Новенькая

pyrokinesis — Ад пуст, все бесы здесь pyrokinesis — Ничего святого Зима. Несколькими месяцами ранее. — Псиный дубак! — первая фраза, слетевшая с уст Томаса Сангстера, который уверенным шагом переступил порог кабины личного самолета и оказался на улице. Нью-Йорк встретил юношу, прилетевшего ранним утром из Лондона, резкими порывами холодного ветра, который ловко проникал без спроса под верхнюю одежду британца. Безжизненное серое, чуть светлее чем пальто юноши, небо куполом накрыло готовящийся к празднику город. Погода, ничем не отличавшаяся от лондонской, удручала уставшего парня. Томас поморщил бледное лицо, а от пронизывающего до костей холода стал ежиться и еще сильнее укутываться в длинный дизайнерский черный шарф. Юноша выдохнул из носа теплый пар, который сразу растворился в воздухе, и закатил мечтающие о сне глаза. Сангстер спустился по трапу вниз и остановился на припорошенном тонким слоем снега асфальте, где под ботинками парня умерли упавшие несколько мгновений назад пушистые снежинки. Томас с неприкрытым раздражением нахмурил брови и начал массировать ноющие виски. — Арис! — Да, мистер Сангстер, — отозвался на свое имя парень, голова которого выглянула из салона самолета. — А ты можешь еще медленнее разгружать мой багаж?! — саркастично сквозь стучащие друг о друга зубы возмутился Томас, натягивая шарф тонкими пальцами почти до самого носа. Арис, фамилию которого Сангстер не удосужился запомнить еще при знакомстве, неуклюжее белобрысое недоразумение, работающее на отца. Мужчина лично послал своего помощника, или как называл его Томас «мальчика на побегушках», встречать сына в аэропорт вместо него. Сангстер снисходительно усмехнулся, наблюдая за нескладным юношей, одетым в бежевую парку с болтающимся в разные стороны утягивающим шнурком и меховым капюшоном, пристегнутым к куртке на кнопки. Худенький парень в идиотской синей шапке с помпоном спотыкался о каждую ступень трапа, вынимая, а после спуская, из салона воздушного судна по очереди тяжелые чемоданы разного габарита. — Доброе утро, — поприветствовала ожидающая у машины босса Роза Салазар, потирая руки, на которых красовались темно-бордовые бархатные перчатки. — И тебе, Розочка, — улыбнулся Томас успевшими посинеть за несколько минут проведенных на улице губами, — Ки Хонг, помоги этому недотепе, иначе я никогда не доберусь до дома! Шофер без колебаний выпрыгнул из черной вымытой буквально полчаса назад BMW и на ходу вырвал из рук Ариса чемодан, тут же отправляя тот в объемное багажное отделение. — Как прошла ваша встреча? — спросила Салазар сразу, как только устроилась вместе с боссом на заднем сиденье машины. — Скука смертная, — пожаловался парень, пытаясь согреть трением друг о друга окоченевшие ладони, — но контракт подписан. — Вы же помните, что сегодня вечеринка по случаю грядущего Рождества? — как бы невзначай напомнила Сангстеру Салазар. — Сегодня? — уточнил Томас недовольным тоном, потирая все еще холодными кончиками пальцев сведенные вместе брови. В ответ Роза лишь кивнула с долей сочувствия, поджимая накрашенные бордовой помадой в тон перчаткам губы. Мистер Томас Сангстер-старший вот уже который год подряд устраивал предрождественский корпоратив для всех сотрудников банка за счет денег из личного кармана. Мужчина считал это своеобразным долгом перед служащими и таким образом пытался их отблагодарить за проделанную в период всего года работу. Сын позицию отца категорически не разделял, считая это занятие бессмысленной тратой финансов и времени, причем в первую очередь своего собственного. Когда все чемоданы оказались в багажнике, Арис и Ки Хонг Ли заняли свои места в машине на пассажирском и водительском сиденьях соответственно. Шофер завел мотор и направил автомобиль к выезду из зоны международного аэропорта имени Джона Кеннеди. Спустя пару минут, Арис набрался решимости и трясущимся не то от холода, не то от волнения голосом произнес, оборачиваясь на сидящего позади него Томаса: — Ваш отец приносит свои извинения за то… — А теперь живо отвернись и придумай сносный ответ на этот детский лепет за меня! Все ясно?! — рыкнул Сангстер, заставляя парня пожалеть от том, что тот вообще завел этот короткий разговор. — Он меня никогда не встречает, а все из-за нее, — оборвал речь Томас, прикусывая нижнюю губу. Арис тотчас вернулся в исходное положение и не подавал никаких признаков жизни всю поездку, разглядывая через лобовое стекло украшенные к празднику улицы города. Проспекты переливались разноцветными огнями, на площадях развернулись рождественские ярмарки, на которых что только не продавалось, начиная от елочных игрушек и заканчивая самими елками, как искусственными, так и живыми. Народ, казалось, сошел с ума и охотно тратил деньги на различные подарки, порой не смотря на их стоимость, чему продавцы в небольших лавочках были только рады. Семейный праздник превратили в обычный базар. Томас Сангстер задернул шторку в автомобиле, чтобы спасти себя от этого безобразия. Для юноши эта предстоящая являющаяся для всех сказочной ночь не отличалась ровным счетом ничем от других темных и беззвездных ночей. Шофер, вновь доказав, что он достоин своей должности, доставил босса до дома настолько быстро насколько позволяло движение на дорогах города. Нью-Йорк жил сам по себе, а его трассы являлись венами, по которым текли автомобили вместе с пассажирами. Как только Томас Сангстер перешагнул порог квартиры, он направился в ванну, а после принятия долгожданных водных процедур завалился на кровать и провалился в сон до самого вечера. Пока Томас пребывал в бессознательном состоянии, прислуга позаботилась о костюме хозяина. Юноша спал настолько крепко, что не слышал, как полноватая мексиканка оставила отглаженные брюки, рубашку и прочие атрибуты на специальной вешалке около постели. Очнулся Томас уже с угрюмым выражением лица. Сангстер терпеть не мог такого рода вечеринки, потому как наблюдать за притворно улыбающимися жополизами для него было крайне удручающим занятием. Но по причине своего положения и статуса, парень не мог не явится на этот вечер, который по степени уныния мог сравниться разве что со старыми артхаусными фильмами. Через пару часов Томас Сангстер, облаченный в пиджак с чередующимися белыми и черными ровными полосами, стоял на балконе второго этажа ресторана и неспешно потягивал пятнадцатилетний шотландский виски со льдом. Парень наблюдал со скучающим видом за многочисленными гостями, которые этажом ниже пили, ели и болтали, как он предполагал, о всякой ерунде. Местом для проведения сего мероприятия был выбран в очередной раз самый фешенебельный ресторан, расположенный на сороковом этаже одной из бездушных высоток в центре города, где в обычные будни собирались на ланче «сливки сливок» всего Нью-Йорка. В этом году мистер Сангстер-старший превзошел самого себя, что отметил даже его сын, потратив на украшения зала и всякого рода яства целое состояние. Весь ресторан сиял серебром и золотом, круглые столы, устроившиеся по периметру овального по форме помещения, ломились от угощений, шампанское и другие алкогольные напитки лились водопадом «Виктория». Гости были в неописуемом восторге, который ни на секунду не сходил с их подвыпивших раскрасневшихся лиц. Многие приглашенные сотрудники, в большинстве своем женского пола, украдкой поглядывали наверх, чтобы полюбоваться сыном мистера Сангстера. Стройный высокий юноша был объектом воздыхания почти каждой девушки или женщины, работавшей в банке. Каждый даже короткий взгляд Томас Сангстер буквально чувствовал своей кожей. Юноша, опирающийся локтями на металлические украшенные разноцветными огоньками и чем-то похожим на мишуру перила, не верил этим натянутым лживым маскам. Его тошнило от кокетства и притворных улыбок любого находящегося в этом зале человека. — Как же я их ненавижу, — прошипел он сквозь зубы. — Извините, сэр, вы не боитесь, что вас могут услышать? — промямлил возникший справа парень. — И каким это образом они меня услышат, Уилл? — обернулся на подошедшего Сангстер, смахивая свободной от бокала с виски рукой наглую челку со лба. Уилл Поултер высокий широкоплечий мускулистый амбал, который нелепо смотрелся в темно-коричневом костюме и занимал должность личного телохранителя мистера Сангстера-младшего. Поултер умом и сообразительностью не отличался ровно так же, как и привлекательной внешностью. Томас называл Уилла по имени не часто, а в моменты раздражения или в порыве гнева и вовсе использовал лично придуманное им прозвище «Галилео Галилей», или же просто «Галли» в честь великого ученого. Злую иронию тот не понимал в силу своей тупости, которую ему подарило прошлое боксера. Это самое не такое далекое прошлое, помимо отшибленных мозгов, оставило парню перекошенную физиономию. Лицо почти никогда не меняло своего выражения, ставшего таким от ударов о площадку ринга и от столкновений с перчатками соперников. Из-за многочисленных увечий оно было частично перекроено хирургами да так, что его брови подобно крыльям белоголового орлана — символа Америки — были готовы в любой момент взлететь и упорхнуть ввысь. Благодаря знакомым из «Бойцовского Клуба», Поултер узнал, что некому мистеру Сангстеру требуется телохранитель. Развод с женой, которая уже и сама не знала, за что терпела мужа с его работой, приносящей только травмы и увечья, знатно вымотал парня. Он остался в один миг без заработка и без жилья. Ночевать ему разрешил в раздевалке хороший приятель и владелец того самого клуба. — Ну, я это просто подумал, — пробубнил Уилл и потупил взгляд в пол. Томас смерил Поултера гневным взглядом и снова обернулся на зал, по которому разливался голос Элвиса Пресли из колонок, расставленных по всему периметру помещения. Король рок-н-ролла пел что-то про Санта Клауса, почтившего своим присутствием какой-то город. Гости радостно подпевали и кружились в танце, в то время как мелодия колокольным набатом отзывалась внутри черепа Сангстера, с грустью обнаружившего, что из бокала исчезло виски, оставив только пару кубиков нерастаявшего льда. — Добавки? — улыбнулась подошедшая Роза Салазар, протягивая боссу новый бокал с янтарным напитком и забирая пустой. Девушка бесподобно смотрелась в рождественско-красном платье в пол, выгодно подчеркивающем все ее достоинства. Уилл, в отличие от Томаса, наряд оценил и старался как можно менее открыто пялится на грудь Розы, которая так и намеревалась выпрыгнуть из декольте. — Я поражаюсь твоей способности — читать мои мысли, — зевнул Томас, отвечая Розе. Гости на первом этаже продолжали все так же развлекаться. Сангстер переводил скучающий взгляд от одного человека к другому, пока не остановил его на темноволосом парне, которому, судя по кислой скорчившийся мине, не пришёлся по вкусу брют от Вдовы Клико. — А это еще кто? — заинтересовался Томас, темно-карие глаза которого тут же оживились и заблестели, а сонливость как рукой сняло. — Его зовут Дилан О`Брайен, — отчеканила Роза, будто только и ждала возможности похвастаться своими знаниями о всех сотрудниках банка, — главный бухгалтер, — добавила она уже чуть спокойнее. Дилан, одетый в ничем не примечательный черный костюм, смог выделиться, не специально конечно, среди остальных гостей, которым нравилась вся окружающая их обстановка. Парень открыто морщился и кривил лицо, давясь шампанским, схваченным с подноса проходящего мимо официанта. Он осилил все-таки бокал и, прикрывая рукой рот и нос, видимо от рвущихся наружу игристых газиков, направился к широкой барной стойке, судя по всему, за каким-то другим напитком. — И почему я раньше его не видел никогда?! — спросил сам у себя Томас, провожая взглядом юношу, который опустился на высокий стул, взмахом руки привлекая бармена. — Вы бы почаще из своего кабинета вылезали, — тут же отреагировала Роза, но слова так и не дошли до ушей Сангстера, увлеченно изучающего незнакомца по имени Дилан. Отвлекся Томас от шпионства за парнем только тогда, когда на плечо упала чья-то ладонь. Принадлежала она Джанкарло Эспозито, неунывающему мужчине средних лет с сединой на висках, которая ничуть его не старила, а даже наоборот. — Эй, hermano, — в привычной манере поприветствовал мужчина Сангстера, пожимая ему руку. — Хорхе! Я уже и не думал тебя здесь увидеть, боялся, что ты не придешь, — приятно удивился Томас, оглядывая с ног до головы образ прибывшего желанного гостя. Джанкарло Эспозито, или же Хорхе — очередное прозвище, придуманное Томасом для еще одного приближенного к своей персоне человека, адвокат семьи Сангстеров, коим он являлся уже лет пятнадцать. Мужчина за всю свою карьеру не проиграл ни одного дела, но помимо этого был еще знаменит своими эксцентричными нарядами. Хорхе великолепно смотрелся в расшитом замысловатыми узорами смокинге, которому позавидовали бы все джентльмены века так XIX, вот только завершающего штриха в виде цилиндра на голове не хватало. — Вы сегодня на удивление веселы, — усмехнулся мужчина, обнажая белоснежные зубы. — Я нашел себе развлечение на ночь, — сверкнул глазами Томас, кивая головой в сторону барной стойки на первом этаже. — Вот как! И как же зовут жертву на этот раз? — упер руки в бока Хорхе, устремляя взгляд вниз на толпу гостей. — Роза сказала, что его зовут Дилан. Мне нравится, — подытожил Сангстер, после чего опустошил второй по счету бокал с шотландским выдержанным напитком. — Мне подсыпать ему что-нибудь в стакан? — хриплым басом прошептал Уилл на ухо боссу. — Галилео! — вскинул руки Томас, пытаясь отмахнуться от предложенной телохранителем идеи, — я что похож на маньяка?! Этот юноша вполне добровольно этой ночью окажется в моей постели. — А вы не боитесь, что он на вас в суд подаст, ну там, за домогательство и всякое такое? — спросил с долей беспокойства Поултер. — И как же по-твоему это должно выглядеть?! — обернулся возмущенный Томас на телохранителя всем телом, стуча пальцами по пустому бокалу. — Вот стоит Дилан в зале суда и распинается перед присяжными: «Дамы и господа, — указывает он на меня рукой, — этот человек запрыгнул на меня и как начал скакать на моем члене!», — Сангстер стал двигать бедрами, наглядно показывая Уиллу, как бы он извивался на парне в тот момент. Томас остановил представление, поправил растрепавшиеся отросшие волосы и продолжил кривляться, меняя голос для большего эффекта: — А я так не хотел! А он все не унимался и все стонал и выкрикивал мое имя, насаживаясь на мой член до упора. А мне так это не нравилось, — закончил спектакль Томас, во время которого он театрально жестикулировал, изображая Дилана во время допроса. — Вот так, Галилео?! — рявкнул Сангстер, после чего поправил пиджак вместе со съехавшим с положенного места галстуком. Салазар и Эспозито залились смехом, а Поултер, мотая головой, тем самым говоря «нет», по-детски покраснел от стыда и вновь занялся изучением пола. — Господа и дамы, разрешите вас покинуть, — извинился Сангстер, отдавая помощнице пустой бокал и убирая руки в карманы черных брюк, отделанных по бокам переливающейся на свету атласной вставкой. — Галилео, ты на сегодня свободен. Роза, Хорхе, наслаждайтесь праздником, а я, пожалуй, завершу этот день вместе с юношей по имени Дилан О`Брайен, — откланялся Томас Сангстер и направился к лестнице, чтобы спуститься на первый этаж и пробраться через толпу «гнилых фруктов» к желанной вишенке на торте.