We Might Be Dead By Tomorrow

      Мы сидим за столом в школьном кафетерии, едва не задевая друг друга локтями. Обычно наша компания не такая многочисленная — я с Аризоной и Джессика с Анжелой, однако сегодня, не считая Беллы, к нам присоединились мальчишки. Майк Ньютон втиснулся между Беллой и Анжелой, а Эрик Йорки расположился на краешке стола по правую руку от Аризоны. Несмотря на тесноту, мы не чувствовали дискомфорта. Парни были очень дружелюбные, они весело шутили и подкалывали друг друга или кого-то из нас, создавая тем самым вполне себе тёплую обстановку за столом.       На душе была тишь да гладь. После нескольких затяжных дней тревожности, это спокойствие было сродни подарку. Умиротворенная, словно кот на солнышке, я, развалившись на стуле, не без интереса наблюдаю за друзьями. Даже Белла не кажется такой зажатой и отстраненной, какой была, когда я оставила её у кабинета математики на первом уроке. Хоть и неловко, но она пытается шутить, рассказывая о причинах своего переезда в Форкс, и глупо хихикает, когда парни пытаются шутить над ней. Это напомнило мне о том времени, в детстве, когда сестра приезжала к нам каждое лето, и мы с ней и парнями из резервации выбирались на пляж. Казалось, что передо мной сидит всё та же девочка из моих воспоминаний.        Однако шутки постепенно заканчиваются, и всё внимание с Беллы плавно переходит на меня. Аризона как бы «случайно» обмолвливается о школьном прослушивании. Пинки под столом не помогают, и Аризона рассказывает всё, не забывая в красках расписать мой «ослепительный» выход на сцену. — Что ты сделала? — Джессика едва не давится яблочным соком, а мальчишки любопытно переглядываются. — Что слышала, — фыркаю я, закатив глаза. — Элис Каллен, скорее всего, уже готовит мне тёмную.       Старшая Стэнли широко улыбается, будто бы это она обошла так сильно ненавистную ей семейку. Она всегда мечтала отомстить «идеальным» Калленам, только ей всегда не хватало духа. Особенно после того, как её отшил Эдвард, Джессика не могла спать спокойно и не давала это делать другим. Её зацикленность на рыжеволосом раздражала, ведь слышать о том, с какой сегодня девчонкой пообщался на перемене Эдвард и не встречаются ли они, было самой ужасной пыткой. В такие моменты, я как никогда сочувствовала её лучшей подруге — Анжеле Вебер. — Да брось, Джи-Джи, ты круче их всех, — улыбается Майк, протягивая мне сжатый кулак в знак поддержки. — Тем более, «золотое семейство» слишком занято самолюбованием, чтобы обращать внимание на кого-то из нас.       Я отбиваю его кулачок и чувствую, как настроение немного улучшается. Майк Ньютон иногда напоминает мне яркое солнышко, столь редкое в нашем пасмурном городке. Его светлые волосы, голубые глаза и правильные черты лица делали Майка довольно симпатичным парнем. Неудивительно, что после «холодного-принца-Каллена» Джессика заинтересовалась именно им. — Ну не скажи, — Аризона понижает голос до еле слышного шепота. Её кудрявые рыжие волосы смешно подрыгивают, когда она нервно дергает головой. — Весь прошлый семестр Лорен Мэллори проходила в парике только из-за того, что обошла Розали на конкурсе красоты.       Я усмехаюсь, вспомнив как эта выбражулистая девчонка каждый день приходила с новой прической, рассказывая всем, что может себе позволить парикмахера хоть каждый день. И как же Лорен верещала, когда на физкультуре кто-то из мальчишек случайно дернул за волосы, обнажая плешивость её головы. — Да всё это ерунда, — поморщившись, встревает Эрик. Он знает все сплетни. Не даром же он глава школьной газеты и по совместительству глаза и уши нашей школы. — У Лорен были вши, которые она подцепила в летнем лагере. Её сумасшедшая мамаша обрила её на лысо, пока она спала. А в конкурсе красоты Мэллори победила только потому что, над ней сжалилось жюри. Облысение и неблагополучная атмосфера в семье сыграли ей только на руку. — Но слухи не из пустоты взялись, — раздраженно бросает Джессика, окидывая взглядом стол Калленов. — Розали та еще стерва, просто хорошо прикидывается. Как и вся их семейка. — Это вы про них говорите? — Белла подает голос, кивая на стол, расположенный в самом углу кафетерия. Краем глаза замечаю, как тает веселая улыбка Майка Ньютона и Эрика Йорка, а Джессика чуть сильнее чем нужно сжимает в руке свою вилку.       Никогда бы не подумала, что Белла может заинтересоваться кем-то из Калленов. Мне казалось, ей по душе милые мальчики вроде Майка или же Джейкоба, но никак не самоуверенные мудаки. — Можешь не тратить на них своё время, — натянуто улыбаясь, отвечает Джессика. — Это приемные дети доктора Каллена и его жены. У них своя компания, они не станут общаться с первой встречной.       Едкие нотки в голосе Стэнли не остаются не замеченными, и, Анжела, спасая ситуацию, встревает в разговор. Пока девчонки рассказывают Белле о Калленах, я решаюсь отвлечься. Всю их подноготную я и так знаю, поэтому достаю телефон и начинаю листать новостную ленту.       Естественно, моя фотография с горящими глазами и пылающими щеками на сцене в актовом зале красуется на главной странице школьного сайта. Поморщившись, я с раздражением кидаю телефон обратно на дно рюкзака. Аризона, сидящая рядом, лишь сочувственно улыбается и мягкими пальцами хватается за мою ладонь.       Угораздило же меня.       А всё из-за чертовых Калленов. Если бы они не пришли на прослушивание, главная роль досталась бы Аризоне. Она очень талантлива. Когда на уроках литературы нас заставляют рассказывать стихи, младшую Стэнли слушают с придыханием и мурашками, бегающими по коже будто стадо слонов. И куда я полезла? Со своей патологической тревожностью на сцене я точно забуду слова и опозорюсь.       Интересно, можно ли умереть от стыда?..       Нет, паниковать не стоит. Ведь я могу же отказаться от участия? Или нет? Конечно же, мне позволят уйти, и я не опозорюсь. Всё будет в порядке. Я уверена.       Ничего в порядке уже не будет…       Только почему моё сердце готово выпрыгнуть из груди?       Твоё сердце разрывается…       Глубоко вздыхаю и провожу рукой по волосам. Иногда мои проблемы наносят мне удар исподтишка. Чувство, которое я ненавижу и про которое я мечтаю забыть, ледяной волной растекается по моим венам. Во рту пересыхает, в ушах начинает звенеть.       Именно так и умирают…       Тошнота подступает к горлу.       Игнорируя гнусный голос в моей голове, я на ватных ногах выхожу из-за стола. На ходу говорю друзьям, что мне нужно в уборную. Аризона подрывается, чтобы пойти со мной, но я качаю головой и едва ли не бегом несусь в сторону выхода.       Правильно, умирать лучше в одиночестве…       Все кажется таким незнакомым, что я теряюсь. Стою посреди коридора и не могу найти в себе силы идти дальше. Незнакомые лица проплывают мимо, озадаченно на меня подглядывая. Я не узнаю своих одноклассников, не узнаю место, где я нахожусь.       Слёзы от обиды и бессилия подступают к глазам. Я чувствую, как накатывает паника и ничего не могу сделать. Мои таблетки от панических атак в шкафчике, но я не смогу до него добраться.       Ты слабачка, все увидят какая ты…дефектная…       Как же это угнетает.       Сдерживаюсь из последних сил, чтобы не упасть на колени и не разрыдаться на глазах у одноклассников, как чья-то холодная, но крепкая рука хватает меня под локоть и тащит в сторону зелёной двери со значком человечка в платье. Я прислоняюсь к холодной плиточной стене и съезжаю на пол.       В глазах начинает темнеть. — ... лько не отключайся, — бархатный голос доносится будто сквозь толстый слой ваты. — Джиневра, ты меня слышишь?       Я слышу, но ответить не могу. Мне плохо. Мне страшно. Мне хочется домой. В безопасность… — Всё будет хорошо, Джиневра, — продолжает голос требовательно, — но тебе нужно дышать. Медленно сделай вдох, — я подчиняюсь. — А теперь выдох. Вдох и выдох. Вот так. Продолжай дышать.       Вдох, пятисекундная задержка дыхания, выдох. Вдох, десятисекундная задержка дыхания, выдох. Я представляю, как работают мои лёгкие. Как при вдохе в альвеолы поступает атмосферный воздух, а при выдохе выходит углекислый газ. Пока я пытаюсь заново собрать себя на части и вернуть своим лёгким способность дышать, обладатель шикарного голоса открывает окно, и морозный воздух ударяет мне в лицо. Это помогает, как нельзя кстати. Сердцебиение замедляется, дыхание выравнивается. Руки все еще трясутся, но мне уже лучше. — Ну ты как? — спрашивает мой спаситель. — Отошла?       Вытираю глаза от слёз и едва не вскрикиваю, увидев перед собой того, кого я даже в самых ужасных кошмарах представить не могла.       Высоченные скулы.       Полные красные губы.       Острый подбородок.       Гладкая, алебастровая кожа.       Волнистые бронзовые волосы.       Чёрные обсидиановые глаза, взор которых сосредоточен сейчас на мне и обладателем которых является самый неприятный для меня человек во всей школе, да и во всём городе — Эдвард Каллен.       Лучше бы я отключилась. Или умерла.       Изумленная я не могу вымолвить ни слова, поэтому только киваю. Эдвард протягивает мне воду и садится передо мной на корточки. Мне кажется я умерла от панической атаки и попала в альтернативную вселенную, где Эдвард Каллен спасает девушек, попавших в беду. Потому как раньше за Ледяным Принцем средней школы Форкса такое замечено не было. — Почему ты не попросила своих друзей помочь?       Хороший вопрос. Почему? Потому что никто из них не знает о моей проблеме с тревожностью. И я не горю особым желанием им об этом рассказывать. Мне совсем не хочется, чтобы они думали обо мне, как о какой-то ненормальной, которая не может уложить своих внутренних демонов на лопатки. Для них я — весёлая и немного застенчивая одноклассница Джи-Джи, а не комок панических атак.       Я молчу, потому как не знаю, что ему ответить. — Потому что они не знают, — Эдварду и не нужен был мой ответ, он догадался сам. — Ты должна им сказать. — Нет, — хриплым голосом отвечаю я. — Такое случается редко. Просто…сегодня много чего произошло.       Облизнув губы, Каллен качает головой. — Конечно, куда лучше задыхаться и рыдать перед всей школой, чем попросить кого-то помочь, — ехидно замечает он. — Не умеешь контролировать свой разум, сиди дома. Нечего пугать собой одноклассников.       Меня охватывает раздражение. Это первый раз, когда Эдвард со мной говорит, и какие же гадости вылетают из его рта. Я моментально прихожу в себя и подскакиваю на ноги. Голова немного кружится, но мне удается устоять.       Я воззрюсь на него взглядом, которым вполне можно и начать убивать. — Ты ничего не понимаешь.       Он склоняет голову на бок, а на его губах появляется кривая ухмылка. — Конечно.       От его нахальства я задыхаюсь, а ярость отравляюще растекается по моим венам. Мне хочется швырнуть в него чем-нибудь тяжелым, но я сдерживаюсь, сжимая руки в кулаки. В кулаки, которые хорошо бы прошлись по его идеальной роже. — Какой же ты идиот! — выплевываю я, по-детски топая ногой. — Оставил бы меня тогда в коридоре на глазах у всех! Это всё равно было бы лучше, чем сейчас я выслушиваю такого ужасного человека как ты!       От безысходности и гнева подхватываю свой рюкзак с пола и несусь в сторону выхода. Я уже хватаюсь за ручку двери, когда Эдвард говорит слова, от которых я начинаю сомневаться в своём благоразумии. — Ты права, — говорит он, поднимая руки в примирительном жесте. — Я идиот и ужасный… человек. Но ты просто жалкая, раз думаешь, что сможешь справиться со всем сама.       Моя кровь закипает — что он, чёрт побери, о себе возомнил?! — Что ты сказал?       На его губах рассевает уже не ухмылка, а самая настоящая насмешка.       Мое сердце быстро бьется в груди, а кулаки сжимаются так сильно, что я не чувствую пальцев. — Ты жалкая.       После этого я впервые в жизни ударила кого-то по лицу. Даже не кого-то, а самого Эдварда Каллена! Когда мой кулак соединяется с его дурацкими высокими скулами, он отшатывается назад. Как только я вижу в чёрных глазах назревающую бурю, у меня появляется чувство, что это не последний раз, когда я его бью.       На моих губах расцветает безумная улыбка, а в груди распаляется яростный огонь. — Да пошёл ты.       Я вылетаю из туалета так быстро, что едва не сбиваю проходящего мимо девятиклассника. Моё сердце снова оглушающе стучит, а в крови бушует адреналин. Я чувствую себя как никогда прекрасно, как не чувствовала себя со дня смерти матери.       Я показала ему.       Я поставила этого выскочку на место.       Надеюсь, Каллен будет держаться от меня как можно дальше.       Иначе кровопролитие будет трудно избежать.

***

      После последнего урока я нахожу Аризону и Беллу на парковке. Они сидят на капоте беллиного грузовика, слушая музыку в наушниках из плеера Аризоны и наслаждаясь редкими солнечными лучами. Кажется, несмотря ни на что, Аризона и Белла подружились. Возможно, они сошлись на фоне любви к депрессивной музыке, которую часто любила включать моя рыжеволосая подружка, когда мы ехали из школы домой.       Увидев, что девчонки меня заметили, я радостно машу им рукой и быстрым шагом направляюсь к грузовику. Младшая Стэнли спрыгивает с капота автомобиля и сгребает меня в свои объятия, щекоча рыжими кудряшками мне по лицу. — Куда ты пропала, Джиневра?! — возмущенно спрашивает она. Мне даже не нужно смотреть ей в лицо, чтобы понять, как она недовольна. Одно только использование моего полного имени уже говорит о многом. — Я звонила тебе, но ты была недоступна! Я так волновалась за тебя, что получила двойку по физре. Можешь себе представить, до чего ты меня довела?!       Мне становится невероятно стыдно. Ведь после инцидента в женском туалете, я с невероятной скоростью побежала на урок изобразительного искусства, что находится в другом корпусе. Мне не хотелось больше встречаться с Калленом, и убежать было самой лучшей идеей.       Но я совсем забыла о своих друзьях. — Мне ужасно стыдно, Аризона, - говорю я, нервно заламывая пальцы. — Просто мне стало плохо. Видимо, утром я съела что-то не то.       «Ты должна им сказать».       Голос Эдварда в голове начинает распалять во мне ураган эмоций, но я подавляю его на корню. — Да можешь не переживать, Джи-Джи, — с улыбкой замечает Белла, доставая ключи из кармана куртки. — Двойку она получила из-за меня. Я ужасный игрок в баскетбол, а Аризона пыталась мне помочь.       Рыжеволосая демонстративно закатывает глаза. — Ну может быть и поэтому, — с напускной раздражённостью говорит она. — Но я правда беспокоилась. — Знаю, — говорю я, завлекая подругу в объятия.       Мы так обнимаемся несколько минут, пока звук автомобильного гудка не заставляет нас обоих подпрыгнуть. Обернувшись, я вижу серебристый «Вольво» Каллена, которому, как оказалось, мы мешаем проехать. Делаю шаг назад с проезжей части и утаскиваю Аризону за собой, совершенно не скрывая раздражения. Эдвард скользит по мне равнодушным взглядом и отворачивается, ускоряясь и самым наглым образом обрызгивая меня подтаявшим снегом.       Вот же козёл!..       В зеркале заднего вида я замечаю наглую ухмылку и не могу сдержаться, чтобы показать этому наглецу неприличную конфигурацию из трех пальцев. Ошарашенная Аризона протягивает мне платок, но он мало чем поможет от грязных пятен на моей парке. И от ущемлённого самолюбия.       Кажется, кто-то хочет войны.       И что же, он её получит.