И лёд растаял

POV Даниил Я одурачил себя сам. Позволил это сделать Этери. Бросил Алину. — Возьми же трубку. Алина не отвечает на телефон, она не открывает двери. Когда она сказала журналистам, что хочет сменить тренера, то девушка не шутила. Уже через две недели ей будут ставить новую программу, она будет тренироваться и готовиться к сезону. А я… Впрочем, я остался один на один с желанием взорвать Хрустальный и надрать зад самому себе. Увидев воочию, как проходят тренировки Мишина, я понял в чем была вся соль. Моральный спад и подавленность Алины были отнюдь не только результатом травли в интернете. Алина стала лучше питаться. Алексей Николаевич отправил девушку на трехнедельное лечение в Америку. Ее колени, как и предполагалось, повергли в шок врачей. Алексей предложил Загитовой оставить… спорт. Алина заявила, что ломать себя не будет, но фигурное катание не бросит. Я гордился ей. Но не мог поверить, что столько лет не видел то, что происходило у меня под носом. Моя жизнь тоже изменилась. Не сказать, что в лучшую сторону. Я так и не смог вернуться в Хрустальный. Устроился хореографом в школу Юлии Липницкой, она здорово удивилась, но расспрашивать не стала. Работа с малышами меня успокаивала. Если бы не дети, я бы сорвался и «Джемисон» стал бы моим лучшим другом. — Даниил Маркович, смотрите! Василиса выполняет тройной лутц, но срывается и падает на скользкий лед. Поджав губы, девочка поднимается и снова прыгает. И снова падает. Так происходит раз за разом пока ребенку не надоедает украшать себя синяками. Юля подкатывается и поднимает ее на ноги. — У тебя обязательно получится, — говорит она с нежностью, поправляя шапку Лисы, — только не сдавайся. Я набираю номер Алины. Абонент вновь не хочет говорить со мной. *** POV Алина — Масару… Я опускаюсь на колени. Мои руки дрожат, а сама я не могу поверить, что… ох. Этого не должно было произойти. Когда я упустила этот момент? Когда перестала интересовать тем, что происходит с моей собакой? И, черт, подери! Когда она успела забеременеть? Так или иначе, я сейчас должна разобраться с пятью новорожденными малышами. Масару притихла, она раздраженно взглянула в сторону щенят, пытающихся добраться до молока. — Бабушка! Я хлопают себя по лбу. Да. Она же сказала, что уехала утром к подруге, а я… а как… а мне что делать?! — Масару! Откуда? Моя девочка утыкается носом в лапы, словно это сделала не она. И вообще, мне мерещатся пятеро щенят. Мой телефон разрывается, но я, заранее знаю, кто звонит, даже не смотрю в его сторону. — Какие крохи… Два белых, один темно — коричневый и два рыжих. Я вернулась из Америки только утром и застала Масару у себя на диване, свернувшуюся клубком. Она рожала последнего, когда я обнаружила ее. Моя первая тренировка у нового тренера толком завтра, но я хотела подойти во дворец уже через пару часов. Вот только планы мои определенно изменились. Малыши. Они такие… Я вздрагиваю от дверного звонка. Щенята поскуливают, а Масару виляет хвостом. К двери я подхожу, будучи уверенная, что это кто-то чужой. Ко мне часто захаживают гости благодаря моему… статусу. Но это не чужой. Когда в скважине глазка я вижу Даню, мое сердце замирает. Нет. Когда же он прекратит делать это? — Алина… — шепчет он, мелодично постукивая по двери. — Открой мне. Я знаю, что ты там. Нет. Не знает. Не может он знать этого. Присев на пол, обнимаю колени руками. Три недели без него — очередная пытка для моего искалеченного сердца. Я как должный маньяк следила за его жизнью, когда была на лечении. Уехал ли он? Вернулся ли в Хрустальный? Чем занялся? — Алина. Помнил ли обо мне? Конечно, он помнил. А я о нем. Мы не говорили после того, как Этери вот всем призналась. Да… в какой-то степени Даня не виноват в том, что произошло. Но они не имели права держать все в тайне от меня. Полгода я боролась с тем, что искала причины в себе. Я завалила все старты, бросила… жить. Да, я существовала. — Давай поговорим. Нет. Я слишком устала от разговоров. Только пришла в норму. «Исчезни из моей жизни!» Снова? *** — Рад тебя видеть, Алина. В здравии! Алексей Николаевич приветствует меня дружескими объятиями. Мне неловко. Это… так странно. — Не ждали мы тебя сегодня. А ты вот, пришла. — Решила не тратить время. Чем раньше приду в форму, тем лучше. Чемпионат России через три недели. А у меня… сами понимаете, старые программы уже давно пора менять. Я не хочу их менять. Даня. — Мы упростим тебе их. Не сильно, но помнишь? Не ломать себя. Я нехотя соглашаюсь. Мне все еще непривычно, что я окружена такой заботой со стороны тренера. Не поймите меня неправильно, Этери заботились. Своеобразно. — Помню. — Иди к девочкам, они сейчас на ОФП. Второй этаж. Он хлопает меня по плечу. Его улыбка меркнет, когда он пытается подобрать слова. — Алина, я очень рад, что ты перевелась в группу к нам. Мне… очень жаль, что это произошло так. Постараюсь не подвести тебя. А ты не переусердствуй с подготовкой. Мне нужна здоровая чемпионка. «Я больше не…» — Я больше не… — Всегда. — Твердо говорит он. — Помни. Чемпион — это навсегда. Вот с этими словами он уходит. ОФП проходит весело. Лиза, Стася и Соня рады видеть меня в своей группе, но я все равно чувствую напряженную атмосферу. Их главная конкурентка будет теперь работать с ними на одном льду. Но я понимаю, что все это придумано моим больным воображением. Конкуренты, они всегда конкуренты. Общий лед или нет, без конкуренции никак. К концу занятий я расслабляюсь и уже довольная, спускаюсь ко льду. Три недели я не надевала коньков, но теперь я поскорее переобуваюсь. — Покажи мастер класс! — кричит Лиза, подхватывает меня под руку. Мы выходим на лед. Это невероятное чувство легкости накрывает меня с головой. Вряд ли я смогу когда-нибудь жить без фигурного катания. Вряд ли я смогу… И без него не смогу. «Твой Глейх атаковал меня. Ответь ему. Или скоро будет твой мертвый Глейх. Нервы у меня так себе» Женя всегда может внести каплю юмора в ситуацию. Я смеюсь и набираю ей: «Масару родила пятерых» «Не уходи от разговора. Значит ты не отрицаешь, что Глейх — твой?))» И тут же: «ЧТО??? Приду к восьми вечера. Готовь чай и… *шепотом* печеньки. Поговорим о Глейхе и детях Масару. Без печенья разговор не получится.» Я обожаю ее. Все еще улыбаясь, прячу телефон в карман и Алексей Николаевич начинает самую странную в моей жизни тренировку.