И лёд растаял

POV Алина — О чем ты только думала?! Завалить Чемпионат Мира ТАКИМ образом! — Она не думала. В нее ударили гормоны. Хотя в девятнадцать лет их уже можно контролировать. Мне хочется прихлопнуть обоих. Я лежу на больничной койке, разглядывая паутину трещин на потолке, ощущая необходимое желание отсюда сбежать. Этери твердит, что я позор. Нельзя было поддаваться своим эмоциям. Встать и докатать программу. Руслан морально убивает меня, поддакивая тренеру. — И что ты молчишь? Ты знаешь какие слухи сейчас пойдут? И что мы будем делать? Знаю, да. Слухи — неотъемлемая часть моей жизни. — Мы ничего. Я поеду в Ижевск. Говорю это совершенно спокойным голосом. Я не смотрю ни на хореографа, ни на Этери. Она любит, чтобы ей смотрели в глаза. Женщина наклоняется ко мне. — Нет, ты не поедешь. Ты останешься здесь и будешь тренироваться до тех пор, пока не принесешь адекватное золото. Все будет хорошо, Алина… Она обнимает меня и целует в лоб. Меня начинает мутить, но я пока не возражаю. Прежде чем они уходит, я слышу (или мне кажется?) Слова Руслана, обращенные к Этери: «Это ты все испортила». Дверь хлопает. Я поднимаю разбитые в кровь руки. *** POV Даниил Я прилетел первым рейсом. По новостям говорят ужасы. Падение Алины Загитовой закончилось катастрофой. Она в больнице. Меньше всего мне хочется тревожить ее своим присутствием, поэтому я решаю поговорить для начала с ее родителями. На телефон отвечает только мама, она удивлена, но не сильно. Мы договариваемся встретиться у придорожного кафе. — Я видел ее последний прокат и читал новости. Что произошло? Женщина сжимает горячую кружку, ее руки дрожат. — Все в порядке. Она просто морально подавлена. Думаю, придет в норму через неделю-две. — Она травмировала себя физически? — Только разбила руки о лед. Алину положили в центр реабилитации. Она почти не разговаривает. Этери и Руслан запретили пускать к ней посетителей. Мы разговаривали по телефону… — Лейсан. Вас не пускают к собственной дочери? — Так нужно. Для того, чтобы она пришла в себя. Этот год Алина сама не своя. Она старалась, правда старалась побеждать! Но девочки вышли из юниоров, и она окончательно потеряла веру в себя. Но я думаю, что есть еще что-то, то о чем она молчит. Есть. И я это знаю. Я главный идиот в этой всей истории. — Вы разговаривали с тренерским штабом? — Да, я хотела забрать Алину после ее неудачного проката, когда она упала с лутца и потеряла сознание. Мне словно глаза открыли, когда я увидела свою дочь, такую хрупкую. В тот момент она была белее снега. Этери сказала, что забрать ее будет плохой идеей. Она заявила, что девочка просто пропадет в мире Фигурного катания. Что… что Алина никто без нее. Я сжимаю салфетку, постепенно начинаю злиться. Договор теряет смысл, если одна из сторон расторгает его. Я готов надрать зад Этери, но больше всего хочется убить себя. — Я должен рассказать вам все с самого начала. Это будет шокирующая история, как мать, вы можете сделать неправильные выводы. Но для начала… выслушайте. И Лейсан кивает. POV Алина Ночью я не могу уснуть. Молча жую банан, уставившись на свою руку. Мне больше не больно, несколько стежков все же наложили, но это скоро пройдет. Сначала я слышу шум за окном. Затем чей-то тихий голос и мат. — Чертов охранник. Мудак да и только. Алина! Я бросаюсь к окну и распахиваю его. Женя забирается, хватаясь за подоконник, затем быстро захлопывает его. — Впервые вижу, чтобы снаружи было столько охраны. Они не пускали меня к тебе! Девушка осматривает меня с ног до головы, я усаживаясь на кровать, еще не в силах поверить, что Женя действительно пробралась через окно. — Маму и папу тоже. Врачи считают, что я еще морально неустойчива. — Это Этери. Она боится твою мать как огня. Боится, что ты нажалуешься, и тебя заберут родители. — Почему это? Я уже давно не приношу медалей, почему бы мне и не уйти в закат? Это вполне адекватное решение. Женя мотает головой, вытаскивая из своих волос листики. Она бросает их на кровать, разводит руками. — Ты все еще действующая Чемпионка Олимпийских игр. Она не может лишиться тебя. Этери может быть хорошим стратегом. Я люблю ее как маму, но иной раз ее методы могут быть пугающими. Что она этим хочет сказать? Не знаю, да и не уверена, что я понимаю к чему это ведет. — Она тебя не отпустит, Алина. — Женя объясняет это мне, словно учит маленького ребенка не совать пальцы в розетку. — Тебя же отпустила. — Я не принесла ей столько денег и славы. — Она не монстр. — Нет, но ради того, чтобы ты осталась в команде — готова на все. Я бросаю банан на столик и поднимаюсь, приглядываясь к Жене. Она отдирает от штанов колючки, аккуратной кучкой складывает их на край кровати. — Глейх в Москве. Я замираю на месте. Она шутит? Действительно? — Откуда ты знаешь? — Видела новости в интернете. Он прилетел, потому что решил, что ты грохнулась о лед слишком сильно. Там вообще делают из тебя едва ли не инвалида. Так что думаю, что он действительно переживает. Я бросаю взгляд на дверь и отворачивпюсь от Жени. Мой собственный разум не поддается мне, логика теряется. А мысль о том, что Даня здесь ради меня придает уверенности, что все будет… — Это плохо, — говорит Женя, не замечая моего помутнение, — если он здесь, то Этери вполне может попытаться удержать тебя с его помощью. — Он не станет помогать… по крайней мере я на это надеюсь. — Не так, как ты думаешь. Она знает. Конечно, она знает о вас. Женя складывает руки вместе, подносит их к лицу и думает. Мне становится дурно от мысли, что Даня вернулся в Россию. В голове только и мысли о том, что я жажду встречи с ним. Чтобы хорошенько врезать. Или обнять. Пока не решила. Женя касается моей руки, когда она делает заявление: — Я должна узнать, каким образом ты оказалась в этом дерьме. Почему-то мне кажется, что Глейх свалил не с целью защитить тебя от слухов.