Как вы себя чувствуете?
Аврил опасливо оглянулась. Она была готова поклясться, что ещё минуту назад стена была девственно чиста... Насколько это понятие применимо к грязным рваным обоям. Может, вошёл в комнату вовсе не сквозняк? Вопросы отпали сами собой, когда, на месте предыдущей прямо на её глазах точно таким же почерком стала вырисовываться другая надпись...Аврил..?
Из груди её вырвался крик. Она плохо помнила, что делала дальше, но после оглушительного грохота она обнаружила себя на полу... Вполне вероятно, что причиной грохота стала она сама. Не сводя взгляда со стены, Аврил отползала назад, пока спина её не встретилась со стеной. Тут она и осталась. Через пару минут на пороге вырос, держась за живот, испуганный юноша. Окинув комнату судорожным взглядом, он кинулся к застывшей в углу Аврил. —Аврил? Аврил!—звал он её, слегка потрясывая за плечи,—Что случилось? Девушка сидела неподвижно, смотря на противоположную стену стеклянными глазами, но, услышав знакомый голос, подняла на юношу взгляд. В глазах её промелькнула надежда. —Жермен!—она кинулась на шею брату,—Господи Иисусе, я уж думала, что сошла с ума! —Что случилось?—встревоженно спросил он,—Почему ты кричала? Оторвав взгляд от брата, девушка взглянула на злополучную стену. Пусто... Будто ничего и не было. —Должно быть, просто перенервничала...—с губ её сорвался нервный смешок,—Можешь себе представить, в какой-то момент мне показалось, будто стены разговаривают со мной... Парень отстранился, внимательно глядя сестре в глаза. Девушка стушевалась под его непривычно серьёзным и пристальным взглядом. Кроме того, в нём отчетливо читалась тревога и беспокойство. С чего бы? Она была морально готова к любым вопросам брата о её ментальном состоянии... Но ему всё же удалось поставить её в тупик. —Тебя это... удивляет? —А не должно?—задала она встречный вопрос. С минуту парень молчал, размышляя над чем-то. Наконец он заговорил. —А что-нибудь ещё тебя удивляет?—осторожно поинтересовался он. Похоже, некоторые сомнения в её психическом здоровье у него всё-таки были. —Да. Например это место,— нахмурилась Аврил, чувствуя, что её держат за сумасшедшую. Как будто всё то же самое не спросил бы любой адекватный человек,—Что это за убежище маньяка? —Поверишь ли ты, если я скажу...—парень запнулся, как вдруг мотнул головой,—Нет, лучше начать с другого. Стойко выдержав недоуменный взгляд девушки, он продолжил. —Ты помнишь, что произошло неделю назад? Девушка опешила. Неделю назад... Почему именно неделю? Она всего-ничего в этом мире, так как же он... Минуточку,—в её душу закрался страх,—А откуда он вообще узнал моё имя? Аврил с опаской посмотрела на брата. Это жуткое место, эти странные расспросы и его необычайная осведомленность о ней самой — от всего этого у неё создавалось впечатление того, что она упускает что-то очень важное. По какой-то причине вся эта ситуация вызывала у неё стойкое ощущение дежавю. И предчувствие того, что из памяти её выпал важный фрагмент, только усиливалось. Взгляд её переместился к окну — за стеклом во всю валил крупный снег. Когда она в последний раз смотрела туда, на улице стояла середина лета... Похоже, «недостающий фрагмент» был куда больше, чем могло показаться на первый взгляд. И то, что первым человеком, которого она встретила после пробуждения, был Жермен, смущало её не меньше. —Какое твое последнее воспоминание?—спросил парень, не выдержав тягостного молчания сестры. Аврил не горела желанием отвечать на его вопросы, но прекрасно понимала, что так просто не отвертится. —Я не совсем уверена...—Аврил нахмурились, пытаясь вспомнить подробности прошлого, как она думала, дня. Получалось очень плохо,—Кажется, я была дома с тобой и семьёй, но что я делала... —Вот оно как,—задумчиво протянул парень,—Получается, ты совсем не помнишь период, связанный с этим местом? Аврил мотнула головой, параллельно соображая, какие у парня могут быть против неё намерения. —Плохо дело...—вздохнул он, почесывая затылок. —А что, собственно говоря, произошло? И что мы здесь делаем? —Что ж, наверное, имеет смысл начать рассказ с самого начала... По крайней мере известной мне части.***
Стены, что приютили её на долгие месяцы, казались совершенно незнакомыми. Скрипевшие под ногами доски рождали страх, а не приятные воспоминания. Все в доме казалось чужим, и, сколько бы раз Жермен и тот призрачный дворецкий не рассказывали одну и ту же историю, Аврил все никак не удавалось представить себя на месте той самой Аврил. Быть, может, это просто ошибка?—думала она,—Очередной провал в памяти настоящей Флор? Все вокруг чего-то ждали от неё. И, чем больше времени проходило, тем больше она понимала, что ждут они чуда. Бесконечные рассказы, экскурсии по дому... Все жители (насколько они могли тут «жить») пытались пробудить её воспоминания, но все было тщетно: ничто не трогало её чувств, ничто не казалось ей хотя бы смутно знакомым. Иногда ей казалось, что они и вовсе пытаются внушить ей то, чего в действительности никогда не было. С другой стороны, Аврил... Верила им. Хотела верить, по крайней мере. Слишком уж велик был пробел в её памяти, и очень уж хорошо все их слова накладывались на причину её появления здесь. Было и ещё кое-что странное в этой ситуации. Оглядываясь по сторонам, она замечала, что не узнает не только место, но и себя саму. Всё в ней изменилось — это проявлялось везде: в общении с братом, мыслях, выполнении домашних обязанностей и даже её привычных жестах. Действия её стали более уверенными, мысли — здравыми и логичными, общение — спокойным и открытым. Всё меньше мечтательных и романтичных мыслей витали у неё в голове, куда-то делись её неуверенность и робость, но на их месте появилось что-то вроде... Одиночества. Аврил хотелось верить, что это было связано с провалом в памяти, но, чем больше времени проходило, тем яснее она понимала, что чувство это было гораздо глубже, чем просто последствия амнезии. Блуждая по бесконечному лабиринту коридоров, девушка набрела на просторную запущенную комнату. Высоко уходящий потолок, окна без стекол, практически полное отсутствие мебели — в этом царстве одиночества и пустоты сквозняк чувствовал себя настоящим хозяином. Но, несмотря на запущенный вид, комната не казалась заброшенной, наоборот: долгие годы это место было чьим-то домом и убежищем. Это подтверждало отсутствие пыли и мусора: возле стены стояла сломанная кровать, однако никаких щепок или сломанных досок поблизости не наблюдалось. И это заставило Аврил задержаться здесь. Она уже догадывалась, кто избавил эту спальню от участи остальных комнат поместья — таинственный хозяин дома, так некстати исчезнувший незадолго до её "пробуждения". Аврил совершенно не помнила его, хотя со слов призрачных слуг складывалось обратная картина: судя по их словам, они были очень даже близки. И Аврил совершенно этого не понимала. Девушка поежилась от холода, но продолжила осмотр комнаты. Сломанная кровать и обжитый вид натолкнули её на мысль, что спал хозяин комнаты в другом месте — взгляд её снова устремился вверх, к широким балкам под самым потолком. Может ли быть так, что хозяин, подобно птице, спал в сидячем положении? Учитывая, что, по словам слуг, внешностью хозяин поместья походил на гарпию, Аврил не отрицала подобной мысли. Похож на гарпию... Неужели, она действительно могла полюбить такое? Нет, сказка про Красавицу и Чудовище ей всегда нравилась, но не до такой же степени! Но, если не за внешность, то за что она его полюбила? За характер? Так, если он обладал столь замечательным характером, почему она о нем совершенно не помнит? Аврил была в замешательстве. С одной стороны, вся эта история походила на полную чушь, но с другой... Что, если все действительно так и было? Никто ведь не знает, насколько сильна её амнезия, а, судя по пробелу в воспоминаниях, забыла она действительно многое. Слуги могли бы солгать для того, чтобы их хозяин наконец нашел себе даму сердца, но какой в этом смысл? Если его проклятие, как и в сказке, можно снять любовью, то разве сможет она развеять чары "навязанными" чувствами? И, раз уж на то пошло, зачем врать Жермену? Ему-то уж точно никакой выгоды с их "любви" не будет... Осмотр комнаты продвигался довольно быстро: минимализм интерьера просто не оставлял ей другого выбора. Подойдя к пианино, Аврил с удивлением обнаружила, что крышка для клавиш была открыта. Она нажала на одну из них — пианино издало звонкий и чистый звук. Звучит так, будто его недавно настраивали. Внутри девушки зародилось беспокойство. Сев на край кушетки, она попыталась сыграть — ничего не получилось. Неудивительно, ведь в последний раз она садилась за него много-много лет назад. Впрочем, что-то все равно не позволяло ей встать из-за пианино. Аврил закрыла глаза и сосредоточилась. Внутри её головы звучала едва различимая мелодия, которую девушка попыталась ухватить. Пальцы её легли в знакомую позицию и... Аврил вздрогнула и тут же захлопнула крышку. Её пальцы... Только что они сами сыграли до боли знакомую мелодию. Душевная пустота, терзавшая Аврил столько времени, на секунду развеялась. Тело её дрожало от внезапного прилива адреналина. Глаза её бегали, судорожно пытаясь найти объект для отвлечения внимания, — они его нашли. Заметив краешек потрёпанной книги, выглядывающей из-за пианино, Аврил потянула его на себя — в руках её оказалась старая записная книжка в коричневом переплете. Выглядела она совершенно нормально, но почему-то от одного взгляда на неё сердце девушки ускорило ход от страха. Неужели, и здесь её тело помнит больше, чем она сама? Собравшись с духом, Аврил погрузилась в чтение.***
Их разделяло несколько метров, но даже сквозь решетку Михель чувствовал всю палитру эмоций зверя. Ненависть, злость, растерянность и... Страх. Бесценное чувство, ощутить которое Михель мечтал со дня их первой встречи. Кто бы мог подумать, что рано или поздно его желание осуществится таким странным образом? Комната тонула в полумраке. Свечи, которую Михель захватил еще из города, катастрофически не хватало для освещения целого подвала. Увы, времени для покупки ещё нескольких у него просто не было. Но, были в этом и свои плюсы: темнота создавала особенную атмосферу... И скрывала все то, что видеть не стоило. Например, дрожащие руки Михеля. Его распирало от возбуждения. Он ждал этой встречи десятки лет, и вот, наконец, ключ к решению всех его проблем сидел здесь, перед ним. Конечно, добыть желанную информацию будет нелегко, но после стольких лет он готов был вытерпеть что угодно. —С пробуждением, дорогой друг,—на губах его расцвела дружелюбная улыбка,—Годы не пощадили тебя, но даже так я рад нашей встрече. Смерив его презрительным взглядом, монстр сморщил нос и оскалился. Раньше он одарил бы его, разве что, своим фирменным «убийственным» взглядом... И то, если будет в подходящем настроении. Впрочем, сейчас Михеля интересовало отнюдь не это. —Говори, где он,—голос его мгновенно похолодел. Громко фыркнув, зверь отвернулся. —Приятно осознавать, что хоть что-то остаётся неизменным...—Михель вздохнул,—Жаль, что сохраняются только дурные привычки. Прислонившись к столу, Михель украдкой взглянул на блестевшее возле левой руки лезвие ножа. Холодная сталь отливала благородным золотом в свете одинокой свечи... Занятно, если учесть, что сделан клинок из дешёвого металла. —Повторю ещё раз: где выродок королевы? —В могиле, очевидно,—монстр усмехнулся,—Возможно ты не заметил, но не все в этом мире способны дожить до столь преклонного возраста, как мы с тобой. —В этом я им завидую. В любом случае, мне нужно знать, куда ты его отправил. —Даже если бы я знал — думаешь, я бы тебе рассказал? Михель закатил глаза. —Одиночество не идёт тебе на пользу... Ты стал даже более несносным, чем прежде,—он потёр переносицу,—Хотя, возможно, это у меня уже нервы ни к черту. Монстр хранил гордое молчание. Стоит отдать должное, он неплохо сохранился за это время. За столько лет дикого отшельничества он мог потерять и дар речи, и последние капли разума, однако его гордая осанка, ясный внимательный взгляд выдавал в нем прежнего Дамиена Легранда... Просто потрясающий результат, которого он бы никогда не добился в одиночку. Взяв лежавший рядом клинок, Михель лёгким движением пальца очертил его холодное лезвие. Надавить на лезвие легко... Как и на людей, впрочем. —Впрочем, ты несомненно стал аккуратнее подбирать слова... Чувствуется рука женщины,—краем глаза Михель увидел, как вздрогнул зверь при упоминании девчонки. Что ж, начало положено,—Жермен называл её Флор, но, сдается мне, ей больше подойдёт её родное имя... Аврил. С ответом монстр не спешил, однако Михель не собирался его торопить. Все, что требовалось, он уже озвучил... Пусть мнительность зверя закончит дело за него. —Что тебе нужно? Уголки губ Михеля дрогнули. —От тебя? Ничего, только информация. Ты, конечно, изрядно подпортил мне нервы в свое время, но, согласись, нам обоим приносили удовольствие наши перепалки, так что я готов тебя отпустить. Как только услышу необходимую информацию, конечно. —Зачем тебе сын Александра? Михель ухмыльнулся. Удобно, что ему даже не приходится озвучивать свои требования вслух. —Сын Александра... А ведь все могло быть гораздо проще, родись он девочкой. Будь он девочкой, я бы сейчас не сидел перед тобой, а ты и дальше мог бы развлекаться со своей ненаглядной... —Мне в любом случае нечего тебе сказать,—отвернулся Дамиен. —Что ж, этого следовало ожидать...—мужчина тяжело вздохнул, поднимаясь с места,—Пожалуй, стоит попробовать обойти контракт стороной... Как хорошо, что у меня есть твоя девчонка. Монстр изогнул бровь. —Думаешь, сможешь манипулировать мной таким дешёвым способом?—улыбка его стала больше похожа на оскал,—Боюсь, твой план с самого начала был обречён на провал. —А я вот уверен в обратном. —Кого ты пытаешься обмануть? Уж не знаю, что за контракт с тобой заключили пожиратели, но для его совершения женская кровь не подойдёт... Подходит к решению вопроса с практической стороны... Как обычно. Впрочем, отсутствие у него восприятия к магии играет Михелю на руку. —Ах, так ты ещё не знаешь! Мне нужна эта девчонка не для завершения контракта... Да и её тело мне не нужно. Лицо монстра побледнело. Возможно, его знаний и не хватало для осознания всей безвыходности ситуации, но кое-что он всё-таки понимал. —Собираешься... сожрать её душу? —С радостью так бы и поступил,—он взглянул на свое кривое отражение в клинке,—Если бы только умел. Она мне нужна для кое-чего другого. Монстр хранил напряженное молчание. Сохраняя непроницаемое выражение лица, в глубине души Михель ликовал: признание Дамиена — теперь лишь вопрос времени. —Если я расскажу тебе... —Можешь быть уверенным, что Аврил будет в порядке.***
Выйдя из подвала, Михель облегчённо вздохнул: начало было положено. Ему предстояло долгое путешествие в город, но теперь он хотя бы знал, от чего отталкиваться. Он протяжно зевнул. Проведя за разговором с Дамиеном несколько часов, Михель и не заметил, как затекла его рука. Но, стоило ему размять её, как острая боль эхом отозвалась в груди. Потерявший всякие ощущения вместе со смертностью Михель с ужасом осознал, что впервые за сто с лишним лет ощутил боль. Когда она утихла, он взял тот самый клинок, с которым ещё час назад игрался перед зверем, и надавил на лезвие пальцем. Кожа зашипела и пошла волдырями, как это обычно и происходило с ним при соприкосновении с металлом, но на этом все. Никакой боли — только лёгкое покалывание. На коже его проступило всего две капли крови, прежде чем рана затянулась, не оставив после себя и следа. Странно, очень странно. Слишком много случайностей и открытий происходит в последнее время. Сначала потерянная душа с Земли, затем встреча с Дамиеном, а теперь это. Все было бы намного проще, если бы он мог обратиться к врачу. В нынешнем состоянии проблемы со здоровьем он мог решить и собственными силами, кроме... Нет. Люди не должны знать о его бессмертии. Не для того столько лет он потратил на поиски потомков короля, чтобы чьё-то суеверие разрушило все его планы. Только не сейчас, когда у него наконец появился шанс поставить точку в этой порядком затянувшейся истории.