***
По причине бурно начавшегося утра, Вэй Ин выбрался из кровати вновь лишь к обеду. Впрочем, в выходной можно. Лань Ванцзи же после взимания долга куда-то уехал, перед этим ещё раз поцеловав. Отчего-то расставания даже на недолгий срок у них всегда выходили долгими: они неизбежно замирали у кровати или же двери и просто обнимались, вскоре переходя на поцелуи, и нередко именно Вэй Усяню приходилось сдерживать Лань Ванцзи от продолжения, а не же наоборот. Кто бы знал, что за этим внешне ледяным спокойствием может скрываться человек, который и одного «долга» ни в жизнь не простит? Вэй Усянь не смог сдержать счастливой улыбки при мыслях о том, как всё сложилось, несмотря на многое, что им пришлось пережить. За окном уже был февраль и недавние печальные события позапрошлого месяца уже с намного меньшей болью отзывались внутри, не в силах перекрыть одолевавшее всё естество счастье. Но больше всего Вэй Ин был благодарен Лань Ванцзи за то, что тот простил и принял его. Возможно, стоило бы отблагодарить его?.. «Раз уж сегодня выходной и Лань Чжань наверняка ушёл на большую часть дня…» — новый план стремительно зрел в голове. Отправиться в город в подобный денёк казалось, несомненно, вполне неплохим решением. Ещё с минут десять провалявшись в кровати, Вэй Усянь всё же поднялся, и уже спустя полчаса, успев и привести себя в порядок, и поесть, он торопливо шёл в сторону не такой далёкой, но довольно оживлённой торговой улицы, то и дело поправляя свой шарф. Или не совсем свой. В браке всё общее, так что… Вэй Ин вновь улыбнулся. И хотя пока он не знал, чем порадовать Лань Ванцзи, бывший Старейшина Илин был уверен, что идея вскоре обязана прийти к нему на ум. На месте точно придёт. Спустя недолгое петляние он наконец оказался на месте. Улица кишила людьми. Сегодня, конечно, был выходной, но, признаться честно, Вэй Усянь не ожидал такого ажиотажа… Весь город словно бы прорвало, а его людей разом вынесло на одну дорогу, слишком узкую и кажущуюся даже намеренно суженной для такой большой толпы. Всё вокруг казалось на удивление праздничным, и снующие тут и там парочки раз за разом бросались в глаза. Вскоре же до Вэй Усяня дошло, что именно лишало его покоя последние полтора суток. Это произошло, когда при заходе «наугад» в первый же магазин он обнаружил множество украшений в виде разноцветных сердечек, коими было увешено чуть ли не буквально всё, и тут и там на розовых обёртках убористо теснилась фраза: «Я люблю тебя». В голове Вэй Ина будто бы наконец откликнулся переключатель: уже сегодня четырнадцатое февраля, о котором он попросту забыл… Чёрт, и как это вообще можно назвать?.. Нынешняя лавка была полна разных сортов шоколада, но, даже пробродив там какое-то время, Вэй Усянь всё же пришёл к выводу, что дарить шоколад с его стороны будет слишком странно. Будто они не женаты, а просто какие-нибудь одноклассники в старшей школе, у которых случился кризис ориентации. Вэй Ин мысленно усмехнулся своей шутке и направился к выходу. Магазинчик проводил его мягким перезвоном колокольчика на двери, а неспокойный ветер встретил озорным растрёпыванием коротких волос и морозными касаниями щёк. Вэй Усянь поёжился и вновь уткнулся носом в шарф. Внезапно раздался негромкий «динь!» в кармане, и Вэй Ин тут же извлёк телефон. Оказывается, Лань Ванцзи приедет домой позднее, чем рассчитывал. Даже в обмене сообщениями он казался на удивление сдержанным, тогда как Вэй Усянь мгновенно отправил ему множество сердечек на пару с пожеланием удачи, прекрасно зная, как именно внутренне реагирует даже на такую мелочь Лань Чжань. Тихо посмеявшись, он спрятал телефон и двинулся дальше по улице, улыбаясь своим мыслям. Пробродив ещё с пару часов, он понял, что совершенно ничего из всего, что встречалось в честь праздника на каждом шагу, не способно было помочь выразить теснившиеся внутри чувства. Хотелось… другого. Настроение уже начинало портиться от подступавшей неудачи, как вдруг Вэй Усяня осенило и он поспешил назад по уже проторенному маршруту.***
Ближе к восьми часам вечера Лань Ванцзи написал, что будет через час. Вэй Усянь не ожидал, что тот и впрямь вернётся столь поздно, но был уверен, что точно получит сообщение, а потому не считал нужным начинать приготовления заранее и просто остаток дня провалялся на кровати, листая социальные сети. Лишь после этой пары строк от Ванцзи Вэй Ин вновь оживился и быстро сел на кровати, вмиг ответив: «Хорошо, я буду в твоём кабинете, нужно кое-что сделать! Подойди туда, как приедешь. Люблю». И снова армия сердечек. Ответ пришёл столь быстро, и взгляд Лань Чжаня невольно потеплел, прежде чем он снова сосредоточился на дороге. Если Вэй Ин попросил его зайти сразу в кабинет, то он и зайдёт. Тем более, что внутреннее нетерпение вручить свой подарок в честь праздника, ради чего ему и пришлось уехать на весь день, попросту сжигало, хоть он и понимал, что, похоже, Вэй Ин совсем забыл о сегодняшнем дне. Лань Ванцзи уже привык, что если дело касается именно Вэй Усяня, то собственные чувства неизменно будут сжигать изнутри. От этого не сбежать и не укрыться. Но несмотря на упущенный день, вечер они обязательно проведут вместе. И… ночь. Обязательно. Если бы в его машине на соседнем сидении разместился наблюдатель, то его поразило бы сразу две вещи: 1. Лань Ванцзи способен улыбаться и даже более одного раза за последние пять минут; 2. И как же трогательно у него краснеют уши! Вскоре машина свернула на шоссе, и лишь на подъезде к Гусу дорога вновь запетляла, отчего Лань Ванцзи заметно сбавил скорость, спустя минуту уже припарковавшись напротив стоящей в тишине ночи башни. Покинув салон, он интуитивно поднял голову вверх, сжимая в руках фирменный пакет недешёвого магазина алкоголя. Среди множества окон каждое было погружено во мрак, и Лань Чжань невольно заподозрил неладное. Разве Вэй Ин не говорил, что в это время будет в его кабинете? Если так, то где же свет? Захлопнув дверь машины, Лань Ванцзи быстрым шагом направился в здание. Голова подсказывала, что в охранные системы Гусу не преодолеть так легко, но сердце, начав, не переставало отбивать чечётку. В лифте напряжение лишь нарастало, но вскоре тот с мягким толчком замер, наконец открывая двери и позволяя мужчине заспешить к кабинету. У тяжёлой двери Лань Чжань ненадолго замер, прислушиваясь, но изнутри не доносилось ни звука. Медленно опустив пакет на пол, он вновь выпрямился, после чего с силой дёрнул дверь на себя, готовясь при необходимости сразу же среагировать. Но внутри, казалось, было пусто. Вся комната находилась в полумраке, и лишь несколько свечей, расставленных и на полу, и на столе, освещали кабинет. И совершенно никого. Хотя нет: из-за спинки отвёрнутого от двери кресла едва выглядывала чья-то голова. В тот же миг кресло не спеша развернулось, и на нём обнаружился Вэй Усянь, с озорной ухмылкой поглядывающий на своего гостя и тут же крадущейся походкой вышедший из-за стола. Всё это могло бы напоминать дешёвого злодея из старых киношек про шпионов, если бы не одно «но»: из одежды на Вэй Ине была только лёгкая полупрозрачная ткань, уплотнённая лишь в районе паха, в остальном она едва кое-где утолщалась, выдавая одни лишь изящные изгибы тела носителя. Лань Ванцзи так и замер, не в силах оторвать взгляда от просвечивающихся сквозь одежду бёдер, линий аристократически бледной кожи, при этом освещении и черноте одежды казавшейся ещё белее, будто созданной из призрачного света. И лишь на шее напоминал о себе излюбленный красный цвет забавным в этой ситуации чёрным чокером с алеющим матовым сердечком. Но даже так, смотря на Вэй Усяня, Лань Ванцзи забыл как дышать. Довольный произведённым впечатлением, Вэй Ин двинулся навстречу ему, вскоре прильнув к чужой груди вплотную, смотря прямиком в помутневшие глаза, после чего прижался ещё ближе и, не смыкая век, коснулся чужих губ дразнящим поцелуем, тут же получив страстный укус в ответ и почувствовав, как Ванцзи попытался словить его за запястья, чтобы тут же повалить. Не упустив чужого движения, Вэй Ин проворно отпрянул и отпустил смешок, на выдохе выделяя последние слова: — Ты слишком нетерпеливый, гэгэ. В глазах Лань Чжаня, чья рука смогла ухватить лишь воздух, мелькнуло недовольство, и он сделал вторую попытку, но Вэй Усянь вновь отскочил, посмеиваясь. Одеяние взметнулось, на секунду оголяя ранее скрытые части тела, и ткань кокетливо заволновалась, притягивая взгляд Лань Ванцзи. Тем временем Вэй Усянь посмотрел на дверной проём, с игривым упрёком заметив: — Гэгэ, ты даже дверь забыл закрыть… — в ту же секунду он приметил стоящий за порогом пакет и его глаза загорелись: — Лань Чжань, ты правда купил его?! В его голосе слышался такой детский восторг, что не отступавшее очарование слегка потеряло в прежней искушающей порочности, и Лань Ванцзи моргнул, прежде чем отозваться: — Мгм. Радость на лице Вэй Усяня засияла ещё больше, и он тут же внёс пакет в комнату, плотно прикрыв за собой дверь. Заспешив к столу, Вэй Ин извлёк бутылку, в которой призывно темнела взволнованная встряской жидкость, после чего достал из буфета два высоких бокала и поставил рядом, опустившись по одну сторону от стола. Лань Ванцзи в нерешительности постоял, после чего сел напротив. Тем временем Вэй Ин уже успешно вскрыл бутылку и принялся разливать вино по бокалам. Закончив, он тут же поднял свой, протягивая Лань Чжаню другой, и тихо проговорил: — Я почти забыл, но ты помнил. Спасибо, Лань Чжань. Сердце Лань Ванцзи пропустило удар, но он всё же кивнул, принимая бокал из чужих рук. Кадык нервно перекатился ещё до первого глотка, что не смогло укрыться от наблюдательного Вэй Ина. Тот вновь усмехнулся и с бокалом поднялся с места, довольно отмечая, что Лань Чжань не сводит с него вновь подёрнувшегося желанием взгляда. Зайдя ему за спину, Вэй Усянь сделал уже третий глоток, после чего присел на спинку немного сбоку от спины замершего Лань Ванцзи. Так, чтобы чужой профиль едва ли был чем-то скрыт, и даже слабое освещение не могло запрятать горящего в глазах Лань Чжаня неспокойного огонька. Тот вновь перевёл на него взгляд, поднимая глаза, и Вэй Ин потянулся рукой, сперва большим пальцем огладив чужие скулы, пройдясь им же по губам и в довершение ещё выше приподнимая подбородок, чуть ниже которого снова перекатился кадык. Лань Ванцзи лишь сильнее сдавил несчастную ножку своего бокала, прежде чем Вэй Ин горячо прошептал, будто опрометчиво заигрывая с хищником: — Порой я хочу быть вином, чтобы так же сильно окунуться в твои губы. Глупая фраза против воли сорвалась с губ, и это стало последней каплей. Лань Ванцзи резко перехватил чужую руку, тут же потянув на себя. Глаза Вэй Ина широко раскрылись, когда он упал, с силой ударившись спиной о диван, благодаря всех богов уже за то, что хотя бы голова приземлилась на одиноко лежащую подушечку. В полёте вино разлилось в воздухе, опрокинувшись прямиком на одежду, медленно стекая по ней и заставляя прилипать к коже, а бокал невольно вылетел из рук, и стекло жалобно зазвенело, разбиваясь на тысячи осколков где-то в стороне, незамеченное двумя мужчинами. Низ же одеяния окончательно сбился и задрался, оголяя давно вставший в чужом присутствии член. Лань Чжань навис сверху, постаравшись не пролить хотя бы свой бокал, но одна капля под наклоном всё же стекла, растягиваясь следом по округлому боку бокала, и, соскользнув в последнем полёте, приземлилась прямиком на губы Вэй Ина, инстинктивно тут же слизнувшего её — и вот уже второй бокал летит куда-то в сторону, а дорогое вино сильнее пачкает мягкий ковёр, тогда как Лань Ванцзи ещё сильнее вдавливает Вэй Усяня в диван, затыкая чужой рот глубоким поцелуем со вкусом недавно пролитого вина. Вэй Ин по инерции тут же обнял Лань Чжаня за шею, притягивая ещё ближе к себе и своим членом ощущая чужой, наверняка болезненно натянувший ткань дорогих брюк. Близость в буквальном смысле пьянила, и больше всего Вэй Ин боялся того, как может повлиять на всё коснувшееся губ Лань Чжаня вино. Собственные губы грубо терзались зубами, и эта лёгкая боль целиком терялась на фоне нараставшего возбуждения от чужих действий. Уже вскоре Лань Ванцзи привстал, быстро избавляясь от одежды и оголяя верхнюю часть тела. Вэй Усянь как завороженный наблюдал за ним, не в силах оторвать взгляда, и вскоре вывернулся из-под чужого тела, падая на колени перед диваном и толкая Лань Ванцзи спиной назад, заставляя сесть. Устроившись между его ног, Вэй Усянь невольно сглотнул, Лань Чжань же слегка встревоженно смотрел на него, но не решался остановить. Казалось, эта ситуация немного отрезвила его, ведь раньше он никогда не позволял Вэй Ину взять в рот, и при взгляде в прояснившиеся глаза Вэй Ин понял, что пора действовать, быстрым движением расстегнув чужие штаны и после приспустив бельё. Он никогда ещё не видел члена Лань Ванцзи так близко, и сейчас от происходящего кровь лишь больше прилила к голове, отчего Вэй Усянь сразу же обхватил головку и поднял взгляд на Лань Чжаня, едва прикусив кожу. Тот будто боялся шевельнуться, не сводя зачарованных глаз. Уверившись в правильности действий, Вэй Ин лизнул уретру, слегка толкнувшись в неё языком, после чего спустился ниже, изучая языком весь ствол. На секунду оторвавшись, он вновь притянулся, на треть насаживаясь ртом. Член теснился меж щёк и нёба, а головка упиралась в самое горло, мешая дышать, но Вэй Ин тут же взял ещё глубже, чувствуя пьянящее удовольствие от этой ситуации. Член будто наполнял его целиком и полностью спереди, отчего лишь больше чувствовалась нынешняя пустота сзади, но выпускать плоть изо рта совершенно не хотелось, как и сдаваться, в очередной раз чувственно проходясь по ней языком. С губ Лань Ванцзи сорвался рваный выдох, и он опустил руку прямиком на волосы Вэй Ина, с силой сжимая их. Вэй Усянь же лишь поднял глаза на Ванцзи, вновь выпуская чужую плоть изо рта, после чего вдохнул побольше воздуха и разом насадился до конца, чувствуя, как член проникает глубже, болезненно раздвигая горло, и он не осознал, как глаза заслезились от ощущаемого удушья. Жарко, ново, душно... От отсутствия опыта вдохов через нос не хватало, но внутренний мазохистский отказ не давал просто отстраниться и пойти на попятную. Во рту проходясь языком по пылающему естеству, Вэй Ин чувствовал, как всё сильнее сжимались пальцы на его висках, а дыхание Лань Ванцзи стало настолько громким и горячащем изнутри, что продолжать казалось решительно невозможным. Выпустив член изо рта, Вэй Ин стремительно поднялся и пересел прямиком на бёдра Лань Ванцзи, раздвигая ноги, падая на его грудь и шепча: — Лань Чжань, Лань Чжань, я больше не могу… Лань Чжань, пожалуйста… Гэгэ, прошу… Вымотанные горло и дыхалка отказывались успеть произнести хоть что-то большее, чем эти неутомимые мольбы, когда Лань Ванцзи, тут же подавшись вперёд, прижал Вэй Усяня за талию к себе и одним толчком насадил на член. Из груди Вэй Ина вырвался громкий стон, и тела сплелись лишь больше, словно на грани отчаяния отказываясь отпускать друг друга. Прикосновения гоняли мурашки, а Вэй Усянь уже сам кусал чужие губы, не в силах преодолеть искушение момента. Растянутое каждодневной «практикой» нутро с готовностью приняло член, и Лань Ванцзи вновь несдержанно выдохнул в чужие губы, после приникая к шее Вэй Усяня, на которой всё так же был застёгнут детский чокер, тут же закушенный в зоне ремешка зубами, не размыкая которых Лань Чжань опалил чужую шею дыханием: — Мой… — Л-Лань Чжань… Лань Ванцзи… Гэгэ… гэ… — Вэй Усянь не переставал хрипло шептать, цепляясь за чужие плечи, словно лишившийся всякой способности мыслить, раз за разом беспощадно насаживаемый на не теряющий твёрдости член. Горло болезненно ныло, но Вэй Ин, словно забывшись, продолжал с надрывом постанывать, не отстраняясь ни на секунду. Разрыв близости сейчас казался чудовищно невозможным, и оставалось лишь вновь и вновь приникать горящими телами, когда липкое вино на груди лишь больше скрепляло их связь, забытое на Вэй Усяне. Лишь спустя некоторое время оба наконец задрожали, и Вэй Усянь вымученно улыбнулся, от страстных движений совсем обмякнув, всё ещё не до конца оправившись и глядя на Ванцзи полными нежности глазами. Встретившись взглядами, Вэй Ин на секунду замер, после чего запаниковал и тут же воскликнул, насколько то позволяло повреждённое горло: — Погоди, Лань Чжань!.. Ты же не собираешься!.. Но уже вскоре его спина вновь встретилась с диваном, поза неизбежно вернулась к исходной, а член Лань Ванцзи покинул чрево лишь наполовину, когда тот произнёс: — Сегодня ты не отделаешься отсрочкой вновь. Задержавшаяся на его лице улыбка не давала отвести взгляда. Потому что улыбка, полная любви — самая яркая. Потому что рядом с Вэй Усянем Лань Ванцзи хотелось лишь улыбаться. Едва начатая бутылка вина одиноко стояла на столе, забытая.