"I Hope that I don't fall in love with you"

      Сэридзава, одетый в черный гакуран, стоял посреди школьного класса, между пустыми партами. Лучи закатного солнца пробивались сквозь полупрозрачные занавески, ласково касаясь светом поверхности школьной мебели. Солнце окрашивало золотом небольшое помещение, придавая серым скучным стенам теплые оттенки, отражалось в стекле распахнутого окна, которое отбрасывало пару зайчиков на чистую доску. Сэридзава, стоя в этом свете, отбрасывал длинные темные тени.       Он просто стоял, не шевелясь. Совсем один. Произошло что-то плохое? Нет, совсем нет. Все идет так, как обычно. Одноклассники по-прежнему безликие куклы в школьной форме, которые не обращали на него никакого внимания. Они общались между собой, открывая рты, но никакого звука из глубины гортани не исходило. Это был мир тишины. Только легкие оконные занавески издавали тихий и приятный шелест на ветру.       Однако лучи солнца внезапно перекрыла большая наплывающая тень, медленно поглощавшая оранжевые и желтые оттенки, растворяя их. Сэридзава осторожно повернул голову в сторону окна: снаружи действительно можно было разглядеть что-то большое. Скорее даже громоздкое. Это был огромный с красивой оранжево-белой чешуей, переливающейся жемчужным перламутром, карп Кои. Он проплыл мимо здания школы, резко взмахнув хвостовым плавником, и Кацуе показалось, что он встретился взглядом с рыбой-переростком.       «Что за бред? Это дух?» — подумал Сэридзава, подойдя к окну, и выглянул на улицу, внимательно осматривая громадину. Он даже протянул руку вперед, намереваясь коснуться. В этот момент, когда его окликнули, он чуть не вывалился, перепугавшись.        — Сэридзава Кацуя-кун, — вкрадчиво и спокойно повторил голос. Человек, вошедший в класс, будто совсем не был удивлен, что несколько мгновений назад в небе парило чудо-юдо.       Кацуя обернулся и удивился еще больше — это был Рейген Аратака. Рейген, также одетый в форму старшеклассника, стоял в дверях, облокотившись о дверной косяк и сложив руки на груди. Однако, когда Кацуя к нему полностью повернулся, он вынул руку и щелкнул пальцами.       Пространство вокруг как будто обнулилось и окрасилось в абсолютную белизну. Остались только они вдвоем — Аратака и Кацуя.        — Что ты здесь делаешь? — спросил Сэридзава, но Рейген в качестве ответа лишь приставил указательный палец к своим губам и сделал шаг вперед. Затем снова. И снова.       По мере того, как Аратака подходил к Кацуе, он оставлял за собой черные и серые густые следы, будто недавно наступил в очень тягучую краску.       Что-то притягательно странное было во всем этом действии. Аратака не был похож на себя обычного. Точнее, прическа, походка, телосложение — это был обычный Рейген, но выражение его лица и поведение… В них было что-то искусственное, неестественное. Он был похож на куклу.       На щеке Рейгена была капля той странной густой массы, и, когда он подошел достаточно близко, Сэридзава протянул руку, чтобы стереть ее, но в итоге только размазал по бледной коже парня. Выглядело так, будто лицо на самом деле темно-серого или черного цвета и просто скрыто под бежевой пудрой.       Аратака проследил за рукой Кацуи, потом повторил то же самое. Проведя большим пальцем по скуле, он опустил ладонь к подбородку и прикоснулся к губам Сэридзавы своими. Поцелуй прервался так же быстро, как и начался: Аратака так резко толкнул Сэридзаву назад, что парень потерял равновесие и упал на пол. В тот момент, когда его спина соприкоснулась с полом, все вокруг стало черным, а он сам будто упал в эту густую жидкость. Она обволакивала его, и Кацуя погружался все глубже. Утонув, Сэридзава почувствовал необычайную легкость во всем теле. Теперь ему казалось, что он куда-то стремительно летит. Причем вниз.       «Что он только что сделал?» — вопрос пронесся в сознании Кацуя, и он неосознанно коснулся пальцами своих губ.        Он не понимал, что происходит. Сэридзаве казалось, что если он закричит, то его легкие разорвутся. Вокруг него сплошная тьма и ощущение, что он вот-вот ударится о твердую землю.       И действительно, Кацуя почувствовал, как упал, но на что-то мягкое. Как он понял позднее, когда поднялся на ноги, чуток подкашивающиеся, кругом были разбросаны белые перья. От каждого шага какая-то их часть поднималась в воздух.        — Сэридзава-кун, — вновь раздалось за спиной. Снова возник Рейген, на этот раз в белой рубашке, видимо, чтобы играть на контрастах с окружением.       Кацуя хотел сделать шаг назад, но Рейген, прильнув к нему, сжал в объятиях. Сэридзава почувствовал, как колотится сердце парня. Или это было его собственное сердцебиение…       Когда Аратака поднял лицо, Кацуя уже знал, что попался в подлую ловушку томного взгляда пленительных карих глаз. Их губы снова слились в поцелуе, по-детски невинном и чистом. Сэридзава не мог и не хотел сопротивляться. Ему не было противно, но он был в недоумении. Почему это происходит? Почему все повторяется?       Внутри нарастало непонятное чувство, и кровь приливала к щекам и ушам. Кацуя позволил себе осторожно обхватить ладонями лицо Рейгена, и тот снова мазнул своими припухшими губами.       Откуда-то сверху снова опустилась капля той странной густой жидкости, приземлившись на щеку Аратаки. По мере того, как эта капля опускалась вниз, с парней постепенно опадали цепи ограничения. Серый цвет, оставив полосу от скулы до подбородка, постепенно украшал тело юноши. Капля путешествовала от шеи к острым аккуратным ключицам, на несколько мгновений задерживаясь в неглубокой ложбинке. Поцелуй становился более смелым, и руки ласкали не только овал лица и шею. Теперь, когда грудь была свободна от плена белоснежной рубахи, на ней продолжала свой путь капля серой краски, обрисовывая географию юношеского торса, плавной линией опускаясь все ниже. Она, смешиваясь с потом, медленно растягивалась и вскоре скрылась под поясом брюк.       Вскоре густая масса, словно из ведра, окатила парней, окрашивая обоих в грязный серый цвет. Звенящая тишина была нарушена громким и достаточно шумным хриплым вздохом, смешанным с шепотом и едва уловимым зовом. Пух и перья, повисшие в воздухе, медленно кружили вокруг соединенных обнаженных тел, перепачканных серым цветом.       Когда истошный крик будильника ворвался в сон, полностью разрушив его иллюзию и разбив на тысячи мелких стеклянных осколков, рассыпавшихся в мелкую пыль, Сэридзава лениво нажал на кнопку, чтобы отключить его. Прокашлявшись, он сел в кровати, проводя ладонями по лицу, в тщетной попытке отогнать странное сновидение.       

«Почему мне снова приснилось подобное в таком-то возрасте?»