Mᴀмᴀ, ᴄᴀмᴏᴇ ᴋᴘᴀᴄиʙᴏᴇ ʙ миᴘᴇ — этᴏ ты. Hиᴋтᴏ бᴏльшᴇ ʙᴏᴋᴘʏг ʜᴇ ᴋᴘᴀᴄиʙ тᴀᴋ. Tы яʙляᴇшьᴄя для мᴇʜя, пᴘизʜᴀтьᴄя, этᴏ ᴄтᴘᴀʜʜᴏ, Лицᴏм ᴀʜгᴇлᴀ из ᴘᴀя¹.
Злость, обида, гнев, разочарование превратились в жаркое опалённое дыхание, медленно выпариваясь из него в каждом движении его рта. Руслан всегда отдавал себе отчет в том, что, вытесняя все негативные эмоции сексом, он никогда не решал свои проблемы, а лишь задвигал их в долгий ящик, в который потом не заглядывал. Он словно менял перспективу, смотрел в уродливом искажении на всё, что с ним происходит и в какой-то степени наказывал себя.Bᴏ ʙᴄᴇx мᴏиx пʏтᴇшᴇᴄтʙияx Я ʙидᴇл пᴇйзᴀжи Hᴏ ᴏʜи ʜᴇ ᴄтᴏят ʙидᴀ Tʙᴏиx ᴋᴘᴀᴄиʙыx ᴄᴇдыx ʙᴏлᴏᴄ. Mᴀмᴀ, ᴄᴀмᴏᴇ ᴋᴘᴀᴄиʙᴏᴇ ʙ миᴘᴇ — этᴏ ты. И мᴏя ᴘᴀдᴏᴄть глʏбᴏᴋᴀ Kᴀждый ᴘᴀз, ᴋᴏгдᴀ ʙ мᴏᴇй ᴘʏᴋᴇ, Mᴀмᴀ, ʜᴀxᴏдитᴄя тʙᴏя ᴘʏᴋᴀ.
Руслан хотя бы здесь мог почувствовать себя тем, кто управляет ситуацией. И он управлял телом своего партнера, дёргая за самые чувствительные ниточки. Он был уверен в каждом своём прикосновении, был уверен, что выжмет из этого все соки, но никогда не был уверен в одном — в том, что поступает правильно. Юлик очень послушный партнер. Всегда им был, именно поэтому он молчаливо наблюдал снизу вверх за лицом Руслана и уже не собирался задавать никаких вопросов. За это Руслану Онешко очень нравился, он действительно уже всё забыл. Тонкие, но крепкие пальцы Онешко ловко расправились с ремнём на поясе Руслана, затем и с туго застегнутой пуговицей на джинсах, а потом и с легко поддающейся молнией. Руслан дрогнул, когда прохладная кожа подушечек на пальцах Онешко прикоснулась к его оголенному животу. Тушенцов откинулся спиной на согнутые колени Юлика, позволяя ему делать этими пальцами всё, что взбредет тому в голову. Юлик с наслаждением на лице и затуманенным взглядом улыбался, проводя пальцами под резинкой его нижнего белья и Руслан от этого прикосновения чуть дёрнулся, сладко охнув и закинув голову назад. Перед тем, как закрыть глаза Тушенцов лишь успел приметить солнечный блик на потолке. — Ты не хочешь избавиться от этих тугих джинс, а то мы рискуем тем, что у тебя их попросту не будет прямо сейчас? — голос Юлика стал на пару тонов ниже и тише, пока его руки пытливо оглаживали бедра парня, сидящего на нём. — Я буду сейчас хотеть всего, что захочешь ты, — Тушенцов с каждой секундой всё больше позволял себе поддаться всем манипуляциям Юлика, шепча эти слова пухлыми покрасневшими губами и глядя лишь в темноту за закрытыми веками. Потому что так проще. Потому что так от самого себя не тошнит. Лёгким похлопыванием по бедру, Онешко без слов скомандовал приподняться, помогая Руслану избавиться от джинс. Из-за этого Руслану пришлось притянуться к его лицу поближе и встать на четвереньки прямо надо его оголенным разгорячившемся телом. Тушенцов открыл глаза и посмотрел в лицо Юлику и хищно замер, наблюдая как Онешко сам тает от того, что делает: на лбу выступил пот, густые брови выгнулись домиком, губы поджаты до бледной ниточки, а в глазах плещется кофейный ликер с огненной искоркой. Руслан потянулся к губам Юлика и накрыл их своими, прижавшись теснее к его телу и ненароком упав бедрами на его бедра, соприкасаясь с его членом своим через белье и мягко потеревшись о него. Онешко издал гортанный вздох, вслепую нащупывая рукой его член. Руслан же нетерпеливо перехватил его ладонь и положил на свой ствол, смыкая на нём своей рукой и наклоняясь губами к его шее. Руслан был так сильно возбужден своей злостью, что закрыл глаза снова и впился в его кожу зубами, толкаясь Онешко в руку: — Юлик, я тороплюсь, — прошипел он ему на ухо и тут же глухо простонал, втягивая носом запах его волос. Еле уловимая нотка пота и какого-то хвойного шампуня напомнили ему умиротворяющий аромат моря. Он смешался со шлейфом хлопка и мимоз от подушки, это успокаивало, но недостаточно. — Тогда, думаю, нам стоит набрать обороты, — хмыкнул Юлик, дернув Тушенцова за бедра, заставляя того выпрямиться и поставить руки позади, уперевшись кулаками в матрас.Mᴀмᴀ, ᴄᴀмᴏᴇ ᴋᴘᴀᴄиʙᴏᴇ ʙ миᴘᴇ — этᴏ ты. Ибᴏ ʜᴀᴄтᴏльᴋᴏ ʙ любʙи тᴏʜʏт тʙᴏи милыᴇ глᴀзᴀ. Для тᴇбя, этᴏ пᴘᴀʙдᴀ, я ʜᴇᴄмᴏтᴘя ʜᴀ ᴄʙᴏй ʙᴏзᴘᴀᴄт Mᴀлᴇʜьᴋий мʏдᴘый ᴘᴇбёʜᴏᴋ из ᴄчᴀᴄтлиʙыx дʜᴇй.
Онешко пустым зачарованным взглядом наблюдал, как вздымалась грудь Руслана в тяжелых вздохах, как его лицо исказилось в протяжном стоне, стоило только ему взять бразды правления в свои руки, обхватить ладонью стоящий член Онешко и медленно насадиться на него, чуть шипя от того, как непривычно за несколько часов снова принимать в себя Юлика. Сидеть на члене Онешко всегда оказывалось намного проще, чем делать то же самое на Кашине. По сравнению с Даней Юлик воспринимался как поход на массаж. Мимолетно Руслан даже вспомнил все эти его звериные повадки в постели и только от этого содрогнулся, чуть приподнимаясь и наблюдая, как Онешко синхронно с этим чуть заскулил и откинул голову назад на подушку, закрыв лоб своей ладонью. Руслан усмехнулся и так же играючи плавно начал садиться обратно. — Ты… ха-ах… — Онешко впился ногтями в его бедра и нагло толкнулся в него, чувствуя пальцами мягкие напряженные ягодицы и пялясь прямо на его открытый в стоне рот. — Пытаешь меня? — Разве можно м-м...? Устоять? — почти вскрикнул Тушенцов сжимая своими мышцами твердый член Юлика и жмурясь от болезненного удовольствия, стремительно покрылся возбужденным румянцем. — Блять, сильнее, прошу. И Юлик послушно принялся еще интенсивнее толкаться в него, чувствуя, как жар окутывает мозг, а Руслан же как-то по-особенному, с каким-то мазохизмом в глазах начал улыбаться. Но с закрытыми глазами Онешко не мог увидеть ни этой улыбки, ни больного взгляда, ни скатывающейся одинокой слезы по смугловатой щеке. Где-то там внутри, где душа, было никак. Было пусто. Так пусто, что Руслан готов сделать, что угодно, лишь бы из него эту пустоту выдолбили. — Ещё, — жадно подстегивал его Руслан, совсем не щадя свое тело. Внутри саднило, Юлик ускорил толчки так сильно, что с каждым разом, когда Тушенцов оказывался на полной длине, он уже даже вскрикивал монотонно и так же монотонно шипел.Y мᴇʜя были мᴇчты Гдᴇ ты любишь мᴇʜя бᴇз ᴋᴏʜцᴀ Hᴏ мᴇчты имᴇют ᴄʙᴏйᴄтʙᴏ ʏгᴀᴄᴀть И ᴏдʜᴀ ты ᴏᴄтᴀёшьᴄя
И перед глазами далеко не взорвавшаяся вселенная, никаких тебе звезд, пляшущих на зрачках, никаких пульсирующих световых лучей. Перед глазами злые морды собак, гневная гримаса матери, увядающее лицо Макса и целая вереница воспоминаний, что окунули его нервные окончания в ледяную прорубь, а затем обдали кипятком. В горле застрял ком, в носу щипало, но чувств не было, только хотелось кричать. Кричать так сильно, чтобы дух из глотки вылетел. И у него почти вырвался этот душераздирающий внутренний крик, но он чувствовал, что находится на грани и ощутил, как в нём растекается тёплая жидкость из пульсирующего члена внутри.Mᴀмᴀ, ᴄᴀмᴏᴇ ᴋᴘᴀᴄиʙᴏᴇ ʙ миᴘᴇ — этᴏ ты. И ᴋᴀждый ᴘᴀз, ᴋᴏгдᴀ ʙᴇᴄь миᴘ ʙᴏᴋᴘʏг ᴘʏшитᴄя Mᴀмᴀ, ты! Tы здᴇᴄь!
Внутренний крик резко заглох, одновременно с тем, как в жесткой хватке Онешко Руслан излился в его руку и рухнул на его грудь, дыша как выбросившаяся на берег судорожно трепещущая рыба. Они лежали так где-то пару минут в бездействии и тишине. Тушенцов лишь слышал крики чаек и сухое томное дыхание Юлика над головой. — Ты чудовище, — подытожил Онешко, мягко перебирая его волосы пальцами. — Я все ещё храню номер Ильдара, на случай… знаешь, это преследует меня, словно я кому-то соврал, — Руслан немного отстранился и перелег с его груди на подушку. — Ты ничего не видел, Русь, — Юлик поджал губы и утомленно вдыхал запах его кожи. Руки лениво, но нежно гладили тело Тушенцова. — Но я видел! — Тушенцов произнес это еле слышно, почти не шевеля губами. — Почему тогда ты не сказал об этом полиции? — Юлик приподнялся над ним, утомившись от серьезности темы, но внимательно глядя в глаза Руслана, пока тот неуверенно гулял взглядом по его лицу. — Я… сомневался, — натянуто выдохнул Тушенцов. — Что ты видел? — Юлик спросил спокойно и даже как-то пригласительно. — Два худощавых высоких человека, на мосту. Когда мы катались. В тот день. Незадолго до… — Боже. Ты понимаешь, что это могли быть два других человека? — перебил его Онешко, закатив глаза и отпрянув от него. — Но там был Миша, Юль. Я почти уверен, — Руслан зарылся пальцами себе в волосы и слегка оттянул их в стороны, желая вырвать мучающий мысли эпизод из памяти. Онешко осекся и пустым взглядом прочертил пару кругов на потолке, пытаясь собрать мысли в кучу. — Ты можешь ошибаться, ты это осознаешь? — осторожно предупредил Юлик, дотягиваясь до пачки сигарет и извлекая одну из неё. — Что если это Ларин, а? Что если это он? Может вообще всё случайно вышло. Не может быть чего-то еще более сложного, чем то, как Миша умер. Даже если он сам это сделал, то почему? Да даже если Ларин, я не знаю. Я запутался. Онешко вдруг замер. Ларин пил. И когда пил он был не в себе, мало помнил. И Юлик это знал. Но алиби было подтверждено, в предполагаемое время смерти преподаватель был совсем в другом месте. Тогда кто мог стоять на мосту рядом с Цыркуновым? Был ли у Ларина мотив убивать Мишу? Может всё это действительно вышло случайно? Может ошибка? — Юлик… — М? — лениво ответил он на тихий шепот. — Я жить не хочу, — щека Руслана легла на тяжело вздымающуюся грудь. — Глупостей не говори, — Онешко прикоснулся губами к его макушке и погладил его по плечу, умиротворенно закрывая глаза и зажимая меж зубов сигарету, которую всё никак не закурит. — Хорошо, не буду, — усмехнулся Руслан и лениво слез, так и бросив все вещи нетронутыми валяться по сторонам. — Я в душ пойду. А может дело в этом? В том, что что-то ускользало от всех? Двойное дно, неуловимый аромат, не та искра в глазах, секреты? Юлик заторможенно закурил, слыша, как в душе скрипнул вентиль и пошел сильный шум напора. Неужели Тушенцов так сильно себя ненавидит, что готов мыться под ледяной водой?✘✘✘ ✘✘✘ ✘✘✘
Взгляд остервенело бегал по полкам. Ничего. Ничего не осталось? Нет, память-то не подводила — точно была бутылка. Стекло, в котором было совсем немножко Арарата, вот буквально хватило бы на стопочку. Даже на языке будто только что разлили немного — настолько сильно фантомный запах бренди ударил в ноздри. — Ксюш, — Ларин резко хлопнул дверцей шкафчика, да так что от петли отвалился какой-то шурупчик и отлетел куда-то в раковину. — Кто просил тебя, блять, трогать мои вещи! Где мой коньяк? Не все люди благородны и идеальны круглые сутки. Не все двадцать четыре часа ты безукоризненный харизматичный преподаватель, радушный приятель студентов и профессионал, готовый нестандартно делиться знаниями. Иногда ты несчастный мужчина, иногда ты напуганный и загнанный в угол человек с огромным чувством вины и иногда безнадёжный горюющий алкоголик, которого надо спасать, но ты в этом якобы не нуждаешься. Иногда ты Дмитрий Александрович, а иногда Дима. — Ну? — надрывно вопрошает Ларин, со всей дури хлопнув очередной дверцей. Женщина пусто и равнодушно смотрела на его хаотичные бесовские пляски в поисках хоть какого-то алкоголя. — Я его вылила, — холодно произнесла она, чувствуя, как вот-вот станет новой целью. — Дим, что происходит? Ларин замер, уставившись на неё широко распахнутыми глазами, весь разбухший, весь посеревший от негодования, выдвигающий челюсть так, словно оттуда крокодильи клыки появятся. Его трясло от костяшек до коленных чашечек, но пальцы с такой силой впивались в столешницу кухни, что они даже сгибались неестественно. — Посмотри на себя. Глаза у неё были не такие как раньше. О нет, совершенно не такие. Никакой больше мерцающей радости, никакой пелены грёз и никакого цветения радужки. И сама она стояла мёртвой статной берёзой. — Как будто бы это из твоего тела вышел маленький труп. Как будто один ты бегал по врачам, как будто ты здесь один потерял ребёнка. — Ксюш, мне всего лишь нужно немного, — устало и раздраженно прошипел Дмитрий, схватившись за столешницу. — И твой выкидыш здесь не при чем. — Мой выкидыш? Дима, а может наш? Это наше общее горе, именно это я и пытаюсь до тебя донести. — Но ведь не из моего тела вышел маленький труп, как ты и сказала. И да, действительно, может и не я бегал по врачам, и ты права, не я один потерял здесь ребёнка. Но не надо теперь всё сводить к этому. Не спекулируй на этой блядской теме, ты поняла? Иногда мне нужно выпить, потому что НУЖНО ВЫПИТЬ, тебе ясно? — В любом случае, твой единственный вариант — слизывать капли с бутылок из мусорки, — она не собиралась продолжать тяжелую беседу на повышенных тонах. С особенным холодом во взгляде Ксюша лишь пренебрежительно поджала губы и удалилась в спальню, оставляя Дмитрия одного стоять бешеным демоном на кухне. — Сука! — точка кипения окончательно была достигнута и графин с водой полетел в стену, оставляя после себя лишь мокрый текущий след и стекольную крошку по всему полу вперемешку с крупными осколками. Ларин гневно задышал, дергая себя за волосы. Он так надеялся хотя бы немного расслабить себя стопкой коньяка, чтобы мозг позволил быстро уснуть и ни о чём не думать. Он ощутил себя капризным подростком, продумывая варианты, где сейчас он смог бы достать что-то крепкое хотя бы в маленьком количестве. Мыслей было много. Например, уйти в какой-нибудь бар сейчас кажется не самой плохой идеей — спать вместе с Ксюшей будет просто невозможно. Куда бы он не пошёл всё напоминало ему о жалкой жизни, полной боли. Когда Дмитрий Александрович приходил в университет — вспоминал Мишу, когда приходил домой — Ксюша просто не давала забыть об их горе. А когда приходил куда-то еще, например, в магазин или в бар, то Дима понимал сразу, что про свой алкоголизм он и не забывал.✘✘✘ ✘✘✘ ✘✘✘
Теплый, практически летний ветер чуть ударил в лицо арбузным запахом свежести. Что-то фантомное и детское было в этом запахе, окутывающем порывы легкого шелкового ветерка. Печаль воздушными пальцами перебирала рыжие короткие пряди юноши, что стоял на мосту прямо посередине и смотрел тоскливо на спокойную мутную воду реки, растекающейся под ним. Кашин беспокойно хотел домой. Хотел примкнуть всем телом к эху воспоминаний, что обрывочно проносились в его мыслях. Он и не хотел оставаться наедине с самим собой, но и находиться с кем-то прямо здесь и сейчас было просто невыносимо. Он все думал, как же так вышло? Сжимал заржавевшие вертикальные брусья перегородки — их сделали сразу после того, как нашли труп его друга. Он со всей силы вдарил по ним своим тяжелым кулаком. Может сильно разозлился, а может — захотел проверить не повторится ли то, что произошло. Но даже без этих перегородок, он понимал, что любой желающий вполне способен перелезть их: высота ограждения была ему по грудь, а после есть возможность встать на добротный каменный выступ. Данила заколеблелся. Мог ли Миша все-таки спрыгнуть сам, если учесть, что перегородка была намного ниже? Мог, он и сейчас бы мог. Могли ли ему помочь прыгнуть? Почему бы и нет, с высотой предыдущего ограждения он мог просто перевернуться прежде, чем упасть, он мог ушибиться или получить перелом от резкого удара о перекладину, а значит мог от сильной боли, холода и паники просто… даже не выплыть. В прошлом году в это время погода была совсем другой — было чертовски холодно, река даже не оттаяла до конца. Он мог поймать судорогу. Но даже если бы было тепло, Данила допускал, что удар о перекладину и, возможно, в дальнейшем еще мог быть один удар при попадании в воду. Например, Миша мог врезаться в высокий камень на дне. Отключка — и все. Мозг требовал объяснений. И хотел все понять здесь и сейчас. Кашин мотнул головой и принялся снимать кроссовки — вокруг не было ни души, кто мог бы его остановить. Он посмотрел на ближайшие столбы — камеры здесь появились тоже после трагедии. Данила не думал о том, что прямо сейчас может убиться сам — он почему-то очень сильно верил, что все это — никакая не случайность. Он стянул с себя худи и кинул на обувь, глядя в блики солнца на воде. Он не знал, стоял ли он сейчас на том же месте, откуда было падение. Но он был готов прыгнуть тысячу раз и повторить это при свидетелях, чтобы доказать — Цыркунов погиб не сам. В первую очередь, он хотел доказать это самому себе. Он остался в одних спортивных штанах и футболке, аккуратно перелез ограждение и встал ногами на холодный, бугристый серый камень выступа, подмечая, что от ограждения на выступе помещается его целая стопа, еще и остается небольшой запас. В какой-то момент он понял — нельзя затягивать, здесь может оказаться практически кто угодно. Он позволил себе расслабить колени и оттолкнулся стопами от выступа, ожидая, когда холодная вода примет его в свои сковывающие объятия. Когда он услышал резкий всплеск, что создал сам, он старался сдержать ту малую часть воздуха, которую предположительно можно было бы задержать рефлекторно во время прыжка. Надолго бы этого не хватило, но когда у тебя в планах закончить свой жизненный путь в воде, то возможно ты и не будешь оставлять себе шанс на то, чтобы вынырнуть. Все его тело сжалось, пальцы на ногах поджались к стопам, он открыл глаза и с удивлением обнаружил, что он не то чтобы не мог удариться о дно хоть чем-нибудь, тут даже близко не было ни одного камня больше его собственной ладони. Было неглубоко и утонуть здесь можно только с чей-то помощью или пьяным, но не иначе. Возможно даже, что из-за своего веса и роста Данила опустился в воде намного ниже, чем мог упасть почти невесомый и хрупкий Миша.Я ʜиᴋᴏгдᴀ ʜᴇ чʏʙᴄтʙᴏʙᴀл ᴄᴇбя тᴀᴋим ᴏдиʜᴏᴋим, чʏʙᴄтʙᴏʙᴀл ᴄᴇбя тᴀᴋим ᴏдиʜᴏᴋим, ʜᴀ-ᴀ-ʜᴇт
Данила резко взмахнул руками, вынырнул и жадно поймал глоток воздуха, пялясь на чистое голубое небо и вытирая рукой с лица лишнюю воду, каплями бегущую со лба в глаза, а с носа — к губам. Запахло растаявшим льдом, немного водорослями, а по макушке прошел колючий холодок.Я ʜиᴋᴏгдᴀ ʜᴇ чʏʙᴄтʙᴏʙᴀл ᴄᴇбя тᴀᴋим ᴏдиʜᴏᴋим, чʏʙᴄтʙᴏʙᴀл ᴄᴇбя тᴀᴋим ᴏдиʜᴏᴋим, ʜᴀ-ᴀ-ʜᴇт²
Он заторможенно помотал головой, чтобы стряхнуть воду с волос, вышел из воды на берег, и пока поднимался наверх к своим вещам старался держать себя в руках: если бы Миша решился на такое, он бы не смог сделать этого здесь. Или на трезвую голову, или в одиночку — здесь что-то другое. А что именно — теперь это его долг выяснить.Я ʜиᴋᴏгдᴀ ʜᴇ чʏʙᴄтʙᴏʙᴀл ᴄᴇбя тᴀᴋим ᴏдиʜᴏᴋим, чʏʙᴄтʙᴏʙᴀл ᴄᴇбя тᴀᴋим ᴏдиʜᴏᴋим, ʜᴀ-ᴀ-ʜᴇт
✘✘✘ ✘✘✘ ✘✘✘
Вы наверняка в своём городе хоть раз побывали на собственной улице скорби. Наверняка хоть раз в жизни, не дай бог кому, но хоронили близких. А может, такова уж судьба, однажды предстоит сделать это впервые. Как и во всех городах, в Акворске была своя улица скорби. Место, где через дом, а то и в каждом доме обязательно покажется своеобразная мрачная реклама ритуальных услуг, то и дело сквозящая между одинокими старыми барами, магазинами венков, надгробий и самих гробов. Обычно где-то рядышком обязательно есть морг, зал прощаний, какая-нибудь очень древняя больница и, пожалуй, всю мрачность антуража может дополнять тюрьма. Именно такая улица и расположена на конечной остановке маршрута двадцать девятого автобуса, в котором сейчас находится мрачный Руслан, уже одетый с иголочки и готовый к тому, что после своего традиционного дела, он вновь будет работать ряженой куклой в новеньком костюме из люксового магазина. Автобус, чем ближе была конечная остановка, тем больше пустел. Уже буквально за пять минут до нужной улицы Тушенцов остался в автобусе совсем один. Транспорт остановился, издав дряхлый старческий писк и тяжелый выхлоп. Руслан поднял голову и взглянул в окно. — Конечная, — недовольно крикнул водитель, заставляя Руслана подняться с места и выйти. Что он незамедлительно и сделал. Тушенцов нехотя покинул автобус и двинулся в сторону знакомой ему дороги. До кладбища здесь недалеко, как раз после возвышающейся трубы крематория. Ему навстречу подул меланхоличный теплый ветер, подхватывающий с плитки пыль и закруживающий её в небольшую пляшущую воронку. Уже совсем скоро перед его глазами показались неухоженные тусклые деревья, начинающие свою вторую жизнь. Тушенцов шел с пустой головой — думать не хотелось ни о чем. Вообще, Тушенцов раньше слишком много думал. Обо всем. А теперь пытается всеми силами сделать так, чтобы ни одной мучающей мысли вообще не осталось в мозгу. Как? Доводил себя до изнеможения, заполнял время работой, общением и… да, сексом тоже. Все, что угодно, лишь бы не остаться наедине с самим собой. И только раз в неделю он позволял себе уединиться со своим разумом не дольше чем на полчаса. Он приезжал на Акворское кладбище. Гулял по узкой вытоптанной между калитками дорожке и поглядывал на мраморные разнообразные надгробия вокруг него. Вчитывался в имена, в даты рождения и смерти, в эпитафии, всматривался в лица, увековеченные на камне, и прикидывал, какая и у кого была жизнь. Но все это по пути к одной могиле. Самой важной. — Привет, Макс, — произнес Руслан в привычной манере, закидывая локти на невысокую калитку, ограждающую знакомое ему надгробие. — Надеюсь, тебе тут не скучно. Он понимал, что его собеседник его не слышит, но что-то было в этих монологах с надгробием. Что-то рефлексивное. Простенькая плита гласила, что того, кто под ней лежит, зовут Шабанов Максим Владимирович. Это особенное лицо и имя в жизни Тушенцова, поэтому он не смог сдержать подкатывающий ком в горле. — Скажи, что мне делать? — прошептал Руслан, резко вытирая глаз рукавом и шумно втягивая воздух носом. — Ты всегда знал, как поступить лучше. Мне без тебя здесь тяжело, блять. Руслан зажмурился и прошерстил пальцами по карманам. — Ты сказал, что прощаешь меня. Но это ведь будет зря, если я хоть раз в жизни не поступлю так же, как ты? Я должен набраться смелости, да? Ты мне поможешь, Макс? В ответ лишь прошелестело ветром по траве. Лепестки на гвоздиках, что стояли в стакане здесь с прошлого раза, уже обсохли, поэтому отчасти опали с новым порывом ветра. — Ты сказал, что самым лучшим моим подарком тебе будет то, что я найду свой путь, — Руслан зажал в пальцах флешку, которую тщательно прятал от всех. — Что если мой путь приведет меня к смерти? Мне стоит бояться смерти, Макс? Ты же ее видел. Глаза Максима, что сияли раньше небесным смехом, сейчас смотрели на него с холодной поддержкой от прошлого через плиту. — Как же не вовремя тебя забрали, — Руслан поджал губы, оставшись без ответа своего давнего лучшего друга. Тишину прервал рингтон телефона, как всегда вмешивающийся в самый неподходящий момент. Руслан цыкнул и не особо поспешно принялся вытаскивать телефон из кармана. — Да, Ильдар? — сухо и бесцветно показал, что слушает. — Здравствуй, Руслан, — его собеседник на том конце связи явно торопился куда-то. — Ты сегодня нужен нам на допросе. По делу вашего друга. Я догадываюсь, что у тебя там, кхм, — прервался мужчина, формулируя продолжение фразы. — Работа. Да, — Руслан стучал корпусом флешки по калитке и перечитывал ее название просто так, машинально. — Да, так вот. Приезжай поздно вечером. Если я буду не один — ты знаешь, как себя вести. Это необходимая процедура. — Я тебя услышал, — Тушенцов шумно и чуть раздраженно выдохнул. — Все давай, не теряйся, — после этих слов звонок прервался. «А было бы здорово потеряться. На месяцок. Шум уляжется, всё сами сделают, а я просто полежал бы где-нибудь. Да даже в яме, рядом с Максом. За компанию», — подумалось вдруг Тушенцову и тот едко усмехнулся, пялясь то на телефон, то на могилу перед ним. — Ладно, Макс. Хороший намек. Я понял, — Руслан похлопал ладонью по черной перекладине, словно по дружескому плечу, и поспешил назад. Вокруг пахло настигающей ливневой сыростью. Кажется, что вот-вот следы смоет проливным весенним дождем. Погода сегодня на редкость двуличная.✘✘✘ ✘✘✘ ✘✘✘
— Что ты видишь здесь, Юлик? — обратился к юноше его брат, подойдя к нему справа и с интересом поглядывая на его реакцию. — Мы очень старались над этой картиной. — Это… это очень похоже! А ведь, наверное, разница будет только в оттенках на холсте, ну и геометрические тонкости… Но это очень хорошая копия! — Онешко глотал воздух от восхищения. Своеобразная репродукция полотна «Люди ничего не узнают» Макса Эрнста громоздко смотрелась в огромной посеребренной раме на серой покоцаной стене комнаты общежития. Онешко не мог оторваться от картины взглядом, впитывая каждый штрих и мазок на холсте. — Вы невероятны… это ваша курсовая или что? — Юлик решил все же уточнить, не просто ли так было приложено столько усилий на доведение до идеала. Он взглянул на Илью и боязно прикоснулся пальцами к раме, будто это позволит ему прикоснуться к самому холсту. Две гигантские абстрактные фигуры, отдаленно похожие на божества, по крайней мере он видел это так, шли в разные стороны по рыжему кусочку наверняка огромной пустыни. На животе того, что стоял к ним пустым ликом, висел большой свисток, а над ним на груди лежала большая рука божества, окруженная ореолом. От кольца, словно от ловца снов тянулись тонкие, почти невесомые ниточки, сильно и строго натянутые. Они вели к частям тел женщины и мужчины, над которыми водрузился перевернутый месяц, а от него словно продолжался некий путь к другим небесным телам, что скрыты за границами полотна. Юлика восхищали изящные плавные градиенты, тонкие линии, идеальная цветовая гамма. Конечно, смысл картины для него был хорошо известен. Она была одна из его любимых. — О, это в рамках нашего любительского проекта, — обыденно произнес Илья, обернувшись на Егора, что сидел за холстом и переносил образ оголенного Дена, прикрывающегося рукой, что позировал час третий перед ним в разорванных простынях. — Сразу говорю, время мы не считали, пока писали её, — увлеченный своим делом Митрофанов вмешался в разговор, осторожно работая кистью. — Невероятно, вы безумно талантливые! Надеюсь, вас выпустят отсюда с отличием, — Онешко выдохнул с улыбкой и присел на табуретку неподалеку, все еще поглядывая на шедевр. — Я сейчас начну здесь дрочить, если вы мне покурить не дадите, — с ровным лицом взмолил Шмальц, стараясь не шевелиться. — Покажите Юлику сюрреализм, и он растечется как лужа, — захохотал Илья, подходя к Дену и поджигая ему сигарету, чтобы помочь ему перекурить во время процесса. — Нетушки, Дениска, так и быть я тебе помогу, но не отрывайся от поставленной задачи. — «Это только на часик», — говорили они, — бурчал Ден, покуривая протянутую ему сигарету. Их душевную беседу прервал резкий звонок телефона Онешко. Он уже собирался тоже закурить, поэтому в одной руке он уже зажал подготовленную сигарету, а другой рукой достал из своего кармана телефон, поднося его к уху и зажимая его между головой и плечом. — Алло-алло? — бодро ответил Онешко, поднеся зажигалку к сигарете, а когда услышал знакомый голос тут же изменился в лице. — Что, прости, ты сделал? — Я прыгнул с моста, Юлик! Я прыгнул, блять, я хотел лишь проверить свою теорию, но… Кашин не успел договорить, он был по голосу злым, но в то же время чересчур вдохновленным. — Стой на месте, я сейчас приду, — Онешко подскочил с табуретки, помахал на прощание ребятам и выбежал из комнаты в коридор. — Ничего себе он стартанул, — вяло прокомментировал Ден, глядя в след удаляющемуся Юлику, чья спина быстро исчезла в дверях. — Да, как всегда, наверное, опять Кашин где-то дел наворотил, а он вечно как курица на насесте их всех нянчит, — беззаботно откликнулся Илья, продолжая держать в пальцах сигарету Дена. — Ты разве не знаешь, какие слухи ходят о них? — с удивлением Митрофанов отпрянул от холста и вытаращил на него глаза. — Слухи? — озадачился Илья, начиная смотреть на него в ответ. — Ты что, давно гуляет слух, что они вчетвером… трахаются, — Егор сглотнул и последнее слово произнес практически шепотом. — Ты говоришь о моем брате, — предупредил Илья, не веря в его слова, и нахмурился. Именно в этот момент он подумал, что может он совсем мало знает о Юлике, нежели казалось ему раньше.✘✘✘ ✘✘✘ ✘✘✘
— Руся, дорогой, какой-то ты сегодня тихий, — скучающе надула губки девушка с роскошной розовой косой, поглядывая на своего кавалера, ковыряющегося прибором в тарелке. — Настя, если бы у тебя был в руках ответ на многие вопросы, которыми люди мучаются целый год, но ты боишься последствий и того, правильно ли ты поступаешь, ты бы стала этот ответ раскрывать? — Тушенцова потянуло на откровения, а к устрицам он так и не прикоснулся. Анастасия заинтересованно придвинулась на стуле чуть вперед и сосредоточенно наклонилась поближе. — Милый, неужели это что-то очень серьезное? — Я не могу рассказать тебе все, но это действительно очень серьезно, — уклончиво ответил Руслан. Посоветоваться, прямо скажем, было действительно не с кем. Руслан переживал внутренние метания в одиночку уже несколько месяцев. — Тогда скажи, — Шпагина осторожно и ласково заправила прядь его волос за ухо. — Почему вдруг ты озадачился этим вопросом? Раньше ты ведь не так остро чувствовал необходимость что-то с этим делать. Наверное. — Понимаешь, я… Обстоятельства сами все решили, и то, что в моих силах многое прояснить, давит на меня какой-то ответственностью. Во-первых, может кардинально измениться моя жизнь. Во-вторых, жизнь моих близких. В-третьих, наши с ними отношения. В-четвертых, это будет что-то вроде знаешь… Мне дали ящик Пандоры, а я могу его открыть. — Ну, Руслан, слушай. Ответственные решения — это так или иначе какой-то рост над тем, кем ты был раньше. Если ты боишься поступить правильно из-за последствий, что, кстати, не стыдно, то тебе нужно все взвесить как следует. Это как открыть бизнес или полностью начать жизнь с чистого листа. Если ты понимаешь, что риск оправдан и проблемы будут решены, то почему нет? Ты не глупый парень, далеко не глупый. Точно справишься. Близкие? Ну, если люди тебе действительно близкие, то ты будешь не один. Вы вместе всё сможете решить. А если они не поймут тебя, твои поступки, то нужны ли тебе такие близкие, дорогой? Руслан нахмурился, свысока глядя на вереницу проезжающих машин из панорамного окна. — Я, конечно, не знаю, о чем идет речь, но иногда проще открыть ящик Пандоры и перебить всю нечисть самостоятельно, чем бояться его открыть и приносить ущерб своей нервной системе. — Может ты и права, — Руслан чуть изменился в лице, натягивая на себя услужливую улыбку и взял в ладони изящную нежную ручку девушки, прикасаясь губами к ее костяшкам. — Моя принцесса, ваша мудрость как никогда кстати. Что-что, а Тушенцов профессионал. И в его работе нельзя позволять себе мешать личные проблемы с заботами своего клиента. Тут был немного другой случай. Ему иногда кажется, что Анастасия готова заплатить всем, что зарабатывает, лишь бы Руслан был полностью в ее распоряжении. В том числе и его проблемы. Да, она была в курсе многих вещей в жизни Руслана, хоть она и хотела переступить ту грань, где они просто выгодно договорились и где начинаются настоящие отношения. Она не позволяла себе унижаться перед ним с требованием более тесной душевной связи. Разве что немножко преследовала его, но об этом Руслан даже не догадывается. Ничего такого, просто хотелось знать, какая у него жизнь помимо ее самой. А частный детектив успешно это баловство реализовывал. — Ты же знаешь, если у тебя какие-то проблемы, ты всегда можешь обратиться ко мне и к моим… возможностям, — она хитро заулыбалась блестящими тонкими губами и расслабленно провела ногой по его ноге под столом. — Тогда, скажи мне, у тебя есть знакомые адвокаты? — без стеснения воспользовался ситуацией Руслан, подыгрывая ей и положил ладонь под ее колено, нежно и невесомо ведя пальцами вверх. Шпагина еле заметно выгнулась в спине и закатила глаза, расплываясь в блаженной улыбке. — Обижаешь, милый. Для тебя найду самого лучшего, которого знаю. — Отлично, тогда… — его пальцы сместились выше и оказались уже буквально на внутренней стороне ее бедра, очень медленно проскальзывая еще выше. — Может, моя госпожа желает немного расслабиться после такого прекрасного обеда? Когда Руслан включался в работу его голос был совсем другим. Он был похож на мёд, стекающий с ложки, на тянущуюся карамель, на глубокую коварную сладость с такой соблазнительной легкой хрипотцой. Это был его самый настоящий талант. И он умел сопровождать это многозначительным гипнотизирующим взглядом и полуулыбкой, от которых таяли всегда и все, когда он совмещает все это в один момент. — Желает, — Анастасия закусила губу, только позволяя ему чуть провести ладонью по внутренней стороне бедра и озорно смотря на официанта, что пришел забрать посуду со столика. — Что-нибудь еще для вас? — голос паренька в костюме показался таким взволнованным. Он случайно посмотрел на то, куда тянется рука Руслана и покрылся термоядерным румянцем. — Рассчитайте нас, пожалуйста, — Анастасия окончательно разомлела от прикосновений своего сопровождающего, поэтому даже не посмотрела в сторону юнца. — Карта. Официант поспешил удалиться, смущенно прикрывая свое пылающее лицо посудой на подносе.✘✘✘ ✘✘✘ ✘✘✘
— Девочки, не надо вот расхлябанно, давайте еще раз. Собрались. Подтянула здесь, да, вот так. Пошла, и раз! И два! Плечики ровнее! Любим руками себя, шея! Плечи! Бока! Вверх пошла! Лицо попроще, дорогая, ты не на шахте! — командовал голос из глубины зала за закрытой дверью. Настя уже была готова заходить. Руслан смущенно пялился на своё одеяние, но виду стеснения не подавал. Его обтягивал элегантный черный костюм, закрывающий всё тело вместе с шеей. Шпагина пожирала его взглядом. «Ненасытная», — с досадой цокнул в мыслях Тушенцов. — Настенька! Как давно я тебя не видел! Как прошел показ? Блистала как всегда? — Руслан застенчиво разглядывал тонюсеньких высоких девочек в откровенных нарядах и не обратил внимания, кто именно разговаривал с Настей. — Вижу ты не одна, привела… кавалера… — слегка притормозил эмоциональный голос тренера и это привлекло внимание Руслана больше, чем его громкие возгласы. Он обернулся на него и был готов вспыхнуть от стыда. Женя Калинкин смотрел на него в немом шоке, но не выдавал, что знает его. Решил подыграть? Тушенцову пришлось резко нажать все рычаги своих актерских способностей: — Здравствуйте, меня зовут Руслан, я сопровождаю эту прелестную даму сегодня, а как вас зовут? «Сопровождаешь? А ведь при нашем с тобой настоящем знакомстве ты был таким смущенным», — выгнул бровь незаметно Калинкин, глядя прямо ему в глаза. — Евгений Калинкин, хореограф вашей дамы, Анастасии. Мы с ней давно работаем. «Вот где я его видел раньше, правда она не таскала его с собой на занятия до этого момента. Неужели она настолько втрескалась в него?», — ход размышлений Калинкина было очень легко понять по его пляшущему взгляду. Руслану стало безумно неловко. «И как же я теперь всё ему объясню?», — заволновался вдруг Тушенцов, пялясь в его лицо в ответ и стараясь игнорировать тревожный ком в животе. Почему-то перед Калинкиным было совестнее всего, хотя он ему даже никто. — Правда! Тогда я очень рад нашему знакомству, Евгений, — Руслан нечаянно задержал руку в его руке, а затем поспешил поскорее её убрать. — Итак, не время для светских бесед, пора бы и себя показать, верно? — в глазах Калинкина что-то интригующе сверкнуло. — Настенька, убеди меня, что ты не потеряла форму. Руслан, раз уж ты сегодня с нами впервые, то я бы хотел глянуть, на что ты способен. — На что я способен? — растерялся Тушенцов, в легкой панике оборачиваясь на Анастасию, которая уже была спиной к нему и шла по направлению к огромной зеркальной стене. — Будет весело, Руся, это ведь у тебя впервые? — хихикнула Шпагина, поворачиваясь к ним лицом и начала разминаться. «Лучше бы меня снова выебала женщина», — Руслан поджал губы, не зная, с чего начать. Он лишь взглянул на Анастасию и принялся повторять за ней разминку, смущенно поглядывая по сторонам. Больше он старался смотреть на стены, потому что устал сталкиваться с хищными взглядами других девушек, которым явно пришлись по душе он и его костюм. Анастасия же просто упивалась ликованием, ведь это приносило удовольствие: все хотят то, что принадлежит только тебе. Тушенцов сглотнул, все еще опасаясь оступиться на ровном месте. Калинкин был беспощаден — он не стал ходить вокруг да около, а сразу с каким-то неумолимым рвением подошёл к колонкам и включил музыку. — Остальные продолжайте отрабатывать связку. Настя и Руслан — прошу в центр зала. Анастасия была расслаблена. В своей тарелке. Ни одного взгляда с сомнением, никакой неловкой паузы в шагах. Спина превратилась в элегантную струнку, руки не прилипли к бедрам от незнания куда их деть. Всё в её движениях дышало уверенностью и самоудовлетворенностью. Пальцы стали плавными веерами, каблуки не подводили, бедра не плясали, а искусно покачивались. Кошка. Самая настоящая кошка включилась в ней. Руслан не мог сориентироваться, лишь смотрел с восхищением, как Анастасия быстро и легко слилась с песней своим телом. Нет, его не впечатляли сами её формы — девушки не его профиль, но та уверенность, которая из неё мироточила… Он хотел впиться в это губами и впитать в себя. — Руслан, ты так и будешь стоять и глазеть, как люди вокруг тебя добиваются высот? — жестко резанул голосом Женя, пристально глядя только на него. — Я… — Давай же, — Калинкин жестом остановил Шпагину, уводя её в сторону и предоставляя огромное пространство Руслану под то, что он мог бы показать. — Я совершенно не представляю, как двигаться, — шепотом признался Тушенцов, беспомощно пялясь в глаза Калинкина, когда тот подошел ближе. — Это и не нужно. Закрой глаза. Тушенцов послушно закрыл глаза и глубоко выдохнул. — Танец создан не для того, чтобы показывать всем вокруг, какой ты идеальный. Руслан выгнул бровь, всё еще стоя с закрытыми глазами посреди зала. — Ты ведь чувствуешь себя сейчас как под микроскопом, верно? — громко спросил Калинкин. — Всем плевать на твои несовершенства, если ты сам не будешь приковывать к ним всеобщее внимание. Ты ничуть не хуже всех этих девчонок. Каждая, кто приходил сюда, чувствовала то же самое, что и ты сейчас. Парень услышал шепот и тихие поддакивания. Никто не смеялся и не обсуждал его тело, никому не было интересно, что он здесь забыл, а некоторые и вовсе обсуждали, какой он симпатичный. — Покажи мне себя, Руслан. Представь, что ты здесь один. Руслан танцевал много раз. Он танцевал один почти столько, сколько себя помнил. Когда одевался, когда раздевался, когда разглядывал себя в зеркале, когда оставался один дома или в коридоре универа. И сейчас самое комфортное для него состояние — попытаться представить, что он здесь совершенно один. Он один. Вновь заиграла музыка. «Я здесь один», — Руслан не мог посмотреть на себя в зеркало с закрытыми глазами, но мог представить себя в этом же зале, как он выглядит сейчас. Его руки сами медленно и гипнотически, как умеет только он, поднялись вверх. Резко спустились к плечам. А дальше он потерял контроль и начал импровизировать, совершенно позабыв, как все началось. Калинкин жестом показал окружающим быть тише. Он внимательно впитывал взглядом каждое движение Тушенцова, с удивлением открывая для себя, что у юноши огромный потенциал. Он прекрасно чувствовал неуверенность в микро-взмахах, в небольшой пляске пятки или колена. Женя ходил медленно вокруг самозабвенно танцующего Руслана, наблюдая за ним со всё большим и большим восторгом. Вот чего он ждал от Руслана — откровения. Тело Руслана забыло неловкость, забыло судороги и страх оказаться посмешищем. Оно стало хищным, стало пышущим страстью к тому самому делу мечты, и это было видно. Оно стало живым. Настоящим Русланом, которого сам Руслан и затюкал в страхе оказаться ничтожеством. Песня закончилась и наступила гробовая тишина. Руслан рвано дышал, поднимаясь с колен, но всё еще не мог осмелиться открыть глаза. В какой-то момент ему показалось, что все молчат, потому что это было ужасно. Пока не услышал хлопок. Затем ещё один. И ещё. А затем шум нескольких рук сразу. Он неверяще приоткрыл один глаз и осторожно начал искать взглядом Калинкина. Тот стоял прямо возле него, довольно ухмыляясь и хлопая ему. — Не так уж и страшно, верно? — заговорщицки прошептал Калинкин, всё ещё загадочно улыбаясь чему-то своему. И вот тут уже Руслан окончательно расслабился и со смущенной улыбкой поглядел на всех вокруг, неловко поклонившись дамам, что ему рукоплескали с поддерживающей улыбкой на лицах. — Мы тут никого и никогда не обижаем. На моих занятиях и вне их это неприемлемо, — Женя положил руку на плечо Руслану и ободряюще потряс его. — Добро пожаловать в класс.✘✘✘ ✘✘✘ ✘✘✘
Когда Руслан садился на стул в комнате для допросов он уже все взвесил. Он смотрел на Ильдара многозначительно и пристально. Ильдар знал этот взгляд: он означает, что Тушенцову есть, что поведать. — Ты же знаешь, что мы позвали тебя только в рамках процедуры, — Ильдар поджал губы и расслабленно постучал пальцами по поверхности стола, что разделял их обоих. — Знаю. Какой смысл допрашивать того, кто с вами сотрудничает, — Руслан пожал плечами и осушил стакан воды, что ему гостеприимно поставили. — Я тут знаешь, что вспомнил?.. Ильдар напряженно придвинулся и сложил руки в замок, с особым вниманием слушая, что скажет парень. — Миша очень любил секреты. И один из них он прятал в самом тупом, но и при этом самом неочевидном месте. Тушенцов вытащил из кармана ту самую флешку и аккуратно положил ее в центре стола, напряженно сглатывая: — Он вшил её в свою шубу. Ильдар с удивлением посмотрел на Руслана, а затем и на его находку. — Я всё не мог понять, почему, когда я видел его в последний раз, он сказал: «Чтобы побыть в моей шкуре придется примерить мою шубу». Казалось бы, какая глупость да? Типа, мне её надеть, что ли? Так я думал. Но стоило мне засунуть руки в карманы, Ильдар… Я прощупал подкладку, чуть порванную, но прям вот тютелька в тютельку под неё. Он кивнул на предмет их разговора. — Почему ты раньше не показал? — А кто сказал, что раньше я это обнаружил? Радуйся, что вообще показываю её тебе, — фыркнул Тушенцов, совершенно не переживая о том, с кем говорит. — Ты знаешь, что на ней? — О да. К сожалению, знаю, — с досадой произнёс Руслан, с отвращением глядя на носитель информации. — Я бы даже посмотрел на твоё лицо, когда ты сам это увидишь. — Почему сам не скажешь? — Поверь мне, это испортит эффект. Предлагаю при мне и посмотреть, что на ней, — пожал плечами Руслан, уверенно встав с места. — Твоя взяла, уж больно заинтриговал ты меня. Опер нервничал, крутя в руках флешку и выводя Руслана из допросной. Он направился в свой кабинет, чуть прикидывая в голове, что же такого особенного может быть на какой-то несчастной флешке простого студента. Руслан же всю дорогу по пустым коридорам и пыльным лестницам пытался унять дрожь внутри. — Ксюша, Рома, — подал голос Ильдар, прокатываясь взглядам по кабинету. — Вы должны кое-что увидеть. Я пока сам не знаю, что, но Руслан дал мне понять, что это очень важно. Ксения настороженно поднялась с кресла, а Роман отставил чашку с кофе на стол, покидая своё кресло вслед за ней. Они вчетвером направились к компьютеру. — Стой, Ильдар, — Руслан резко положил руку на плечо оперуполномоченного и боязно произнес. — Учти, что это анонимно. И то, что вы увидите сейчас перевернет всё, что вы могли подумать о Михаиле Цыркунове до этого момента. — Всё так серьёзно? — у Ильдара даже вспотели пальцы, пока он подключал носитель к компьютеру. — Сейчас сам увидишь. Как только устройство было распознано, на экране появилось несколько пустых окон, начался процесс какой-то загрузки, а затем на экране показалось множество квадратных ячеек, в которых можно было разглядеть разнообразные, но очень знакомые всем присутствующим места. — Не может быть, — в откровенном шоке выдохнул Роман вглядываясь в каждую ячейку. — Это… камеры? — пыталась сообразить Ксения, ведь она в ужасе распознала в одной из них свой подъезд. — Ага. Очень любопытные локации. Вот это — бар «Черный кот». Это — подъезд Динары Тукаевой, нашей подруги. Это — коридор в корпусе общежития. Это ещё не всё, — Тушенцов уже ориентировался на экране лучше всех и одной клавишей увеличил одну из ячеек на весь экран. — Знаете, что это? — Только не говори мне, что… — Ильдар не мог поверить своим глазам, когда смотрел на вид душевой кабины сверху. — Да. Это, черт возьми, наша душевая. В квартире общежития, где я живу, — презрительно сощурился Тушенцов. — Какой больной ублюдок этим интересуется? — задался вопросом Роман, озадаченно подключившись к Ксении и Ильдару, что в ужасе смотрели на Руслана. — А вы угадайте с трёх попыток. — Но зачем Михаилу было нужно всё это? — неверяще спросила Ксения, поднеся ладонь к губам. — Полагаю, что где-то тут и кроется истинная причина его смерти, — Ильдар как в тумане пялился на экран. — Может и не ему, но кому-то другому. И Миша наверняка знал, кому именно. Тушенцов сделал то, на что не мог решиться, но всё ещё ощущал тревожную птичку, клюющую его желудок изнутри. — Я делал вид, что не знаю о камерах. В душе тоже притворялся, что не знаю, что она прямо надо мной. Потом с водой в общаге начались проблемы и туда никто не ходит, но подавать вид, что мы знаем о них, нельзя. Все трое обернулись на Тушенцова: — Что если это наш шанс понять, что произошло на самом деле? — спросил он их.Я зʜᴀю, мᴏᴇ дᴇᴘᴇʙᴏ ʜᴇ пᴘᴏжиʙᴇт и ʜᴇдᴇли. Я зʜᴀю, мᴏᴇ дᴇᴘᴇʙᴏ ʙ этᴏм гᴏᴘᴏдᴇ ᴏбᴘᴇчᴇʜᴏ³.
— Парень прав, нельзя никак показывать, что мы в курсе, где именно стоят камеры, и что они вообще есть. Мы можем попробовать понять, для чего они вообще стоят там, где стоят. Пока что это наше единственное преимущество, — поддержал здравую мысль Ильдар, продолжая наблюдать за множеством разноплановых кадров. Ксения лишь молча кивнула, все еще пытаясь поверить, в то, что увидела своими глазами. «Выходит, что у Михаила Цыркунова была вторая жизнь», — Ильдар ещё глубже погрузился в свои мысли.Hᴏ я ʙᴄᴇ ᴄʙᴏᴇ ʙᴘᴇмя пᴘᴏʙᴏжʏ ᴘядᴏм ᴄ ʜим: Mʜᴇ ʙᴄᴇ дᴘʏгиᴇ дᴇлᴀ ʜᴀдᴏᴇли.
— И да, чтобы вам было, что написать в протоколе допроса… Я бы хотел поделиться еще одной мыслью, если никто не против, — решительно заявил Руслан, впервые чувствуя за столь долгое время, что пришло время перебить всех демонов из его личного ящика.Mʜᴇ ᴋᴀжᴇтᴄя, чтᴏ этᴏ мᴏй дᴏм, Mʜᴇ ᴋᴀжᴇтᴄя, чтᴏ этᴏ мᴏй дᴘʏг.
Я пᴏᴄᴀдил дᴇᴘᴇʙᴏ.
✘✘✘ ✘✘✘ ✘✘✘
`ᴏтᴄылᴋи и ᴄʜᴏᴄᴋи:
¹ В тексте присутствует перевод текста песни «Maman la plus belle du monde» — Luis Mariano. ² В тексте присутствует перевод текста песни «So Alone» — Labrinth. ³ В тексте присутствует текст песни «Дерево» — Nina Karlsson (Цой cover).