Катсуки пытается

В злодейском логове громко играла классическая музыка в какой-то необычной обработке, а желтый свет над барной стойкой сменился на темно-зеленый. Деку была немало удивлена такой резкой перемене в антураже, но она еще не привыкла к «законам» этого места, ведь пожаловала на свою вынужденную работу впервые. Помещение пропахло чем-то душным, кисло-сладким, а под ногами плыл холодный белый туман. На диванчиках в центре бара сидел Шигараки и его прекрасная рыжеволосая гостья с опасным огоньком в больших глазах, и над ней возвышались ее люди – не менее пяти человек охраны. Собеседники праздно общались, потягивая коктейли. Мидория постаралась как можно более незаметно пересечь зал и на нее, действительно, никто не обратил внимания. - Здравствуйте, - тихонько поздоровалась она с Курогири, к которому подошла. Мужчина был занят полировкой стаканов, но, кажется, еще и следил за тем, как идут дела у Томуры. А, судя по заливистому полубезумному смеху хозяина Лиги, у него все было хорошо. - Хотите попить воды с дороги? Может чаю? – вместо приветствия предложил Курогири, и девушка отрицательно помотала головой. От Черного Тумана веяло стабильностью и спокойствием, так что возле него Изуку совсем не было страшно. Он не походил на прочих злодеев. – Что ж, тогда вам нужно будет убраться за Томурой-саном и его визитерами после этой деловой встречи. Все необходимое, включая моющее средство и швабру, вы найдете в кладовке. Но их беседа будет длиться еще примерно полчаса, так что пока можете помочь Доктору. - Д… Доктору? - Да. Пройдите за барную стойку в сторону уборной, рядом будет помещение для персонала. Там вы найдете лестницу вниз. Вы придете к трем дверям, налево будет кладовка, прямо – еще одна лестница, она приведет вас к Доктору. Спросите у него, нужна ли ему ваша помощь. Видите, все просто. - Хорошо, - нервно согласилась Мидория. – А… куда ведет третья дверь? - Это вас пока не касается. Выполняйте то, что я сказал. - Да. И она поспешила к двери «для персонала». Девушка бросила еще пару косых взглядов в сторону Томуры, и нехотя поразилась тому, с какой легкостью он заставлял потенциальную союзницу смеяться снова и снова. При первой встрече парень произвел на нее впечатление нервного человека, по большей части не умеющего находить общий язык с окружающими. Она спустилась по ступенькам вниз, в темноту, и прошла не меньше двадцати метров вниз, прежде чем уперлась в крохотную скудно освещенную комнату с тремя дверьми – красной, синей и черной, и на всех краска была старой и потрескавшейся. Мидория открыла красную дверь, ведущую в обитель Доктора, и ее взору открылась еще одна темная лестница из которой тянуло холодом. Ее почему-то передернуло, но особенно выбора не было, и девушка поспешила вниз. У нее теперь даже не было телефона, которым она могла бы себе светить, посему ей приходилось держаться ладонями за шероховатую стену. Комната, в которой она оказалась, была едва ли не больше, чем барный зал наверху. Стены в ней были коричневатого цвета, отливающего красным, а потолки высокими и белыми. Повсюду в помещении стояли громадные стеклянные колбы, заполненных жидкостью, и упирались они в потолок. Большая часть этих емкостей была покрыта льняными полотнами, но одна была выставлена на обозрение, и то, что Деку в ней увидела, повергло школьницу в самый настоящий шок. Она машинально прикрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. В жидкости, все опутанное проводами, повисло тело ни то человека, ни то зверя, и существо это было больше самой Изуку не меньше чем в четыре раза. У монстра была мертвая серая кожа, обтягивающая сильные мышцы, слишком плоское лицо (ведь нос у него был настолько уплощен, что его не было видно), а, главное, обнаженный деформированный мозг. Деку понимала, что нормальный мозг не может быть такого огромного размера, да еще и с усажанными на него желтыми глазами!.. «Что это вообще такое? Оно… живое?!» - Девушка робко потянула к стеклу руку, но ее одернул чей-то недовольный голос: - Кто здесь?! - Я – новая работница! – отозвалась она, заикаясь, и пошла на голос. Доктором оказался приземистый лысый дяденька в очках и в маловатом ему белом халате. Он сидел за единственным в помещении столом и что-то торопливо строчил в одном из толстых анамнезов в желтых потрепанных обложках, которыми был усыпан его стол. Мужчина показался ей смутно знакомым. - А, та самая безпричудная девица на испытательном сроке. – Доктор резко отвлекся от бумаг и повернулся посмотреть на нее. – Иди помой пол под операционным столом. Окровавленные тряпки и прочую требуху скинешь туда! – Он кивнул в сторону встроенного в стену круглого отверстия, прикрытого ржавой металлической крышкой, для сброса мусора. Она кивнула и кинулась обратно в кладовую. Вниз Мидория вернулась уже в резиновых перчатках, вооруженная шваброй и моющим средством. Пока что все ее задания сводились к уборке, и это девушку вполне устраивало. «Впрочем, первый день есть первый день, - подумала она, впервые проходя к операционному столу, спрятанному за многочисленными колбами. – В первый день всегда легче.» Но оказалось не легче. Когда она увидела операционный стол, ее внутренности чуть не вывернулись наружу в рвотном позыве (хорошо, что пообедать Изуку так и не успела). На нем лежал тот самый мальчик, с которым она оказалась в злополучных подземельях в день похищения. Тот самый, друга которого убили, тот самый, которого она так и не сумела толком успокоить, не сумела спасти. Он лежал на столе и сонно моргал, глядя на белые светильники над собой. Верхушку черепа ему срезали, и был виден его розоватый мозг, испещренный сосудами. Трех конечностей у него уже не было, осталась только рука, а к обрубкам были подключены многочисленные капельницы и провода. На его груди зияла рана, где-то в области сердца, и Доктор, видимо, не торопился ее зашить. Под операционным столом все было в еще не подсохшей крови, и было очевидно, что вся принадлежала только мальчишке. По крайней мере, он не испытывал физической боли – хотя даже это Мидория не могла знать наверняка. Она выронила из рук швабру. Ее дыхание предательски сперло, а в области живота стало жечь. Ей захотелось рыдать, захотелось сбежать подальше из этого проклятого места, потому что все это было невыносимо. Невыносимо было осознавать, что каждый день так умирают десятки, а может и сотни детей, а герои бездействуют. Невыносимо было представить себя на его месте, а ведь Мидория чудом избежала участи этого ребенка!.. Невыносимо было вдыхать в себя этот металлический запах крови и чужого страдания. - Что ты встала? – гаркнул за ее спиной Доктор, закончивший с документацией и теперь намеревающийся продолжить с мальчишкой. Он обогнал замершую Изуку, натягивая на руки перчатки, и подошел к столу, рассматривая свою работу. – Живо за дело. "Я должна сделать это ради моей матери," - напомнила себе Изуку и сжала зубы. Она подняла с пола швабру и, сглатывая ком в горле, подошла к столу и начала мыть под ним. Деку старалась работать быстро, чтобы поскорее уйти, но ее руки как назло дрожали, и она не знала, как унять эту дрожь. Доктор, тем временем, достал из кармана халата диктофон, а другой рукой принялся копаться пинцетом в дырке на груди мальчика. - Образец сто двадцать четыре готов к аортальной резекции. Показатели в норме. Деятельность коры необратимо приостановлена на восемьдесят процентов. Подкорковые центры в норме. – Он выключил записывающее устройство, убрал его и, принявшись уже двумя руками изучать рану, обратился к Изуку: - Ты на кого хочешь выучиться? Случаем, не на медика? - Нет. - Жаль, - хохотнул он. – Если задержишься у нас, я тебе такую практику предоставлю. Поверь, это очень интересно. С этими словами Доктор сильно надавил на что-то в груди мальчишки, и тот как-то удивленно вскинул брови и приоткрыл рот. - Передай мне шприц с тумбочки, - приказал мужчина Мидории, выжимающей швабру. Та замешкалась на мгновение, и он сильно разозлился: - Ты глухая?! - Но… У меня грязные руки, я разве могу брать в руки шприц? - Так сними перчатки, идиотка! Да и какая разница, занесу я ему инфекцию или нет?! Он давно мертв! Доктор отпустил Изуку обратно в верхние помещения не меньше, чем через час. Когда она вновь увиделась с Курогири, ей было так невыносимо плохо, что девушка больше всего хотела просто вернуться в прошлое и позволить Даби оставить ее посреди пожара. «Какой же Доктор отвратительный человек, - ошарашенно думала бедная девушка. – Он так легко убивает людей, так легко превращает их тела в жалкие куклы! Почему же он до сих пор на свободе?! Как такие люди вообще могут жить так долго и оставаться безнаказанными?!» - Как прошло знакомство с Доктором? – спросил у нее Курогири, завидев ее издали. - Нормально, - пробормотала Изуку, и бармен издал странный звук, немного напоминающий смешок. - Принимайтесь за уборку. Хотите пить? Школьница кротко кивнула, и мужчина сразу же протянул ей стакан с живительной прохладной водичкой. Она жадно осушила его, озираясь. Дымка больше не плыла по полу, на диванах никто не сидел, только вот под ними валялись осколки разбитых бокалов. - Что произошло? – удивленно воскликнула Мидория. - Ничего неординарного, - пожал плечами Курогири и нажал на какую-то кнопку под барной стойкой. Зеленый свет светильников сменился более привычным желтым. – Мне нужно отлучиться ненадолго. - Да, хорошо, - сказала Изуку, ставя опустевший стакан на стол. Курогири отправился к комнате «для персонала», и, когда он ушел, ей стало еще хуже. Перед глазами девушки все еще стояла ужасная картина, увиденная ею в обители Доктора. «Мне нужно успокоиться. Плакса-Деку не сможет выжить в этом мире, - в очередной раз отчитала себя Мидория, подходя к диванам и вставая на четвереньки. Она принялась аккуратно собирать осколки и складывать их в мусорный пакет. – Все, что я могу, это собирать информацию. Чем раньше я узнаю, какие есть слабые места у людей, что меня окружают, тем больше у меня будет шансов выжить. Разве Всемогущий не делал так? Он сперва находил у сильного противника слабое место, а затем бил туда. Если я буду помнить его уроки, то я смогу справиться со всем этим. Непременно смогу.» Внезапно она почувствовала, как кто-то задрал ей школьную юбку. Изуку так испугалась, что слишком резко обернулась и, не удержав равновесия, присела. Благо, она уже успела убрать почти все стекло с пола. На диване позади нее негромко посмеивался Даби. Он сидел нога за ногу, и, судя по всему, носком ботинка поддел ее юбку. Стыда парень нисколько не чувствовал, напротив, он беззаботно достал из кармана плаща мандарин и начал его чистить, скидывая кусочки оранжевой сочной шкурки на пол. - Ты… Ты же уже не школьник! – выпалила покрасневшая Мидория. - Ты думаешь, красотами женского тела интересуются только школьники? Хотя… где это я увидел красоты, - с напускным сожалением покачал он головой и протянул ей половину очищенного мандарина: - Будешь? - Ты уже взрослый мужчина! А повел себя, как… как… - Она была так возмущена, что не могла подобрать нужных слов. Его подачку она тоже не приняла. - О, брось быть занудой. Поверь, Шигараки может с легкостью арендовать тебя какому-нибудь извращенцу, в помощи которого будет заинтересован. Так что, мой тебе совет, не сиди в пошлых позах и одевайся похуже. Ты же не хочешь изменить своему парню из Геройской Академии? - Откуда ты… - Не будь дурой. Ты думала, Шигараки не станет наводить о тебе справки? Взгляд Мидории потускнел. Все происходящее казалось ей сущим адом. Девушке бы хотелось обвинить Даби в том, что она оказалась в такой ситуации, но она не смела. Ведь Изуку сама попросила его о помощи. Так что во всем случившемся… была только ее вина. - Я знаю, что ты чувствуешь сейчас, - услышала она голос Даби. – Может ты и не поверишь, но я знаю. - Вряд ли… - Ты в ловушке, из которой нету выхода. Теперь ты вынуждена каждый день работать на людей, которых ненавидишь, просто потому что помощи неоткуда ждать. Есть только тернистый путь, и ведет он к тому, что ты станешь не нужна и тебя выкинут. Ты и сама это понимаешь. Изуку устало усмехнулась. - И как же ты выбрался из этой ловушки? - С чего ты взяла, что я выбрался? – Даби угрюмо засунул себе в рот дольку мандарина. – Я буду в ней находиться, пока не убью одного человека. Даже не так, пока я не унижу его так сильно, что он захочет сам убить себя. - Кто этот человек?.. Несколько секунд потемневшие зеленые глаза и грустные голубые просто смотрели друг на друга, не отрываясь. - Мой отец. Драматичную паузу сорвала ворвавшаяся в помещение Тога. Она, увидев Деку, кинулась прямо на пол ее обнимать, и это немало позабавило Даби, еще несколько секунд назад рассказывающего о весьма личных вещах. Он тотчас отвлекся от рефлексии и начал отпускать грубые шутки про лесбийскую любовь, на которые порозовевшая от удовольствия и смущения Тога, прижимавшая к себе единственную подругу, реагировала очень бурно и возмущенно. «Может быть он ненавидит героев не просто так? Возможно, никто не мог помочь ему, потому что его отец был героем? Притом влиятельным? – задумалась Деку, не вслушиваясь в их трескотню. – Кора оказался ужасным героем, но он не подходит по возрасту. И по причуде, ведь у Даби она огненная. Выходит, он может быть сыном…» - Изу-тян, ты согласна? – вырвала ее из размышлений Тога. – Эй! - Д… Да, я слушаю… - Даби сказал, что я тебе быстро надоем, если буду так себя вести. Но ты же все равно будешь любить меня, Изу-тян? - Конечно… - Она улыбнулась, кладя свою ладонь поверх ее. – Конечно, буду. Кажется, расточать лживые улыбки у нее начало получаться все лучше и лучше.