п р о с т о п р и т в о р и с ь
Мама Алисы, смотря вечерами телешоу, любила повторять, что плохие вещи случаются исключительно с хорошими людьми. Алисе казалось, что так женщина пытается утешить себя. Слова теперь не казались как раньше лишенными смысла. Может, она была права. Как бы то ни было, ничто не могло отменить сегодняшний ужин. Молчаливый водитель остановился перед уже знакомыми стеклянными вращающимися дверями. Дождь усилился. Чернокожий мужчина вышел из машины, раскрыл широкий зонт и проводил Алису до входа в здание. В пустом холле, восседая на подлокотнике одного из кресел с мобильным телефоном в руках, Алису поджидала Салазар. Безупречный белоснежный костюм сидел на девушке как влитой. Заточенные длинные ногти с новым маникюром отбивали сообщение на экране мобильного. — Ты родилась и выросла? — не глядя на Алису, равнодушно спросила Салазар вместо приветствия. — В Нью-Йорке, в котором и провела всю жизнь и выучилась в местном университете на факультете журналистики, — вдохнув побольше воздуха в легкие, уверенно отчеканила Алиса, чем впечатлила Салазар. Та оторвалась от телефона, который тут же убрала в белый бархатный клатч, и взглянула на девушку из-под густых ресниц. — Судя по всему, проблем у нас не будет, — Роза самодовольно усмехнулась и грациозно встала с подлокотника. — Пойдем, нас уже ждут. Но мы же дамы и имеем право опоздать на пять минут. — Ты тоже будешь на ужине? Страх забрался под кожу, сделав небольшой невидимый надрез на груди. Алиса занервничала, поняв, что переоценила свои способности к актерскому мастерству. Одно дело улыбаться Сангстеру и его отцу, а другое изображать счастливого человека на глазах уже у двух хищников, клыки которых только и ждут момента, чтобы впиться в горло и начать душить свою жертву. — Милая, да я в жизни не пропущу такое веселье, — ответила Роза, когда девушки прошли в кабину стального лифта. Ресторан был полон, как муравейник после захода солнца. Десятки мужчин и женщин, нацепившие на себя новенькие отутюженные костюмы и платья, походили друг на друга и сливались в однородную массу. Девушка быстро оглядела зал, не заметила ни одного пустующего столика и опустила глаза в пол, пытаясь сосредоточиться на острых носках туфель. Ноги подкашивались, ладони вспотели, украшения стали еще тяжелее, но дороги назад не было. Алиса была уверена, что ад опустел. Все бесы были здесь. Нужный стол находился на втором этаже заведения, но испытание — подняться по ступенькам — оказалось достаточно легким, по сравнению со следующим. Томас Сангстер-младший первым обернулся на девушек. На черных радужках его глаз заплясали черти, крутя в когтистых лапах острые вилы, губы парня растянулись в тонкую линию-улыбку. Компанию Сангстеру составляли двое мужчин. Один из них, который сидел спиной, проследил за Томасом и тоже обернулся. Завидев Грей и Салазар, он схватил портмоне и поднялся с места. — Кажется, мое присутствие больше неуместно, — мелкие крысиные глаза уцепились за Алису. — Желаю вам приятного вечера. — Мужчина попрощался с обоими Сангстерами, обжог поцелуем ладони девушек и удалился восвояси. Тут же из неоткуда появилась официантка с новыми приборами. Томас Сангстер встал из-за стола, поправил челку и облизнулся: — Отец, хочу представить тебе одного человека, — голос Томаса невозможно было узнать. Он звучал неестественно мягко и по-доброму, отчего сердце Алисы провалилось куда-то в кишки. Юноша встал рядом с девушкой и притянул ее к себе за талию. Грей сжала ладонь в кулак, в отчаянной попытке обмануть собственный мозг и переключить его внимание на боль от впивающихся в кожу ногтей. Сангстер-старший убрал со стола документы, отправляя их в портфель, посмотрел на Алису и схватился за край стола, будто спасаясь от падения на пол. Его лицо побледнело, лоб заблестел от пота. Казалось, у мужчины случился инсульт. — А-а-ава… — пробормотал он, нервно сглотнув. — Моя девушка Алиса Грей. — Сангстер-младший сиял как новогодняя елка. Алиса захотела провалиться сквозь землю. — Ньютон, сколько ты собирался скрывать от меня это сокровище? — спросил мужчина, когда официантка закончила с сервировкой стола. — Ньютон? — переспросила Алиса, удивленно хлопая ресницами. Основное время игры началось. — Я же неоднократно просил не называть меня «Ньютоном», — шутливо фыркнул Томас, после чего принялся ухаживать за Грей и Салазар.***
В воспоминаниях Алисы, к которым девушка возвращалась только после ночных кошмаров, преследующих ее на протяжении всей весны и последующего за ней лета, ужин походил на неумело склеенную кинопленку. Кадры хаотично сменяли друг друга, некоторые накладывались один на другой, а какие-то и вовсе были сожжены памятью. Алиса тогда нечасто ходила в кинотеатры из-за нестабильного финансового положения, но вот где она точно никогда не была так это в театре притворства. Тем вечером Томас Сангстер-младший устроил потрясающее шоу, в котором являлся главным действующий лицом, одновременно и «героем», и «злодеем». Ему нужно было отдать должное — актерствовал он великолепно. Алиса убедилась в этом еще в первую их встречу, которая казалась далекой и нереальной. Но ледяная как у мертвеца рука юноши лишний раз напоминала о том, что все по-настоящему, что это реальность. Сидя в шумном душном ресторане за столом, который ломился от еды, и держа в руках вилку с тремя зубчиками для салата, Алиса разрывалась между двумя желаниями: воткнуть эту вилку себе в грудь или же воткнуть ее в ладонь Томаса Сангстера, которая покоилась на ее бедре. Юноша чувствовал себя абсолютно раскрепощенно, чем заражал даже Алису, много смеялся и не упускал возможность чмокнуть девушку в щеку, оставляя при этом на коже открытую кровоточащую рану. Хотелось закурить прямо в зале и выпустить дым Томасу Сангстеру в лицо, чтобы хоть на какое-то время сбросить с его лица маску «хорошего парня». Коктейльное платье неистово сдавливало грудь, но сердце все равно упорно продолжало биться, наотрез отказываясь останавливаться. Алиса старалась сконцентрироваться на выражении своего лица, на своих растянутых в улыбке губах, измазанных красной помадой, на своих тяжелых от обилия туши ресницах. Девушка пыталась сосредоточиться на притворстве. Ведь именно это от нее и нужно. Алиса отдавала все силы на то, чтобы вести себя естественно, кокетничать и самое отвратительное отвечать на ласку Томаса, давя в себе желание скинуть каблуки с ног и пуститься в бегство. Каждый мимолетный, но цепкий, взгляд, не говоря уже о прикосновениях, рушил барьер, который помогла Алисе построить Кая, отделяющий изнасилование. Каждое прикосновение Томаса переносило Алису в кабинет на седьмом этаже. Единственным, пожалуй, лучиком в этом мраке, несмотря на всю яркость и пестрость заведения, являлся отец Томаса. В голове не укладывалось, как у такого добродушного человека могло родиться и вырасти такое чудовище. Мужчина располагал к себе, был абсолютно искренним и совершенно слепым, раз не замечал того, кем на самом деле являлся его отпрыск. Про мать Томаса Алиса так ничего и не узнала. Раз за время разговора про нее никто не упомянул ни слова, и сама женщина отсутствовала, вероятнее всего ее не было в живых. Отчасти это объясняло, почему Томас стал тем, кто он есть, а с другой это все равно оставалось загадкой. Ток-шоу, которые так любила мама Алисы, не врали — у каждой семьи своя боль. За окном ресторана в тот вечер все же развернулась гроза. Огромные капли дождя бились в стекло и умирали, подобно нервным клеткам в мозгу Алисы, которой удалось пересилить себя и не схватить, как в детстве, за большой палец. К Алисиному счастью, говорить ей приходилось редко. Лютую часть беседы занимал Сангстер-старший, рассказывая о достижениях сына, о работе и еще каких-то незапоминающихся вещах. Никогда еще Алисе не было так жаль человека. Казалось, у него есть все на свете. И дом, и сын, и деньги, и влияние. Но счастья в его жизни либо не было никогда, либо его отняли. Вся еда, которую Алиса ела с притворным аппетитом, застревала в глотке будь то листья салата или скользкие моллюски. Алкоголь не чувствовался, словно Алиса пила воду вместо шампанского, которое мужчина расхваливал и о котором рассказал занимательную историю: он вырвал несколько бутылок на прошедшем аукционе во Франции. Все, что помнила Алиса о напитке, так это то, что пузыри шампанского разъедали горло. — Я пробовал что-то похожее на этот брют в одном из пабов Лондона, — припомнил мужчина. — Кажется, паб назывался «Хорошие Ребята». Точно не скажу, — Сангстер-старший поморщился и вытер салфеткой рот, — это место для тех, кто потерян, если вы понимаете, что я имею в виду. Алиса глупо рассмеялась вместе со всеми, даже не пытаясь вникнуть в суть фразы. Когда молния разрезала небо, и дождь усилился, мужчина нехотя покинул ресторан. Он одарил Алису любовным взглядом, подмигнул сыну и, прихватив портфель, удалился. Очутившись в холле около лифтов, Томас Сангстер вернул себе прежний облик. Юноша трясся, терзая челку и кусая губы. Казалось, что он готов взорваться и закричать. Салазар, которая вела себя во время ужина подозрительно тихо, достала из клатча бутылочку скотча и протянула ее Томасу. Сангстер, не поморщившись, опустошил ее и разбил о стену. — Блестяще, просто блестяще, — прошипел парень, сдавливая собственную шею. — Где же он? Стальные двери распахнулись. Земля ушла у Алисы из-под ног. С мокрым зонтом в руке в лифте оказался Дилан. Он замер на полушаге, завидев девушку, и стал походить на оленя, которого намеревалась сбить машина. Сангстер ринулся в кабину и стал судорожно набирать на панели код-ключ. Покончив с этим, Томас диким зверем набросился на Дилана и впился поцелуем в его губы. — Я придумал нам новое развлечение на завтра, Дили, — простонал Сангстер, оторвавшись от О`Брайена. — Хочу, чтобы ты трахнул меня на рабочем столе, — прошептал он, прежде, чем стальные створки захлопнулись. Последнее, что Алиса запомнила из того дня — как побежала в сторону лестницы, и как ее вывернуло наизнанку. — Почему именно Дилан? — наблюдая за ливнем, спросила Алиса у Салазар, когда девушки оказались в машине. Та закурила, усмехнулась и ответила: — На каждого Ньютона с проблемной психикой найдется свой Эдисон, который просто засранец. [1]***
Через несколько дней Алиса сидела в конце полупустого автобуса, который следовал в соседний штат, где жила ее мама. Девушка решила устроить ей сюрприз. В ушах снова заиграли любимые треки из плейлиста, а в небольшой дорожной сумке не было ничего кроме немногочисленных личных вещей и обмотанных резинкой пачек с наличными. Сцена под стать лучшему детективному сериалу. Алиса оставила квартиру-студию Кае и уехала прочь из прогнившего Нью-Йорка навстречу настоящей новой жизни. Прошлое должно оставаться в прошлом. [1] — Цитата из сериала "Теория Большого Взрыва".