Learning A New Dance

      В поместье Уэйнов существует правило, касающееся всех, включая Брюса. Первое воскресенье каждого месяца отведено семейному ужину. И под «семейным» подразумевается не только кровное родство.       Барбара, как обычно, приходит пораньше, чтобы помочь Альфреду накрыть на стол. Дик приезжает из Бладхейвена, готовый поделиться событиями прошлого месяца. Тим покидает «Юных Титанов» на время, за которое можно поесть, а затем возвращается обратно. Последние несколько месяцев были тяжелыми для молодой команды, и Тим полон решимости помогать им возвращаться в боевую форму.       Брюс не может не гордиться им.       Им не удалось убедить Джейсона регулярно приходить на ужины, но время от времени он появляется. Тим в таких случаях всегда остаётся подольше и проводит с ним время, что-то обсуждая. Брюс тогда изо всех сил старается держаться подальше от них, просто радуясь, что его мальчики вместе.       Кассандра появляется в поместье, словно призрак. Она старается подкрадываться всякий раз, когда появляется такая возможность, и у Брюса не хватает смелости попросить её прекратить это. В любом случае, им всем нужно оставаться начеку. Особенно Джейсону, которого Кэсси подловила уже дважды, после чего он стал плохо реагировать на её приближения.       Барбару такие моменты смешат больше всего.       Кейт также трудно заставить приходить на ужины, из-за её проблем с сестрой и личной жизнью. Брюс не давит на неё, хотя скучает по своей кузине. Тем не менее он отправляет ей приглашения каждый месяц, чтобы она знала, что её здесь ждут. Это наименьшее, что он может сделать.       Новым участником их ужина стала Селина.       Это был непростой переход, так как Джейсон и Тим в лучшем случае ею не заинтересованы. Барбара вела себя вежливо, но держалась отстранённо, а Кэсси, похоже, на Селину было всё равно. Дик был единственным, кто вовлекал её в разговор.       Брюс надеется, что этого достаточно.       На время их ужинов есть ещё одно правило. Никаких супергеройских гаджетов за столом.       Это труднее, чем кажется, и Брюс нарушает это правило сегодня вечером. У него предчувствие, что что-то может пойти не так. Джокер слишком долго сидит в Аркхэме, и Брюс не хочет упустить безумца, если тот сбежит.       Он спрятал передатчик под галстук. Устройство завибрирует, только если в Аркхэме сработает аварийная сигнализация. Он надеется, что этого не случится.       Ужин хорош, хотя и немного напряженный. На этот раз Селина решила присоединиться к ним, но Брюс смог направить разговор на другие темы, помимо того, что она могла или не могла украсть. Альфред, как всегда, был умен и посадил Селину рядом с Брюсом и Диком, а Барбару — напротив.       Они доходят до десерта, и к большому облегчению Брюса передатчик молчит. Тим и Джейсон сидят в углу комнаты, тихо переговариваясь, скорее всего, о своих недавних приключениях. Альфред, проходя мимо них, кашляет несколько раз, заставляя мальчиков начать говорить о более приятных вещах.       Дик и Барбара обсуждают новые проекты, привезенные в Бладхейвен новым мэром. У Барбары очень серьезное мнение о кабельной и серверной, что никого не удивляет. Её не переспоришь, когда речь заходит о сетевых технологиях и безопасности. Брюс готов поспорить, что она лучше Фокса разбирается в сетевых протоколах и хакерстве.       Кэсси наблюдает за всеми из своего уголка, поглощая два десерта, что заметил пока только Брюс. Хотя он подозревает, что Альфред тоже это заметил, так как отходил на кухню, чтобы подать еще один десерт, прежде чем Джейсон бы заметил, что его порция пропала.       В общем, Селина и Брюс сидят одни на диване.       — Ты тих сегодня вечером, — говорит Селина, а затем с игривой ухмылкой добавляет. — Я имею в виду, больше обычного.       Только годы тренировок помогают Брюсу сопротивляться желанию потянуть за галстук, под которым находится передатчик. Селина не так сообразительна, как его парни, но и глупой её назвать нельзя. Это движение выдало бы его.       — Я просто наслаждаюсь компанией, — отвечает Брюс, и это правда. Несмотря на трудности собирания всех членов семьи в одном месте, он наслаждается такими моментами. Когда он видит их всех в одной комнате, в груди становится легче.       Селина воспринимает это как еще один намек, пододвигаясь ближе к Брюсу, прикрыв глаза.       — Это так? — спрашивает она, потираясь о его плечо.       Брюс открывает рот, собираясь сказать что-то о том, что её компанией можно наслаждаться вечно, когда передатчик вибрирует. Проходит доля секунды, когда Брюс осознаёт, что это значит, а Селина прищуривается.       Она быстро всё понимает.       Спор быстр и болезненен для всех присутствующих. Альфред разочарован тем, что Брюс принес технику на семейный ужин, а Тим и Кэсси уходят, никак не комментируя ситуацию. Они оба понимают искушение. Они просто хотят избежать ссоры. Дик успокаивает Джейсона, удерживая его от погони за Джокером.       Он не успокоится, пока не встретится с ним, и, хотя Брюс понимает это, он не уверен, кто переживет такую встречу.       Барбара единственная, кто понимающе улыбается ему, уже направляясь в бэт-пещеру, чтобы помочь с охотой. Она никогда не осуждает Брюса за то, что он пристально следит за клоуном. Она даже демонстративно показывает ему свой передатчик, мигающий из-под рукава рубашки, прежде чем выходит из комнаты.       Селина не стесняется в высказываниях. Брюс принимает оскорбления, даже если и не верит её словам. Ему не хочется верить в то, что он одержим Джокером, и что, возможно, клоун был прав в своих заявлениях. Они принадлежат друг другу, поскольку ни один из них не может позволить кому-то другому взять вверх.       Это больно.       Брюс знает, что это из-за злости и страха. Селина редко позволяет кому-либо приближаться к ней, а его семья не была столь приветлива, как могла бы быть. Это его вина, ведь это он не увидел этого. Ему нужно будет поработать над этим.       Он должен стать лучше. Не только как Бэтмен, но и как Брюс.       Брюс давит на газ, въезжая на остров Аркхэм. Он задержался, и теперь надеется, что сможет поймать Джокера на окраине.       К тому времени, как он добирается до леса, след Джокера становится всё менее заметным. Брюс следует за ним, надеясь, что грязь сможет сохранить отпечаток ноги Джокера, чтобы можно было понять, в каком направлении движется клоун. Брюс находит два мокрые от грязи тапочка под кустами, которые выглядят сильно изношенными.       Из-за холодной земли Джокеру будет труднее передвигаться, но и выследить его тоже будет трудно.       К тому времени, когда Брюс возвращается в Готэм, след становится едва различим. Джокер хорошо умеет заметать следы, особенно когда этого хочет. Проблема в том, что Брюс задержался. Если бы он покинул дом на двадцать минут раньше, то уже схватил бы его или, по крайней мере, видел бы клоуна сейчас.       Брюс фыркает. Нет смысла думать о том, что могло бы произойти. Он прошел достаточно, чтобы понять, куда ведет этот путь, и это определенно не то место, куда он хотел бы идти.       Он бежит по крышам и пытается догнать Джокера. Барбара взламывает камеры слежения за городом и находит человека, соответствующего телосложению клоуна, в ближайшем торговом центре. Хорошее прикрытие для побега.       Он осматривает все. Чуть позже к нему присоединяется Дик. Вместе они разделяют маршрут патрулирования и продолжают охоту. Барбара поддерживает их, предупредив полицию в этом районе, тем самым отрезав Джокеру возможные маршруты в радиусе четырех кварталов.       Проходит немало времени, прежде чем Брюс понимает, куда делся Джокер, увидев скользящие следы, ведущие прямо в канализацию. Они оставлены около получаса назад, и за это время Джокер мог оказаться в любой точке города. Они слишком далеко зашли, и всё, что могут сделать — ждать, пока клоун не появится.       Брюс отправляет Барбару домой, а Дик остаётся на ночь, зная, что ему нужно выпустить пар. Он легко улавливает его настроение без слов, за что Брюс восхищается им. Они спорят до глубокой ночи, прежде чем Альфред заставляет их лечь спать.       В понедельник Брюс идет на работу, позволив Альфреду заняться исследованием того, где может скрываться Джокер. Это их рутина. Брюс выходит из роли Бэтмена и оставляет на компьютере в пещере всё, что узнал. Альфред проверяет системы, часто следуя наводкам по их огромным ресурсам, пока Брюс сосредотачивается на работе.       Ошибка многих людей заключается в том, что они считают должность главного исполнительного директора и владельца Уэйн Энтерпрайзес всего лишь прикрытием. Но это гораздо большее. Это другая половина жизни Брюса. Его родители оставили ему компанию, так же, как и чувство справедливости, морали и доброты. Брюс должен заботиться об этом наследии. Вот почему он присутствует на каждом собрании, читает все документы и проверяет, куда уходят огромные состояния компании.       Брюс проводит большую часть дня в спорах, насчёт партнерства с ЛексКорп в проекте солнечной энергетики. Он знает по своей работе в роли Бэтмена, как сомнительны сделки с Лексом, и, хотя партнерство с ним позволит ему взглянуть на бухгалтерские книги компании, это не стоит риска.       Брюс ощущает головную боль, когда соглашается встретиться с Лексом позже на этой неделе, чтобы обсудить возможное партнерство, но все решают, что за ним будет последнее слово, когда презентация будет завершена.       Брюс надеется, что у Альфреда все идёт лучше.       Все, что у них есть, — это путь в канализацию, а Брюс не горит желанием туда спускаться. Он должен выяснить, где вылез Джокер. Он слишком тих по сравнению с прошлыми побегами, и это нехороший знак.       Брюс идет по следам на боках туннелей, оставленных босыми ногами Джокера. Он получает небольшое удовольствие, зная, что тому пришлось не слишком сладко, и клоуну пришлось вымыться не раз, чтобы убрать зловоние.       Туннели идут дальше радиуса полицейской блокады и маршрута патрулирования Брюса. Он был почти впечатлен, что Джокеру удалось пройти такой длинный путь, одному, без света, холодной ночью в одной униформе Аркхэма. Брюс предполагает, что Джокер мог обморозить ноги. Он решает, что нужно будет проверить свою догадку после поимки.       Брюс делает паузу, услышав, как кто-то движется в канализации, и едва уворачивается от когтистой лапы Крока.       — Что ты делаешь на моей территории, Бэтмен? — рычит Крок, замахнувшись для удара, которого Бэтмен легко избегает.       — Ты мне не нужен, Уэйлон, — говорит Брюс. — Прошлой ночью Джокер спускался сюда. Ты видел его?       — Клоун? — спрашивает Крок, его злое выражение лица сменяется неприятной улыбкой. Брюс чувствует, как волосы на руках встают дыбом от взгляда Уэйлона. — Я видел его прошлой ночью… Он сладок на вкус.       Брюс знает, что означает этот тон. Он прищуривается, гнев сжимает его грудь. Он не думает, что Уэйлон способен изнасиловать кого-либо, не его стиль. Но он может кого-нибудь съесть, и Брюс переживает, что Джокер, возможно, мог потерять конечность или даже больше.       — Ты напал на него? — спрашивает Брюс, его голос спокоен, хотя он сильно встревожен.       — Может быть, — отвечает Крок, склонив голову в бок, продолжая улыбаться. — Он — забавная игрушка. Я понимаю, почему ты так много с ним играешь.       — Что ты имеешь в виду?       — Он сносен в сексе, когда у него закрыт рот.       Брюс не гордится тем, что бьет Крока по лицу или что немедленно покидает канализацию, не узнав, где вылез Джокер. Он все еще контролирует свое тело, свой гнев и точно не хочет ломать руки Кроку. Он также не хочет, чтобы Уэйлон уточнил, что имел в виду, так как Брюс не сможет выкинуть это из головы.       Приняв быстрый душ в одном из многочисленных укромных мест вокруг Готэма, Брюс надевает новый костюм и снова выходит на охоту.       В Готэме есть всего несколько человек, к которым Джокер мог прийти после побега. Харли нет в городе вместе с Айви, так что все их обычные укрытия не рассматриваются. Загадочник мог выступить в роли союзника, но у них плохие отношения после войны за территорию, которая была прямо перед тем, как Бэтмен в последний раз запер Джокера в Аркхэме.       Остаётся Кобблпот.       — Я не видел этого безумца, — мягко отвечает Кобблпот, откинувшись на спинку стула. — Я думал, он все еще заперт в лечебнице. Ты хочешь сказать, что наша хорошая больница не может сдерживать своих пациентов?       Брюс сжимает руки в кулаки, сдерживаясь от желания сбить Кобблпота со стула. Хотя это очень заманчиво.       — Я не знаю, Кобблпот, — говорит Брюс тихим голосом. — Я не был пациентом.       Он получает нужную реакцию. Кобблпот выпрямляется, смотря на него уже без высокомерия, а с яростью. Его всегда сложно допрашивать. Если разозлить слишком сильно — он не будет говорить, если оставить его «на высоте» — он будет ходить вокруг да около. Нужно сохранять баланс, и Брюс в этом очень хорош.       — Чего ты надеешься достичь? — спрашивает Кобблпот.       — Я знаю, что Джокер приходил к тебе прошлой ночью, — говорит Брюс, у него нет доказательств, но слегка расширившиеся глаза Кобблпота — лучшая замена этому. — Скажи мне, что ты дал ему, куда он пошел, и я подумаю о том, чтобы не рассказать комиссару о твоем подпольном игорном зале.       Кобблпот возненавидит его, но это хорошо. Брюсу не нужно другого. Ему нужно, чтобы он заговорил, что и получает.       Ночь заканчивается тем, что Брюс останавливает небольшое вооруженное ограбление и почти не находит улик о местонахождении Джокера. Он узнает марку и модель машины, которую дал Джокеру Кобблпот, а также содержимое сумки клоуна. Для продолжения расследования информации не хватает, но Брюс передаёт всё, что есть, Барбаре.       Если повезет, дорожные камеры засекли что-нибудь.       Оказывается, что им не нужно проверять их, поскольку в двух полицейских отчетах говорится о том, что Харви Дент был временно взят в заложники клоуном, который позже заявился на групповую терапию для пар. Полиция обыскала всё вокруг, но Джокер сбежал быстрее, чем они смогли его обнаружить. Клоун успел пригрозить взрывом бомбы в здании, из-за чего новости заполнены только этим.       Полиция осталась разбираться с угрозой взрыва в доме Харви, исследовав все в радиусе в двух карталов. Гордон возглавлял эту команду. Затем, когда они пришли к выводу, что клоун всё придумал, поступил звонок от консультанта, который сказал, что Джокер сорвал их сеанс и оставил бомбу.       Несмотря на то, что ранее угроза была ложью, они не могли рисковать. Гордон послал туда команду саперов, которые нашли настоящую бомбу. Тем не менее, она не была активирована.       Оба трюка Джокера были относительно безвредны.       Брюс тратит час, просматривая отчеты по каждому делу. Участники групповой терапии уже дали интервью каждой новостной станции в Готэме. Ему не требуется много времени, чтобы понять, что именно произошло. Джокеру нужен был совет в отношениях. Не с ним и Харли, а с Бэтменом.       Это оставляет неприятную пустоту в животе.       Харви взяли под стражу, во время обыска здания. Брюс собирался позвонить Харви и по-дружески поговорить с ним, но потом решил не делать этого. Они не были близки уже много лет, и это будет неуместно.       Брюс решает, что лучше встретиться с Харви, чтобы узнать подробности о Джокере, так как он сомневается, что получит больше от людей, посетивших групповую терапию, или от прессы.       Посещать Харви в роли Бэтмена всегда было немного неловко, поскольку они были друзьями задолго до того, как у Харви случился психический срыв. Брюс все еще считает их друзьями, но стыдится того, что больше не помогает своему другу. Как Брюс.       — Дент, — говорит он.       — Бэтмен.       Тон голоса не так холоден, как опасался Брюс, но далеко не такой теплый, как он надеялся.       — Я слышал о Джокере, — говорит он, подходя ближе к человеку, сидящему на его диване. Харви вздыхает.       — Все слышали, что был он здесь, — усмехается Харви. — Вот почему я вернулся домой только десять минут назад. Такое ощущение, что меня допрашивал каждый полицейский в Готэме, и каждый репортер пихал в лицо микрофон. Теперь ещё и Бэтмен в моей гостиной. Адский день.       Брюс знает это. Он провел последний час, осматривая каждый дюйм квартиры Харви в поисках чего-то, что полиция могла пропустить. Он нашел несколько вещей, которые отличались от отчетов Харви, и намеревается выяснить, почему тот не рассказал об этом.       — Почему ты позволил ему войти?       — «Позволил ему»? — недоверчиво спрашивает Харви. — Ты не позволяешь Джокеру делать что-либо. Он делает то, что хочет и когда хочет.       Бэтмен достаёт веревку, которую нашел в комнате Харви. Она явно использовалась не на нем. Он бросает веревку к ногам Харви, наблюдая как тот бледнеет.       — Не хочешь рассказать мне, что на самом деле произошло?       — Клоун связал меня, — говорит Харви, отводя взгляд в сторону. Он никогда не был хорошим лжецом.       — У того, кто был связан, наверняка остались бы синяки, а у тебя их нет, — замечает Брюс, приближаясь и заставляя Харви отпрянуть. — Не говоря уже о засохшей крови и следах косметики. Плюс весло, которое я нашел…       Брюс позволяет паузе затянуться, пока Харви потеет. Уже понятно, что его не удерживали против его воли. Он впустил Джокера и связал его. Вопрос же состоит в том, почему Харви сделал это и почему Джокер захотел этого.       Сначала Харви закуривает сигарету, и Брюс решает, что это справедливо. Это неудобный разговор. Обсуждение новой информации о том, что у Харви и Джокера были БДСМ-отношения, что легко можно сопоставить с моментами, когда Джокер настаивал на более суровых наказаниях.       Но это не вписывается в то представление, которое Брюс уже имел о Джокере. Он думал, что Джокер — сверху в любых сексуальных отношениях, поскольку всегда стремился контролировать всё. Тот факт, что он позволил кому-то доминировать над собой, удивляет, и Брюс ненавидит то, что из-за этого представляет Джокера, стоящим на коленях.       — Вижу, у тебя есть вопросы, — говорит Харви, выкуривая вторую сигарету.       — Никогда не думал, что Джокер захочет этого, — признаётся Брюс.       — Я удивлен, что ты не понял, что Джокер — саб, — говорит Харви с ухмылкой. — Я имею в виду, он умоляет тебя избить его или ударить, когда вы двое сражаетесь, верно?       Да.       Но Брюс всегда думал, что это потому, что Джокер пытается заставить его потерять контроль, а не из-за сексуального желания. Теперь, все их предыдущие взаимодействия и обостряют картину. Брюс нашёл часть головоломки, но не был уверен, что рад этому.       — Он влюблен в тебя, знаешь ли, — говорит Харви слишком небрежно. — Ради тебя он готов сжечь весь мир до тла. Единственная проблема в том, что он сделает это, даже если ты этого не захочешь.       — Он сделает это для тебя? — спрашивает Брюс.       — Нет, — говорит Харви, гася сигарету. — Если бы я когда-нибудь попросил, он бы убил меня и, возможно, посмеялся над моим трупом.       Брюс уходит, чувствуя панику и не зная, как относится к новой информации о Джокере. Он думал, что у него есть четкое представление о том, кто такой клоун. Они общались годами, он был источником многих кошмаров Брюса и причин, по которым он так усердно тренировался.       То, что у Джокера есть кинки, не было чем-то удивительным. Если бы у него была ванильная половая жизнь, Брюс был бы более шокирован.       Просто он думал, что клоун не способен на доверительные отношения.       Он знал, что клоун накачал Харви наркотиками, но не думает, что это оправдывает все. Если бы Джокер переживал, что Харви позвонит в полицию, он мог бы перерезать телефонные линии, связать мужчину или просто убить его. Есть ещё много вариантов того, что делал Джокер, чтобы заставить кого-то молчать.       К тому же, благодаря наркотикам, у Харви появилось солидное алиби. Как его могли привлечь к ответственности за действия Джокера, когда клоун угрожал его соседу, а затем накачал наркотиками самого Харви?       Гордон заметил бы отсутствие синяков на нем, если бы увидел его, но он прочитал лишь полицейский рапорт. Он был занят угрозой взрыва, а не Харви. Это напоминает одну из схем Джокера. Он все спланировал с неосознанной точностью. Веревки, угрозы и наркотики гарантировали, что Харви Дента нельзя будет обвинить.       Каким-то образом Брюс верит в то, что Джокер сделал это нарочно, и это удивляет его больше всего на свете.       Он читает доклад Барбары. Она нашла автомобиль, который выдал Джокеру Пингвин, и проследила за ним в радиусе четверти мили. Если он воспользуется им ещё раз, то они смогут узнать, где находится его укрытие, и поймают его без кровопролития, если все пойдет хорошо.       Все, что он может делать, так это ждать.       Следующий день в офисе проходит, как в тумане. Брюс каждое утро на встречах отстаивает свою позицию по поводу подписания соглашения с ЛексКорп. Предложения, поступающие от Лекса, очень щедры и, скорее всего, будут приносить высокую прибыль в течение следующих пяти лет с минимальным риском для акций его компании.       Но все это слишком хорошо, чтобы быть правдой.       Он находит всю информацию о контракте и обсуждает её со своим исполнительным директором Люциусом Фоксом. Они заказывают обед и читают, пока не начинают болеть глаза. Брюс отдаёт цифровую копию контрактов Люциусу, чтобы тот поработал над этим вечером.       Хуже всего было переносить все встречи на потом. Ему придется вернуться в офис или принимать все звонки в усадьбе. Ему не нравится делать свою работу дома, а это значит, что сегодня придется остаться в городе. Для этого пригодится его пентхаус.       Он звонит Альфреду и просит его подъехать, чтобы избежать встречи с репортерами, которые узнали о потенциальной сделке между ЛексКорп и Уэйн Энтерпрайзес. Они уже вылавливали его в здании, а снаружи их ещё больше. После такого ему понадобится расслабляющий ужин и, возможно, хорошая компания.       Может, он сумеет убедить кого-то из сыновей присоединиться к нему на патруле. Прошло слишком много времени с тех пор, как он работал с ними вместе. Тим уже начал уговаривать его купить нового Робина или попросить Джейсона вернуться. Брюс не думает, что это будет уместно. Ему ещё многое предстоит исправить. Но этот вопрос всегда вертится на кончике его языка, когда их пути пересекаются.       Брюс покидает Башню Уэйна, направляясь к лимузину. Он машет рукой и улыбается нескольким сотрудникам, проходя мимо, ускорив шаг. Он искренне улыбается Альфреду, когда тот открывает ему дверь, и садится на удобные кожаные сиденья.       Затем он замечает, что не один.       Рядом сидит высокая, длинноногая женщина. У неё ярко-рыжий парик, густая тушь на ресницах, кроваво-красные губы и злая улыбка. Платье облегает молочные бедра и небольшую грудь. У неё мужские черты лица, высокие щеки, прямой лоб и сильный подбородок. Брюс находит её привлекательной, хоть и немного странной.       Он автоматически улыбается, готовясь разбираться с сумасшедшей фанаткой или потенциальной угрозой. В любом случае, непринужденность — хорошая защита.       — Не думаю, что мы встречались раньше, — говорит он.       Улыбка женщины становится шире и от её вида что-то сжимается в животе.       — О, дорогой, я думаю, что да, — отвечает голос, который Брюс узнал бы где угодно. Это Джокер.       Тело Брюса инстинктивно напрягается, готовое к бою или уклону от атаки Джокера. Ему требуется каждый кусочек самоконтроля, чтобы не броситься вперед и не вырубить клоуна. Сначала он сбегает, а затем просто появляется в лимузине Брюса, переодетый в женщину.       Брюс снова смотрит на Джокера, пытаясь понять, где спрятано оружие. Платье плотно прилегает к телу, из-за чего немного заметно подкладку на узких бедрах. Там может что-то быть. Бюст тоже вызывает беспокойство. В блестящей сумочке тоже может скрываться оружие.       Брюсу нужно забрать её.       Джокер вытягивает ноги вперед, прижимая их к ногам Брюса. Он хочет оттолкнуть его, сказать, чтобы он не вторгался в его личное пространство, но это невозможно. Джокера может вывести из себя всё, что угодно, а это последнее, что ему нужно.       — Не кричи и не пытайся сбежать от меня, — предупреждает Джокер, грозя пальцем. — Или случится что-то ужасное.       — Что тебе нужно, Джокер? — выплёвывает Уэйн.       Альфред, севший за руль, ахает. Брюс не сводит глаз с Джокера, надеясь, что клоун не переключит своё внимание на дворецкого. Последнее, что ему нужно, — так это Альфред в центре событий.       — О, на самом деле кое-что очень простое, — начинает Джокер, откидываясь на спинку кресла и потирая ноги о ноги Уэйна. Брюс сжимает челюсть. — Я хочу, чтобы мы хорошо провели время сегодня. Притворись, что я одна из твоих многочисленных подруг, и води меня по городу, как любую из них. Сделаешь это, и я буду вести себя очень хорошо. Это не так сложно, правда?       Брюс не уверен, чего ожидать от Джокера. Сначала встреча Джокера и Уэйлона в канализации, затем его визит к Харви, и теперь его появление здесь — нервирует.       Проходит всего несколько секунд, но решение уже принято. Он проведёт с ним день и выяснит, что задумал Джокер.       Первым делом Брюс должен забрать у него сумочку, чтобы узнать, есть ли там что-нибудь опасное. Самый простой способ сделать это и не дать СМИ предположить, что он снял проститутку, — одеть Джокера соответствующим образом для ночи в городе. Маска высокомерного плейбоя поможет ему оставаться на несколько шагов впереди клоуна.       Бутик Готэма — скромный магазин, куда многие богатые люди привозят любовниц без ведома СМИ. Леди, работающие там, сдержанны, профессиональны и, самое главное, одни из самых жестоких людей в Готэме.       Брюс наблюдает, как женщины жестоко обращаются с Джокером, тихо переговариваясь с владелицей о том, что никто не должен знать, с кем он идет сегодня на свидание. К ним не просто так обращались богачи.       — Конечно, мы все сделаем, — говорит Бриджит. Она делает профессиональную паузу, прежде чем продолжает: — Что насчет расходов? Есть диапазон, в котором вы хотели бы остаться?       — Такая женщина заслуживает лучшего, и я намерен предоставить ей все, — отвечает Брюс с очаровательной улыбкой, наблюдая, как женщины набрасывают ткань на Джокера, который выглядит все более раздраженным. Он уже придумал, как заставить клоуна пожалеть о своем решении. — Полная обработка. С головы до ног.       — Поняла, — говорит Бриджит, отводя женщину в сторону. — Намочите ноги, сделайте замеры и свяжитесь с Хелен. Нам понадобятся украшения для наряда.       — Сию секунду, — отвечает женщина, бросившись выполнять задание.       Бриджит поворачивается к Брюсу с профессиональной улыбкой на губах.       — Мы позаботимся о том, чтобы мисс Вивиан была готова к вечеру, — говорит она, когда Брюс достает свою кредитную карту.       — Не нужно говорить мне стоимость, — он передает карту нетерпеливой Бриджит и, подмигивая, продолжает: — Я думаю, что смогу покрыть её.       — Конечно! — Бриджит удаляется, чтобы лично наблюдать за преобразованием Джокера.       Когда Джокера уводят в раздевалку, где леди продержат его минимум двадцать минут, Брюс быстро набирает Барбару.       — Какого хуя, Брюс, — здоровается Барбара.       — У меня будет наушник на протяжении всего свидания, и нужно, чтобы ты всё слушала. Так же желательно, чтобы двое дежурили сегодня вечером, потому что это какая-то ловушка, — быстро говорит Брюс, поглядывая на раздевалку. Когда Джокер вскрикивает, а девушки хихикают, он чуть было не впадает в панику. Но никаких криков ужаса за этим не следует.       Ему хочется убедится, что всё в порядке, но он сдерживается.       — Ты ведь не собираешься на самом деле пройти через это? — спрашивает Барбара.       — Либо я делаю это и, возможно, узнаю, что он задумал, либо я отказываюсь, и он набрасывается на меня. Есть шанс поймать его, не подвергая опасности никого, — Брюс открывает сумку Джокера, чтобы проверить её на наличие оружия. Там лежит пачка жевательной резинки, помада и записка.       Он достаёт её и читает:

Я бы на твоём месте вымыл руки. — Дж.

      Брюс выругивается и идет в ванную. Он обнюхивает руки, пытаясь обнаружить какие-либо химикаты, и потирает кончики пальцев, пытаясь обнаружить порошок или его остатки. С руками всё в порядке, и Брюс опасается следовать указаниям Джокера.       Барбара всё это время ждёт, пока он объяснит, почему выругался.       — Существуют химические вещества без запаха, не в виде порошка, которые могут навредить при контакте с кожей и переносится при поверхностном контакте? — спрашивает Брюс, вспоминая все известные ему химикаты. Ничего не приходит в голову.       Барбара и он ищут информацию и в конечном итоге решают, что следуют воспользоваться солевым раствором, лежащем в лимузине. Альфред приносит его и ещё несколько гранул. Брюс моет руки и прячет новые вещи в карманах.       Гранулы — дымовая и пороховая шашки. Не достаточно, чтобы причинить вред, но достаточно, чтобы отвлечь, если это будет необходимо. Альфред уносит записку, чтобы позже снять с неё пробу.       К этому времени, девочки закончили с Джокером. Брюсу сообщают, что они одели, привели в порядок, натерли воском и сделали все, что было нужно, чтобы Джокер стал выглядеть, как самая хорошо одетая женщина в Готэме. Это необходимо, так как это не только прикроет Брюса, если папарацци начнут на них охоту, но и разозлит Джокера.       Барбара говорит, что Кассандра и Тим будут рядом, на случай, если понадобится помощь.       Брюс ожидал более приятную версию того, что увидел в машине. Возможно, больше макияжа, скрывающего мужские черты, и парик по лучше. Когда он видит Джокера, то думает, что заплатил слишком мало за это.       Джокер чертовски великолепен.       Брюс замечает, как сильно теперь выделяются его зеленые глаза. Макияж вокруг глаз темный, но светлее, чем раньше. Он наблюдает, как Джокер разглядывает себя в зеркале.       Клоун легко балансирует на небольших каблуках, словно был рожден для них. У Брюса перехватывает дыхание, когда он переводит взгляд с красивых икр на бедра, которые облегает блестящее платье. Без подкладок видно естественную тонкую талию, на фоне которой выделяются плечи.       Брюс восхищен видом обнаженной кожи, ему хочется прикоснуться к ней. Он смотрит на руки, украшенные драгоценностями, переводит взгляд на ногти, покрытые красивым лаком. Затем смотрит на тонкую шею, на то, как движется кадык, когда Джокер сглатывает. Ему хочется зацеловать его шею.       Брюс движется инстинктивно, обнимая Джокера за талию и бормоча, что тот выглядит прекрасно. В подобной ситуации его спутница обычно хихикала или делала замечания. Джокер не делает ни того, ни другого. Брюс смотрит в зеркало и понимает, почему.       У него паническая атака.       Брюс раньше видел это, потому что иногда клоун брал заложников или устанавливал бомбу в ответ на паническую атаку. Он привык иметь дело с Джокером в роли Бэтмена в подобные моменты, когда мог подтолкнуть Джокера к монологу и решить это с помощью драки. Но сейчас Брюс не может сделать это, а только попытаться понять.       Он внимательно наблюдает за Джокером, замечая напряжение в теле. И внезапно понимает, что не так.       От Джокера не осталось ничего. Ни фиолетовой одежды, ни белой кожи, ни широкой чеширской ухмылки. Он стал другим, этого достаточно, чтобы испугать человека, сильно одержимого своей внешностью.       Брюс чувствовал то же самое, когда в первый раз надел костюм и нанёс макияж для фотосессии. Когда человек не так много теряет от себя, у него все ещё остается видение собственного «я». Когда и этого нет, что еще остается? Вот тогда начинается паника.       Брюс секунду обдумывает это, прежде чем вспоминает единственный совет, который когда-то давно помог и ему.       — Найди свои глаза, — шепчет он Джокеру на ухо, тут же жалея об этом. Он пахнет так же чудесно, как и выглядит.       Сердце Брюса бешено колотится в его груди, пока он наблюдает, как Джокер медленно успокаивается. Он продолжает обнимать худого мужчину, защищая и его, и женщин. Он смотрит на бледную шею, которая совсем близко — всего в нескольких дюймах — и которую он может поцеловать.       — Хочешь уйти отсюда? — шепчет Брюс.       Когда Джокер кивает, он чувствует облегчение. И разочарование.       Брюс наблюдает, как клоун возвращается в лимузин, и оплачивает покупки. Небольшое расстояние помогает вспомнить, кто одет в это платье и от кого пахнет теплым летним днем.       — Должна сказать, это наша лучшая работа, — замечает Бриджит.       — Соглашусь, — без колебаний отвечает Брюс.       — Вы хотите, чтобы мы сохранили её размеры? — спрашивает Бриджит.       Нет причин говорить «да». Он не планирует снова когда-нибудь ездить с Джокером по магазинам, разве что в Аркхэм. Он не должен позволить клоуну наладить отношения с Брюсом, это будет слишком опасно для всех.       Брюс переводит взгляд на лимузин, в котором сидит Джокер.       — Да. Спасибо, Бриджит, — отвечает он, почти чувствуя осуждение Барбары.       — С удовольствием, Брюс, — отвечает она с улыбкой. — Не хотите переложить её вещи в другую сумочку?       Брюс вспоминает записку, а затем паническую атаку Джокера. В таком случае, лучше оставить что-то знакомое. Он уже проверил её на наличие скрытых карманов.       Брюс отказывает и возвращается в лимузин. Альфред позвонил заранее и уже заказал столик в ресторане, который находится близко к GCPD, и уже договорился с Тимом и Кассандрой, которые будут присутствовать там в качестве гостей.       Поездка одинаково приятная и пугающая. Джокер соблазнителен внешностью и остроумием. Их беседа о достоинствах суши кажется удивительно освежающей. Брюсу приходится напомнить себе, что он уже был с Джокером не раз.       Барбара объясняет ему, где будут находиться Тим и Кассандра, а также сообщает, что они будут присутствовать на вечеринке. Дик не сможет приехать на вечеринку, а Джейсона даже просить не стоит. Скорее всего, он застрелит Джокера, и это не закончится ничем хорошим. Барбара также позаботилась о том, чтобы только бэт-семья была в курсе событий, поскольку Брюс не был уверен, сможет ли он жить спокойно, если Кларк будет знать об этом.       Поддразнивание было бы бесконечным.       Они приезжают в ресторан и ведут милую беседу, пока ждут еду. Брюс расслабляется против своей воли, когда видит, как Джокер смотрит на пищу, поставленную перед ним. Несмотря на все жалобы насчет сырой рыбы, тот, похоже, сейчас не имеет ничего против.       К счастью, непристойные стоны Джокера во время поглощения еды никто кроме Брюса не слышит. Он также рад, что Тим и Кассандра не видят лица клоуна. Брюс ерзает на стуле и заказывает ещё одно блюдо.       Он чуть не обжегся чаем, пытаясь скрыть улыбку за стаканом, когда Джокер издает очередной довольный стон.       — Обычно это часть свидания, когда мы начинаем общаться, — говорит Брюс, надеясь отвлечь Джокера. Он больше не может терпеть эти звуки.       — Я ненавижу светские разговоры, — отвечает Джокер в перерывах между пережевыванием еды. — Бла-бла, погода, бла-бла, скучные вещи, бла-бла, почему ты убил этих детей, Джокер, монстр. Это всегда так скучно.       Брюс делает паузу. Он слушает, как Барбара быстро печатает, ища информацию в новостях о пропавших или недавно убитых детях. Джокер легко мог убить раздражающего его ребенка.       — Каких детей ты убил? — спрашивает Брюс напряженным голосом.       — Сегодня никаких, — весело отвечает Джокер, отдавая честь. — Слово скаута!       — Если ты причинил кому-то боль на этой неделе…       — Что ты собираешься тогда делать? — спрашивает Джокер, оскалившись. — Поплачешь в свои денежные мешки? Изобьёшь меня? Наймёшь убийцу? С последним будет туго, поскольку найти работников становится всё труднее. Слова Лютора, не мои.       — Нет, — быстро отвечает Брюс. Он не убийца. И не понимает причину данного вопроса. Но это напоминает, что ему нужно будет заняться Лексом, на случай, если тот действительно пытался убить Джокера с помощью наемников. — Я бы никогда не убил кого-то, даже такого, как ты.       Ему не нравится, что Джокер полностью сосредотачивается на нем. Он наклоняется вперёд, его зелёные глаза пристально смотрят на Брюса, из-за чего у последнего волосы встают дыбом. Он слышит, как громко сердце стучит в ушах, почти заглушая замечание Джокера. Его упоминание о том, что Брюс не убийца, потому что не может видеть мертвых, после смерти родителей, бьёт по-живому. Ему хочется врезать по самодовольной физиономии клоуна, но Брюс Уэйн не может этого сделать.       К тому же, трудно думать о насилии, когда Джокер выглядит как модель.       Поэтому он просто отвечает:       — Ты боишься того, что случится, если остановишься.       Джокер редко был рассержен. Годы, которые Брюс сражался с Джокером, наблюдая за его поведением, научили его распознавать такие эмоции. Он также стал понимать, что, когда Джокер по-настоящему злится, это просто катастрофа.       А клоун сейчас в ярости.       Брюс чувствует возникшее напряжение, и знает, что Джокер находится в шаге от того, чтобы поддаться какому-нибудь сильному импульсу. Как Бэтмен, он с помощью насилия смог бы предотвратить возможный удар. Как Брюс у него есть только слова.       — Докажи, что я не прав, — бросает он вызов в надежде, что тщеславие Джокера победит.       И не ошибается, поскольку рука Джокера тут же расслабляется, и момент насилия проходит. Брюс едва помнит остаток ужина или упреки Барбары, что он сильно рискует, все это заглушает гулко стучащая кровь в ушах.       Он чувствует острые ощущения трепета битвы без боли и обнаруживает, что это так же увлекательно.       Когда они возвращаются в лимузин, Джокер держится за живот, его немного качает. Брюс придерживает его, направляя в лимузин и пытаясь распознать любые признаки отравления. Он переживает, что кто-то мог узнать Джокера и взять дело в свои руки.       Затем клоун объявляет, что скоро умрет из-за корсета.       Брюс не может решить, хочет он ударить его или поцеловать, чувствуя облегчение. Но собирается помочь ему снять корсет.       В этом его ошибка.       Брюс не был силен в контроле своих побуждений в определенных ситуациях. Изящная, обнаженная спина, едва прикрытая поясница. Чтобы снять корсет, приходится расстегнуть молнию на спине, обнажая соблазнительную плоть внизу.       Брюсу приходится бороться с собой, чтобы пальцы не соприкасались с телом дольше, чем нужно, когда осторожно развязывает шнурок на корсете. Он аккуратно достает его из-под платья.       Он расстроенно отбрасывает корсет в сторону, а Джокер расслабленно откидывается на сиденье. Он остаётся неподвижным несколько секунд, а затем резко садится, заявляя, что им нужно поесть чего-нибудь холодного.       Брюс не уверен, что сможет съесть что-нибудь еще, к тому же, беспокойство начало расти в нем. Кассандра и Тим направляются в пентхаус, и, если Джокер собирается вести их куда-то еще, то только Брюс будет контролировать клоуна.       Но, когда Джокер встает на колени на сиденье, наклоняясь к Альфреду, из-за чего платье опасно задирается вверх, он отвлекается от своих мыслей.       Почти всю дорогу до кафе-мороженого он не сводит глаз со стройного тела, изредка отворачиваясь, когда чувство вины становилось невыносимым. Это словно медленная пытка.       Брюс никогда не лгал самому себе. Он находит Джокера привлекательным с момента их первой встречи. Что-то вокруг него, его личность, его харизма, его голос, который мог мгновенно усыпить или напугать, привлекают Брюса, словно мотылька, к пламени. Но, как и насекомое, Брюс может сильно пострадать, если будет гоняться за этим маяком.       В Джокере есть страсть, но ему не хватало руководства. Его желания и цели зачастую эгоистичны. По крайней мере, в прошлом. Но действия Джокера на этой неделе рисуют другую картину клоуна.       Харви Дент остался невредимым, после того, как клоун пришел к нему за советом. Брюс не знает, что именно послужило этому, забота о друге или просто необходимость обеспечения доступа к Харви снова, когда это понадобится.       Затем групповая терапия. У Джокера в руках была группа людей, напуганных и не способных его остановить. Он мог убить любого из них, но, как и в случае с Харви, просто попросил совета. Конечно, клоун оставил их с настоящей бомбой, но она не была включена. Никто не был подвергнут реальной опасности.       Джокер искал помощи. Он, конечно, и раньше искал помощи в плане или преступлении, но не личных советов. Похоже, он искал что-то, что могло бы помочь ему вырасти, как личности. Брюс хочет этого для Джокера уже много лет. Чтобы клоун, наконец, принял помощь и, возможно, стал лучше.       Он просто никогда не думал, что Бэтмен может стать катализатором. Или воспринимаемая Джокером версия их отношений.       Брюс не уверен, как относиться к этому аспекту. В прошлом он бежал от признания Джокера в любви. Было легко списать это на одержимость сумасшедшего, когда клоун убивал людей.       Брюс переводит взгляд на обнаженные бедра Джокера и сглатывает.       Трудно будет отказать, когда он выглядит так.       Брюс замечает, что они прибыли на место, когда Джокер покидает лимузин. Проходит несколько минут, прежде чем он реагирует.       — Джокер выскочил из машины? — слегка удивленно, спрашивает Брюс.       — Думаю, да, сэр, — отвечает Альфред. — Хотите совершить побег?       — Нет, — Брюс качает головой, собираясь последовать за клоуном. — Мы прошли через многое. Можно попробовать десерт.       — С нетерпением буду ждать рецензии, — раздается сухой ответ, на что Брюс смеется.       Район не самый лучший. Несколько зданий разрушены, мусор лежит на грязной дороге, а уличные фонари погнуты. Брюс, к сожалению, хорошо знает этот район, так как преступность здесь популярна, особенно среди молодежи. Хуже то, что преступники во время погони часто скрываются в заброшенных зданиях, подвергая и без того пострадавшее население большой опасности.       Джокер стоит немного впереди и болтает с дружелюбным крепким мужчиной в фургоне. Это, очевидно, то самое место с мороженым.       Брюс был приятно удивлен, когда его первые впечатления оказались ошибочными, так как мороженое восхитительно. Вкус насыщен, словно в сливки при приготовлении добавляли немного шоколада, и консистенция гуще, чем в других местах.       Он вспоминает замечание Альфреда и берет десерт для него.       Дейл, человек, которому принадлежит фургон, кажется слишком милым человеком, чтобы жить в Готэме. Это простой человек, который настаивает, чтобы миллиардер не платил за мороженое, потому что пришел с его другом. Брюс сует в фургон стодолларовую купюру, когда Дейл отворачивается.       Это немного, но у него ощущение, что Дейл больше не примет.       Довольное выражение лица Джокера почти заставляет его предложить Дейлу бизнес-грант. Что угодно, чтобы Джокер не сводил с него глаз. И Брюс ненавидит себя за это.       Они возвращаются в лимузин, ведя дружескую беседу о мороженом и о том, как Джокер познакомился с Дейлом. Брюс поражен, узнав, что это произошло после того, как Бэтмен пробил им стену.       Он помнит ту ночь. Прошло два месяца после того, как Джокер убил мать Джейсона и причинил ему непоправимую боль. Брюс был так зол на клоуна, но сильнее был зол на себя за то, что позволил Джокеру зайти так далеко. Он даже позорно обдумывал идею убить его.       Напоминание об этом не лучшая идея, и ему становится стыдно. Гнев на Джокера за его действия давно уже прошел.       Он успокаивается, когда они прибывают в пентхаус. Джокер и Брюс смотрят на корсет, но он говорит клоуну, что не собирается заставлять его надевать корсет снова. Не только потому, что сейчас он вряд ли подошел бы, но и потому, что Брюс не готов снова прикасаться к Джокеру.       Его забавляет, когда Джокер отправляет воздушный поцелуй в камеры, и то, как он держится рядом с ним. Свидание проходит на удивление удачно. Пока клоун будет вести себя так, Брюс может продолжать расслабляться. Даже персонал, который суетится вокруг, не раздражает его, когда он приказывает им перенести их сумки в его спальню. Джокер прижимается к Брюсу, наблюдая за толпой с легким интересом.       Они заходят в лифт одни.       Затем Джокер прижимает его к стене, вызвав у Брюса два желания. Первое — оттолкнуть его прочь. Второе — поцеловать. В нем такое сильное противоречие эмоций, что он не делает ни того, ни другого.       — Мы были в магазине, поужинали и съели десерт, — начинает Джокер, играя с шелковым галстуком Уэйна. — Теперь мы идем на вечеринку. Интересно, что будет дальше?       У Брюса появляется желание сказать, чем они могут заниматься, но это было бы слишком. Нужно сказать что-нибудь, что хоть немного походит на флирт.       — Зависит от того, как пройдёт вечеринка, — отвечает Брюс, наслаждаясь и страшась ощущения того, что Джокер так близко.       — А если всё пройдет хорошо? — спрашивает Джокер, прищурившись. — Что я получу в награду?       Джокер пододвигается ближе, его губы находятся в нескольких дюймах от губ Брюса, и инстинктивное желание оттолкнуть клоуна почти охватывает последнего. Он не мог поддаться этим чувствам в прошлом, когда Джокер ухмылялся, убивая невинных людей, и не должен поддаваться сейчас, когда клоун выглядит как самое соблазнительное существо в мире.       Барбара, слышащая всё, конечно, не помогает.       Брюс решает ответить то, что сказал бы плейбой.       — Если вечеринка пройдет хорошо, никто не пострадает и не будет угроз, — начинает он, решив предложить то, чем хотел воспользоваться в течении всего дня. — Я позволю тебе воспользоваться моим личным душем.       — Душем? — спрашивает Джокер, раздраженно выпуская галстук. — Это твое лучшее предложение?       Брюс не смог бы сдержать ухмылку, даже если бы попытался.       — Ты не видел мой душ.       Джокер немедленно оживляется, и они берутся за руки, собираясь присоединиться к сумасшедшему дому, именуемой вечеринкой.       Брюс быстро осматривает комнату и замечает Тима возле кухни. Он занял хорошую позицию, которая позволяет видеть большую часть комнаты. Кассандру найти было труднее, и ему пришлось сначала поприветствовать Целлербахов, пока он наконец не замечает её.       Она стоит на балконе, опираясь на перила и наблюдая за тем, что не находилось в поле зрения Тима.       Брюс старается долго не смотреть ни на кого из них, ведь Джокер может заметить это. Он замечает, что они переоделись и даже причесались по-другому. Было приятно видеть, что тренировки не пропали зря.       Брюс поворачивается, обращая внимание на следующего гостя, который подошел к ним. Это Нельсон вместе со своей новой девушкой, которую привел сюда, чтобы произвести на неё впечатление, хотя дама выглядит раздраженной в его обществе. Это резко контрастирует с ним и Джокером. Брюс чувствует, как Джокер дрожит от тихого смеха, и это ослабляет напряжение в груди.       — Отличная вечеринка, Брюс, — говорит мужчина, в то время как его спутница смотрит на Уэйна, как на свежее мясо. Брюс чувствует, как Джокер напрягается рядом с ним, что делает его ответ более резким, чем хотелось.       Но гость не обращает на это внимания, пытаясь заставить его говорить о бизнесе. Брюс задумывается, не смогут ли они уйти в ближайшее время, когда этот человек заговаривает с Джокером напрямую.       — Как тебя зовут, красавица?       Брюс хочет разбить Нельсону лицо из-за взгляда, которым он окинул Джокера. Если бы рядом с ним был кто-то, кто не мог справиться с таким склизким типом, как Нельсон, Брюс мог бы ответить, или незаметно испортить его костюм. Прежде чем он успевает возразить, Джокер отвечает:       — Красавицей, конечно, — тон его голоса мог показаться кокетливым для тех, кто не знает клоуна так хорошо, как Брюс.       — Это имя вам, безусловно, подходит, — отвечает Нельсон. Его партнерша закатывает глаза. — Как вы с Брюсом познакомились?       — На углу Пятой авеню и парка, — отвечает Джокер с невозмутимым выражением лица. — Где ты встречаешься со всеми своими партнёршами.       Брюс воспринимает это как намек и уводит их, прежде чем Нельсон понимает оскорбление.       В конце концов, это было довольно забавным.       Они отходят подальше от разгневанной парочки, и он замечает, что Тим смотрит на них с восхищением. Барбара, должно быть, подключила наушники Тима и Кассандры к связи. Это имеет смысл, но теперь он знает, что их слышат все.       Брюс объявляет, что ему и его даме нужно переодеться. Толпа как обычно, аплодирует. Играть миллиардера с беззаботным образом жизни было просто, в основном. Иногда было трудно держать маску, особенно когда две его личности пересекались. Он с нетерпением ждёт момента, когда сможет побыть в своей спальне хотя бы несколько минут, даже если Джокер будет вместе с ним.       Брюс собирается идти в комнату, когда замечает, что Джокер не следует за ним. Его взгляд отстраненный, словно он глубоко задумался, а брови нахмурены. Брюс слегка тянет его за руку, вырывая из задумчивого состояния.       Они идут в спальню, пробираясь по коридору мимо людей, и Брюс облегченно вздыхает, когда они заходят в комнату. У него всего несколько секунд наслаждения тишиной, прежде чем Джокер подбегает к кровати и запрыгивает на неё.       Брюс наблюдал за этим зрелищем, напоминающим восторженного ребенка. Он изо всех сил пытается скрыть улыбку, наблюдая, как Джокер растягивается на одеяле, руками делая ангела. Голос Барбары возвращает его в реальность.       — У меня там нет доступа к камерам. Если тебе понадобится помощь, то придется как-то предупредить нас, — говорит она.       Брюс почти забыл о Барбаре. Последний час она молчала, что позволило ему сосредоточиться на Джокере. Это не совсем хорошо, потому что он понимает, что флиртует с клоуном, как только ему предоставляется такая возможность.       Путь к кровати напоминает погружение в ледяную воду, после напоминания о себе Барбары. Он касается спины Джокера, заставляя его посмотреть на него. Брюс почти жалеет об этом, так как платье поднимается выше, и ему приходится сосредоточиться, чтобы не сводить глаз с самодовольного лица.       — Я попросил сотрудников отеля доставить сюда другие наряды, на случай, если ты захочешь переодеться, — бормочет он, кивая на коробки. — Или мы можем остаться здесь, вместо того, чтобы вернуться на вечеринку. Я уверен, никто не удивится, что мы так и не вернулись.       — Хорошая попытка, — говорит Джокер, поглаживая Уэйна по щеке.       — Стоило попробовать, — отвечает Брюс.       Джокер поднимает ноги и кладет их на его колени. Брюс напрягается от внезапного контакта, гадая, не собирается ли тот раздвинуть ноги или сделать грубое замечание.       — Не думаю, что смогу согнуться в этом платье. Ты должен помочь мне снять обувь, — говорит Джокер, шевеля пальцами ног.       Брюс сопротивляется желанию вздохнуть, хотя и не уверен, вызвано это облегчением или разочарованием. Он быстро расстегивает застежки, освобождая ноги Джокера, которые слегка порозовели от давления. Он наблюдает, как тот вытягивает ноги вперед, неловко задевая его бедро.       Ему нужно уйти, прежде чем он сделает что-то, о чем пожалеет.       Брюс скидывает с себя ноги Джокера, быстро встаёт, объявляя, что собирается переодеться, и скрывается в гардеробе. Он смотрит на закрытую дверь — единственную преграду между ним и Джокером. Его сердце бешено стучит в горле, кулаки сжимаются в едва сдерживаемом усилии.       Со временем, Брюс понял, что его тянет к Джокеру. Это началось с искры напряжения во время их первой встречи и продолжается до сих пор. Именно поэтому он так хочет помочь Джокеру, жертвуя деньги в Аркхэм и проверяя назначаемых ему врачей. Он хочет, чтобы клоун поправился, чтобы этот острый ум был на правильной стороне и однажды он смог бы быть рядом с ним, не испытывая непреодолимого чувства вины. Или не опасаясь, что Джокер может нанести ему удар.       Конечно, Брюс никогда не предавался этим фантазиям. Джокер всегда был слишком опасен, слишком непредсказуем. Это позволяло спокойно отрицать все, что он чувствовал.       Но теперь Джокер стал ручным. Одетый, как Готэмская светская львица, и прекрасно танцующий под его дудку. Когда острые углы смягчились, Брюс обнаружил, что искушается еще больше, чем когда-либо. Он хочет следовать своим инстинктам, будь проклят самоконтроль.       — Брюс? — голос Барбары похож на удар в живот.       Он не может сделать что-нибудь, зная, что она будет все слышать.       — Я снимаю наушник до конца вечера, — тихо говорит Брюс, выбирая наряд. Что-нибудь, что произведет впечатление на его партнера. — Я думаю, мы втроем вместе с Альфредом в комнате управления справимся.       — Брюс, это слишком рискованно, — возражает Барбара, и будь это какой-нибудь другой вечер, он согласился бы с ней.       — Мы достаточно рисковали сегодня. Он заметил наушник. Я бы не хотел, чтобы сегодня вечером меня зарезали, — отвечает Брюс, снимая с вешалки новый костюм. В нем будет немного тесно, но это ему и нужно.       — Хорошо, — вздыхает. — Ты прав. Кэсси и Тим будут наготове, если что-нибудь случится.       — Спасибо, — отвечает Брюс, вынимая наушник и выключая его. Он заканчивает одеваться, разглаживает пиджак, поправляет галстук и выходит.       Брюс чуть не проглатывает язык, когда видит, как Джокер кружится, чтобы осмотреть себя. Он выбрал блузку цвета шампанского с глубоким вырезом, показывающим торс, обтягивающие брюки и жакет. Взгляд Брюса останавливается на обнаженной коже, выглядывающей из-под выреза, и он направляется к Джокеру, который точно так же обводит его взглядом.       Если бы это было настоящее свидание, Брюс сомневается, что они вернулись бы на вечеринку. Точно не из-за расширившихся зрачков Джокера, прерывистого дыхания, или того, что он был в таком же возбужденном состоянии, как и Брюс.       Он беспокоится о том, что его контроль ослабевает, когда, обнимая Джокера, ловит себя на мысли, что хочет целовать эти губы, прежде чем ведет их обратно на вечеринку.       Брюсу хочется исчезнуть. Он не любит посещать вечеринки, а эта была еще более раздражающей, чем другие. Брюс разрывается между желанием уйти с Джокером, чтобы либо схватить его, либо поцеловать, и желанием оставаться на людях, потому что клоун ведет себя хорошо. В итоге он позволяет Джокеру говорить за них двоих, что оказалось довольно хорошей идеей.       Джокер рассказывает историю о том, как они встретились, позаимствованную из какого-то ужасного романтического фильма. Брюс прячет улыбку за бокалом, пока гости впитывают информацию. Еще более забавным стал факт того, что Джокер каждый раз меняет свою историю. Брюс думает, что сказки клоуна впервые могут пригодиться. Это, безусловно, заставляет его расслабиться, зная, что вереница слухов настолько всех охватит, что никто никогда не узнает, кого Брюс на самом деле привел на вечеринку. Он несколько раз пересекается взглядом с Тимом, который старается выглядеть пьяным, и с Кассандрой, которая притворяется, что делает селфи на диване. Брюс кивает им, решив, что пора заканчивать.       Когда они уходят обратно в спальню, он с удивлением обнаруживает, что Джокер незаметно ограбил гостей. Он замечал его движения, но никак не мог понять, что клоун делает. Брюс поднимает сброшенный Джокером жакет и ощущает его тяжесть.       Ну, ему придется это объяснять.       Он не забыл свое обещание про душ. Джокер тоже не забыл, так как направляется в ванную. Брюс ухмыляется, увидев, что клоун замер в дверях.       Его душ и правда впечатляет.       Джокер выталкивает его и захлопывает дверь. Ошеломленный Брюс некоторое время стоит, а потом дверь снова открывается. Джокер втягивает его внутрь и требует, чтобы он включил душ. Брюс выполняет его просьбу, показывая различные настройки и наслаждаясь выражением удивления на лице клоуна.       Джокер редко выглядел невинно довольным, и Брюсу хочется максимально усилить эти чувства. Когда клоун начинает раздеваться, он еле берет себя в руки, стараясь не пялиться, а когда тот велит ему забираться в душ, он колеблется.       У него нет никакого оправдания для побега. Идея оставить Джокера одного в комнате с большим количеством медикаментов не кажется подходящей.       Брюс раздевается и залезает в душ, держась на безопасном расстоянии от клоуна. Он буквально чувствует на себе взгляд и, когда Джокер по-волчьи присвистывает, свирепо смотрит в ответ.       — Только человек, — пропевает Джокер, отворачиваясь.       Брюс удивлен тем, насколько комфортно ему принимать душ вместе с Джокером. Клоун больше не пристает к нему, и, кажется, не обращает на него внимания. Брюс краем глаза смотрит на Джокера, наблюдая, как смывается макияж. Когда на коже становятся видны темные пятна, он замирает.       Джокер весь покрыт синяками.       Шею обрамляет кольцо темно-пурпурного цвета, на грудной клетке и туловище следы в форме кулака, на бедрах отметины от когтей, пурпурного, синего и болезненно-зеленого цветов. Когда Джокер поворачивается к нему лицом, Брюс видит красный след на щеке, похожий на след от удара. На тонких запястьях видны отметины от веревки, которой его связал Харви.       Это не человек — а ходячий синяк, и Брюс чувствует, как что-то сжимается в его груди.       Он догадывается, откуда появились эти раны. Над бедрами поработали большие лапы Уэйлона, как и над шеей, в то время как Харви бил его по грудной клетке и оставил след на щеке. Ноги Джокера, которые изрядно пострадали за эту неделю, начали кровоточить.       Это все после побега из Аркхэма. Который Джокер совершил только из-за Бэтмена… из-за Брюса.       Брюс уже находится возле Джокера, когда понимает, что подошел ближе. Он уговаривает его выйти из душа и перебинтовывает его ноги. Брюс чувствует за это ответственность, хотя никогда в этом не признается. Он тщательно обрабатывает каждую рану. Он так сосредоточен на своей работе, что забылся.       Внезапный вздох Джокера, и хватка его пальцев на шее Брюса, кажется, удивляют обоих.       Брюс борется с желанием сделать что-то в ответ и замирает. Грудь Джокера тяжело вздымается, лицо выражает боль. Он раньше видел, как Джокер довольствовался болью, но никогда не противился ей.       Слухи о сверхчувствительности его кожи — правда, и Брюс не знает, что делать с этой информацией.       Хватка на шее — предупреждение, и когда Брюс принимает его, он чувствует, как рука Джокера пробегает по его волосам. Клоун никогда ни за что всерьез не извинялся. Горло Брюса все еще горит от хватки, он тяжело сглатывает, чувствуя, как мурашки бегут по спине, от нежных прикосновений к волосам.       Это извинение, и он не знает, что с этим делать.       Они добираются до кровати, Джокер накинул шелковый халат, а Брюс надел спортивные штаны. Джокер растягивается на кровати, словно ленивый кот, потягиваясь и ухмыляясь Брюсу. У последнего пересыхает во рту.       — По слухам, все твои партнёры добираются до постели, — говорит Джокер, ерзая на мягком одеяле, из-за чего халат опасно сдвигается в сторону.       — Что напоминает мне, — Брюс садится на край кровати рядом с Джокером, стараясь изо всех сил игнорировать это зрелище. Он снова переходит в режим детектива, потому что ему легче быть им, чем Уэйном. — Почему ты захотел провести день со мной? Не думал, что был на твоём радаре.       — До вчерашнего дня, — признается Джокер мягким голосом. Брюс вспоминает, как на сеансе терапии клоуну предложили его кандидатуру в качестве пары. — Хотя я всегда хотел прийти на одну из твоих вечеринок и ограбить всех. Оставить несколько трупов, может быть.       — Я удивлен, что ты этого не сделал, — говорит Брюс, кидая взгляд на жакет с полными карманами краденого. Потом уточняет. — Насчёт тел.       — Разве ты не знал, что я способен вести себя прилично? — Джокер улыбается. — Мне просто нужна правильная мотивация.       — У меня такое ощущение, — Брюс указывает на коробки с одеждой и на дверь. — Что это из-за чего-то другого. То, чем ты не делишься со мной.       — Ну, разве ты не проницателен — воркует Джокер, хихикая. — А с чего ты взял, что я должен говорить тебе что-нибудь, даже если есть что?       Брюс ожидал этого. Джокер никогда не открывает сразу все карты. Но апеллировать к чувству власти и контроля, которого хочет Джокер, очень легко. Брюс ложится рядом с клоуном, делая себя уязвимым.       — Потому что это часть свидания.       — Говорим по душам, мистер Уэйн? — кокетливо спрашивает Джокер.       — Мы вместе приняли душ, и теперь лежим в кровати. Думаю, ты можешь звать меня Брюсом, — отвечает Брюс с тем же очарованием.       Джокер мгновение смотрит на него, ища любые признаки лжи. Брюс остается спокойным, ожидая какого-либо суждения. Нет никакого способа полностью предсказать действия клоуна, и он просто надеется, что правильно разыграл карты.       — Почему бы не начать тебе, Брюс? — спрашивает Джокер. — Скажи мне, почему ты терпел меня весь день?       — Ты бы причинил людям вред, не сделай я этого, — автоматически отвечает Брюс.       — О, ты все еще используешь это оправдание? — спрашивает Джокер, закрывая глаза, положив руки на живот. — Думаю, именно поэтому твой дворецкий не вызывал полицию, чтобы предупредить Бэтмена или не попытался убежать от меня, когда я выбежал из лимузина, чтобы взять коктейль? Как раз тогда, ты мог бы уехать, оставив меня, похожего на богатую женщину, беззащитным. Я сомневаюсь, что прошел бы квартал прежде, чем кто-нибудь на меня напал.       Брюс ничего не говорит, но ему и не нужно. Он знает, что Джокер не купится ни на одно оправдание. Брюс не оставил бы его на улице в опасности. Преступники могли попытаться причинить боль Джокеру. Что привело бы к тому, что клоун был бы ранен, или улицы наполнились трупами.       Но Брюс этого не хотел. Он также не хотел, чтобы эта ночь заканчивалась. Это была та правда, которую Джокер хотел услышать.       — В начале это было для защиты людей и, возможно, своеобразное наказание за угрозу причинения им вреда, — тихо говорит Брюс. Джокер открывает глаза, наблюдая за его усилиями. — Я хотел посмотреть, как далеко ты зайдёшь. Я думал, что ты сдашься ещё в магазине, но ты этого не сделал. Ты сдержал свое слово, и это заставило меня захотеть сдержать свое.       Он делает паузу.       — Продолжай, — подбодряет его Джокер, изогнув губы в улыбке. — Я знаю, что здесь нечто большее.       — Твоя очередь, — возражает Брюс, стараясь не шевелиться под пристальным взглядом. — Я расскажу остальное после того, как ты ответишь, почему захотел провести со мной день.       — Пойти с тобой на свидание, — поправляет Джокер и пожимает плечами. Это достаточно справедливая сделка. — Разбираюсь в себе на этой неделе. Пробую что-то новое.       — И ты решил пойти на свидание со мной?       — С кем можно встречаться лучше, чем с таким серийным любовником, как ты? — отвечает Джокер, хихикая. — Я застрял на месте, встречаясь с одним и тем же человеком годами. Отношения отличные, не пойми меня неправильно. В них более чем достаточно страсти, и мне нравится наша рутина, но… в последнее время у меня такое чувство, что он делает это только потому, что должен, а не потому, что хочет. Нам нужна искра, что-то, чтобы снова зажечь это пламя! Я слышал, что небольшая ревность помогает разжечь старые чувства.       — Он? — спрашивает Брюс, уже страшась ответа. Всё всегда сводилось к одержимости Джокера Бэтменом. Но он должен был помнить, что миллиардер Брюс Уэйн не знает имени Харли или о любви Джокера к Бэтмену. — Я думал, у тебя подружка. Эта девушка-клоун.       — Харли? — Джокер усмехается. — О, мы с ней друзья по играм. Она как ученица. У неё много потенциала, но она не мой партнер. Моя родственная душа — только Бэтмен. — затем добавляет с небольшой горечью. — Кроме того, Харли и Айви связали себя узами брака на прошлой неделе в Вегасе, даже не пригласив меня.       Мир Брюса будто перевернулся. Он всегда знал, что Харли воспринимается скорее, как помощница, но услышать это изо рта клоуна было шокирующе. А ещё шокированее услышать, как сильно Джокер заботился о Бэтмене, называя их партнерами. Родственными душами.       И он пытается заставить Бэтмена ревновать. Встречаясь с Брюсом. И сейчас он как никогда гордится своим бесстрастным лицом.       — По твоему мнению, ты и Бэтмен находитесь в отношениях, и ты изменяешь ему… со мной… потому что думаешь, что он больше не влюблен в тебя? — медленно проговаривает Брюс, чтобы убедиться, что он все правильно понял.       — Дайте золотую звезду миллиардеру! — восклицает Джокер, проводя рукой по волосам Брюса, сжимая их достаточно крепко, чтобы тот поморщился. — По-твоему это чушь? То, что ты не понимаешь это, как и все остальные в этом городе, не означает, что я ошибаюсь.       — Судя по новостям, кажется, Бэтмен все еще одержим тобой, — говорит Брюс, морщась, когда Джокер тянет его за волосы, но не предпринимая никаких действий, чтобы остановить его. Боль помогает ему сосредоточиться. И не позволяет схватить Джокера за голову и сказать ему, что Бэтмен никогда про него не забывает. — Он придет за тобой раньше, чем за любым другим злодеем.       — Да, — шипит Джокер, притягивая Брюса к себе. — Если Женщина-кошка не в городе. Тогда он исчезает! НА НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ! Если твоя половинка внезапно не появляется на свидании вечером, когда другая женщина в городе, что это значит?       Брюс ощущает острую нехватку кислорода. Селина говорила ему то же самое в воскресенье, когда их ужин провалился, но она утверждала, что Брюс одержим Джокером, а не ей. Теперь Джокер выражает ту же тревогу о внимании Бэтмена к Селине.       Столкнувшись лицом к лицу с теми же эмоциями, с той же болью и гневом, отраженными в их глазах, Брюс понимает, что не может выдержать большее.       Прежде чем он успевает ответить, Джокер продолжает свою тираду.       Он неожиданно отпускает Брюса и в отчаянии сжимает свои волосы.       — Я планирую всю свою жизнь вокруг Бэтмена! Я уверен, что каждый раз, когда я появляюсь, у него есть веская причина стараться изо всех сил. Я бросаю ему вызов, делаю его лучше. Ему нужен кто-то, чтобы усложнять жизнь, иначе он сойдёт с ума от паранойи, и я знаю это! Я уверен, что он чувствует всё свои проигрыши и победы, которые не обходятся без затрат. Я даю ему цель — никто более не делает этого — и как он благодарит меня?! Он исчезает при первом же: «МЯУ»!       Брюс злится. На себя за то, что не видел, как далеко зашла версия Джокера их отношений. На Джокера за то, что он действует, когда Бэтмен не уделяет ему должного внимания. Клоун считает это игрой. Все те люди погибали, потому что Брюс не обращал на него внимания.       И Джокер действительно верит, что помогает Бэтмену своими извращенными играми.       — Ты убиваешь людей, мучаешь их, потому что думаешь, что делаешь Бэтмену одолжение? — спрашивает Брюс удивительно спокойным голосом, но в нем чувствуется опасность. Он наблюдает, как зрачки Джокера расширяются от возбуждения, и ненавидит себя за то, что его тело начинает отвечать тем же.       — Не одолжение. Он ненавидит это. Смерть, убийство. Но это мотивирует его, как ничто другое, — отвечает Джокер, задыхаясь.       — Зачем? Зачем ты это делаешь? — спрашивает Брюс, уже не первый раз задаваясь этим вопросом.       — Потому что иначе он умрёт, — говорит Джокер, облизывая губы. Брюс борется с желанием притянуть клоуна ближе. Спросить его, что именно он имеет в виду. — Я выполнил своё, теперь ты. Скажи мне, Брюс, почему ты последовал за мной из лимузина?       Брюс ослабляет хватку на руке. Он старается держаться на расстоянии, поскольку жар и интенсивность их разговора напоминают ему их поединки. Столкновение их тел и прилив адреналина только усиливает жар в паху.       — Брюс, пожалуйста, — умоляет Джокер, и Брюс чувствует, как последний клочок самообладания ускользает от него.       — Несмотря на то, кто ты и как я ненавижу то, что ты делаешь с другими, я хотел познакомиться с тобой, — отвечает Брюс, его голос глубок и тих. Он смотрит на Джокера и не оставляет сомнений в значении следующих слов. — Ты удивлял меня весь день. И удивлялся сам. Я хотел прикасаться к тебе. Хотел быть с тобой. Даже сейчас я просто хочу снять с тебя одежду и дотрагиваться до каждого дюйма твоего тела до тех пор, пока не останется ни одной части тебя, которую я не знаю.       — Тебе не нужно просить девушку дважды, Брюс, — отвечает Джокер, нетерпеливо потянувшись к нему.       Брюс распахивает халат и видит, что клоун пылает от желания. Он едва сдерживает себя, устраиваясь между его ног.       Брюс наблюдает, как краснеет лицо Джокера, а взгляд становится не сфокусированным, когда он берёт его член в рот. Ноги Джокера обвиваются вокруг его груди, сжимая.       Брюс хочет считать, что это тяжкое бремя — ублажение убийцы-социопата, и ему должно быть стыдно за это. Но это ложь, а у него нет привычки лгать. Он должен быть честен со всеми, особенно с самим собой.       Он поглаживает Джокера по бокам, ощупывая ребра кончиками пальцев.       — Ты обращаешься так со всеми партнерами? — бормочет Джокер невнятным голосом, мягко улыбаясь. Брюс изо всех сил старается контролировать свое выражение лица, чувствуя, как сердце ускоряет ритм.       — Нет, — честно отвечает он. Он мог бы закрыть глаза и расслабиться, будь рядом с ним другой партнер. Но дело было даже не в этом, Брюс не мог заставить себя отвести взгляд от Джокера, так как его возбуждение усиливается от восторженной реакции Джокера на каждое его прикосновение.       Джокер откидывает голову назад и смеется.       Он никогда не видел, чтобы Джокер стеснялся своего смеха. Высокий, маниакальный смех клоуна был его фирменным приемом, от которого у большинства людей по спине пробегали мурашки. Даже Брюс чувствовал силу этого смеха, который обычно значил, что должно произойти что-то плохое. Но не в этот раз.       Он отстраняется, наблюдая, как Джокер переворачивается на живот, и улыбается. Он теряет контроль, что видно по его напряженной спине. Теперь он видит рубцы на заднице и бедрах, оставленных Харви.       У него также появляется возможность рассмотреть синяк на бедре в форме лапы, оставленный Кроком. Синяки и рубцы ярко выделяются на бледной коже, из-за чего Джокер кажется более хрупким, чем есть на самом деле. Брюс знает, что это плохая идея, но ничего не может с собой поделать.       Ему хочется позаботиться о нем.       Брюс решает, что делать, встает с кровати и берет массажное масло. Это удовлетворит его желание и, если повезет, усыпит клоуна. Джокер продолжает хихикать, когда он возвращается.       Брюс прижимает ладони к напряженной спине и, помня о чувствительности кожи Джокера, вместо легких прикосновений, действует с силой. Он массирует спину, находя в ней много узлов.       Все идет легко, благодаря тому, что Брюс целый год занимался изучением массажа, зная, что ему это может пригодиться. Ему трудно представить выражение лица Джокера, когда он кончает, сосредоточившись на его руках. Брюс тем временем разминает небольшие мускулы на спине, скрывающие всю силу, которой обладал клоун.       Брюс сражался с разными людьми. Бэйн ломал ему спину, но Джокер всегда требовал большего внимания во время боя. Он быстр и изобретателен.       Брюс заканчивает расслаблять другой узел в спине Джокера, когда слышит бормотание. Голос Джокера мягок, невнятен, а глаза расслабленно прикрыты. Брюс не разбирает слов, но, исходя из контекста, он думает, что это напоминает похвалу. Он что-то мычит, переходя к следующему узлу на нижней части спины Джокера.       По мере приближения к заднице Джокера, он все больше осознает ситуацию. Его взгляд блуждает по спине Джокера, пытаясь не останавливаться на пояснице, а затем он смотрит на лицо Джокера.       Оно выражает полное удовольствие. Рот приоткрыт, лицо расслаблено, глаза закрыты. Брюс никогда не видел его таким.       Затем клоун хихикает, уткнувшись в матрас.       Брюс знал, что за чувство растет в нем. Он ощущал это несколько раз в жизни. Самый последний раз с Селиной. Волна защиты, желания угодить и мучительная боль, от простого нахождения рядом. Брюс осознает свое одиночество и понимает, что эти чувства всего лишь реакция на то, что ему нужно больше человеческого общения.       Он просто никогда не думал, что будет ощущать подобное к Джокеру.       Он наблюдает, как бедра Джокера немного сдвигаются. Клоун снова тверд от массажа, это обычный побочный эффект. Он также обнаруживает, что хочет снова угодить ему. Реакция Джокера на его прикосновения опьяняет. Прежде чем Брюс понимает, что его руки двигаются, он сжимает задницу клоуна. Стон Джокера посылает волну возбуждения, вызывающую головокружение.       Пришло время принять решение. Брюс может либо перевернуть Джокера, чтобы снова довести его до пика, либо может полностью эмоционально разрушить его.       Когда Джокер отталкивается от его рук, издавая скулеж, полностью покорный Брюсу, тот принимает решение. Он хотел Джокера годами, и его сопротивление рассыпается после этого звука.       Когда его язык проникает в тело Джокера, по телу проносится волна чистого адреналина. Ему нравится опускаться на своих партнеров, заставляя их дрожать под ним, сейчас все немного по-другому. Даже Селина, которая могла постоять за себя в бою, не приносила столько острых ощущений, как Джокер.       Джокер раскован, он целиком — необузданная страсть. Он непредсказуем, хаотичен, опасен и не поддается контролю. Никто не может остановить его, не отдавая частичку себя. И Брюс чувствует, как сердце ускоряет ритм, от понимания того, что он заставляет этого человека дрожать.       — Я и не знал, что ты так хорош, — голос Джокера звучит подавленно. Брюсу захотелось мурлыкать от удовольствия, понимая, что он — причина этого, когда Джокер продолжает. — Ты сделал это, Уэйн. Решение принято. Я никогда не покину твою кровать.       Образы, сотворенные этими словами, заставляют доминирующую сторону Брюса взять вверх. Он толкает Джокера, который приподнялся, чтобы оттолкнуться от его языка, на кровать. Брюс хочет доставить ему такое удовольствие, чтобы он превратился в лепечущее месиво.       И именно это он и делает.       Подготовив Джокера к сексу, он поворачивает его на бок и, подняв ногу, толкается в него. Он чувствует, окруживший его член жар и невероятную крепкость мужчины. Он рад, что решил не использовать презерватив, хотя это могло показаться подозрительным, что Брюс Уэйн, плейбой, даже не подумал об этом. Брюс знает наизусть медицинские записи Джокера и его уникальную биологию. Он не поймает от него ничего.       Джокер обхватывает его руками за голову, зарываясь пальцами в волосы. Брюс входит в него полностью, когда Джокер тянет его за волосы, заставляя ахнуть.       — Брюс, — тяжело вздыхает Джокер. Брюс наклоняется к нему и целует.       Губы Джокера мягкие и податливые, как и все тело. Язык Брюса проникает в его рот, пробуя на вкус мятную зубную пасту и что-то ещё. Он подозревает, что это истинный вкус Джокера, и ему хочется ещё. Он пристрастился к нему после первой попытки.       Он хочет трогать Джокера везде, заставить его стонать, заставить его петь. Брюс ласкает его сосок, следующим толчком задевая простату. Прилив сил охватывает грудь его, когда Джокер начинает дрожать в его руках. В этот момент он знает, что может попросить что угодно, и Джокер выполнит это. Величайший злодей, способный поставить любого человека в мире на колени, корчится в его руках, простанывая его имя.       Брюс знает, что Джокер ему принадлежит.       Эта мысль, как ни странно, облегчает сопротивление доминированию. Брюсу не нужно доказывать свою власть над Джокером, ведь все так и есть. И это удовлетворяет его в том смысле, который он не может описать. Именно поэтому ему хочется удержать его.       Эта мысль опасна, но Брюс не может притворяться, что это неправда. Он болен этим.       Брюс наблюдает за Джокером, чувствуя, как нарастает напряжение, когда тот напрягается от нового толчка, и сосредотачивается на том, чтобы сделать это снова. Джокер много говорит во время секса, и ему нравится это, даже если он этого не признает.       — Блять, твой член идеален, — говорит Джокер, в промежутках между горячими стонами, и Брюс толкается в него снова. Глаза Джокера закатываются, тело напрягается от ощущений, а по коже бегут мурашки. Брюс целует его в шею, пробуя на вкус пот.       — Брюс, твои руки… Мне нравится, когда ты прикасаешься ко мне. Ты чертовски силен, — бормочет Джокер, и Брюс сжимает его бедро, разминая плоть. Он притягивает его ближе к себе, и тот издает рык.       Брюс наблюдает за всем этим и прислушивается к его словам. Его удовольствие сдерживается желанием снова увидеть, как Джокер кончает. Он чувствовал тоску по Джокеру, которая началась ещё в магазине, когда тот только вышел из раздевалки, и становилась все сильнее на протяжении всего дня. Теперь, когда Джокер корчится от удовольствия, произнося его имя снова и снова, собственническая природа Брюса мурлычет от удовлетворения.       Когда Джокер просит его прикоснуться к нему, Брюс с радостью делает это.       Это великолепно.       Брюс гладит его на протяжении всего оргазма. Его член все ещё остается внутри тела клоуна, пока он борется с желанием кончить в него. Он хочет видеть, как изгибается тело Джокера, слышать его дыхание и стоны, и чувствовать силу в руке, сжимающей волосы. Брюс целует его в висок, когда последние судороги прекращаются.       Джокер выглядит таким счастливым, каким он его никогда не видел. Когда клоун говорит, что никогда трижды не кончал за одну ночь, Брюс почти набрасывается на него. Ему нравится, когда появляется цель, особенно, если это значит, что Джокер останется под ним.       Останется в безопасности, где он может защитить его от обид и боли.       Проходит совсем немного времени, прежде чем они продолжают, Брюс дважды меняет позиции и обнаруживает, что полностью накрывает Джокера своим телом. Ноги клоуна обвивают его талию, руки удерживают его голову, заставляя смотреть на него.       Ему требуется все его самообладание, чтобы не отводить взгляд.       Брюс сталкивался с Джокером много раз за эти годы, и его не переставало удивлять, как быстро тот все замечал. Это могли быть небольшие ошибки, короткий момент, но Джокер это заметит. Несмотря на все тренировки и годы ученичества у мастеров разных искусств, Брюс до сих пор старается быть таким же бдительным, как и Джокер. Доля секунды для него — огромное преимущество для клоуна.       Это не должно вызывать волну мурашек по спине.       Глаза Джокера не сфокусированы, зрачки расширены, а рот не закрывается. Он выглядит совершенно испорченным, с припухшими от поцелуев губами, покрасневшими щеками и взлохмаченными волосами. Он такой пылкий и податливый, напрягающийся каждый раз, когда Брюс попадает по простате.       Брюс все время старается поддерживать зрительный контакт, сохраняя спокойное выражение лица, но Джокер ему мешает. Клоун смотрит на него так, словно он звезда, будто он — весь его мир, и Брюс не может притворяться, что это его не волнует. Он хочет обнимать его, заниматься с ним любовью снова и снова.       Брюс почти останавливается.       Он чувствует страх, когда понимает, что влюблен в Джокера. На удивление, он быстро принимает это и старается отвлечься от этих мыслей, прежде чем все отразится на его лице. Бэтмен не умеет любить, но Брюс умеет.       Задыхающийся Джокер находится так близко, что он начинает скользить. Ему так легко поверить, что Джокер тоже любит его. Да поможет Бог, ему этого хочется.       Его оргазм приближается, и Брюс не может сдерживаться. Его мир стремительно сужается вокруг Джокера.       — Джокер, Джокер! — повторят Брюс, чувствуя, как нарастает удовольствие, из-за чего сжимались пальцы ног, в желании ухватиться за что-то, пока его член глубже и глубже проникает в Джокера.       Он притягивает клоуна в объятия и начинает целовать его шею, помня о синяках. Он хочет излечить его, сделать Джокера здоровым. Он хочет заботиться об этом человеке.       Брюс продолжает обнимать Джокера, пытаясь представить, что они просто двое мужчин. Двое мужчин, которые не травмировали друг друга, не избивали до смерти, но которые очень любят друг друга. Представить, что Джокер не наносил ему таких ран, которые даже время не смогло залечить.       Но Брюс никогда не мог лгать самому себе.       Однако он может наблюдать, поддавшись искушению, как Джокер кончает под ним. Пройдет некоторое время, прежде чем Брюс снова возбудится, но ему нравится идея приласкать Джокера и наблюдать, как сперма будет стекать по его прессу. Когда он сжимает полужесткий член, наблюдая, как рот клоуна приоткрывается от прикосновения, собственнический инстинкт охватывает Брюса, и он снова целует Джокера. Он чувствует каждый дюйм рта клоуна, пока ласкает его член до оргазма.       Брюс знает, что ему следует лечь рядом с Джокером, но он этого не делает. Нежность по отношению к Джокеру почти подавляет его.       Он знает, что это глупость, что один день не сможет изменить кого-то вроде Джокера. Одна ночь мало что может изменить. Но один день вполне способен.       Брюс надеется, что так и есть, потому как обожание Джокера усиливается, когда он чувствует на себе взгляд мужчины.       Джокер нахмуривается, касаясь пальцами его губ. Брюс хочет поцеловать его, обнять и поговорить, но он останавливается, увидев, как губы клоуна дернулись, и услышав следующий за этим резкий вдох.       Джокер начал плакать, смотря на его лицо.       Это происходит медленно, и Джокер не издает ни звука, пока слезы стекают по его щекам. Было очевидно, что он не понимает, что плачет, продолжая смотреть на Брюса так, словно тот разбил ему сердце.       — Джокер? — спрашивает Брюс.       Джокер делает героическую попытку улыбнуться. Выглядит болезненно.       — Да, дорогой?       — Почему ты плачешь?       Джокер замирает.       Брюс наблюдает, как глаза Джокера расфокусируются, а его тело начинает дрожать. Первое побуждение Брюса — отступить, дать Джокеру пространство и оценить возможный ущерб. Он забыл про какой-то синяк, или это секс нанес Джокеру травму?       Брюс приподнимается на несколько дюймов, чувствуя прохладный воздух между ними.       — Джокер? — тихо спрашивает он, приподнимая голову Джокера, держа за подбородок.       Он очень надеется, что у него не паническая атака.       Рука Джокера движется быстро, сжимая его руку с силой, которой обычно он пользовался во время их поединков. Глаза клоуна сужаются, а тело продолжает дрожать.       — Пришли в себя, мистер Уэйн? — голос Джокера дрогнул, и Брюсу хочется успокоить его, хотя такая резкая перемена причиняет боль.       Он знает, что это реакция на то, что чувствует Джокер. Он знает, что его легко спровоцировать на насильственные действия. Это поведение он изучал до поздней ночи больше раз, чем мог сосчитать.       Но это не мешает чувствовать острую боль под ребрами.       — Что случилось? — спокойно спрашивает Брюс, не вырывая руку из хватки Джокера. — Давай притормозим и поговорим.       — О, много чего не так, милый, — говорит Джокер с безжалостной улыбкой. — Я — Джокер, дорогой. О чём ты, похоже, забыл. Я уверен, что могу составить тебе список со всем, что со мной не так. Черт, я уверен, что существуют книги на эту тему. Ты когда-нибудь читал одну из них? Забавны, хотя и не совсем точны. Особенно мне нравятся те, которые предполагают, что меня избивали в детстве, из-за чего я и стал таким чудовищем. Отличный материал для новых докторов, которые пытаются ковыряться в моём разуме. Трагедия всегда является лучшей комедией, на мой взгляд.       Брюс старается, чтобы его выражение лица оставалось спокойным. Ему придется пережить любое настроение Джокера, и он готов к этому. Ему просто нужно выяснить, что вызвало проблему, и попробовать исправить её. Но другая проблема была в том, что он не может сделать это сам. Ему нужна отправная точка. Просто намек.       И он умоляет об этом.       Затем Джокер бьет его, сбивая с кровати, и Брюс инстинктивно реагирует, утягивая его с собой. Он в шоке, не от того, что его ударили, поскольку это, как ни печально, было почти ежедневно, а от того, что по ощущениям, клоун и не собирался его бить.       Он много раз сражался с Джокером. Тот был злобным, пугающе быстрым и играющим грязно. Сейчас его движения были вызваны паникой. От понимания этого, ему еще больнее прижимать мужчину к полу.       Брюса застигает врасплох укус в руку, из-за чего спешит отдернуть её. Джокер откусывал уши, носы и другие части тела у охранников в Аркхэме. Он видел фотографии. Адреналин бежит по венам, сердце быстро стучит в ушах, он сосредотачивается на поврежденном запястье, не беспокоясь о извивающемся под ним Джокере, пока не слышит звук разбитого стекла, а затем что-то острое прижимается к его горлу.       В его комнате была только одна вещь, сделанная из стекла, и Брюс чувствует как что-то в груди сжимается от боли. Он знает, что фотография его родителей повреждена. Нет никакого способа сбежать, так что он просто смотрит на Джокера, когда тот садится на его бедра, хихикая.       — Ты обещал никому не вредить, — говорит Брюс сквозь стиснутые зубы.       — Верно, — говорит Джокер со злобной усмешкой. — Сейчас уже за полночь, так что наступил новый день. Новые правила, Брюси-Вюси! Я делаю, что хочу, и думаю, что игра в хирурга — просто отличная идея. Что ты думаешь об этом, красавчик?       Брюс сжимает кулаки. В голове мелькает идея сбить Джокера с себя, но он немедленно отбрасывает её в сторону. Он не хочет причинять боль Джокеру. Не хочет испортить воспоминания об этой ночи.       Ночи, которая проходила так хорошо. О ночи, когда Брюс позволил себе потерять контроль на несколько минут и сделал что-то безрассудное. Он рискнул Джокером. Он все еще чувствует его вкус во рту, тело все еще ощущает его тепло, а пальцы покалывают, от желания дотронуться до изящных бедер.       Брюс разочарован реакцией Джокера, но в себе он разочарован больше. За то, что не ожидал этого. За то, что не помешал.       Он наблюдает, как улыбка Джокера медленно увядает, а его дикий взгляд устремляется к шее Брюса, где тот чувствует кровь. Это странно, потому что на его шее нет пореза.       Джокер отдергивает руку, смотря на неё так, словно она предала его, а затем смотрит на Брюса.       Брюс сглатывает. Он не может поддаться инстинкту и сказать Джокеру, что все в порядке. Что он в порядке. Не тогда, когда Джокер размазал кровь по порванной фотографии родителей. Потому что это не хорошо.       — Ты больше не забавен, — голос Джокера тих, когда он отбрасывает осколок через плечо. Он поднимается и одевается, словно в трансе.       Брюс поворачивается, чтобы проверить фотографию. Он поднимает её, разорванную, смятую и окровавленную. Его руки дрожат, пока он думает, есть ли у него другая. Сможет ли Альфред исправить это. Сможет ли Брюс исправить это?       Он чувствует, как холодный гнев охватывает его, пока он держит в руках смятый обрывок. Родители бы разочаровались в нем. За то, что он позволил себе забыть о контроле. Брюс чувствует, как эмоции исчезают, так же, как и когда он надевал костюм.       Он поднимает голову, когда Джокер оборачивается. Он наблюдает, как тот отшатывается от него и уходит, оставляя Брюса в темной спальне в одиночестве.       Альфред находит его стоящим с фотографией, дрожащим и обнаженным. Не говоря ни слова, он обнимает его, из-за чего у Брюса перехватывает дыхание. Он утыкается носом в шею Альфреда, обнимая его в ответ.       — Я с вами, мастер Брюс, — говорит Альфред.       — Я должен найти его, — говорит Брюс, не разжимая объятий.       — Да, — соглашается Альфред. — Но не сейчас.       Они неподвижны в течение нескольких долгих секунд, пока Брюс пытается успокоиться, чувствуя, как тепло Альфреда обвивает его, словно одеяло. Он отстраняется и передает ему порванную фотографию.       — Я посмотрю, что можно сделать, — говорит Альфред, держа фотографию так, словно это ценное произведение искусства.       — Спасибо, — все, что может сказать Брюс, поворачиваясь, чтобы одеться. Ему нужно хоть немного прикрыться ради Тима и Кэсси, которые ждут в комнате управления, где находится костюм Брюса. Он также нерешительно поднимает наушник.       Он не должен был вынимать его. Он не потерял бы контроль, если бы рядом была Барбара. Он бы увидел предупреждающие знаки и не переставал бы следить за Джокером. Он не чувствовал бы себя так, будто просто воспользовался психически больным человеком, у которого после секса случился нервный срыв.       Брюс сжимает наушник, почти ломая его.       Он неправильно понял знаки. После разговора с Харви о том, что Джокер сабмиссив, и после встречи с Уэйлоном в канализации, Брюс даже не умудрился подумать, хотел ли Джокер чего-то из этого. Дал ли он согласие. А если его травмировали прошлые сексуальные контакты?       Брюсу приходится проглотить желчь и чувство вины. Он чувствует себя грязным.       Как только эти мысли угрожают захлестнуть его, появляется другая. Джокер был вполне способным бойцом и очень откровенным. В течение всего дня он выражал каждую свою эмоцию. Джокер заговорил бы, если бы ему было некомфортно. Он не позволил бы кому-то воспользоваться собой.       Верно?       Бэт-костюм никогда не был таким тесным, как сегодня вечером. Особенно после случившегося. Костюм заслуживает лучшего человека, который будет его носить.       Что ж, по крайней мере у него есть желание поработать. Притворяясь, что хочет найти Джокера.       — Никаких следов клоуна в парке, — говорит Тим. — Если он и шел этим путем, то наверняка скрывал свои следы. Совершается ограбление, но не думаю, что это он.       — Когда закончишь, иди на север, — отвечает Брюс. — Я поеду на запад.       — Принято, — отвечает Тим и замолкает, собираясь разобраться с ограблением.       Он знает, что ему не нужно беспокоиться о Тиме. Тим способный боец и хороший стратег. Это не мешает ему вздрогнуть, когда он слышит выстрелы через комм, и замереть, пока Тим не сообщает, что все закончено.       Брюс возвращается к месту, где нашел капли крови, оставленные Джокером после побега из лечебницы. Он следует за пятнышками, пока след не обрывается в двух кварталах от пентхауса.       Здесь нет никаких укрытий Джокера, о которых знает Брюс. Он также знает, что у Джокера нет обуви. Только бинты. Он не должен был далеко уйти, но все же ушел.       Ему будет холодно.       Он закрывает глаза и делает глубокий вдох, прежде чем продолжает поиски.       Они тратят целый час на тщетные поиски. Брюс говорит, что пора заканчивать, заставляя Тима спросить, почему они так быстро сдались. Брюс отказывается отвечать, вместо этого возвращаясь в усадьбу, где принимает душ, и отходит от воспоминаний о Джокере.       — Что мне делать с вещами… вашего гостя, оставленными здесь? — спрашивает Альфред.       Брюс делает паузу. Сначала он хотел все выбросить. И должен был это сделать. Но он вспоминает, как выглядел Джокер в этой одежде, как его выражение лица поменялось, едва клоун увидел свою сумку.       — Упакуй их, — отвечает Брюс. — Я уверен, что у меня есть свободное место в шкафу.       — Я прослежу за выполнением, — быстро отвечает Альфред. Он не собирается судить Брюса за его выбор. — Доброй ночи, мастер Брюс.       — Доброй ночи, Альфред, — Брюс вешает трубку и готовится ко сну.       Ночью в поместье тихо, хотя Брюс старается не думать об этом.       Он почти не помнит следующий день. Опаздывает на две встречи, забывает связаться с Фоксом и обсудить контракт с Лютором, и не отвечает на звонки семьи. Сегодня у него нет сил справляться с эмоциями, которые не собирается выставлять на показ. Это его бремя, не их.       Хуже всего видеть новостные статьи о его вчерашнем свидании. Брюс и Джокер, держась за руки, проходят мимо группы папарацци. На фотографиях хорошо видно зеленые волосы. И широкую красную улыбку.       Как никто не догадался?       Брюс отключает новостные оповещения. Ему нужен покой. Он облизывает губы, почти чувствуя разочарование, что уже не ощущает вкуса Джокера.       Альфред держится стойко, как и всегда. Брюс замечает, что звонки прекращаются ближе к вечеру, перед тем как Альфред приходит к нему. Они молча едут обратно в усадьбу, а затем Брюс удаляется в свой кабинет. Он полон решимости рассмотреть каждую часть контракта Лютора до их следующей встречи.       Брюс обдумывает покупку акций, когда в комнату заходит Альфред.       — Сэр, — неуверенно начинает Альфред. Брюс смотрит на него. — Я знаю, что вы заняты, но точно захотите это увидеть.       Брюс отвлекается от работы и наблюдает, как Альфред достает планшет. Он на мгновение замирает, будто нервничая, а затем протягивает ему устройство. Брюс хмурится, а затем смотрит на экран.       Он видит аккаунт Роксаны Саттон в социальной сети, также известной как Рокси Ракет. Женщина с активным образом жизни и склонностью к адреналину, несколько раз переступавшая закон. Брюсу приходилось ловить её дважды, но несколько лет назад она вступила в терапевтическую группу и с тех пор не доставляла никаких проблем.       Брюс опускает взгляд на видео, а затем смотрит на Альфреда.       — Я предупреждаю, берегите уши, — говорит Альфред.       — Считай, что они предупреждены, — отвечает Брюс, включая видео.       Этого он точно не ожидал. На экране появляется темный бар с неоновыми вывесками различных сортов пива и убогой сценой. Рокси улыбается в камеру, глядя через плечо на сцену, где видны две фигуры. Он узнает Денниса Провелла, более известного как Музыкальный Мастер, поющего в микрофон и обнимающего Джокера.       Брюс смотрит, как мужчина качается под музыку и ужасно поет какую-то песню о любви. Он видит, что Джокер рассеян, неуравновешен и, казалось, одурманен. Или пьян. Очень, очень пьян.       — Что за… — бормочет Брюс, когда короткий клип подходит к концу. Он пролистывает страницу Рокси, рассматривая многочисленные видео, фотографии, на которых отмечены аккаунты Джокера, который, по-видимому, веселился с Рокси и её друзьями.       — Я удивлен так же, как и вы, — говорит Альфред, когда Брюс смотрит еще одно видео с Джокером, который фотографировался с Мэри. — За все эти годы он никогда не показывал пристрастия к выпивке и не веселился, словно студент, во время весенних каникул. Это кажется наиболее необычным, как вы думаете?       Брюс хмыкает, соглашаясь. Он смотрит на время публикаций фотографий и подмечает, что Рокси не указала местоположение. Она также позаботилась о том, чтобы на фотографиях нельзя было увидеть название бара.       Что было правильно, так как фан-база Рокси увеличилась после первой фотографии с Джокером, которую она подписала: «весело проводим время с новым другом!». Брюс смотрит на фотографию, на которой Рокси опирается на плечо Джокера, а клоун ухмыляется в камеру.       — Более десяти тысяч просмотров за последний час, — комментирует Альфред. — Пока мы говорим, видео распространяются по всем социальным сетям в Интернете. Не пройдет много времени, пока кто-то не выяснит, где они находятся, если этого уже не произошло.       Брюс чувствует, как начинает болеть голова. Он не может отвести взгляд от фотографий. На них Джокер улыбался и гримасничал. Он выглядел счастливым, в то время как Брюс был несчастен, беспокоясь о психическом здоровье Джокера. Он сжимает планшет в руках так, что пластик скрипит, когда видит новую фотографию Джокера, обнимающего Кайт Мена и целующего его в щеку, в то время как раскрасневшийся мужчина улыбается в камеру.       — Дай Гордону знать, — говорит Брюс, вставая и оставляя планшет в сторону. — Джокер пьян. Его будет не сложно выследить или арестовать.       — При всем уважении, сэр, но это Джокер, — отвечает Альфред, покорно убирая планшет со стола. — С ним никогда ничего не бывает легкого.       Брюс останавливается у двери.       — Это будет нелегко, но Джим сможет это сделать, — отвечает Брюс. — Я выйду позже. Мне нужен отдых.       — Хорошо, сэр, — медленно произносит Альфред. — Я наведу порядок и свяжусь с комиссаром Гордоном по этому вопросу. Берегите себя.       Брюс уходит в свою комнату и пытается уснуть. Он несколько раз ворочается, прежде чем наконец берет в руки телефон. Он открывает аккаунт Рокси и видит, что новые фотографии больше не появлялись. Он ждет, обновляя страницу каждые несколько секунд, пока не появляется новое фото. На нем Рокси в своей квартире готовится ко сну.       Брюс садится и проверяет аккаунты других людей в группе. Брюс выругивается, увидев, что Музыкальный Мастер и Кайт Мэн не обновляли свои аккаунты этой ночью. Затем он заходит на аккаунт Стендлера и видит фотографию, где тот стоит перед секс-шопом. И Джокер стоит на заднем плане, делая вид, что держит неоновую вывеску в руках.       Мир мог перестать вращаться, и Брюс даже бы не заметил этого.       Он сбрасывает одеяло и мчится в бэт-пещеру, не задумываясь, почему это было спусковым крючком. Альфред ожидал его прибытия, подготовив костюм и заправив машину. Сейчас он разговаривает по телефону с Гордоном, предупреждая, что Бэтмен уже в пути. Брюс одевается в рекордно короткие сроки и прибывает к магазину через несколько минут после ухода друзей Рокси.       — Джокер был здесь? — спрашивает Брюс у ошеломленного продавца.       — Я думаю? — отвечает мужчина, широко распахнутыми глазами смотря на двадцатку в своей руке. — Да… да, это был Джокер.       Пауза.       — Он заплатил за товар.       Брюсу хочется вывести человека из ступора, но вместо этого он делает глубокий вдох.       — Вы видели, куда они пошли? Они говорили о том, куда идут? — спрашивает он.       — Ммм, они разошлись. Все было как в тумане, — клерк качает головой. — Двое других сказали, что едут домой. Джокер сказал… сказал что-то о встрече с кем-то по поводу обуви?       Брюсу понадобилось всего несколько минут, чтобы получить больше информации с камер наблюдения. Джокер вошел в магазин вместе с Кайт Меном и Стендлером. Двое мужчин хихикали над секс-игрушками, пока Джокер просматривал товары. Все закончилось тем, что клоун купил немного смазки и шоколадный леденец, который съел, расплачиваясь.       К сожалению, в камерах наблюдения нет звука.       Смазка означает, что Джокер, скорее всего, ищет сексуального партнера. Скорее всего, мужчину. Это может быть Харви, так как Джокер оставил у него свои ботинки. Но Харви зол на него.       Второй вариант — Уэйлон.       Обувь. Крок.       Проклятье.       Брюс выбегает из магазина, проклиная плохое чувство юмора Джокера. И себя, за то, что не понял подсказки с самого начала и потратил время на просмотр камер.       Брюс спускается в канализацию, игнорируя запах. Он останавливается на каждом перекрестке и прислушивается. Машины проносятся над его головой, и поначалу мало что можно было услышать, но вскоре он улавливает что-то.       Он сворачивает в туннель и едва не сталкивается с огромным телом Уэйлона. Брюс отскакивает назад, готовый сразиться с ним, но видит, что тот, опираясь спиной о стену, держится за шею. Брюс прищуривается и через несколько секунд понимает, что случилось.       В его шею воткнут знакомый нож.       — Нужна помощь? — спрашивает Брюс, опуская кулаки.       Уэйлон рычит.       — Приму это за «да», — отвечает Брюс, доставая аварийный набор аптечки. — Я могу остановить кровотечение и привести тебя в порядок. Но тебе все равно придется обратиться к врачу, чтобы вытащить нож.       Уэйлон снова рычит, но убирает руку от шеи, позволяя себя осмотреть. Брюс сомневается, что в этот момент тот может говорить. Лезвие могло задеть голосовую связку Уэйлона. Брюс включает свет и замечает кровь вокруг рта Уэйлона.       — Это твоя кровь? — спрашивает Брюс, кивая на кровь. Уэйлон смотрит на него несколько секунд, словно пытаясь ответить. Затем качает головой.       Брюс не прекращает обрабатывать рану, хотя его сердце ускоряет ритм. Это нож Джокера. Тот самый нож, который Джокер нашел в доме Освальда, и тот, за которым вернулся несколько месяцев назад, после чего обнаружил Дейла. Джокер не оставил бы его без необходимости.       Брюс перевязывает рану, останавливая кровотечение.       — Джокер жив? — спрашивает он, чувствуя, как ком подступает к горлу.       Уэйлон фыркает и кивает. Брюс расслабляется, чувствуя облегчение. Затем он закидывает одну из рук Уэйлона себе на плечи. Он не может отвезти его в обычную больницу. Любой преступник, который способен дать отпор, не пойдет туда, поскольку больница сообщит о раненых в полицию.       Но есть одно место, которое вылечит и не заявит в полицию.       — Я отвезу тебя в клинику в Нарроузе, — говорит Брюс, помогая Уэйлону идти.       Они идут медленно, и ему приходится практически нести Крока. Он чувствует усталость, когда наконец пристегивает Уэйлона в машине. Их поездка в клинику была быстрой, прерываемая новостями от Альфреда.       — Джокера еще не заметили камеры слежения за дорожным движением, — говорит дворецкий. — Я продолжу поиски.       Брюс не отвечает. Беспокойство возвращается к нему, когда он снова смотрит на засохшую кровь вокруг рта Уэйлона. Её было много. Больше, чем он думал.       Брюс заставляет себя смотреть на дорогу.       Им приходится ждать почти час, прежде чем доктор Томпкинс открывает свою клинику. Её клиника почти всегда открываться поздно, поскольку Томпкинс — единственная, кто работает в ней. Брюс слишком хорошо её понимает, чтобы злиться из-за долгого ожидания.       Он с радостью высаживает Уэйлона с серьезным предупреждением. Если клиника или доктор Томпкинс пострадает, он превратит его жизнь в ад после того, как сломает каждую кость в его теле.       Уэйлон кивает, а затем позволяет доктору Томпкинсу отвести себя в комнату, чтобы сделать рентген.       Брюс глубоко вздыхает, наблюдая, как лучи утреннего света, появляются на горизонте. Вот и весь отдых. Он идет в GCPD и сообщает Гордону о своих ночных приключениях, скрывая местонахождение Уэйлона.       — Они не будут позволять мне лечить их, если будут думать, что я просто сдам их, — утверждает Брюс.       — Это не значит, что мне это нравится, — отвечает Гордон, закуривая сигарету. — Я понял. Поверь мне. Как бы я ни ненавидел некоторых преступников, я бы не хотел, чтобы они умерли, истекая кровью в канализации просто потому, что не хотят быть арестованными.       Брюс молчит.       — Как ты думаешь, кто навредил Кроку? — спрашивает Гордон.       — Джокер, — отвечает Брюс.       — Джокер? — Гордон кажется слегка удивленным. — Так и думал. Только несколько людей могли победить Крока, а пьяный в стельку клоун сделал это одним ударом. Если бы не ненавидел его всеми фибрами души, я бы почти восхищался этим парнем.       Брюс старается не морщится от комментария.       Он и Гордон еще несколько минут говорят о Джокере. Обсуждают его последнее известное местонахождение и потенциальные места, на которые стоит обратить внимание. Брюс старается сохранять нейтралитет в разговоре и уходит, как только появляется возможность. Альфред ожидает его, из-за чего он чувствует вину из-за отсутствия продуктивного вечера.       Брюс мог бы обвинить свою ночь в коротком разговоре с Лексом Лютором, но это было бы ложью. Он не мог находиться в одной комнате с этим человеком и в лучшие дни. Контракт был хорошим, но Брюс обнаружил явную проблему.       — Ваша компания по-прежнему будет владеть патентами на любые созданные в подразделах инструменты и устройства, в то время как Уэйн Энтерпрайзес будет владеть продуктом, который будет использоваться в ходе проекта, — говорит Брюс, протягивая бумагу через стол Лексу.       — Это просто попытка уравнять нас в правах собственности без всякой бумажной волокиты, — отвечает Лекс, отмахиваясь от его беспокойства.       — Это дает ЛексКорп возможность использовать слегка измененные версии наших взаимно созданных устройств и делать с ними все, что захочется, — говорит Брюс, откидываясь на спинку стула. — Если бы это было полностью сбалансированное партнерство, я бы рассмотрел это.       — Мистер Уэйн, моя компания предоставляет материалы и оборудование для этого проекта. Правильно, что измененные версии будут принадлежать ЛексКорп, поскольку мы оплачиваем большую часть счета, — Лекс говорит так, словно общается с ребенком. Брюсу хочется его ударить. — Думайте об этом как о компенсации за мои инвестиции.       Брюс смотрит на Лекса, который ухмыляется так, будто контролирует все. Он по-настоящему рассматривал бы партнерство только в том случае, если бы не знал, что все делается чисто из-за прибыли. Проект на поверхности похож на мечту, но, если копнуть глубже, станет ясно, что это вызовет больше проблем.       — Я ценю, что вы пришли сюда, для обсуждения этого вопроса, — Брюс поднимается, и ухмылка Лекса гаснет. — Но Уэйн Энтерпрайзес придется отклонить ваше щедрое предложение. Вместо этого мы займемся нашими городскими проектами.       Лекс поднимается, и они пожимают друг другу руки. Брюс чувствует, как мужчина сжимает его ладонь сильнее, чем нужно, и прощается с ним. Он не ожидал, что члены совета директоров будут допрашивать его по этому поводу, и почти жалеет, что не выпил.       Почти.       Брюс, впервые за многие годы, открывает в телефоне свою страницу в социальных сетях. Он не особо их любил. У него есть аккаунт, которым управляют Барбара и Тим. Они хорошо проводят время, загружая коллекцию его автомобилей с любым модным хэштегом. Брюс не следит за этим, но иногда слушает их обсуждения насчет новых публикаций.       Но он следит, чтобы, по крайней мере, раз в неделю они публиковали благотворительные акции, проекты и опросы по проблемам города.       Брюс беспокоится, что их совместная ночь с Джокером может все испортить, но на фотографиях он выглядит хорошо, не так ли?       Он открывает учетную запись Рокси и снова просматривает фотографии, надеясь, что она выложила что-то новое про Джокера, но это просто пост о её собаке. У которой появилась новая игрушка.       Он откидывает телефон в сторону и возвращается к работе.       Вечером приходит посетитель. Дик. Для него нормально появляться просто так, но с последнего визита прошло так мало времени, что Брюс немного озадачен. Приятно озадачен.       — Привет, Брюс, — говорит Дик, обнимая его, и Брюс обнимает его ответ. — Слышал, у тебя были тяжелые ночи.       Брюс смотрит на Альфреда, который отказывается признать свою вину, выдерживая его взгляд, будто бы бросая вызов. Брюс не хочет никому рассказывать о своих проблемах, потому что это его проблемы. Дику и остальным достаточно своих.       — В это время года всегда бывает тяжело, — отвечает Брюс, отстраняясь. — Но приятно видеть тебя между ужинами.       — Я оставлю вас обоих, чтобы наверстать упущенное, — говорит Альфред, удаляясь. — Принесу ужин через час. Тем временем вас никто не потревожит.       — Спасибо, Ал, — говорит Дик, прежде чем Брюс успевает что-то сказать.       Когда дверь в гостиную закрывается, он внезапно чувствует себя как пойманное в ловушку животное. Он видит, как Дик изо всех сил старается не смотреть на него и сдержать улыбку. Ох. Это будет тяжкий разговор.       — Итак, случилось что-нибудь новое, о чем ты хочешь поговорить? — мягко говорит Дик.       На мгновение Брюса охватывает паника, пока он пытается вспомнить, транслируют ли камеры в спальне все происходящее в комнату управления. Но все записи с них хранятся на частном сервере, доступ к которому есть только у него. Только он может смотреть или удалять файлы. Но у него не хватило духу сделать что-то из этого. А Барбара могла взломать систему, если бы этого захотела.       Но тогда она бы больше с ним не разговаривала. Джейсон бы больше не вернулся в Готэм. Конечно, если бы ему кто-то сказал. Тим ни на что не намекал, но он умеет молчать.       Брюс обдумывает все возможные варианты. Дик не знает, что произошло. По крайней мере, не совсем.       — Ты здесь из-за того, что я ходил с Джокером на свидание? — спрашивает он. Ему почти стыдно, когда Дик слегка вздрагивает и отворачивается.       Значит, вот в чем дело.       — Я видел записи Бабс, и слышал от неё кое-что, — все тем же мягким голосом отвечает Дик.       У Брюса больше проблем, чем он думал.       — Спрашивай, что хочешь, — уверенно говорит он, чувствуя, как внутри все сжимается. В прошлом он на собственном горьком опыте убедился, что Дика трудно остановить, лучше просто позволить ему помочь.       На несколько секунд воцаряется тишина, а затем Дик вздыхает.       — Джокер сексуально надругался над тобой? — спрашивает он, выбивая воздух из легких Брюса. Глаза Дика расширяются, видимо, принимая это за подтверждение, и он крепко обнимает его.       Брюс ошеломлен настолько, что проходит несколько секунд, прежде чем он отталкивает Дика и смотрит на его лицо. Лицо, выражающее беспокойство и гнев.       — Джокер не насиловал меня, — медленно произносит Брюс. — Он ударил меня, затем мы подрались. И он ушел. Конец истории.       Дик хмурится, хлопая его по плечу.       — Альфред рассказал мне, каким нашел тебя, Брюс, — говорит он. — Ничего страшного в том, что иногда все идет не по плану. Но отрицание этого или убежденность, что это никак не повлияло на тебя, нездорово. Я знаю, что ты не пойдешь к профессионалу, поэтому готов выслушать тебя.       Брюсу хочется оттолкнуть его и сказать, что он справится. Что Дик просто не знает, о чем говорит. В этом суть проблемы. Никто не знает, о чем думает Брюс.       Он наблюдает, как выражение лица сына становится озабоченным, и чувствует гордость. Конечно, он всегда гордился им, но в подобные моменты это чувство выходило на первый план. Он многим обязан Дику и не может от него просто отмахнуться. Нужно доверять своей семье.       — Сядь, — приказывает Брюс, получая в ответ недоуменный взгляд. Через секунду Дик подходит к одному из кожаных кресел у камина и садится. Брюс садится в соседнее.       Он вздыхает и сжимает кулаки.       — У нас с Джокером… всегда была странная одержимость друг другом, — начинает Брюс, глядя на тикающие часы, вместо сына.       — Я в курсе, — отвечает Дик.       — Тогда не удивительно, что иногда эта одержимость просачивается во… что-то другое, — продолжает Брюс, пытаясь покончить с этим как можно быстрее. — Когда он появился нормально и попросил свидания, чтобы изменить свои отношения с Бэтменом… к концу дня это стало больше, чем просто игрой. Это было… по-настоящему. И я отреагировал.       Тиканье дедушкиных часов никогда не было таким громким. Брюс упрямо смотрит на них, уже желая забрать свои слова обратно, притвориться, что этого разговора не было и просто уйти.       Но он не может. И это заставляет его сидеть в кресле.       — Я хочу убедиться, что все правильно понял, — медленно начинает Дик. — Ты наконец-то поддался своему влечению к Джокеру две ночи назад?       Это заставляет Брюса повернуться к нему. Он ожидал увидеть отвращение, презрение, разочарование или, возможно, все вместе. Вместо этого он видит, что Дик, откинувшись на спинку кресла, сложил руки на груди, будто они говорят о погоде, и в его выражении лица нет ни намека на осуждение. Просто понимание.       — Ты не шокирован?       — Немного, но нет. Не совсем, — говорит Дик, пожимая плечами. — Твой худший секрет — твоя забота о Джокере. Я немного больше шокирован, что Брюс Уэйн пережил день с Джокером, не раскрыв себя. Ведь у клоуна, как правило, короткий разговор с тем, кто не облачен в костюм летучей мыши.       — У меня бывают такие моменты, — отвечает Брюс. Он никак не может смириться с тем, что Дик его понял.       — Я не хочу всех подробностей, пожалуйста, избавь меня от них, выслушаю только вкратце, — говорит Дик, ерзая в кресле. — В конце концов, я в долгу перед тобой. Возможно, ты думаешь, что это было не так важно, но… я приходил к тебе в прошлом насчет своих романов, которые заканчивались взрывом городских кварталов и трупами. Ты никогда не осуждал меня за то, в кого я влюбился, независимо от того, кто это был. Ты сказал мне, что все зависит только от того, как мы реагируем на наши чувства, и я скажу тебе то же самое.       — Мой совет был плох, — говорит Брюс.       — Может быть и так, — Дик сжимает его руку. — Но я здесь не для того, чтобы судить тебя. Я здесь, чтобы слушать. И, может быть, немного помолчать.       — Это справедливо, — Брюс откидывается на спинку кресла, улыбаясь.       У них все будет в порядке, и это важнее всего остального. Брюс провел много времени в одиночестве, поэтому знает, как важно иметь семью. Дик второй человек, которого он подпустил к себе после родителей. Он также наблюдал, как Дик становился тем, кто есть сегодня, и иногда просто не мог поверить в свою удачу.       Они разговаривали целый час. Дик, верный своему слову, не осуждал Брюса за его действия. Он задавал вопросы для ясности или чтобы заставить его посмотреть на свои действия с другой стороны. Таким образом он смог дистанцироваться от всего, и ему стало ясно, что Джокер контролировал себя. Ничего не происходило без его согласия. Это заставило Брюса расслабиться, и когда Альфред приносит ужин, он с Диком ему улыбается.       Альфред улыбается в ответ, расправив плечи.       Они вместе выходят на патруль, давая Тиму выходной, что тот оценил, так как давно хотел вернуться к «Юным Титанам». Это напоминает времена Бэтмена и Робина, но в улучшенном варианте. Дик стал сильнее, быстрее и мудрее, чем раньше. Они синхронизировали свои движения без раздумий, и Брюс смог погрузиться в закономерность.       Это удобно. И хорошо.       Они выслеживают несколько контрабандистов и, работая в команде, пытаются найти способ выполнить операцию, на что Брюс в обычных условиях потратил бы неделю. Они добираются до фабрики, ловят головорезов и находят Черную маску в одной из комнат. Брюс отвлекает его, пока Дик пробирается через вентиляционные отверстия в комнату.       После того, как все было закончено, Брюс звонит Гордону и просит его людей забрать преступников.       Они вместе возвращаются в усадьбу, и Брюс берет с Дика обещание выспаться перед тем, как идти домой. Когда он ложится в постель, то, несмотря на боль в теле после драк, чувствует облегчение. Он не потерял сына из-за своих действий.       И теперь просто надеется, что остальная часть его семьи будет такой же открытой.       Но знает, что такого не будет. Барбара, возможно, больше никогда не посмотрит в его сторону, если узнает. Джейсон… Боже, Джейсон, скорее всего, пустит пулю в Джокера, а затем в Брюса. Это был бы не простой разговор, даже если бы между ними было все отлично. Тим, возможно, больше будет беспокоиться о его психическом здоровье, чем о действиях. А Кассандра, скорее всего, будет единственной, кто не будет судить его строго.       Рано или поздно они поссорятся, но до этого Брюс будет полагаться на Альфреда и Дика. Если только Джокер не решит объявить о их отношениях, об этом никто не узнает. Пока Брюс не найдет способ не потерять свою семью после признания.       Следующий день не так плох, как он думал. Накануне вечером в одной из лабораторий Лекса произошел взрыв, и для СМИ это был настоящий праздник. Обсуждение ЛексКорп было в негативном ключе, речь шла о небезопасных условиях работы и нарушении прав работников. Члены совета директоров, похоже, переменили мнение о Лексе, и Брюс, наконец, получил поздравления за то, что не втянул в эту историю Уэйн Энтерпрайзес.       Брюс просматривает отчеты о взрыве и задумывается о его причине. Лекс утверждал, что загорелся газопровод, но это не могло быть так, поскольку Лютор не проводил газовые линии в своей лаборатории. Это было сделано специально, в этом Брюс был уверен.       Он собирался идти на встречу, когда ему звонят. Кларк.       — Кларк, — здоровается Брюс, нажимая кнопку конфиденциальности, чтобы закрыть жалюзи и включить звукоизоляцию кабинета.       — Брюс, — слышит он запыхавшийся голос. — Ты не поверишь, какая у меня была ночь.       Брюс вспоминает про свое свидание с Джокером. Он сомневается, что Кларк сможет удивить его.       — Ну, я уже в нетерпении.       — Ты знал, что Лютор похитил Джокера возле твоего офиса вчера? — спрашивает Кларк.       Ну… он удивлен.       — Нет, — отвечает Брюс, начиная ходить по комнате. Джокер был здесь… вчера. Лекс, должно быть, поймал его возле выхода. Зачем Джокер пришел в Башню Уэйна?       — Он использовал Джокера как приманку, чтобы заманить меня в лабораторию, которая взорвалась прошлой ночью. По итогу, я застрял в одной комнате с ним примерно на час, прежде чем все взорвалось, — объясняет Кларк.       — С тобой все в порядке? — спрашивает Брюс, пытаясь вспомнить людей, которые могут его вылечить. Не так много врачей понимают, как устроен организм Кларка.       — Я в порядке. Несколько минут в верхних слоях атмосферы Земли все исправили, — отвечает Кларк, и Брюс сопротивляется желанию спросить, уверен ли он. — Я никогда не думал, что серьезно скажу это, но… я беспокоюсь о Джокере, Брюс. Он… он не был в порядке, когда я пришел туда, а после взрыва ему могло стать хуже.       Брюс чувствует, как его охватывает паника. Он сглатывает и ускоряет шаг.       — Что ты имеешь в виду? — спрашивает Брюс. — Что не так?       — Он сидел у стены. Едва мог стоять и у него была рана на голове. Лекс повесил на его шею криптонит, не давая мне вытащить нас, но я все еще мог использовать свое рентгеновское зрение.       — Какие у него травмы?       Он узнает, что Уэйлон укусил клоуна за руку, прокусив плоть до кости. У Джокера сломаны ребра, рука и пробит череп. На теле много синяков, небольшая инфекция в ногах, вызванная тем, что он не менял повязку, с тех пор, как её наложил Брюс, вывихнуто колено, которое было на месте, но немного смещено. Несколько порезов от стекла, и кровоточащая ладонь.       — Ты что-нибудь слышал о нем? — спрашивает Кларк, когда заканчивает свой подробный рассказ.       — Нет, — отвечает Брюс, очищая свое расписание до конца дня. Он никак не сможет сосредоточиться на делах, когда не знает, жив ли Джокер.       — Нам нужно обсудить еще одну вещь, — говорит Кларк, отеческим тоном. Брюс никогда не слышал этого от него. — Он говорил о тебе.       — Джокер одержим Бэтменом.       — Я знаю, но… он говорил о тебе, Брюс. Не о Бэтмене, — подчеркивает Кларк. — Он рассказал мне, вероятно, немного искаженную версию произошедшего. Мне не нужны никакие подробности, не волнуйся, но я знаю, что ты провел с ним день, и теперь он говорит, что влюблён в тебя. И думает, что ему нужно выбрать между Брюсом и Бэтменом, и это… его огорчает. Я решил предупредить тебя. Ну, … ты понимаешь. Он склонен преследовать тех, кто ему нравится.       — Спасибо, — отвечает Брюс, ухватившись за стол, чтобы не упасть.       Джокер признался, что любит Брюса, а не только Бэтмена? Поэтому он вчера был возле Башни Уэйна? Он хотел признаться в своих чувствах? Сможет ли Брюс принять их, помня, что клоун чуть не вонзил стекло ему в шею? Он должен найти Джокера. Убедиться, что тот еще жив.       — Последнее, и я обещаю, что отпущу тебя искать его, — говорит Кларк, словно читая его мысли. — Я потерял сознание во время взрыва, Брюс. Лаборатория была над водой. Единственное объяснение, почему я не утонул, — он вытащил меня.       Брюс не может дышать.       — Он спас меня, — шепчет Кларк. — Я проверил береговую линию. Остались две полосы, будто волокли тело. И следы двух ног. Я не знаю, где он, но, когда ты его найдешь… поблагодари его за меня.       — Обязательно, — отвечает Брюс.       Он не слышит, как Кларк прощается, и долго держит телефон возле уха, пока не слышит писк из трубки. Его рука дрожит, когда он кладет телефон на стол.       Джокер не убил Уэйлона, хотя у него был шанс. Он спас Кларка. Он просил помощи. Он пошел на терапию. Он никого не убил с тех пор, как сбежал.       Он сказал, что влюблен в Брюса.       Брюс быстро приходит домой. Он переодевается в бэт-костюм, не дожидаясь наступления ночи. Он хочет, как можно быстрее найти Джокера, и собирается запрыгнуть в бэт-мобиль, когда раздается звонок.       — Бэтмен, у нас ситуация, — говорит Гордон. — Джокер взял двух заложников возле Нарроуза и хочет поговорить с тобой.       Брюс едва не отвечает: «слава богу». Что-то ослабло в груди, и он наконец может снова дышать. Джокер жив. И достаточно здоров, чтобы брать людей в заложники и выдвигать требования.       Это не идеальная ситуация. Но ему этого достаточно.       — Я сейчас буду, — отвечает Брюс.       С Джокером он согласен. Им нужно поговорить. Пришло время Бэтмену и Джокеру воссоединиться.