Star Wars for the Avenger: Chronicles

      Нью-Йорк, полгода после апокалипсиса суверенов       — Господи, это же кровь! А-а-а-а, выключи, выключи сейчас же!       Тея укрывается одеялом, пока бедную Беверли Марш заливает кровью из раковины. Питер нажимает на паузу и с недоумением поворачивается к девушке.       — Серьезно, Тея, — вздыхает он. — Это даже не старая версия.       Она бурчит что-то, что Питер может услышать только благодаря обострившемуся за эти несколько месяцев слуху: «Ненавижу ужастики». Паркер вздыхает. О, боги. Эта девчонка ведь мир спасла, в камне души побывала, в других вселенных была… Он выключает телевизор совсем и забирается под одеяло к девушке.       — Значит, и «Прочь» смотреть не будем? — тихо спрашивает Питер. Тея поворачивается к нему лицом — дыхание опаляет щеку — и утыкается ему куда-то в ключицу.       — Если хочешь, посмотри все с Недом. Мне страшно, там какие-то ужасы творятся.       На то, чтобы не издать ни единого звука в ответ на эту реплику, у Паркера уходят все силы. Ей-Богу, в словаре напротив слова «противоречие» должна быть фотография Теи. Героиня мира, как же. Видели бы все фанаты Шаровой Молнии, как она боится любого мало-мальски страшного фильма.       Но он ничего не говорит: обнимает теплую девушку, вдыхая аромат ее волос. Медом, что ли, пахнет?..       — У тебя новый шампунь? — спрашивает Питер сквозь сон, в который проваливается уже невыносимо быстро. Тея едва кивает.       — М-хм, — сопит она. — Можешь попробовать завтра, я его на верхнюю полку поставила в…       Она тоже засыпает, убаюканная их общим дыханием. Питер перекатывается на спину, утягивая за собой девушку, и падает в сон, напоследок думая, что «Оно» на ночь смотреть было идеей так себе. Его последнюю мысль подтверждает и беспокойное дыхание Теи, от которого он просыпается среди ночи.       На часах 3:17, за окном гудят вдалеке ночные такси. Тея откатилась от Питера на край кровати, подтянула под себя одеяло и мелко дрожит.       — Н-не-над-до-хв… — мямлит она, выплевывая каждый звук словно сквозь стиснутые зубы. Питер сперва не понимает, снится ему это или же все происходит по-настоящему: ему-то еще со времен апокалипсиса мерещится во снах всякая дичь, в которой он не может и не хочет разбираться — лишь бы только все закончилось побыстрее. Обычно ему хватает найти руку Теи сквозь сон, чтобы успокоиться, а вот ей кошмары снятся не так часто, поэтому до автоматизма это простое действие у нее не доведено.       — Эй-эй, Тея, тише, — быстро шепчет Питер, еще даже не до конца проснувшись. Он вытягивает из вспотевших рук девушки уголок одеяла, тянет ее к себе, укрывает своими руками. Тея всхлипывает сквозь сон.       — Н-не-хот-тела-а-а-я-не-хотел-ла…       — Чшш, все хорошо…       Тея распахивает глаза, слепо смотрит на Питера и, окончательно выпав из своего кошмара, вцепляется в его майку пальцами.       — Я не хотела, Питер, это не я!.. — сипит девушка. Тот терпеливо кивает.       — Знаю, все в порядке, — и обнимает ее крепче, и обещает, что больше она таких снов не увидит. Но он врет, и Тея знает это, но не спорит: через неделю ей снова приснится пустота, в которой она пребывала в плену у суверена, и ему снова придется ее успокаивать и говорить, что все закончилось.       Стрэндж говорит, что они оба вряд ли достигнут спокойствия, если будут находиться рядом: и не потому, что он, сумасшедший, считает, будто они не пара. Просто знает, что один больной разум вторым таким же не вылечить. Нужен кто-то в здравом уме и крепких нервах, а Питер и Тея представляют собой две разорвавшиеся бомбы. И лечить друг друга не могут. Но что же тут сделаешь, если страхи у них одинаковые и немного поехавшая крыша — одна на двоих.       — Прости, — выдыхает девушка. — Ты как?       В обычной ситуации это Питер должен бы спрашивать у только что пережившей кошмар Теи, как она. Но в их положении все идет наперекосяк: девушке снится плен суверенов, иная вселенная, куда она попала после разрыва, камень души, и потом все иллюзорные образы приводят ее к обозленному на весь мир Питеру. Шури говорит, это их подсознания ловят образы друг друга во сне, и хорошо бы им обоим пожить порознь, поспать порознь, пока их перестанут мучить воспоминания. Но так они сделают только хуже, кажется.       — Я в норме, сегодня все хорошо. Спи, пожалуйста.       Питер целует девушку в лоб, убирает с ее лица несколько прилипших от пота прядей и сонно улыбается.       — Честное слово, больше не буду показывать тебе ужастики.       Тея морщит нос, натягивая на них обоих одеяло. Жаль, что завтра будний день, и они снова не выспятся перед учебой.

***

      После лекций Питер возвращается раньше Теи. «Буду поздно Кевин завалил лабораторку, придется переделывать!» — приходит от девушки через полчаса, и Паркер, вздохнув, заказывает на ужин пиццу. Половина с грибами, половина с томатами, чтобы никому не было обидно. Потом садится за учебу. Он обещал Мэй, что больше не будет отчисляться по собственному желанию и постарается дотянуть первый курс универа без приключений. Он обещал Тее, что не поставит супергеройскую деятельность выше учебы, пока не сдаст экзамены. Эти обещания не так уж трудно сдержать: после мясорубки с суверенами и квазиреальностями ему меньше всего хочется влипать во что-то серьезное.       Но выясняется, что Питеру задали не так уж много, так что, перекусив, он решает проверить район и размять мышцы.       — Карен, что у нас новенького? — спрашивает Человек-паук, вылетая из окна квартиры в сумеречный Нью-Йорк. Его ИИ сканирует полицейскую волну.       — В Бруклине замечены хулиганские стычки, — рапортует Карен. — Советую вам туда не соваться.       — Почему это? В прошлый раз мы с тобой неплохо справились, кажется.       — Это уже давно не наш уровень, — напоминает ИИ. Питер фыркает.       Он реально скучает по тем временам, когда разборки с мелкими воришками банкоматов были верхом его возможностей — тогда все было проще и спокойнее. Теперь же подобные встречи он оставляет на Майлза (когда тот не занят чем-то поинтереснее) или вовсе отдает все в распоряжение полиции. Хорошо, хотя бы офицеры теперь сотрудничают с Пауком даже с радостью — удивительно, как меняются приоритеты у общественности, стоит тебе несколько раз спасти жизни целой вселенной. Да и Тони официально отошел от дел, представив Человека-паука своим «заместителем», так что Питеру теперь верят. Как и его напарнице.       Возможно, Тее доверяют даже больше, раз уж она никогда не суется в дела полиции, пока ее не просят о помощи (или пока не заплачут дети).       — Какая-то погоня на Бродвее, — сообщает Карен после сканирования полицейских частот. — Пять бронированных БМВ едут вверх в сторону Мьюзик-холла за вооруженным человеком на мотоцикле.       Питер сворачивает в сторону Бродвея, срезая у здания городской больницы.       — Окей, Карен, заглянем на огонек! Переведи все звонки на голосовую почту, оставь выделенный канал для Теи.       — Сообщить ей, чтобы она присоединилась?       — Нет, не надо. Она сегодня работает с каким-то мудаком, вернется уставшей.       Карен никак это не комментирует, но Питер знает, что она могла бы сказать: если там будет серьезная заварушка, Тее не понравится, что ее «не пригласили на вечеринку».       Тем не менее, он отправляется к Бродвею в одиночестве, огибает Адскую кухню, все еще памятуя, что Моралес, ошивающийся в том районе, может засечь его и увязаться следом, и ныряет к перекрестку в Верхнем Ист-Сайде. По ночам здесь шумно, людно и пахнет дорогими духами. Вот это жизнь у ребят с Верхнего…       Вой полицейских сирен прерывает его мысли; он сворачивает с намеченной траектории и стремглав летит сквозь Бродвей к набережной, откуда теперь доносится основной шум. Карен увеличивает изображения со спутников: вдоль Гудзона к мосту мчится мотоцикл с ну очень огромным парнем, чей силуэт немного… смазывается?Питер думает, что глаза его подводят, что из-за всех перипетий с мультивселенными могло бы быть и правдой, но, похоже, его цель действительно немного не в себе. В прямом смысле.       — Карен, ты сказала, что этот тип вооружен, — тараторит Паркер, — но я не виж…       И тут этот тип отращивает себе нереально длинные руки и опрокидывает две машины на своем пути. У Питера дыхание спирает от удивления, но цепляется за угол здания и, не веря глазам, пытается считать парня на мотоцикле хоть по каким-то источникам. Это что еще за фокус? Это иллюзия?       Погоня за мотоциклистом продолжается с новой силой, бронированные БМВ выпускают боевых дронов ему вслед. Те стреляют голубыми разрядами, но сбиваются на ходу.       — Карен? Что за дичь?!       — Секунду, Питер, — отзывается спокойный ИИ, как будто такое явление они вдвоем наблюдают каждый день.       Может быть, стоило все-таки позвать Майлза с собой. О Тее Питер даже не заикается — внезапный иллюзионист, кем бы он ни был, не кажется ему развлечением для Амидалы.       — Скорее всего, это журналист из ДэйлиГлоуб, которого недавно уволили, — рапортует Карен. — Издание старое, штаб-квартира находится в Сан-Франциско.       — Тогда что же он в Нью-Йорке делает, да еще и с такими приколами… — думает вслух Питер. Он перемещается вдоль стен зданий следом за мотоциклистом и бронированными машинами, но в их конфликт не встревает. Неизвестно, на какой стороне должен оказаться Человек-паук, а вмешиваться без раздумий его отучила жизнь и последние события в ней.       Дроны из процессии БМВ заканчиваются быстрее, чем набережная, и мотоциклист сворачивает к людному Бродвею — снова. Тут уже Питер не выдерживает: просит свой ИИ искать еще полицейских, а сам влетает между журналистом из Сан-Франциско и БМВ. Выстреливает паутиной в сидящего на пассажирском лысого мужика, срывая его план — тот дергает рукой и шлет дрона в сторону от пешеходов на перекрестке, залитом ночным неоновым светом.       — Нет-нет-нет, ну что же ты за человек-то такой! — кричит Питер, подхватывая дверь машины, которую выломала скользкая странная лапа из спины мотоциклиста.       Дверь летит в мусорный бак, Питер взлетает выше и стреляет паутиной в людей перед погоней — успевает за секунду поймать парочку влюбленных до того, как их раздавили бы БМВ.       — Карен, что это такое?! — не на шутку испугавшись, вопит Паркер. — Это не иллюзия вовсе!       У ИИ нет объяснений, равно как и у Питера — разумных доводов верить тому, что видит. Мотоциклист резко сворачивает на перекрестке, используя черный отросток, еще один; боком прокатывается по как будто бы луже и мчит, как ни в чем не бывало, дальше.       — Они выпускают еще дроны, — докладывает Карен. — Тебе бы пригодилась помощь мисс Амидалы.       — Нет уж! — отрезает Питер. — Остановим их сами, найди мне короткий путь к гавани!       Он протягивает паутину поперек улицы, преграждая машинам путь, мотоциклисту отрезает дорогу уже у следующего квартала, и вот тогда его замечают. Парочка дронов направляется в его сторону, Карен передает, что люди на БМВ связываются с кем-то еще.       — Они снимают его на камеру, — говорит ИИ, имея в виду мотоциклиста. — Ты попал в кадр, Питер.       — Узнай, кому они все это отсылают, — просит Паркер. — Я позабочусь о безопасности гражданских.       Он ловит себя на мысли, что говорит и думает в экстренных ситуациях, прямо как Старк, и это его отвлекает от главной цели. Выбравшись в безлюдный отросток улицы Питер понимает, что мотоциклиста он упустил.       Как же так, он был здесь секунду назад, Питер ведь видел его!       «Точно иллюзия», — безрадостно думает он, сканируя местность. Голые стены старых зданий, заброшка, груда мусора, а вон там… Едва он фокусируется на расплывающемся пятне, как то в одно мгновение вырастает в чудовище из черной склизкой субстанции.       Господи, сколько зубов!       Питер натурально орет, отскакивая к стене, и лапа трехметрового монстра тут же вдавливает его в старую кирпичную кладку. У этого нечто глаза в полморды, пасть раззевается, язык в ней длиннее всего Питера.       — Ты испортил нам все веселье, — сообщает эта слизь рычащим утробным голосом. — Пожалуй, мы съедим тебя, а кости оставим для зубочисток.       — Ох, — пыхтит Паркер, пытаясь вырваться из хватки. Жестко его, однако, приложили. — Не думал, что нынче так развлекаются. Лучше бы в клуб сходил, пива выпил.       — Гр-ромко, — рычит чудовище. — Кисло. Селезенка куда вкуснее.       — О, Господи… Да что же ты такое?..       Монстр, кажется, тормозит. Откланяется, давая Питеру возможность вдохнуть как следует, и втягивает носом воздух вокруг него.       — Мы — Веном.       И он раззевает пасть, готовый оторвать Питеру голову, но тот успевает выпустить ему залп паутины промеж зубов, и Веном кашляет.       — А ты, похоже, та самая букашка, которую мы ищем! — радостно сообщает он, скручивает ослабевшего Питера в свою скользкую хватку и вместе с ним срывается с места ввысь.       Он приземляется посреди заброшки, в полуподвале, и выплевывает Паука из рук. Натурально выплевывает, по-другому и не описать: Питер валится с ног, теряя концентрацию, и весь покрывается мурашками. Чуйка подсказывает ему, что он столкнулся с существом невероятной мощи, явно его миру не принадлежащей. Паркер отползает от Венома, наставляя на него паутинометы.       — Вот не так я планировал вечер провести, если честно, — признается Питер. — Что ты такое и чего хочешь?       Опасности от Венома почти не исходит. Почти— потому что по отношению к себе Паркер не чувствует угрозы, но вот недавние сводки от Карен говорят, что это нечто успело сожрать двоих своих погонщиков и устроить серию взрывов по всей набережной, пока к представлению не подключился Человек-паук.       — Чего я хочу… — размышляет вслух существо. Склоняет голову, облизывает пасть длиннющим языком. — Чего я хочу, от тебя не получить, букашка-таракашка. Но вот подружка твоя кое-что может сделать…       О, нет, только не это. Снова! Питер пытается унять подскочившее к горлу сердце и без предупреждения выплевывает в глаза Веному залп паутины, тут же, дернувшись, добавляя по ней электрический разряд.       Веном рычит, срывая паутину, как надоедливые нитки.       — Чего такой нервный, сразу пуляться своей фигней, — рявкает существо. — Мы просто поговорить хотим!       — Кто это мы?       Питер подпрыгивает, перелетает через Венома и цепляет его паутиной между лопаток. Одну нить стреляет в стену, вторую — в стальную балку, добавляет к ним еще и еще, действуя уже по тревожному сигналу всех своих рецепторов. Подружка Паука — тот еще триггер, и не стоит непонятным монстрам из преисподней о ней заговаривать!       Веном освобождается, оборачивается в одну секунду, и глаза на его черной черепушке ширятся в два раза больше.       — Успокойся, жучара, мы вообще-то не из тех, кто малышей колошматит!       Мы, мы, мы. Питера трясет, он едва успевает понять, что это его «мы» реально подразумевает двух существ, и одно сидит внутри монстра. И оно — человек.       Он показывается в пасти Венома— бледная кожа, голубые глаза, волосы — обычный человек внутри монстра.       — Спокойно, малец, мы не со зла. Дай скажем кой-чего.       Питер заносит руку, надеясь выстрелить очередной электропаутиной, но замирает. Сердце бьется в груди, как сумасшедшее. Но оно не посылает по всему телу сигналы об опасности, никакой чуйки. В чем дело?       — Мы, как видишь, в очень джекиллхайдовском положении, — говорит человек внутри монстра. — И нам бы помощь не помешала. Ты, Паучок, говорят с подружкой работаешь. Вот нам бы…       — Черта с два тебе, ясно?! — взрывается Питер. — Я тебя знать не знаю, ты кучу людей ранил, устроил хаос на набережной! Ты, черт, да ты людей жрешь!       — Это плохие люди, — отмахивается, как от пустого места, и человек, и существо вокруг его тела. — Им можно головы откусывать, чтоб фигни не творили и людей не кошмарили.       Говорит он, как ребенок. Питер сравнил бы его с Майлзом, но тот по лексикону такие словечки уже перерос, и, кажется, будто Веном — семилетний пацан.       — Н-не понимаю, — признается Питер, опуская руки. Веном не двигается, мужик внутри него хмыкает и пожимает плечами. Где это видано, чтобы монстр пожимал плечами?       — История долгая, как-нибудь расскажем, если пуляться не станешь. Мы вообще из Сан-Франциско сюда приехали, чтоб с твоей подружкой поболтать… Эй, спокойно! Не станем мы ее есть!       Питер снова взводит паутинометы на Венома, и тот вскидывает руки.       — Никаких разговоров с ней! Откуда ты вообще ее знаешь?       — Шаровая молния, — вздыхает человек внутри Венома. — Она же с тобой работает? Мы знаем, что у нее похожая история была когда-то, нам бы вот потолковать на этот счет, вот и все. Можем и тебя прихватить, раз ты такой параноик.       — Себя прихвати и из Нью-Йорка проваливай, — рявкает Питер. Возможно, приди этот журналист к нему, как обычный человек, Паркер подпустил бы его к Тее, но вот такому позволять даже смотреть в сторону девушки он не станет.       — Я бы нормально познакомиться зашел, — будто прочитав его мысли, говорит журналист. — Да меня тут выследили эти сошки мелкие. Я же не специально в твой город такую ватагу привез, сам понимаешь. А почты у супергероев Нью-Йорка не водится, чтоб я запрос официальный послал заранее. Вот и пришлось выкручиваться…       — Довыкручивался, — прерывает его Питер. — Не знаю, чего тебе надо, но аудиенции тебе не видать с ней.       — Табуированная тема, значит, для тебя, а?       Удивительно, как враги Человека-паука быстро раскалывают его связь с Теей. Это, конечно же, вина самого Питера, и стоит бы задуматься о том, чтобы выражать свои эмоции более хладнокровно, но сейчас Питер на такое попросту не способен. Не после того, через что ему пришлось пройти, чтобы вернуть девушку.       Прав был Стрэндж, им бы лечиться обоим надо…       — Слушай, мы ведь не хаос чинить пришли. Нам, правда, помощь нужна.       Вообще-то Питер мог бы прислушаться. Чутье его молчит, мужик говорит о простом разговоре, на Паука не нападает. И действительно кажется неагрессивным, несмотря на то, что буквально полчаса назад отгрыз двум своим преследователям головы.       Ох, Паркер очень пожалеет о том, что ведется на это странное дерьмо…       — Да кто ты такой вообще? Не похож на того, кому нужна помощь.       И мужик вдруг называет свое имя.       — Меня зовут Эдди Брок. Совсем недавно я был журналистом в одном издании с Сан-Франциско. А потом меня нашел Веном.       Эдди Брок? Питеру не хватает паузы в словах Венома, чтобы вспомнить это имя. Где он слышал его, где? Оно кажется до боли знакомым…       — Слушай, а твой муж... Кто он?       — Журналист, — с готовностью отвечает взрослая Амидала. — Эдди Брок, может, в вашем мире есть такой? Присмотрись, он классный.       От удивления Питер сваливается на пол, становясь по сравнению с трехметровым Веномом действительно крошечной букашкой.       О, нет!