С меня хватит!

POV Владимир. Я гнал мотоцикл на пределе. Гнался за машиной. «Выродки! Со мной никто не смеет так себя вести!» Незадолго до «знакомства» с Кирой я узнал, что один из моих «клиентов» решил избавиться от покровительства и перешёл на сторону противника. Николай Семаков — официально владелец ночного клуба. Неофициально — содержит несколько борделей. Когда я поставил ему условия: работать со мной под 30% годовых и предоставлять отчётности, он согласился. Взамен я дал ему возможность спокойно развивать бизнес. В благодарность он поставлял моим парням своих девочек. Разумеется, со скидкой. Однако выяснилось, что Семаков втайне договорился с моим итальянским другом о продаже наркотиков. И не просто наркотиков, а нового вещества, вызывающего привыкание быстрее кокаина. Это вещество состоит из двух составляющих: первую часть давали проституткам, которые шли на продажу за границу, ею была пропитана одежда, вторая часть — и это самое интересное — продавалась во всех аптеках, её можно было купить без рецепта. Однако друг рассказал мне об этой схеме и Семаков получил предупреждение — видео, на котором мои ребята в складском помещении пустили по кругу его любовницу, а потом перерезали глотку и отрезали голову. Эту, последнюю, я лично положил ему в коробке под дверь… В ответ на это он похитил 10-летнюю дочь моего итальянского друга, которая прилетела в Россию на экскурсию. Я пообещал другу, что обязательно освобожу его ребёнка. Красный Бык сказал — Красный Бык сделал. Для начала выяснили, где он держит ребёнка. Действовать нужно было быстро — у девочки была астма. Проблемой было то, что Семаков сговорился с лидером враждебной группировки, который знал меня в лицо. В преступном мире его знали под кличкой «Вождь», в обычном мире это был тренер по боксу Дмитрий Сухоруков. С ним у меня были особые отношения: много лет назад этот человек уничтожил мою семью, разорил отца и довёл его до суицида, изнасиловал и убил мою мать, а младшего брата сжёг заживо. На моих глазах. Просто потому, что так захотелось… Я поклялся отомстить. Несмотря на свой немолодой возраст, этот человек представлял для меня реальную угрозу. Как и я, он не привык сдаваться или отступать. И никогда не признает потери Короны. Корона моя! В ответ на то, что он сделал с моей семьёй, по моему поручению один из моих подчинённых изнасиловал, оскопил и ослепил его сына. Смертельная игра в «кошки-мышки» или «кто кого» продолжается уже не один год. Но сейчас у меня появилось слабое место и Вождь обязательно об этом узнает. Поэтому пора прекращать эту игру!.. Сухоруков сидел в машине, я точно это знал. Поэтому и решил участвовать в освобождении девочки лично. Для меня это был способ раз и навсегда избавиться от противника. Мы с моими людьми разработали план по захвату квартиры, в которой находилась девочка, но всё пошло наперекосяк. Квартира находилась в центре города, на самом последнем этаже и охранялась молодчиками Вождя. Планировалось взять её штурмом одновременно с крыши и с входной двери, но… один из моих новых телохранителей в самый ответственный момент «засветился» и тут же был убит вражеской пулей в голову. «Дурак! Кто же так лезет?!» Началась перестрелка. В её ходе несколько моих людей получили ранения разной тяжести. Противник понёс более серьёзные потери. Кто-то из соседей вызвал полицию. Вождю и Семакову с пленницей и несколькими удалось вырваться и угнать на машине. Женя и ещё несколько моих молодчиков пустились в погоню. И тоже на машине. Я же был на мотоцикле. Во-первых, на мотоцикле было быстрее, хотя я и становился мишенью для пуль. Во-вторых, этот урод пытался оторваться от преследования и «заходил» в такие места, где машина с трудом проезжала. Приходилось ехать объездом. «Ублюдки! В живых никого не оставлю! Ну, Семаков, держись! Всю твою семью в расход пущу!» Свист пуль. Странно, но я сейчас больше думаю даже не об этих уродах, а о своём маленьком ангелочке, о Кируше, как я её ласково называю. Я предвкушал, как она скоро проснётся и не на больничной койке, а в моей постели… как мы каждое утро будем страстно заниматься любовью… Сжимаю руль сильнее, добавляю скорость. Почти догоняю, несмотря на раненую руку. Зацепил-таки, гад. Но боли не чувствую. «Да уж, сейчас только и думать об этом! Соберись!» *** Причал. Мы стоим друг напротив друга. Наши сопровождающие здесь же. Машина Семакова стоит за Вождём. Сам Семаков держит пистолет у головы связанной по рукам и ногам девочки. Даже с такого расстояния вижу, что той страшно и плохо. Вождь решил, что надоело гоняться и надо решить вопрос здесь и сейчас. Впервые в жизни мы пришли к единому мнению! В его понимании решить вопрос — это мордобой. Мы с ним примерно одной комплектации, так что друг другу не уступим. — Что, телёночек! Не надоело с мелочью возиться? — А ты, я смотрю, на мелочь как раз и перешёл! Взрослые мужики и бабы не возбуждают, решил на детей перейти? А, я понял. Возраст даёт о себе знать, а нового хочется попробовать. — Попридержи язык, бычок, пока я его тебе на кишки не намотал! Знаешь, мне наша вражда уже конкретно надоела. Я предлагаю решить вопрос лидерства здесь и сейчас. — Мои мысли читаешь??? Какие условия? — Условия простые: победивший убивает проигравшего и получает всё! И поверь — этим победившим буду я! — Не льсти себе, дорогуша… — Было бы кому отвечать, борзой телёнок. *** Я одолел его. Хотя это и было тяжело. Мы били друг друга в лицо, в пах, в живот, в грудь, использовали запрещённые приёмы, били лежачего. В какой-то момент, сбитый с ног, я вспомнил, как увидел побитую Киру. «Она дралась против нескольких! Пусть и девчонок, и парней, но нескольких! Она выстояла! Раз смогла она, смогу и я!» Это придало мне сил. Я бил яростно. Получал сильные удары. Разбивал руки в кровь, до боли. Падал. Но не сдавался. Образ Киры помогал мне в этом. «Спасибо тебе, милая!» И вот он лежит поверженный у моих ног. Весь разбитый, в крови, еле дышит. Живой. Пока живой. Всё тело ужасно болит. Ноги еле держат, но это ещё не конец. Я склонился над поверженным: — Как ты там говорил? Победитель получает всё? Так вот я победил и Корона моя официально! — Сука ты… — только и успел он выдохнуть, когда я резким движением рук свернул ему шею. Ещё через мгновение раздался выстрел и Семаков упал с простреленной головой. Но это был не конец. — Отвезите девочку в больницу и сообщите господину Мариянни, что с его дочерью всё в порядке. Найдите жену этого Семакова и приведите в мой подвал. Раз ему случая с любовницей было мало, то надо убирать полностью. А этих… избавьтесь от них, чтобы их никто не нашёл. Тут запиликал телефон, оповещая о входящем сообщении. Улыбка расползлась по всему лицу, когда я прочитал:

«Девчонка пришла в себя.»

«Отлично! Теперь осталось только разобраться с этими кретинами и можно быть спокойным.» *** Есть в загородных домах одна прелесть — это тишина и уединение. Никто не беспокоит без необходимости. Загородный дом — это твой собственный мир, который ты обустраиваешь на свой вкус, где ты хозяин. Я жил в таком доме, вернее, в особняке. Многоуровневая система защиты не позволяла даже мыши проскочить незаметно. Любая девушка мечтает о таком доме, но получит его только одна. С тех самых пор, как я впервые её увидел, со мной случилась некая метаморфоза: я перестал радоваться деньгам и украшениям. Меня не радуют миллионы на счетах в банках! Меня не радуют горы золотых, платиновых и серебряных украшений, которыми напичкан мой дом! Меня радует только Кира! Я хочу видеть её каждую минуту! Я хочу обладать ею! И я хочу от неё детей! Много детей! И чтобы умерли мы в один день!.. «Да, влюблённым людям свойственны и глупые мысли, и глупые действия. Вот только, когда она узнает о том, кто я… нет, я не буду ей ничего говорить. Не хочу втягивать.» Перед тем, как перейти к финальному на сегодняшний, богатый событиями, день, надо было привести себя в порядок: замазать синяки, обработать раны и прочее. Когда с этим было покончено, я, наконец-то, спустился в подвал. Собственно, это был даже не подвал, а камера пыток: несколько стеклянных отсеков (я их называю витринами), за которыми на цепях подвешиваются жертвы, операционный стол с медицинскими приборами для разрезания и вскрывания и ещё много чего «приятного». На этот раз все стеклянные отсеки были заполнены. Четыре девушки, одна женщина и три парня. Не считая женщины, остальные были теми, кто напал на Киру. «Неплохо. Сейчас хоть развлекусь немного.» Сняв женщину, за волосы притащил её к столу и кандалами пристегнул к холодной поверхности. Она плачет и умоляет, чтобы я её отпустил. — Пожалуйста! — плачет. — Отпустите меня! Я ничего не делала! — Госпожа Семакова, — невозмутимо отвечаю ей, подготавливая инструменты. — Вы ведь знали, за кого вышли замуж? — Он мне ничего не рассказывал, я честно… я не в курсе была! — Меня это не интересует… — Я сделаю всё, что Вы скажете! Только, пожалуйста, отпустите меня! — Всё, что скажу? — кидаю на неё заинтересованный взгляд. — Да! — глупая, зря ты посмотрела на меня с такой надеждой, ой зря… «Впрочем, почему бы и нет? Член уже пульсирует и давит на штаны, а мне надоело заниматься самоудовлетворением. Прости, ангелочек. Честно обещаю, что в следующий раз я займусь этим с тобой.» — Если согласишься трахнуться со мной, то я тебя отпущу. Она лихорадочно закивала. Я без лишних слов снимаю с себя одежду и забираюсь на стол, предварительно надев на затвердевший член презерватив. Не хватало ещё чем-то заразиться от этой твари. Разодрав трусики, одним толчком проникаю в неё на всю длину, ещё раз, ещё, и ещё, и ещё. Она вскрикивает, давясь слезами. А я представляю себе, как вместо неё подо мной лежит моя девочка. И не плачет, а стонет от удовольствия. Да, с воображением у меня проблем никогда не возникало. Именно поэтому я был груб с этой женщиной, наматывая её волосы на кулак и резкими толчками буквально втрахивая в этот стол… — Открой рот и закрой глаза… — прохрипел я, когда почувствовал, что вот-вот наступит оргазм. Когда она повиновалась, я свободной рукой достал из секретного отделения пистолет и вставил дуло ей в рот. — Как и обещал, я тебя отпускаю. — Раздался выстрел и в этот момент наслаждение накрыло меня с головой. — Аааахххх! После того, как с этой Семаковой было покончено, наступила очередь тех уродов из Кириного вуза. Первой в расход пошла грудастая брюнетка, что первой ударила моего ангелочка. Я позволил им наблюдать за происходящим, чтобы они не сомневались — их ждёт наказание хуже, хотя они ещё и не понимали, за что. — И так, — склеиваю ей веки, чтобы не закрывала глаз. — За что ты ударила Киру Калинину? — М-мы… п-просто х-хотели попросить у неё лекции, а она не дала. — Непрааавильный ответ, — стягиваю ей голову обручем. Говорю медленно и спокойно, давая понять, что мне всё известно. — А теперь подумай и скажи правильно. И помни: от твоего ответа зависит, быстро ты умрёшь или медленно. — Мы не усп-пели п-подготовиться как сл-ледует… — Таак… А почему вы не успели подготовиться как следует? — Мы… — Вот только про работу врать не нужно. Знаешь, что я делаю с теми, кто мне врёт? — Нет… — Сдираю кожу, а останки скармливаю бездомным собакам. Вот ты врушка. А Кира нет. Согласись, ведь очень неприятно, когда живёшь себе спокойной жизнью, никого не трогаешь, усердно выполняешь всё домашнее задание, умудряясь при этом не опаздывать на лекции и подрабатывать после них, а тут какая-то ебливая потаскуха вспомнила, что, оказывается, через два месяца сессия, а нехорошие преподаватели, как назло, не хотят идти на уступки даже за минет. Ты бы стала давать такой шлюхе свои конспекты? -… — Я тоже думаю, что нет, — включаю большую лампу, беру скальпель в правую руку, а левой хватаю её за подбородок. — Что ж, думаю, начнём с глаз…