтобы Кируми подключили к какому-то аппарату, верно?       Робот, ухватившийся за ногу Рантаро, выдохнул из-за усталости и скатился на пол клубочком, с одышкой ответив:       — Верно.       Игроки растерянно переглянулись, не имея ни малейшего понятия, что делать, из-за поставленного прямо перед глазами факта о начале суда.       — Полагаю, у нас нет выбора… — сказал за всех Кайто с тяжестью на сердце, — Времени действительно мало.       — Поддерживаю, — Рантаро согласился, — Раз уж всё же предоставился шанс спасти Кируми, то нужно им воспользоваться.       — Я тоже, но как же балкон, ребят? — напомнила Акамацу, боясь новых последствий, — Мы там толком ничего не осмотрели.       — Я пробежалась глазами, пока мы там были, — ответила ей Маки, — Более или менее информации достаточно. Я думаю, что я уже даже знаю, что там на самом деле случилось.       Все сразу перевели шокированные взгляды на Харукаву, но та предпочла сохранять молчание и не отвечать на тонну всплывающих вопросов. Всё же придётся плясать под дудку Монокумы. Кируми — одна из них, ей сейчас очень плохо и больно. А значит, что они должны сделать всё возможное, чтобы спасти её. У них действительно нет выбора.              

***

                    Проклятый лифт медленно спускался вниз, разрывая границу между двумя Преисподнями, одна из которых называлась игровой зоной, а вторая — зоной для споров и скандалов, где каждый был обречён бороться за собственную невиновность и голосовать за того, кого он раньше считал надёжным приятелем, если не лучшим другом. Ещё недавно этот лифт был битком наполнен людьми, ещё недавно в нём сократила свои дни Миу Ирума. И вот… они снова здесь, лифт опустел и был починен даже после того падения на казни абсолютной изобретательницы. Пора снова бороться за свою попытку существовать в стенах этой академии. Всё случившееся в этом месте нельзя было назвать нормальной жизнью. Это было именно существование с глубоко запрятанной надеждой в сердце, что однажды весь этот купол, как птичья клетка, сломается, наконец выпустив своих узников на свободу. Увы, но то, когда это случится, всё ещё продолжает быть вопросом времени, если вообще не станет вскоре полностью невозможным. Игру покинуло уже слишком много человек. Останется ли кто-то в живых, когда появится хоть малейший шанс на спасение?       — Ну… Погнали, — Кайто напряжённо выдохнул, стоило только ненавистному лифту пиликнуть о прибытии в зал суда.       Студенты в спешке вышли из коробки, когда-то погубившей Миу, затем встали за свои стойки без лишних разговоров, чтобы поскорее начать бой за финал суда. Вот только одна стойка, как и ожидалось, теперь была занята табличкой с перечёркнутым лицом Гонты Гокухары, а ещё одна, находившаяся совсем близко, была совершенно пуста. Ни таблички… Ни студента…       — Так, мы не поняли. Куда ты дел Кируми, ушлёпок? — Момота возмутился первым, повернувшись к месту, где обычно всегда на судах находился медведь со своими детьми, но каково же было его удивление, когда он их там не застал.       Да, на самом деле все бы предпочли, чтобы Тоджо сейчас не появлялась здесь ради своей же безопасности и улучшения состояния, но раз уж Монокума поставил столь жестокие ранее озвученные условия, то поспорить с этим уже было никак нельзя. Именно поэтому все с нетерпением ожидали появления горничной, молясь за её благополучие и здоровье. Всё же директор этой академии (он же Цумуги в человеческом обличии) был настоящим гением и однозначно смог бы спасти Кируми, если бы только захотел. А раз он принялся за дело, то девушка обязана быть в порядке хотя бы на время суда. Так где она сейчас? Почему она отсутствует? Почему её нет? Ответы на эти вопросы пришли (пожалуй, скорее, приехали) сами. В тёмном проходе появилась низкая фигура, двигающаяся очень медленно и с максимально странными звуками, напоминающими скрип резиновых колёс.       — Господи… — Каэде закрыла рот руками, подавляя в себе желание зажмуриться, стоило только фигуре полностью появиться из темноты.       Запыхавшиеся Монодам и Монотаро толкали железное инвалидное кресло прямо в центр зала, из-за чего человек, сидящий в этом самом кресле, периодически вздрагивал, но сделать ничего не мог. Этим человеком была Кируми Тоджо, теперь ставшая одним целым с капельницей и огромным прозрачным шлангом, торчащим прямо из её живота. Верхняя часть платья девушки была спущена до талии, а белая рубашка, находившаяся ранее под ней, слегка приподнималась, чтобы не мешать шлангу перекачивать ярко-розовую липкую жидкость. Кируми была бледнее снега. Она не походила на живого человека: хватающаяся за жизнь из последних сил, отчаявшаяся, измученная. Она напоминала несчастного бедолагу, на которого напала стая диких комаров, лишив его сразу всех литров крови до самой последней капли. Хватало одного взгляда, чтобы понять, насколько у неё холодные руки и сколько мурашек сейчас бегает по её спине, пока она просто старается д ы ш а т ь. Она замерзала, чувствовала себя погружённой заживо в морозилку, едва могла двигать конечностями, не то что поднять голову. Она не была спасена Монокумой, она медленно умирала. Именно поэтому, стоило только директору появится собственной персоной, как на него сразу же полились претензии.       — Это шутка такая? — спросила у того Тэнко с кислым привкусом во рту из-за ощущения скорой тошноты, — Ты на ней живого места не оставил!       Маки тоже была крайне недовольна:       — Внутренее кровотечение не останавливают таким образом, чёртов медик. Что нам делать прикажешь, если она умрёт прямо на суде?       — Прежде, чем делать такие заявления я бы посоветовал вам получше присмотреться, — бросил уставший медведь, драмматично упав на кресло, — У неё была сильно повреждена парочка органов, так что мне пришлось сделать ей срочную пересадку и перелить кровь, которая ещё не успела сгуститься. Да вот только брюшная аорта тоже пострадала, так что я использовал шланг, чтобы кровь поступала прямо в неё.       — П-пересадку? — переспросила Акамацу, будто пропустив всё остальное мимо ушей, — Какую пересадку? Где ты взял органы на замену?       — Да расслабься, Гонте эти органы уже не нужны.       Повисла гробовая тишина. Кируми громко закашляла, явно чётко услышав то, что сказал этот чёрно-белый медведь, даже если её слух сейчас был покрыт так называемой пеленой и доходил до ушей лишь отрывками. Доходил так расплывчато, словно она находилась под водой на большой глубине, а её друзья — снаружи.       — Не верю, — возразила наёмница, — Органы Гонты слишком большие. Вставить их в тело Кируми — всё равно что человеку попытаться проглотить арбуз.       — А ты думаешь, что у меня были другие кандидаты на трансплантацию? — его глаз засиял ярко-красным цветом, а и без того широкая улыбка стала выглядеть ещё более зловеще, отчего у всех присутствующих сердце ушло в пятки, — Тела всех остальных ваших друзьяшек уже уничтожены, а Гонта умер совсем недавно, внутренности ещё тёпленькие! Что было, то и вставил.       Кируми резко дёрнулась, обильно кашлянув кровью прямо себе на колени.       — Ублюдок блять, её разрывает изнутри, что ты натворил?! — закричал Кайто, схватившись за голову от вида крови, стекающей на пол прямо в его сторону, но все равно подбежал к несчастной вместе со всеми остальными.       — Держись… Держись, пожалуйста, — прошептала пианистка мученнице, уже потянувшись рукой к шлангу, который причинял той ещё больше мучений, но не успела.       — Нет! Не смей! — вовремя среагировавший Рёма схватил её своей маленькой ладошкой за плечо и тотчас позвал Монокуму, — Срочно! Ты можешь сделать ещё одну пересадку?       — Хмм? С чего это вдруг? Где я тебе донора посреди суда найду? — поинтересовался тот, по-садистки хихикнув, — Или, авось, среди вас желающие найдутся?       — Мои органы меньше её изначальных, но я готов предложить себя, — без всякого намёка на сомнения ответил Хоши.       — Р-Рёма! — крикнули все остальные.       — Если её тело не примет твои органы, то ты зря пожертвуешь собой, — рассеяла его стремления Маки, — Нам нельзя ещё кого-то терять.       — У меня нет причин возвращаться наружу. Прекращайте читать мне нотации и позвольте хоть где-то не стоять столбом, — его интонация и взгляд пробрали всех до холодка по спине, — Я сам решу, как распоряжаться своими внутренностями.       — У-у-у, какая драма, — мишка удивлённо поапплодировал, после чего добавил, — Звучит заманчиво. Но, увы, что поделать. Мой ответ — нет.       — Почему? Что не так?       — Ну… Тут очень весомая причина, — он ещё разок устало потянулся, — Видишь ли. На самом деле мне… Очень… Очень… Очень… Лень.       Всеобщую панику прервал голос Рантаро:       — У нас нет на это времени! Начинаем суд!       — Чувак, ты нашёл время, она умирает! — чуть ли не взвыл Кайто, стоя возле трясущейся Кируми.       — По местам! Живо! — всё так же приказным тоном скомандовал Амами, чем ещё больше выбесил астронавта и остальных, пусть и был в какой-то степени прав.       Медлить нельзя. Раз уж Монокума не сдержал нормально своё обещание помочь Кируми выжить, то нужно хоть узнать у неё всё, что возможно, так как она — главный свидетель по делу. Но сможет ли она вообще говорить в таком состоянии, если даже сидеть толком ровно не может? Вопрос хороший, ответ в процессе получения. Все студенты вернулись на свои места под давкой обстоятельств, больше не имея возможности своевольничать из-за войны за свою судьбу, поэтому приготовились к самому худшему, но при этом всё ещё надеясь на лучшее.       — Так, нам придётся действовать быстрее обычного, — абсолютный, забывший свой талант, опёрся на стойку ладонями, начиная разлмышлять вслух о всех подробностях дела, — Пожалуй, нам всем стоит рассказать, чем каждый занимался до обнаружения тела. Согласны?       Почти все, недолго думая, кивнули.       — Хорошо. Что ж, начнём с меня. Всё началось с той дурацкой подсказки. Даже до реставрации холста с подсказкой от Анджи я уже по первой части текста понял, что она решила доверить записки именно мне. Это и повлияло на мои дальнейшие действия.       — Как ты понял, где лежат записки? Да и как по тексту понял, что Анджи выбрала тебя? — уточнил Рёма.       — Всё просто, мне даже порча холста не помешала, в тексте был намёк на моих сестричек и… в общем, на ещё много чего.       Кажде переспросила:       — Сестричек? Ты про строчку «малютки-цветы в кругу расцвели»?       — Да, там так же была строчка про разлуку. Так уж вышло, что по моей вине мои сёстры потерялись. Я как раз вспомнил об этом, когда впервые прочёл текст. Но это сейчас не столь важно, думаю.       Хоши кивнул:       — Продолжи с места обнаружения записок.       — Когда Анджи ещё была жива, то именно я разоблачил на третьем суде то, как она нанесла себе увечье на лбу. Именно поэтому мне пришла идея проверить ту шкатулку с красками и зеркальцем, о которую Анджи, как я уже упоминал, намеренно ударилась. Внутри баночек с красками я и нашёл записки. Как и… Флешку.       — Ту самую? — пианистка встревоженно задумалась, — Я правильно понимаю, что ты всё равно даже сейчас не скажешь, что на ней было?       — Я уже озвучивал свои мысли на этот счёт. Там то, что вам видеть пока не нужно.       — Логика! — воскликнул Кайто, — Фантастика! Поразительно! Гениально!       — Но я не смог бы посмотреть сожержимое без проигрывателя, — продолжил парень, игнорируя все замечания и колкости в свой адрес, — Я собирался всё посмотреть через один единственный имеющийся в академии проигрыватель, но он оказался сломан. Полагаю, его сломала Анджи.       — И как ты выкрутился?       — На самих записках в конце была надпись, что ещё один проигрыватель я отыщу в ещё пока закрытой лаборатории. Поэтому я и украл деталь у Каэде во время того объятия.       — Думаешь, эту надпись тоже оставила Анджи?       — Полагаю, что да. Чтобы только я увидел содержимое флешки.       — И что потом?       — Я безвылазно сидел в лаборатории несколько дней. Когда вы приносили мне еду — я использовал Монофани как проверку на отраву. Сперва всё было нормально, я наконец-то утолил голод, но… В последний раз эта проверка всё же была не напрасной, потому что Монофани отравилась.       — Я тебе это ещё припомню, сосунок! — пробормотал Монокума, скрипя зубами, будто совершенно наплевав на других своих погибших детей.       — Потом я понял, что убийца однозначно посчитает нужным проверить, умер ли я. И если узнает, что нет — ему всё равно не составит труда меня прикончить. Потому что Монокума как раз ввёл правило, что можно вламываться внутрь только с наличием намерения убить.       — Мы с Маки и Рёмой отправились в лабораторию Гонты, чтобы встретиться со всеми, как и договаривались, и взглянуть на законченный холст, но там никого не оказалось. Прочитав надпись на холсте, мы поняли, что доверенным лицом Анджи был как раз ты, — дополнила его слова Каэде, — Поэтому побежали в твою лабораторию, ведь нам даже в моночате на сообщения не отвечали. И… Мы увидели, что замок сломан. Вдобавок, Кайто, который заменял Маки на дежурстве, которое мы спланировали для того, чтобы ты был под надзором, спал возле этой взломанной двери.       — Н-но я честно не знаю, как так вышло! — сразу же попытался оправдаться астронавт, — Клянусь, я глаз не смыкал вообще!       — Но ты, так или иначе, заснул, — Маки бросила на него осуждающий взгляд, — Я тебя с самого начала предупреждала, что это слишком ответственно для тебя.       — Да ответственный я! Ну сама подумай, как можно в такой ситуации заснуть? Стоишь возле комнаты, где сидит парень, который вечно несёт какую-то мрачную ахинею, обокрал Каэде и непонятно что сделает, когда я отвернусь. Мало ли, вдруг ножом пырнёт! Чёрт знает, что у него в лаборатории, на двери пилы нарисованы всякие ведь! Как я мог заснуть в таких условиях?       — М-м-м… — губы Амами, будто в подтверждение этим словам, расплылись в такой своеобразной улыбке, что Момота аж вздрогнул.       Рёма тихо вздохнул:       — Именно поэтому я предложил для начала найти всех остальных, а только потом уже переступать порог. Мне показалось, что даже втроём идти туда опасно, так как мы ещё с самого начала игры не знали талант Рантаро.       — М-м-м… — снова повторил Рантаро.       — Но мы не дождались Рёму и в итоге всё же зашли внутрь, потому что его не было очень долго.       Теннисист с кивком согласился:       — Да, кстати по поводу этого… Мне следует попросить прощения за это недоразумение. Но вы, я думаю, сами понимаете, почему я так и не пришёл.       — У меня и мысли не было кого-то калечить, — возобновил свой рассказ Рантаро, с огромным трудом дослушав остальных, — Я был уверен, что отравитель придёт за мной. Поэтому я подготовил реквизит, а потом услышал, как кто-то копошится в дверном замке. Он пытался взломать его.       Все переглянулись.       — Именно поэтому я воспользовался одной из потолочных верёвок, картинных рам и табуреток. Будучи с верёвкой вокруг шеи я опёрся на нижнюю часть рамы и задержал дыхание, чтобы обмануть покушавшегося на мою жизнь человека. Был конечно велик шанс, что нога соскользнёт и я правда «повешусь» по случайности, но мне повезло.       — И кто же был этим человеком? — Хоши поднял бровь.       — Каэде, вероятно.       Пианистка опустила глаза, а рядом стоящая Тэнко принялась с хрустом разминать кулаки.       — «Вероятно»? Хочешь сказать, что ты не уверен?       — Мне нельзя было двигаться, голова была опущена, поэтому я не видел этого человека в лицо, лишь его тень на полу. Мне показалось, что однозначно была девушка с ножницами.       — Во-первых! — напомнила о своём присутствии нынче молчаливая Чабашира, — Ты не имеешь права никого подозревать, когда используешь слово «показалось». Во-вторых, все уже поняли, что Каэде была с Маки. Она никак не могла к тебе вламываться.       — У меня ещё возникает вопрос, почему убийца сразу покинул лабораторию, когда увидел «тело» Рантаро, — Маки взглянула на своего друга, — Кайто ведь тоже хорошо подходил на роль жертвы. Если Рантаро умер, а убить кого-то надо, то Кайто был как раз уязвим, потому что спал. И ни одного свидетеля вокруг.       — Боже… Ты вот сейчас это сказала… — Момота почти что посинел, — И я подумал, что от меня реально могли мокрого места не оставить…       — Это не вариант, — Рантаро покачал головой, — У нас было две группы людей. Раз Рёма, Каэде и Маки были вместе, вторая группа состояла из Кируми, Гонты и Тэнко, а Кайто был наедине со мной, то при уходе кого-то одного из группы этот человек автоматически бы становился главным подозреваемым. Ну сами подумайте, вы с одноклассниками где-нибудь вместе сидите, один из вас уходит, и потом выясняется, что ещё один ваш одноклассник умер. Вы-то друг за другом следили, а вот чем занимался ушедший — не ясно.       — Постой! Но ведь в таком случае…       — Да. Если бы покушающемуся удалось меня прикончить, то он бы точно спихнул это на Кайто, потому что именно у Кайто не было бы алиби.       — Какой ужас… — пробормотала Каэде.       — С этим-то мы разобрались, но ты так и не договорил, почему считаешь, что за твоей жизнью пришла именно Каэде.       — Для начала, я предал её, — парень загнул один палец, — А для финала скажу, что на флешке было кое-что, что вполне доказывает, что Каэде способна на именно моё убийство.       Какое-то время все молчали. Что вообще ответить на такого рода обвинения? Есть ли что-то, что можно возразить? Придётся хорошенько подумать. Что именно нужно сказать Рантаро?

■ Сказать о своём алиби ■

■ Сказать о том, что Рёма умеет кувыркаться клубком ■

■ Сказать о том, что Рантаро красивый ■

■ Сказать, что флешка поддельная ■

      Вариант был настолько очевиден, что на размышления, всё-таки, много времени не понадобилось.       — Я не знаю, о чём ты говоришь, но я уже в сотый раз тебе повторяю, что это была не я… — твёрдо устояла на своём мнении пианистка, — Я была с Маки и Рёмой.       — Эх, чувак, ты нам этот факт в том разговоре такими тайными покрывал, что я уже реально подумал, что там что-то-важное, — мечтатель о космосе верить в эту озвученную чепуху тоже явно не собирался, — Ты сейчас жив и здоров, так что твоё это «доказательство» — фуфло полное. Хватит гнать на Каэде.       — Или что? — Рантаро снова жутко заулыбался, — Опять меня побьёшь?       — Да, если понадобится! Потому что ты…       — Замолчите! — заткнула обоих Маки, затем взглянув на Рёму, — кстати про алиби… У тебя его нет до обнаружения тела. Что ты там, всё же осмелюсь спросить, делал двадцать минут?       — Носился по академии, используя свой приём, — на удивление спокойно ответил тот, — Потом услышал грохот и крики Тэнко, прибежал. До вашего прихода я от неё не отходил, она подтвердит.       — Не хочу соглашаться с мужлом, но да… — Чабашира хмыкнула, — Наверное, я даже благодарна в какой-то степени, что он не ушёл никуда, мне было чертовски не по себе. Не каждый день на тебя двухтонные мертвецы падают…       — Мы уже поняли по монофайлу, что главной причиной смерти было то ранение в горло, — Каэде посмотрела на висящий сверху монитор, — Которое явно было нанесено с огромной силой. У Гонты наверняка довольно толстая шея, такую насквозь проколоть нужно постараться. Так ещё и орудием убийства были те самые ножницы, о которых уже упоминал Рантаро.       — Кстати, это ещё одно доказательство твоей невиновности! — воскликнул Кайто чуть более радостнее обычного, — Как ты могла вломиться в лабораторию Рантаро с ножницами, а потом убить Гонту ими же, если я тоже потом был с тобой, как и Маки!       — Ах, верно ведь! Видишь, Рантаро? Я не собиралась тебя убивать! Поэтому ты очень зря на меня наговариваешь.       — Да-да-да… — промямлил про себя Амами, закатывая глаза, — Вы своей шайкой-то уж точно ни на кого не наговаривали, когда тот план прокручивали, потому что «сердце подсказало». Тебя до сих пор, Кайто, не смущает, что она твоей жизнью тогда рисковала, а ты ей щас руку помощи протягиваешь?       — Мы все своими жизнями рискуем. Сейчас не время для выяснения отношений. Решай дело, понял? Больно много выпендриваешься. У нас человек умирает.       — Кируми, прошу, расскажи, что случилось на балконе… — попросила ту пианистка с чуть ли не умоляющим взглядом, даже если видела, что горничная с большим трудом продолжает находиться в сознании, потому и молчит всё это время, — Мы видели какие-то белые комки, несколько луж из воды, одну из крови, и большие мужские кровавые следы. Но как это всё между собой связано вообще?       — Ещё конфетти-пушку, — дополнил Кайто, — она валилась на полу. Кажется, Гонта ведь у нас спрашивал кое-что про неё, помнишь?       Девушка повернулась к другу с таким изумлением, что выражение её лица надо было видеть. Точно! Конфетти пушка ведь тоже была на месте преступления. И, если вспоминать все подробности разговора с Гонтой, то складывается ощущение, что всё дело гораздо проще, чем кажется. Но времени думать становится всё меньше и меньше, так как Монокума, замечая напряжённую обстановку, нажимает одну из своих кнопок, и стойки студентов начинают стремительно перетасовывать между собой. Да, наступило одно из самых важных времён для классного суда — время для нонстоп-дебатов.       — Вы сказали что-то про пушку? — Тэнко не очень дружелюбно оценила новую улику, — Неужто это кара небесная для Гонты, это ведь была пушка Химико! Зачем он трогал её вещи?!       — Слушайте, а не может быть такого, что ножницы засунули в эту пушку и выстрелили так, что они прилетели в горло Гонте? Заодно и силовой размах хороший! — предположил Кайто.       — Не вариант, я видела эту пушку вблизи, когда Химико ещё была жива, — опровергла его слова Маки, — Ножницы должны были бы быть чем-то закреплены внутри самой пушки, чтобы улететь по прямой прямо в горло, но отверстие пушки слишком большое для ножниц.       — Я прибежал на крик и звук падения, но никаких выстрелов я не слышал, — внёс свою лепту Рёма, — Возможно, если эта пушка какую-то роль играла в убийстве, то убийца, возможно, стрелял и до того, как я смог бы что-то вообще услышать, но не гарантирую.       Рантаро тоже решил не отставать:       — А может ли пушка быть как-то связана с теми лужами? Я-то место преступления не видел, но мало ли.       Иначе и быть не могло. Вот оно, Каэде нашла то, что ей было нужно. Воспоминания нахлынули волной, а голос Гонты сам же зазвучал в ушах, будто она услышала его прямо под ухом.

— Соглашаюсь!

      Все перевели взгляды на девушку, которая тут же хлопнула ладонями по поверхности стойки и решительно заявила:       — Незадолго до инцидента Гонта просил совета у меня и Кайто. Он очень хотел извиниться перед Тэнко за тот случай с жуками.       — Х-ха? — Чабашира с удивлением похлопала ресницами, — Извиниться? Передо мной? Будто я его прощать собиралась…       — Но ты невзначай сказала, что «простишь его, если пойдёт снег». Он в прямом смысле твои слова воспринял Тэнко, слишком наивный же. Поэтому он хотел каким-нибудь образом вызвать снег, чтобы заслужить твоё прощение.       Во взгляде Тэнко сразу же что-то переменилось. Раздражение и гнев, которые обычно и были присущи девушке, внезапно сменились на… шок и растерянность? Она явно потеряла нить повествования, лишь с пустотой таращась на пианистку, словно отказываясь верить в то, что уже успело прийти ей на ум. Она и так убила человека… В прямом смысле. Убила, но не понесла за это абсолютно никакого наказания, потому что была второй убийцей. Однако… Если то, о чём она сейчас подумала — правда, то означает ли это, что из-за её неумения и нежелания общаться с мужским полом… Погиб ещё один человек? И он тоже оказался мужчиной? Разве она не должна тогда радоваться его смерти? По сути, обязана в силу своего характера. Вот только у неё не выходит. Единственное, что она сейчас чувствует, — это нарастающую тревогу и отчаяние.       — Он хотел вызвать снег, Тэнко… — Каэде вновь посмотрела на потолок, бормоча свои подозрения с недолгими интервалами, — Он говорил, что найдёт способ сделать снег. Вот, что за комки и лужи мы видели на балконе… Он позвал тебя на встречу и отправился на балкон, чтобы выпустить из пушки снегопад, когда ты выйдешь на улицу…       Кайто опешил:       — Боже… П-постой, но что тогда там делала Кируми?       И тут случилось то, чего не ожидал никто.       — Меня… попросили помочь… — почти что шепотом сказала горничная, впервые заговорив за суд, — Я пришла… помочь ему.       — Но мы ведь договаривались встретиться в лаборатории Гонты, — Маки с подозрением уставилась на Тоджо, — Вас там не было, когда мы туда пришли. Почему вы никак не оповестили нас о том, что собираетесь задержаться?       — Мы были… там, — прислуга снова кашлянула, — Но Тэнко не пришла. Гонта… Сказал мне, что позвал её в другое место.       — Выходит, он хотел быстро с ней помириться, а потом вернуться обратно в его лабораторию и встретиться с нами? — поинтересовалась Каэде.       — Да.       Абсолютная наёмница этим словам однозначно не поверила:       — Кируми, это замечательно конечно, что ты ещё можешь говорить, но тут что-то явно не то. Ты была последней, кто видел Гонту живым. Как так вышло, что ты сейчас в таком состоянии?       — Он напал на меня…       Повисла гробовая тишина.       — Объясни? — всё так же недоверчиво произнесла Харукава.       — Я… Отвернулась всего на секунду. А когда повернулась обратно… — она с тяжестью сглотнула накопившийся кровавый ком, — Пушка была уже… уже была… была… вплотную к моему животу…       Все новые улики и информация резко стала походить на истину. А ведь и правда! Вся одежда Кируми при её обнаружении была мокрой. Вдобавок, Маки упоминала, что на животе абсолютной горничной присутствуют странные следы, да и травмы такие, будто бы её несколько раз ударили со всей силы. Неужели Гонта действительно был способен на нечто подобное? Вопрос хороший. Осталось совсем немного, чтобы найти правду! Разгадка очень близко. Нужно лишь приложить ещё немного усилий!