Пролог
9 марта 2019 г. в 01:20
Длинные и запутанные коридоры госпиталя Тораномон в районе Минато, в Токио, показались бы жуткими для многих в такое позднее время, как час ночи. Люминесцентная тихо жужжащая лампа потускнела, но полы, выстланные линолеумом, все еще поблескивали под ее светом. Стены, выложенные белой плиткой, имели отчетливый запах бинтов и зеленки, полностью указывающий на то, что ты шагаешь по месту, заполненному больными людьми. Этого запаха должно было быть достаточно, чтобы остановить любого, кто не должен был там находиться.
Но это не останавливало маленькую блондинку лет четырех. Она бежала по коридору, напевая себе под нос песенку. Конечно же, нельзя сказать, что песня полностью наполняла тишину, скорее всего, так думал только лишь этот безобидный и невинный ребенок. Тем не менее, маленькая девочка с круглыми голубыми глазами в одиночку шла по коридору, держа в своей крошечной руке красную розу с длинным стеблем. У нее была миссия: найти маму и младшего братика, которых увезли куда-то на странной кровати с колесиками. На самом деле, девочка не особо-то и хотела идти за ними, однако занятие это было весьма любопытным и интересным.
Ей бы следовало бояться, ведь она потерялась, но за всю свою короткую жизнь малышке ни разу не приходилось пугаться. Она бы никогда не остановилась и не начала бы дрожать от страха, как любой другой ребенок ее возраста. Машины, издающие щелчки и писки, только лишь привлекали ее, а при виде зеркал, висящих на стене, она хихикала, ведь они искажали ее отражение.
Она шла по желтой линии, нарисованной на полу, когда вдруг услышала тихие, наполненные болью, всхлипы, которые и заставили девочку остановиться. Они доносились из-за приоткрытой двери палаты. Малышка широко распахнула свои голубые глазки, и в них можно было прочесть и удивление, и любопытство. Девочка, слегка запутавшись в полах своего бледно-розового платья, обшитого рюшками и кружевами, подошла ближе к двери.
Девочка переступила порог и моргнула. Ее глазам потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть к темноте, и когда это случилось, Усаги заметила мальчика с черными волосами, одетого в мятно-зеленую больничную пижаму. При его виде девочка нахмурилась. Он сидел на белых и накрахмаленных простынях, обхватив свои ноги руками и прижимая их к груди, и выглядел он очень одиноким и испуганным.
Малышке не понравилось, что испуганный мальчик был совсем один. Она проскользнула в комнату, самоотверженно прыгнула в темноту и встала около его кровати. «Привет!» — сказала она своим голосом, который походил на звон колокольчиков на ветру. Мальчик поднял голову, его синие глаза сузились, а крошечные пальчики сжали матрас. Он не сказал ни слова и окинул недоверчивым взглядом девочку. Но это не остановило этот маленький солнечный лучик, и девочка, хихикая, вскочила на его кровать. Мальчик вздрогнул. Он явно был возмущен таким наглым вторжением в его личное пространство.
Малышка широко улыбнулась ему. «Я — Цукино Усаги. Мне четыре года!» — воскликнула она и показала своему новому другу четыре пальца, прямо как говорила ей мама. Но мальчик только испуганно отшатнулся от нее, все еще сохраняя молчание. Это заставило маленькую Усаги нахмуриться снова. Похоже, этому мальчику действительно очень страшно. «Наверное, здесь обитают монстры» — подумала она, ведь придумать другой причины для его страха она попросту не смогла.
Девочка оглядела темные щели комнаты, и убедившись, что никаких монстров тут нет, снова повернулась к мальчику. Может быть, он плохо себя чувствует? Внезапно в ее голову пришла замечательная идея, и глаза девочки засияли. Она протянула ему руку и уронила слегка помятую красную розу на его колени. Мальчик нахмурился, его глаза удивленно расширились. Он аккуратно взял в свою крошечную руку цветок и начал его внимательно рассматривать. В его печальных глазах появилась некая озадаченность. Блондиночка хихикнула вновь. «У меня только что родился младший братик, поэтому я несла маме эту розу. Но когда я увидела тебя, то подумала, что тебе она нужнее, ведь папа принес маме целую кучу таких цветов!» — воскликнула она и взволнованно хлопнула в ладоши. Она гордилась тем, что могла подарить что-то этому мальчику.
Мальчик смягчился под взглядом Усаги, его лицо рисовало уже другие эмоции. «Спасибо» — прошептал он, проглотив комок, образовавшийся в его горле. Цукино Усаги была первой, кто попробовал ему хоть как-то помочь, и это его трогало. Девочка снова улыбнулась и взяла маленькую руку мальчика в свои еще более крошечные руки. «Как тебя зовут?» — добродушно спросила она. Мальчик вздохнул и отвел глаза в сторону, хоть и позволял Усаги продолжать держать его руку. «Наверное, меня зовут Чиба Мамору» — ответил он с трагичностью в голосе, которой девочка совсем не поняла.
Она наклонила свою голову, и ее шелковистые кудри упали ей на плечо. «Думаешь? Почему ты точно не знаешь своего имени?» — спросила она с необычной проницательностью для четырехлетнего ребенка. Они пересеклись взглядами, и глаза Мамору заполнили слезы. «Потому что… я не помню… я ничего не помню…» — прошептал он, всхлипывая.
На лице девочки тоже появилась печаль. «Мне так жаль, что ты не можешь вспомнить свое имя» — прошептала она, пытаясь его утешить. «А где твои мама и папа? — поинтересовалась она. Хоть ее вопрос был невинным, на лице маленького мальчика появилась непостижимая грусть. Он одернул свою руку и резко отодвинулся от блондиночки. «Не знаю… У меня больше нет мамы и папы» — задумчиво сказал он посмотрел в окно.
«Значит, ты совсем один?» — спросила она голосом, полным сожалением и грустью. Он ей не ответил, а попросту кивнул в надежде, что маленькая девочка уйдет и даст ему поплакать в полном одиночестве. Но полная решимости Усаги встала на ноги. Мамору посмотрел на нее, а на его лице появился шок и растерянность, когда девочка положила свои руки на пояс.
Она ослепительно улыбнулась. «Ты больше не одинок, Чиба Мамору!» — воскликнула она, тыча себе в грудь указательным пальцем. «Я очень сильная! Мама говорит мне, что я — боец! Я буду сражаться со всеми монстрами, которые так навредили тебе!» — воскликнула она, а затем хихикнула и начала прыгать. «Ты не одинок! Ты мой лучший друг! Прыгай со мной! Это очень весело!» — говорила она, протягивая руку Мамору. Мальчик на мгновение растерялся, ведь перед тем, как в его палату ворвалась эта девочка, он дал себе клятву, что никогда не подпустит кого-либо к себе достаточно близко, чтобы позволить причинить себе боль. К счастью, Мамору был еще маленьким, и хорошее расположение к нему Усаги Цукино пришлось ему по нраву. Хоть голова все еще болела после той страшной аварии, которая забрала все его воспоминания и его родителей, мальчик принял предложение Усаги. Они до поздней ночи прыгали, играли, а затем шептались о монстрах, которых может убить солнечный свет.
Так взволнованный Кенджи Цукино и нашел свою дочь, за ним следовала не менее озабоченная медсестра. Больница была закрыта уже два часа, ведь в ней искали маленькую девочку, которая непонятным образом ускользнула из палаты матери. Потребовалось некоторое время, чтобы его сердце стало биться ровно. Его темные волосы были встрепаны от того, что он бесчисленное количество раз провел по ним своей дрожащей рукой. Усаги же, не подозревая о панике, которую посеяла, соскочила с больничной койки, и хихикая, подбежала к своему отцу.
Он еще не отошел от пережитого страха, поэтому его тон был немного резче, чем ему хотелось бы. «Уса-чан, — рыкнул он, упав на колени и крепко сжав ее плечи, — о чем ты думала? Мы же волновались!» — сказал он, и голос его дрожал от эмоций, которые он испытывал, когда не мог найти свою дочь. Улыбка Усаги исчезла, а ее лобик сморщился. «Папа! Я сражалась с монстрами вместе со своим лучшим другом!» — выпалила она возмущенно и высокомерно, будто бы это было смыслом всей ее жизни.
Он глубоко вздохнул и потрогал двумя пальцами свою переносицу, пытаясь успокоить свои нервы. Он открыл рот, чтобы начать читать Усаги лекцию, как вдруг тихий шепот прервал его: «Извините, Цукино-сан. Это из-за меня она просидела тут так долго». Кенджи резко поднял свою голову и столкнулся взглядом с серьезным маленьким мальчиком. Он подошел к дочери Кенджи, лицо которой снова тронула улыбка.
Усаги сжала руку мальчика в своей. Щеки Мамору тронул легкий румянец, он улыбнулся блондиночке и кинул на нее такой взгляд, какого нельзя ожидать от такого маленького мальчика. «Видишь, папа! Я же говорила! Мамо-чан мой самый лучший друг на свете, я рассказала ему все о Шинго! Можно ему пойти и познакомиться с Шинго, папа? И с мамой тоже?» — говорила она, задыхаясь, а ее щечки вспыхивали от волнения. Кенджи вздохнул. Он взглянул на медсестру, которая стояла в шоке, прикрывая руками рот. Кенджи подошел к своей дочери. «Уса, уже очень поздно. Я не думаю…» — и тут он умолк от появившегося разочарования на лицах детей.
Он снова вздохнул, боясь разочаровать свою дочь. «Уса-чан, я не думаю, что твой друг чувствует себя достаточно хорошо, чтобы выйти из палаты — сказал он, указывая на бинты, обернутые вокруг головы Мамору, — уверен, что его родители будут беспокоиться, если он покинет свою комнату. Так же, как я беспокоился о тебе», — теперь его голос звучал твердо, он мягко ругал дочь, напоминая ей о том, как она убежала и заставила всех поволноваться. Усаги яростно помотала головой. «Нет, папа! У него нет семьи» — заявила она, чем заставила его съежиться. «Теперь я — его семья. Он может пойти? Пожалуйста, папа!» — умоляла она.
Кенджи нахмурился, обдумывая свои следующие действия. «Было бы хорошо, если бы он ненадолго сходил к вам» — сказала медсестра Маюми умоляющим тоном, похожим на тон его дочери. Кенджи вздохнул, поправил очки на переносице и поднялся на ноги. Он неохотно кивнул и не мог не улыбнуться, когда Усаги взвизгнула от радости и насильно вытащила мальчика в коридор.
Кенджи и Маюми последовали за детьми в коридор. «Сюда, Уса-чан!» — позвал он, и Усаги пропустила Мамору вперед. Кенджи заметил, как старается мальчик, чтобы поспевать за ней. «Я заблудилась здесь, Мамо-чан — услышал он ее громкий шепот, и Мамору улыбнулся ей, — но это здорово, ведь я спасла тебя!» — воскликнула она. Кенджи покачал головой, наблюдая за своей дочерью и стал следить за медсестрой.
— Кто этот мальчик? — спросил Кенджи так, чтобы дети его не услышали. Они пересеклись взглядом с Маюми, и в ее глазах появилась печаль.
— Его зовут Чиба Мамору. Он поступил к нам где-то неделю назад. Мальчик попал в страшную автомобильную аварию, в которой погибли его родители.
Медсестра вздохнула, а лицо Кенджи побледнело от полученной только что информации.
Кенджи изучил профиль мальчика и заметил ту печаль, которая запечатлелась в его позе. Он вспомнил серьезное выражение лица и наполненные печалью глаза Мамору. Все это потянуло за сердце мужчины. Для него было очевидно, что Усаги привязалась к мальчику. Она всегда помогала угнетенным существам, обсыпая их своим позитивом и яркостью. Кенджи откашлялся. «У него есть другая семья?» — спросил он, и сердце его упало, когда он увидел выражение лица медсестры.
Она заправила выбившуюся рыжеватую прядь за ухо. «К сожалению, у него больше никого нет», — ответила она, и Кенджи понял, что ее беспокоит судьба этого мальчика. «Он говорит впервые с тех пор, как попал сюда, тем более — улыбается. Ваша дочь, должно быть, как-то поколдовала над ним» — сказала она, смотря с благодарностью на Усаги, которая скакала впереди них. Кенджи улыбнулся, гордясь своей малышкой, а затем снова повернулся к медсестре. «Что будет с Мамору?» — спросил он с тяжестью на сердце, уже зная ответ.
Медсестра с грустью пожала плечами. «Приемная семья, Цукино-сан. Больше вариантов нет» — вздохнула она. Кенджи тоже вздохнул и снова провел рукой по волосам. Он никогда не был сентиментальным. Будучи журналистом, он столкнулся со множеством историй, которые могли бы тронуть его за душу. Но он не позволял себе такого. Поэтому было необычно, что судьба осиротевшего мальчика так сильно его беспокоила. Может быть, это потому, что он видел, как жена рожает его собственного сына, или, может быть, потому что он знал, что Усаги ни за что не откажется от Мамору. По крайней мере, сейчас. В любом случае, он поклялся себе присматривать за маленьким Мамору, который, как ему казалось, станет важной частью жизни семьи Цукино.