***
Вэй У Сяню никогда особо не нравилось бродить по ночному городу: слишком много огней, слишком много людей, слишком много шума. Да, ему вовсе не составляло особого труда влиться в общий людской поток или добыть нужную информацию в какой-нибудь забегаловке, открытой ночи напролёт, но среди множества этих незнакомых людей он зачастую явственно ощущал себя… чужим? Пожалуй, это самое верное слово. И вот сейчас, бродя невдалеке от Гу Су, Вэй Ину оставалось лишь покориться людскому потоку и позволить вынести себя уже хоть куда-нибудь. Наверное, он бы и впрямь так и поступил, но вдруг ему на глаза попался маленький магазинчик. Недолго думая, Вэй У Сянь направился в его сторону. Стоило ему приблизиться, как двери магазина приветливо открылись, дружелюбно приветствуя нового посетителя. Ровные ряды полочек возвышались как-то на удивление степенно. Пробежавшись взглядом по ним, Вэй У Сянь переключился на сидящую за кассой продавщицу — чёрноволосую девушку лет двадцати двух, заинтересованно оглядывающую его самого. Обаятельно улыбнувшись ей, Вэй Ин про себя подумал: «Наверное, если бы в мой магазин зашёл длинноволосый парень, одетый в чёрное с головы до ног, да ещё и в капюшоне, я бы тоже так смотрел на него». Вид Старейшины И Лин сейчас и впрямь был не самым привлекательным: потёртые кроссовки, слегка помятые штаны неопределённого тёмного цвета, чёрная мешковатая куртка с красными полосами на внешней стороне рукавов и капюшон на голове, надвинутый на лицо достаточно сильно, чтобы скрыть его. Из-под капюшона слегка выбивались волосы цвета вороньего крыла, редкими длинными прядями теряясь на фоне куртки. Как парень ни пытался полностью спрятать их под одеждой, будучи непослушными, они всё равно выбивались из общего хвоста, перевязанного изящной красной лентой. Вздохнув, Вэй У Сянь сбросил с головы капюшон и вновь обаятельно улыбнулся девушке, слегка замеревшей при виде столь красивого лица мужчины, сперва показавшегося действительно странным. Зардевшись, она отвернулась, притворившись, что очень занята подсчитыванием денег в кассе. Вэй У Сянь же сделал шаг в сторону ближайшей полки, прицениваясь к расположившимся на ней упаковкам соли. На самом же деле его мысли были заняты совсем не этим: он то и дело возвращался к одному лишь действительно важному вопросу Вэнь Цин: «Справишься?..» В иной ситуации Вэй У Сянь со спокойным сердцем заявил бы, что кто же ещё, если не он? Но сейчас… признаться честно, он переживал. Где-то внутри неумолимо росло чувство близкой угрозы, пока ещё смутное, нечёткое, но уже вызывавшее вполне здоровую тревогу за свою шкуру. Гу Су — так назывался тот самый потрясающей высоты небоскрёб, принадлежавший компании «Лань». И это была не просто какая-нибудь там вышка, а, пожалуй, самое охраняемое здание во всём Китае, целиком что снаружи, что внутри увешенное самыми различными видами сигнализаций. Новейшие технологии были одной из специализаций компании «Лань», и обойти их так же просто, как он проворачивал это обычно, уж точно не выйдет. Но главным было даже не это. Гу Су являлся не только зданием под офис, но и местом проживания глав компании. «Два Нефрита» компании «Лань» не были каким-то там мифом — они и впрямь существовали. В то время как Лань Си Чэнь был известен своей добротой и странно уловимым обаянием, Лань Ван Цзи был знаменит своей холодностью с каждым. Кто-то называл его идеалом, а кто-то шутил про то, что «если заместитель генерального директора улыбнётся, мир дрогнет». На пару они без труда проворачивали самые сложные сделки, добиваясь успеха в любой сфере, до какой бы ни дотягивались, — это и был главный секрет успеха всей компании. Но основной причиной опасаться обоих мужчин служил простой факт: оба в совершенстве владели несколькими боевыми искусствами и с потрясающим умением орудовали мечом и огнестрельным оружием, что не могло не снискать уважения. И если уж Вэй У Сянь по неосторожности или же несчастливому стечению обстоятельств будет пойман с поличным кем-то из них… Вздохнув, парень решил, что в любом случае сегодня он просто не может вернуться в И Лин ни с чем. Он знал, что Вэнь Цин ждёт его. Всё же так было всегда, и нередко она попросту не спала, в беспокойстве ожидая его возвращения, будто неофициальная жена. И стоило в его голове пронестись подобному сравнению, Вэй У Сянь усмехнулся ещё шире, мысленно отметив эту идею пунктиком, обязательным к переведению в поддразнивание ближнего своего. Но даже если вполне в его характере было шутить подобными вещами, на деле Вэй Ин был безмерно благодарен Вэнь Цин, так много сделавшей для него и для всего района И Лин. Тем временем неумолимо смеркалось. Когда Вэй Ин только-только заходил в магазин, часы показывали начало десятого часа вечера, но на тот момент всё, чем постепенно наполнялся Пекин, сводилось к лёгким, почти романтичным сумеркам, сейчас, ближе уже к половине десятого, превращавшимся в угрожающий полумрак, рассеиваемый разве что светом сиротливо приютившихся на обочинах улиц фонарей. С мелкими закупками требовалось поторопиться. Быстро прихватив с полки бутылку недорогого, но вполне неплохого вина — бедность бедностью, но отказывать себе в выпивке вечно Старейшина И Лин просто не мог, — Вэй У Сянь направился к кассе, из-за которой всё та же милая девушка время от времени посылала ему всё те же любопытные взгляды. Поставив бутылку на кассу, Вэй Ин начал бегло рыться в бесчисленных карманах своей куртки в поисках кошелька, после чего, наконец найдя его, выудил оттуда пару смятых купюр. Всё же если он возьмёт обещанную соль сейчас, то определённо просыпет её где-нибудь по дороге. А зная свою удачу, Вэй Ин охотно верил, что простая примета без проблем претворится в жизнь. С лёгким волнением приняв деньги, девушка вновь кинула взгляд на брюнета, и тот просто не смог воздержаться от доводящего до краски комментария в её сторону: — Когда такая очаровательная девушка так часто кидает на меня столь красноречивые взгляды, я не могу не задаться вопросом: неужели я достоин столь прекрасного цветка лотоса? — понизив голос и склонившись вперёд, вглядываясь в глаза напротив, он бесстыдно прошептал всё это, довольно отмечая проступивший на щеках девушки отчаянный румянец. Какими бы приторными ни были подобные речи, они всегда имели удивительный эффект на представительниц противоположного пола. Исключением была разве что Вэнь Цин — вместо милого румянца на её щеках ты увидишь лишь такие же красные следы от мастерских ударов на своих. Забрав свою покупку, Вэй Ин ещё раз подмигнул девушке и удалился из магазина, сразу же на выходе вновь накидывая на голову капюшон и откупоривая бутылку. Жидкость с приятным жаром заструилась по горлу, отдаваясь терпким сладковатым вкусом где-то на кончике языка. На душе тут же стало как-то спокойнее. Пусть Вэнь Цин и не переставала пытаться втолковать Вэй У Сяню, что вино без труда усыпляет бдительность, Вэй Ин всегда считал его лучшим лекарством от тревог. По крайней мере, для Старейшины И Лин оно таковым и являлось. Вскоре стрелка была в полушаге от достижения отметки в десять вечера. К этому времени бутылка вина была практически пуста, и Вэй Ин с трудом удерживал себя, заставляя растягивать удовольствие. Пристроившись на невысоком ограждении, он упорно, но издалека буравил взглядом небоскрёб Гу Су, лишь редкими светлыми окнами и лёгким блеском выбивавшийся из всеобъемлющей темноты. Если сейчас было уже почти десять вечера, это значило лишь одно: до начала самой операции осталась всего пара-другая часов. Вэй У Сянь всерьёз планировал дождаться момента, когда все до одного окна высотки потухнут, и уже где-то через полчаса можно будет со спокойной совестью начать свою миссию. Но, к его удивлению, стоило десяти часам наступить, как, словно бы по сигналу, все до единого окна Гу Су погасли. Неужели тут все ложатся спать так рано? Или же это какая-то ловушка? Вэй У Сянь не знал, смеяться ему или плакать. Ещё ведь было лишь десять вечера. Он же не ошибается, так? Или в Гу Су в целом и у двух господинов Лань в частности режим как у дошколят? Вэй Ин сейчас искренне не понимал, что ему делать: стоит ли положиться на свою удачу и попытаться прорваться уже часов в одиннадцать?.. Нет, это было бы слишком опрометчиво и глупо. Лучшим вариантом будет всё же дождаться хотя бы часа ночи, прежде чем рваться в бой.***
Полпервого ночи. Безветренно, и источником света служит лишь далёкая луна, сиротливо покачивающаяся на небосводе, время от времени теряясь средь туч. Огоньки живого ночного города остались где-то далеко внизу — по крайней мере, Вэй Ин уже с трудом мог различить, какой чему принадлежал. Да, впрочем говоря, было вовсе и не до того: разве же можно беспечно отвлекаться, когда ты карабкаешься по внешней стороне небоскрёба. Будучи вором романтичным, Вэй У Сянь предпочитал вполне себе стандартный и приятный для его внутреннего эстета способ для попадания в здание: подняться вверх по нему с тыльной, невидимой глазу обывателя стороны и ближе к вершине проделать небольшое отверстие в стекле, осторожно достать вырезанную часть, открыть окно, просунув руку внутрь, и после забраться в помещение. Всегда существовал риск сорваться вниз и разбиться в лепёшку или же быть пойманным ещё в процессе подъема, но за столько лет практики Вэй У Сянь совершенно забыл значение самого понятия «страх», касайся оно страха пред высотой или же страха быть обнаруженным. Или же, во всяком случае, он старательно себя в этом убеждал, припоминая, ради кого и чего он идёт на всё это, не жалея себя. Близилась вершина небоскрёба, нужно продвинуться ещё немного — и вот он уже будет на достаточной для проникновения внутрь высоте. Вэй У Сянь начал подниматься усерднее, несмотря на то, что его лицо уже порядком обветрилось, а ноги с руками неимоверно устали, он думал лишь о том, какой же охрана окажется внутри, если снаружи не было совершенно ничего из того, что он привык видеть: ни единой камеры наблюдения, ни малейшей сигнализации, ни какой-то уловки… Чувство, что сегодняшняя вылазка — лишь какая-то непонятная шутка над ним, всё сильнее укреплялось в сознании. Может ли быть, что его намеренно пропускают внутрь? И если так, то зачем? Тряхнув головой, Вэй У Сянь заставил себя отбросить ненужные мысли. Какой дурак будет нарочно давать вору попасть в свой дом? Сейчас, размышляя о такой вероятности, он лишь зря тратит время. Нужно сосредоточиться. Наконец он достиг нужной высоты. Дело оставалось за малым: проникнуть внутрь по стандартной схеме. Только вот будет ли внутри так же легко, как и снаружи? Возможно, снаружи нет никакой защиты лишь потому, что внутри её уровень ужасающе высок? И если так, как ему в последствие выкручиваться?.. Всё! Прочь мысли! Достав легко лёгший в руку инструмент, Вэй Ин с искусством мастера расчертил им стеклянную поверхность перед собой, после чего, удовлетворённый получившимися надрезами, сдвинулся чуть в сторону, с осторожностью вновь приклеиваясь ногами и руками к зданию, используя собственными силами созданный состав, обладавший способностью повышать степень липкости чего-либо, на что наносился. Слегка нервно выдохнув, он отнял одну из рук от поверхности здания и переместил её ровно по центру недавно вырезанной области. Убедившись в том, что стекло без проблем прикрепилось к его перчатке, Вэй У Сянь слегка потянул на себя, извлекая фрагмент из цельной поверхности. Теперь было необходимо просто забраться внутрь… Просто ли? Наскоро перенеся небольшую часть состава на отделённую часть стекла, Вэй Ин привычно прилепил её к внешней стороне Гу Су, заодно заглядывая в отражение, из которого на него смотрел чересчур взволнованный парнишка. В глазах трепетал тревожный огонёк, губы плотно сжаты от волнения, а волосы совершенно растрёпаны, выбившись целиком из-под одежды и длинным шлейфом развеваясь на ветру. Наверное, если бы кто-то сейчас поднял голову и приметил его снизу, то подумал бы, что-либо небоскрёб внезапно решил оволоситься к весне, либо к ней прилипло нечто… остановимся просто на «нечто». Найдя в себе силы улыбнуться своей же мысленной неудачной шутке, Вэй У Сянь выдохнул смелее и в конце концов отвлёкся от созерцания себя любимого. Сделав смелое движение в сторону, он осторожно скользнул рукой внутрь помещения, опасливо нащупывая ручку. Обнаружив искомое, он осторожно повернул её, после чего слегка отклонился. Ещё пара-другая секунд — и Вэй Ин был внутри. Тишина. Прислушавшись, Вэй У Сянь замер у всё того же окна, готовый в любой миг выбраться обратно через него же. Но тишина оставалась всё той же тишиной, и в конце концов Вэй Ин выдохнул спокойнее. Насколько он знал, на этих этажах камеры наблюдения или же какие-либо сигнализации были лишь внутри коридоров. И то было по одной простой причине: этот этаж был «обитаем», а значит каждая комната, вероятно, была отведена под какие-то конкретные нужды. Единственным, что Вэй Ин не смог разузнать до начала операции было лишь то, на каком именно этаже расположились братья Лань и где конкретно находятся их личные комнаты. Но его удача никогда не смела легкомысленно его подводить, — особенно в такие моменты, — а потому Вэй У Сянь лишь сделал ещё один глубокий вдох, направленный на самоуспокоение, после чего бесстрашно двинулся вглубь комнаты, не озаботившись особенным разглядыванием интерьера, доверяясь чувству внутреннего спокойствия и не проснувшемуся чутью опасности. И когда он уже достиг двери, ведущей, очевидно, в коридор, и протянул руку вперёд, чтобы толкнуть преграду, что-то стремительно подкралось к нему и с неведомой силой ухватило за запястье, потянув на себя и заставив развернуться. Глаза Вэй У Сяня ошарашенно распахнулись, когда он оказался вжатым в всё так же запертую дверь без какой-либо возможности воспротивиться, ведь обе его руки уже оказались в цепком плену чужих. Волосы сумасшедшим вихрем рассыпались по плечам, лишь редкими прядями закрывая непрофессионально испуганное лицо. Пред взглядом Вэй У Сяня оказалось два золотых океана, одновременно подчинённых неведомому шторму и чрезвычайно спокойных, баюкающих в своих водах две чёрных джонки. Зачарованный, он забыл о необходимости попытаться вырваться, забыл, что выход совсем рядом — нужно лишь проявить немного ловкости, забыл, что он вор, а это — совершенно чужая обитель, и стоящий перед ним — совершенно точно его прямой враг, поймавший его с поличным, забыл, что значит дышать, ведь всё внутри в мгновение замерло, словно этот момент просто-напросто застыл, выпав из времени. В тишине прозвучал лишь один вопрос — Вэй У Сянь так и не понял, кто из них его произнёс, — и повис в воздухе: — Кто ты?