Время идет, и все изменяется.
Ты захлопываешь ноутбук, машинально смахивая с блестящей поверхности несуществующие пылинки. Еще полгода назад ты бы и подумать не могла, что позволишь себе подобный компьютер, настоящий Macbook Pro, причем ни в чем не отказывая себе, абсолютно свободно зайти и купить такую технику. И хотя ты безумно довольна своим приобретением, тебя не оставляет странное чувство сопричастности чему-то нехорошему и стыдному.
Откидываешься на спинку кресла и закрываешь глаза. Подобная мощная аппаратура ускорила процесс работы с фотографиями раза в три, если не круче. К тому же ты заимела собственного ретушера, которому полностью доверяешь довольно-таки монотонную и однотипную работу по коррекции исходников. Ты освободила себе, пожалуй, сорок процентов всего рабочего времени, а значит, можешь брать больше заказов в студиях. Но поскольку твой ценник заметно подрос, можешь позволить себе работать меньше, но продуктивнее — выбирать проекты самостоятельно, предпочитая долгосрочные и осмысленные. Деньги тянутся к деньгам — чем больше первоначальные инвестиции в свою работу, тем скорее пожинаешь плоды. Но откуда было взять денег на это малютке Мине пару лет назад? Откуда взять денег на это любому другому подростку, который считает необходимым обеспечивать себя самостоятельно и помогать родителям? В то время как некоторым ребятам подобные вещи достаются легко и бездумно, ты потратила целых два года лишь на то, чтобы заработать себе на старт-пак коммерческого фотографа.
Подобная несправедливость подтачивает удовлетворение собственной работой, которое поселилось в твоем сердечке. Работа, точнее, искусство, которым ты выживаешь — твоя отдушина и твое счастье, и, слава всем богам, в современном мире фотографией можно неплохо заработать. Тебе нравится отыскивать свой стиль, разбираться, какие формы и цвета привлекают, а какие отталкивают. По вечерам ты посещаешь специальный курс лекций Сеульского университета, чтобы ликвидировать свои пробелы в образовании — изучаешь психологию и нейробиологию, а затем дотошно штудируешь дополнительную литературу, проклиная собственное ильчжинское прошлое. Ну почему, почему ты недооценивала силу образования?
Ты вообще как-то… остепенилась.
Ходишь в спортзал, пьешь смузи.
Покупаешь морковь уже очищенной. Носишь темные очки, покупаешь немного другую одежду, что ли. Тренч, белые рубашки, которые так быстро мнутся и так плохо выглядят, если проводить на ногах весь день, как это было раньше. Теперь все не так — и ты можешь себе позволить. Наконец-то можешь.
Твоя новая квартира (съемная, конечно), лаконичная и удобная студия с панорамными окнами, отлично подходит для молодой, успешной, творческой девушки — той девушки, которой ты вряд ли надеялась стать, но время… время делает свое.
Ты смотришь в зеркало каждый день и удивляешься, какой путь прошла. Нет, ты не стала внезапно роковой соблазнительницей, не выглядит более утонченным разрез глаз, да и правильными твои черты не назовешь, но… тот образ жизни, который ты начала вести после появления на счету первых приличных денег, как-то поспособствовал и улучшению самооценки, и обретению внутреннего спокойствия. Ты больше не испытываешь терпения окружающих, к месту и не к месту выражая возмущение какими-то не устраивающими тебя идеями. Больше не чувствуешь максималистского презрения к тем, кто не разделяет твои увлечения и взгляды. Ощущаешь, как твой лоб прорезает тонкая морщинка, когда ты чуть приподнимаешь бровь, прислушиваясь (действительно прислушиваясь) к чьим-то словам.
Что это — взросление?
Или абсолютное равнодушие к себе?
Ты и сама не знаешь. Практическое исчезновение из твоей жизни дракона-Квона, мимолетного горящего огонька, как-то слишком сильно ввергло тебя в пропасть. Ты уже боишься собственных мыслей — а может быть, стоило согласиться и принять тогда эти вещи, которые тебе показались чуть ли не продажей себя в рабство? Может быть, ты была неправа, так радикально щелкнув Чжи Ена по носу? Но, в конце концов, это он тебя бросил. Это был
он.
Квон лайкает каждую твою работу в Instagram. Каждую. Репостит особо понравившиеся фотографии, но вы так и не перебросились даже парой хоть сколько-нибудь содержательных фраз после того, как ты тогда вышла из его подъезда. Вы оказываетесь вместе на некоторых мероприятиях — это вернисажи выставок в музеях современного искусства, показы андеграундных дизайнеров, вечеринки общих знакомых. И везде совершается один и тот же ритуал — Квон несколько спадает с лица, кивает тебе и с улыбкой отворачивается, и ты едва ли можешь отвести взгляд от его идеальных ушных раковин, змеиного профиля и идеальных линий короткой стрижки. Квон вдохновляет тебя, и ты безумно хочешь быть похожей на него. Ты мечтаешь быть такой же спокойной и выдержанной, слегка надменной, будто бы с маской вежливого участия на лице. Ты знаешь, что подобное поведение требует от него железной выдержки — при его ритме жизни и окружении. Он не бьет посуду и одинаково относится ко всем, кого встречает на своем пути. Именно поэтому у него так много друзей — даже среди девушек. Даже ты не задумаешься — назовешь себя другом Квон Чжи Ена. Это талант.
Раньше, в девятнадцать-двадцать лет, ты с ума сходила по Квону и была уверена, что это потому, что он был чертовски взрослым и красивым. Теперь же, наблюдая за ним исподтишка со стаканом джина в руке, ты поняла, что самое ценное в певце — это его абсолютное уважение ко всем окружающим. Именно это качество заставило его прийти на помощь малознакомой нескладной девочке с фотокамерой. Дело было не в тебе — дело было в нем. А ты лишь дала Квону повод проявить свое благородство — потому что оказалась недостаточно сильной, чтобы справиться с обидчиками самостоятельно. Такой вот он, этот рыцарь в сияющих доспехах.
Ты не понимаешь, как журналисты могут обливать Квона грязью настолько целеустремленно и увлеченно. Каждый, кто знает близко этого человека, готов бы был поклясться, что певец никогда и никому не желал зла, не рушил ничьих карьер в отместку, а все провинности, которые допускал, никоим образом не касались посторонних людей. Возможно, поэтому Квон и сносил все уколы с таким хладнокровием — знал, что стыдиться ему лично нечего.
А что касается вашей мимолетной интрижки — ты абсолютно уверена, что тоже каким-то образом помогла Квону. Ему нужен был… человек рядом. Кто-то простой и заботливый, чтобы приготовить пасту и выпить стакан апельсинового сока. Неужели можно винить его за это?
Такие мысли мучают тебя, пока ты пьешь свой полуденный кофе. Сегодня ты даешь интервью Harper’s — ничего особенного, никаких полностью посвященных тебе разворотов, просто небольшой комментарий по поводу развития индустрии креативной фотографии в современных азиатских странах. Кто бы мог подумать, что год назад ты попросила Квона вымарать собственное имя из статьи этого журнала — а теперь уже по собственной воле станешь героиней обширного и многообещающего материала.
— Вы бы хотели организовать персональную выставку, Мина? — журналистка средних лет, чрезвычайно напоминающая твою школьную преподавательницу литературы, слегка улыбается тебе глазами поверх очков в роговой оправе. Чувствуешь невольный пиетет, да и сидишь, как школьница — коленки вместе, руки сложены поверх юбки, слегка сминают твидовый подол.
— Это риторический вопрос для любого художника, — осторожно начинаешь, продумывая предстоящие фразы. Не хочется попасть впросак с ответом. Как бы выразить все то, что накопилось? — Дело в том, что как бы мне не хотелось удовлетворить собственное тщеславие, я считаю, что мне еще многое предстоит изучить, прежде чем решаться на такой шаг. Пока что я позиционирую себя как коммерческий фотограф, хотя, конечно, стараюсь настаивать на собственном видении проектов. Что касается моего собственного материала, так сказать, художественного… Вы знаете, я бы хотела еще многому научиться.
— Крайне впечатляющая позиция, особенно из уст молодой девушки, — кивает женщина, слегка постукивая шариковой ручкой по столу. Вы сидите в освещенной переговорке редакции, вокруг снуют люди — это видно сквозь стеклянные стены. — Тем не менее, ваши работы в командных экспозициях вызывают положительные отзывы мировых критиков. Как вы поймете, что решимость представить собственную выставку стала оправданной?
— Сейчас я все еще не свободна в выборе тех проектов, над которыми работаю. Понимаете, то, что меня привлекает… То, что меня действительно привлекает, по большому счету нельзя коммерциализировать. Я бы хотела создавать работы, которые можно легко повесить в гостиной… В качестве картины или украшения интерьера, словом, это та эстетика, которая привлекает и вдохновляет лично меня. Но чтобы люди захотели оказать подобное уважение моему творчеству, нужно вывести его на другой уровень, согласитесь? Это уже не может быть обыкновенная коммерческая фотография. Я бы хотела, чтобы люди узнавали в этих снимках себя.
— Вы когда-нибудь думали о совместных фотопроектах со знаменитостями? Кажется, некоторые селебрити, как наши, так и западные, стали вашими ярыми поклонниками, — она заправляет за ухо прядь волос, а ты чувствуешь, как потеют ладони. — Например, G-Dragon.
— О, да, — ты хмуришь брови и делаешь паузу, обдумывая свои слова. — Вообще, коль уж тема номера — креативная индустрия в Корее, то я бы хотела совершить оммаж Квон Чжи Ёну-ши, потому что это один из крупнейших корейских меценатов, если честно. Вам стоит посмотреть на количество молодых художников и дизайнеров, которых господин Квон активно продвигает, поверьте, ничего не требуя за это взамен. Я принадлежу к поколению, которые выросли на песнях Big Bang, поэтому можно смело сказать, что я один из продуктов Квон Чжи Ена.
— Вы знакомы? — хитрый взгляд поверх очков.
— Да, мы некоторое время пересекались, пока я работала в качестве частного фотографа, и не теряем связь. Я думаю, вы видите, какую масштабную поддержку оказывает мне господин Квон. Что удивительно, он поступал так и до нашего личного знакомства, и уже сейчас, когда мы общаемся куда реже.
— Одним словом…
— Одним словом, я уверена в светлом будущем индустрии, если люди будут искренне поддерживать друг друга. И думаю, что это не только к искусству относится. Пользуясь случаем, выражу свое восхищение работами Чхве Ю Дама, который буквально несколько дней назад презентовал потрясающую коллекцию интерьерной скульптуры, и я уже сделала предзаказ на одну позицию.
***
— Ты не против?
Оборачиваешься влево, стоя у высокого банкетного стола со стремительно пустеющей чашкой кофе. Твои брови изумленно ползут вверх. То есть, конечно, ты заметила Чжи Ена еще в самом начале мероприятия, но чтобы он вот так, сам, начал с тобой разговор, разбив лед взаимного игнорирования?
— Нет, конечно. Присоединяйся, — слегка отодвигаешь свои вещи, чтобы Квон смог поставить два бокала с напитками. Официант ловко уносит остатки кофе.
— Отвертка, — Квон пододвигает один бокал к тебе. — Я помню, ты так любишь. Угощаю.
Какое-то время смотришь на водку с апельсиновым соком, как баран на новые ворота, но потом забираешь бокал и тянешь «студенческий» напиток через соломинку.
— Раньше ты бы уперлась рогом в землю и не приняла бы, — задумчиво тянет Чжи Ен, разглядывая гостей. Кому-то салютует знаком «виктори». Молчишь, потому что согласна с ним. — Знаешь, почему? Потому что знала, что не смогла бы оказать мне взамен похожий знак внимания.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что мы друг друга не поняли, Мин. А сейчас я, кажется, понимаю, — он разворачивается к тебе. Успеваешь оценить отлично подобранный черный костюм с черной же рубашкой в мелкий полька-дот. — Пропасть между людьми — это страшно. Я все думал — почему же ты не приняла тогда эти вещи, почему так унизила меня как мужчину.
— Унизила? Чжи Ён, я…
— Стоп. Я все теперь понимаю, Мина. Ты думала, что принять подарок, который ты не сможешь вернуть — это будет унижением для тебя. А я воспринял это как унижение себя, потому что никогда не боролся за выживание и воспринимаю весь этот… антураж как должное, — с этими словами он махнул рукой, очевидно, имея в виду окружающую нас богему. — Я прочитал твое интервью для Harper’s, и, не скрою, мне было очень приятно услышать такие лестные слова в свой адрес. И я тоже долго думал — почему же моя фраза тогда так сильно тебя оскорбила.
— Я понимаю, Чжи Ён-а, — протянула ты. — Тебе казалось естественным сделать что-то хорошее… Как это показалось сейчас мне.
— Поэтому ты пьешь сейчас этот дорогущий коктейль, Мина. Ты знаешь, что через недельку угостишь меня в ответ. Мы теперь на равных.
— Мне жаль. Я вела себя, как ребенок.
— Ты вела себя, как любой гордый человек, столкнувшийся с абсолютно неизвестным миром нуворишей, и я в данном случае повел себя необдуманно. Я поставил тебя в неловкую ситуацию.
— Спасибо, что говоришь мне эти слова сейчас, Квон. Ты, я думаю, знаешь, что твоё мнение для меня закон, — усмехаешься и допиваешь коктейль.
— Это приятно, — он, кажется, вовсе не смущен своим внезапным решением с тобой пообщаться. — Ты думала обо мне.
— Я много думала, Чжи Ён, о том, как часто вся эта социальная… хренотень, — ты кипятишься, и алкоголь сыграл в этом явно не последнюю роль, — мешает нам всем жить. Меня бесит это. Меня, блять, это бесит. Почему я — все та же я, но жизнь так… так сильно поменялась, Чжи Ён? Что со всеми этими людьми было не так до того, как у меня начало что-то получаться?
— Добро пожаловать в мой мир, — тянет Квон, покручивая серебряный перстень на пальце. — Только… только у меня все наоборот. Я привык к определенному отношению с детства, и теперь, когда дела стали идти по пизде, вкушаю плоды социального дистанцирования. После всех этих скандалов и обвинений, после практически распада группы, после уголовных дел… Нет, они ничего не сделают мне, Мина, — отвечает Чжи Ён на твой незаданный вопрос. — Мы в разной весовой категории. Но я, блять, вдоволь уже наелся их неискренности. Про которую даже не догадывался.
— Этот пассаж имеет определенную цель или ты закрываешь кольцо добрых дел за день на Apple Watch? — Не очень-то вежливо уточняешь ты и боковым зрением замечаешь, как на вас пялится уже тьма-тьмущая народа. Еще бы — аудиенция у короля. Тяжеловес и протеже.
— Хер его знает. Надо сказать, я стал ценить правду куда сильнее.
— Надо сказать, что я перестала понимать, где правда, а где ложь.
— Если хочешь, я научу тебя разбираться, — Квон смотрит на тебя хитро-хитро, а потом подмигивает и начинает строчить что-то в iMessage. Ты всегда удивлялась его способности концентрироваться на нескольких делах одновременно — вот и сейчас он, видимо, разбирается со своим менеджером. — Урок номер раз: перестань мучиться своим успехом. Урок номер два: не доверяй незнакомцам. Урок номер три: цени тех, кто знает тебя настоящую.
Повисает неловкая тишина.
— Хочу встретиться с ними, — внезапно говоришь ты. Квон кивает: вы оба прекрасно понимаете, кого ты имеешь в виду. Ты не видела своих друзей уже тысячу лет, мучаясь этим мерзким синдромом самозванца. Который Квон только что уничтожил в пух и прах.
— Что насчет меня?
Переводишь взгляд на Чжи Ёна, думая, что ослышалась или неправильно сопоставила грамматические части речи между собой.
— Тебя?
— Меня. Не хочешь встретиться со мной? Мы можем поснимать кого-нибудь из нас. Например, меня, — Квон поднимает одну бровь, а на его губах появляется эта совершенно непередаваемая хитрющая улыбка, — или меня. Или G-Dragon’а. Или Квон Чжи Ёна — как тебе больше нравится. Я могу быть разным.
Квон переходит на шепот, а ты краснеешь, что помидор, и опускаешь глаза долу.
— Или, Минни Маус, мы можем выкинуть твою камеру от греха подальше, и заняться чем-нибудь
более интересным.
— Квон, на нас все пялятся. Наутро выйдет десять статей про то, что я строю тебе глазки.
— Это жизнь селебрити — привыкай. Ставлю на то, что статей будет больше сотни, — хмыкнул певец и опрокинул в себя оставшуюся водку с соком. — Ну так что, Минни? Правда или действие?
— Я, пожалуй, выберу оба варианта.
***
Развалившись на диване в новых апартаментах певца, которые, кстати говоря, нравятся тебе куда меньше прежней квартиры, ты поглаживаешь устроившегося плечами на твоих коленях Квона по голове, пока тот роется в социальных сетях. Так и не можешь ответить себе на один простой вопрос:
— Почему? Почему я, Чжи Ён-а?
Почему? Он просто взял тебя под руку, аккуратно сцепив твои пальцы на рукаве темного пиджака, и увел, ослепительно улыбаясь в камеры. Ей-богу, ты не растерялась и наслаждалась моментом, но все равно Квон застал тебя врасплох. Это был конец.
Конец чего? Конец твоей репутации?
Ну да.
Ты — это репутация?
Нет.
Грешно ли встречаться с человеком, который тебе симпатичен, которого ты обожаешь, которого ты лю… Любишь?
Нет.
Так и шли бы они все. Лесом.
Как все просто. Наверное, Квон думает точно так же.
— Мне кажется, ты одна из немногих девушек, которые могут быть на равных с мужчиной, и при этом не диктовать ему своих условий, — он скашивает на тебя глаза и улыбается. — Тебе не хватало спокойствия, а мне… а мне не хватало доверия к людям. Думаю, что я уже никого не подпущу слишком близко. Возможно, даже тебя, Мин. Будь готова. Я в восторге от тебя, твоих работ, твоего мировоззрения. У тебя стальной характер. Каждый раз, как я бываю счастливым, я вспоминаю о тебе и надеюсь, что ты тоже улыбаешься. Я… Я уже не уверен, что знаю, что такое любовь, о которой я столько написал песен. Может быть, я просто люблю жизнь. Но тебе этого вряд ли окажется достаточно.
— Это хороший ответ, Чжи Ён, — ты запускаешь руки ему под рубашку и утыкаешься носом в белую шею. Вдыхаешь аромат Frederic Malle, который шлейфом тянется за парнем — очевидно, гель для душа. — Ты мой кумир, Чжи Ён-а.
— А ты мой, Мин, — шепчет Квон, отбрасывая айфон: тот чуть недолетает до кресла и с глухим звуком ударяется о пол, но вам вдвоем уже не до забот о купертиновском аппарате. — Спасибо тебе за правду.
Спасибо тебе за действие, думаешь ты и закрываешь глаза, выдыхая эту мысль Квону в рот.
На экранах тысяч смартфонов по всему миру появляется push-уведомление о новой фотографии в аккаунте @xxxibgdrgn. Качество фотки, конечно, не очень, но в характерном силуэте вполне можно признать модного креатив-фотографа, да еще не вполне одетую и, очевидно, готовящую кофе, да и подпись к фото провокационная:
ALL CREDITS GO TO g FUCKING dragon. 
