Вколи мне поглубже

Если я и разбил твое сердце прошлым вечером, то это только потому, что я люблю тебя больше всего. Kill Your Darlings Ломка у неё была сильная. Всего пару доз, а каковы последствия. Началось всё с обычной раздражительности, закончилось же - криками на всю квартиру и просьбами избавить от этой боли. Чонгук уже встречался с подобным, не раз находя в подобном состоянии людей, спасать которых приходилась не медикам в стенах госпиталей, а ему, в стенах собственной квартиры. Ему был знаком этот отчаянный и бешеный взгляд, только теперь это был не «кто-то» жизнь кого, по большему счёту, ему была не так уж и интересна, а его родная сестра. Смотреть на боль которой было просто невыносимо. Сидеть, забившись в угол и ждать, когда её отпустит, тоже был не выход, особенно когда девушка кричит так, что, кажется, соседи уже привыкшие ко всему, что твориться в этой квартире, начнут беспокоиться и задавать вопросы. — Чонгук, нужно что-то делать, — умоляющим голосом проговорил Техён, пока держал волосы Соне, которую уже с полчаса выворачивало наизнанку. — Чонгук, не молчи. Парень смотрел на Техёна, находясь в полубредовом состоянии и не понимал, как он позволил ей докатиться до этого. Единственной, ради которой он долгое время держался на плаву. — Чонгук, — уже громче позвал его Техён, успокаивающе поглаживая Сону по спине. — Ей нужно в больницу. Чонгук схватился за волосы, медленно отступая по направлению к выходу из ванной. Только не плакать, только не плакать, думал он. Только не выставить себя слабаком перед ним, ещё этого не хватало. — Врач,— подошёл парень, приведённый ими в квартиру пару часами ранее и про которого все уже успешно забыли. Уж слишком тихим он был. — Да уж, мы в курсе, что врач тут не помешал бы, — Чонгук сорвался, отпихивая нежданного гостя, хватаясь за телефон и подержав его с секунду в руках, бросает неповинный предмет на пол. — В чём проблема, Чонгук, —Техён подошёл к парню, смотря на того непонимающе. — Да в том, Техён, — он смотрит отчаянно, еле сдерживая подступающие слёзы. — Что я на мели, не по карману мне сейчас больница. — Я не понимаю.. — По-твоему, почему квартира пустует, а? — оборачивается он, отходя на шаг от Техёна, и окидывает помещение равнодушным взглядом. — Деньги не бесконечны, эти сраные бумажки имеют свойство заканчиваться и это именно то, что сейчас произошло, в самый, сука, неподходящий момент.. Он со всей силы пихает телефон, лежащий на полу, куда-то под диван, обессиленно опускаясь вслед за ним. — Ахренеть, я всё проебал, — Чонгук всё ещё старается держать себя в руках, но смотря на девушку, такую бледную и беспомощную, ему чертовски тяжело это даётся. — Даже собственную сестру не уберёг. — Ну прекрати, это не твоя вина, — Техён отчаянно пытается поддержать парня, не давая тому окончательно расклеиться. Грустная усмешка как ответ. Чонгук неотрывно, неожиданно долго смотрит на сидящего рядом Техёна, после, запускает руку тому в волосы, делая их ещё более взлохмаченными, проводит ладонью по щеке, задевает губы, с лицом слишком серьёзным и сосредоточенным. Приближается, оставляет лёгких поцелуй на губах, опуская голову ему на плечо. — Скажи, что не бросишь меня, — говорит он тихо, с громким выдохом произнося слова. — Пообещай мне. — Обещаю, что никогда не брошу. Чонгук отрывается от него, выдавливает улыбку, граничащую с болью практически физической, и поднимается, направляясь в ванную, к сестре - причине это самой боли. — Врач, — подходит к сидящему Техёну парень, протягивая свой мобильный. — У меня есть знакомый врач, можно позвонить ему, он не возьмёт денег. Техён смотрит на него, как на один из своих ночных кошмаров - с неверием и страхом. Не было ни одного повода верить ему, но, кажется, он успел сблизиться с Соной, поэтому, вряд ли хотел бы причинить ей вред. Техён думал об этом, попутно надеясь на то, что хоть на чуть-чуть научился разбираться в людях. Но телефон врача, который любезно предоставил ему Хосок, он всё-таки набрал.

***

Блондин, с выжженными до странного жёлто-белого цвета волосами и в одежде не по погоде, заявился в их квартиру ровно через двадцать минут после звонка Техёна. Тот сбивчиво пытался объяснить ему симптомы, но только слепец не поймёт, в чём проблема - внешний вид девушки говорил сам за себя. — Как долго это продолжается? — парень бесцеремонно отодвигает Чонгука, занимая его место, начиная осмотр девушки. — Около часа, может больше, — Техён отвечает парню, который даже не представился, попутно посматривая на Чонгука, абсолютно не понимающего, кто этот человек и зачем заявился в его квартиру. — На лицо наркотическая ломка, обезвоживание, — незнакомец ворочает голову несопротивляющейся девушки, при этом бубня себе что-то под нос. — И, кажется, лёгкая простуда. — А ты вообще кто такой? — Чонгук напирает на него, не вызывая у гостя ничего, кроме безразличного взгляда. — Расслабься, гангстер, — отвечает он беззлобно, помогая девушке пройти из ванной в прихожую. — Я врач. — Техён, я ведь сказал, денег нет, — Чонгук оборачивается к Техёну, смотря на того, как на предателя. — Хосок сказал, что он не возьмёт денег.. — Это правда, — прерывает парень их, укрывая девушку одеялом. — Денег брать не буду, хватит простого «спасибо». — Ты типа мать Тереза на полставки? — Чонгук всё ещё не желает верить новому знакомому, провоцируя его на конфликт. — Я типа медбрат, а в свободное от работы время помогаю таким, как твоя сестра. — Она не наркоманка, слышишь.. — Чонгук, прекрати, — ладонь Техёна упирается в грудь парню, стараясь сдержать того от необдуманных поступков. — Он ведь пытается помочь.. Чонгук поднимает руки в примирительном жесте, окидывая присутствующих уставшим взглядом и переводит его на сестру. Та лежит, не двигаясь, девушку всё ещё бьёт мелкий озноб, лицо, по-прежнему бледное, болезненное. — Что теперь? — Я поставлю ей капельницу, — отвечает парень, роясь в вещах, принесённых с собой. — Ей нужно давать большое количество жидкости, и я думаю, через пару дней ей станет легче. Он подходит к кровати, на которой, словно безжизненная, лежит Сона, дотрагивается до её руки, такой бледной и тонкой, оглаживает маленькие красные ранки на сгибе локтя, смотрит на неё с долей сочувствия и жалости. Чонгук больше не в силах смотреть на это. Смотреть на неё, стоять в стенах такой пустой и необычно тихой квартиры, ощущая тяжесть серых стен. Теперь, кажется, он понимал Техёна, когда тот говорил, что стены давят на него и не дают свободно вдохнуть. Он чувствовал тоже самое в этот момент. И он боялся, что старые страхи могут выползти наружу, разрывая его цепи к чертям, срывая напрочь те преграды, которые он выстроил для себя, для своего сознания и всех остальных. Он выходит на балкон, моментально замерзая от колючего холода, но так, он уверен, должно стать легче. Он не должен сорваться, он не допустит этого. Особенно когда он рядом. Чонгук прикуривает сигарету, стараясь игнорировать холод, пробирающий до костей, надеясь, что с дымом сможет выдохнуть всё ужасное, что поселилось в нём. Хоть на какой-то момент. Стоя в одиночестве, какое-то время ему неожиданно приходят в голову воспоминания с детства. Их старый частный дом, с огромным садом, ему с сестрой казалось, что он размером с весь мир. Практически обвалившаяся деревянная постройка, куда они бегали каждый раз, как только представлялась возможность, и после возвращения, получали болезненные подзатыльники от отца и укоризненные взгляды матери. Но засыпая, смотря друг на друга хитрыми детскими глазками, они знали, что завтра, не смотря на запреты родителей, они всё равно пойдут туда. И они были счастливы в эти моменты. Он даже не понял, когда всё поменялось. Наверное, когда они выросли, старый деревянный домик, который служил им пристанищем, однажды был снесён, а после их дом, с которым было связано так много воспоминаний, был заброшен. Чонгук не думал, что у него было плохое детство, он, как и все, днями напролёт веселился на улице, а вечером засыпал под убаюкивающий голос матери. И тогда всё было хорошо. Но потом появились они - мысли . Каждый ребёнок в детстве думал, что он особенный, не такой, как всё. Мальчики думали, что они прекрасные принцы с мечом в руках, которые освободят мир от чудовищ. Девочки думали, что они прекрасные феи, или маленькие принцессы, которые обязательно дождутся своего принца. Чонгук тоже воображал всякое, будучи ребёнком. Его родители смеялись, а сестра называла дурачком, но ему было всё равно. В детстве он верил в то, что разговаривает с инопланетянами, что он властитель этого мира и все остальные люди должны подчиняться ему. Это было мило и нисколько не странно в таком раннем возрасте слышать что-то подобное от ребёнка с богатым воображением. Но однажды родителей маленького Чонгука вызвали в школу из-за драки, в которые их малыш никогда прежде не ввязывался. Причина была странной: мальчик, который стоял рядом со своими родителями с разбитым носом и мокрым от слёз лицом просто не захотел признать его величия. И родителям Чонгука стало не до смеха. Детский психолог не выявил никаких серьёзных отклонений у маленького мальчика, выписав ему курс успокоительных, после которых, казалось, всё стало нормально. Парень рос, больше не забивая голову бредовыми мыслями и всем от этого жилось хорошо. Всем, кроме Чонгука. Потому что они - мысли, никуда не ушли. — Чонгук, — Техён вырывает его из воспоминаний, так некстати нагрянувших, и он хочет сказать ему спасибо за это. — Зайди, пожалуйста, ты заболеешь. Он заботиться о нём. Чонгук уже и забыл, каково это, быть на самом деле кому-то нужным. — Внешний раздражитель ушёл? — спросил он с усмешкой, туша сигарету о пепельницу, почти полностью засыпанную снегом. — Если ты о Сокджине, то да. — Сокджин, значит, — Чонгук покачал головой, словно соглашаясь с какими-то мыслями у себя в голове. — Как она? — Она спит. Чонгук, пожалуйста, очень холодно. Он подошёл к сестре, боясь даже дотронуться и нарушить такой чуткий сон. Он подвёл её, он понимал это, но надеялся на то, что она простит его. Как и всегда это было. Ещё тогда, когда они только остались вдвоём. Чонгук, со своей болью в душе постоянно косячил, и, приходя домой с разбитыми костяшками и засохшей кровью на лице, подолгу сидел рядом с сестрой, молча, неподвижно, тысяча раз повторяя в голове «прости» и ни разу не произнося его вслух. Но вот только тогда он не понимал, что её боль была не меньше. — Что мы будем делать с ним? — Техён переводит взгляд на парня, слонявшегося без дела и старавшегося не привлекать внимание. — Пусть займёт свободную комнату сверху, — безэмоционально отвечает Чонгук, направляясь уже в свою, сейчас такую манящую. — Покажи ему, где спать, а после, возвращайся ко мне. Техён нагоняет Чонгука уже у двери, оставляя лёгкий поцелуй на его губах словно поддержку, мягко касается плеч, обнимает не крепко, а невесомо и легко, словно боясь причинить боль. Хосок находит предложение остаться и поселиться в отдельной комнате очень заманчивым, одаривает Техёна благодарной улыбкой, такой же солнечной, как и в прошлый раз. Аккуратно устраивается на кровати, обнимая подушку, словно маленький ребёнок, и совсем тихо спрашивает у собирающегося уходить парня: — Ты ведь любишь его, верно? Для Техёна слово «люблю» слишком громкое и при этом слишком обязывающее. Но если представлять его чувства к Чонгуку, материализовать их и подарить им оболочку, возможно, это слово подошло бы. — Он дорог мне, но я не знаю, люблю ли я его. — Я вижу, что любишь, — Хосок продолжает улыбаться, произнося эти слова. — Не бойся его и прими таким, какой он есть.. Техён не понимает этих слов, спускаясь по лестнице, окидывая взглядом всё ещё спящую Сону и перед самым порогом их с Чонгуком комнаты задумывается: Что значит это замысловатое - прими его? Разве он уже не сделал этого, когда впустил этого парня в свою жизнь? Или же есть ещё что-то, чего он пока не видит и не понимает? Техён держит в руках подвеску девушки, путает пальцы в грубой нитке, оглаживает витиеватые узоры, удивляясь прохладе камня не смотря на то, что она давно должна была согреться от его рук. А после, откладывает вещицу, усмехается своим же мыслям - не от чего греться, если твои руки такие же холодные, как бездушный камень. Сон опять не идёт, но на этот раз заслуженно - Техён всё ещё корит себя за то, что случилось с девушкой. Лежит на кровати, прислушиваясь к каждому шороху, издающемуся за дверью, и внутри умоляет хоть кого-нибудь помочь ей справиться. Два пропущенных от матери, один от отца и старосты группы. Интересно, они беспокоятся, или злятся? Техён с большей вероятностью поверил бы в беспокойство старосты своего класса, нежели своих родителей. Желания перезвонить нет абсолютно никакого. Он бы поселился здесь навсегда, остался с этими людьми и растворился для остального мира, став невидимкой. С каких-то пор, здесь стало дышаться лучше, чем где бы то ни было. Тёплые руки обвивают талию, тело рядом прижимается ближе, согревая Техёна и это так правильно, так нормально, что от этого хочется плакать. На миг представляются глаза родителей, если он придёт домой и с порога заявит: "Мам, пап, я гей". Они бы были шокированы, после, возможно, возмущены, а он бы веселился, смотря на их лица, которые за минуту успеют выразить столько эмоции, сколько не выражали, возможно, за всю жизнь. И это доставило бы ему неслыханное удовольствие. — Хватит думать, спи, — сонно проговаривает Чонгук, громко выдыхая ему в шею, от чего мурашки бегут по коже. — Я прямо чувствую твою бурную мозговую деятельность. — Хочешь, я познакомлю тебя с родителями? — Техён улыбается, гладя Чонгука по руке, которая расположилась на его животе. Чонгук открывает заспанные глаза, слегка приподнимается, с лёгкой улыбкой на лице и долей неверия в глазах смотрит на него. — У нас всё настолько серьёзно, что ты готов знакомить меня с ними? Техён молчит, пытаясь сдерживать рвущийся наружу смех от абсурдности ситуации. Смотрит внимательно на Чонгука, молча, словно чего-то выжидает, не зная, сказать ли ему то, что вертится у него на языке, или же промолчать. — Я бы отдал все деньги, которые у меня есть, просто чтобы посмотреть на их реакцию, — Техён не выдерживает, срывается на громкий смех, который начинает перерастать в истерику. — Когда мы придём ко мне домой, молю тебя, включи камеру, мы должны будем это записать. Чонгук улыбается, смотря на то, как Техён, катаясь по кровати, смеётся всё громче и громче. — Техён.. — Нет, я серьёзно, — парень встаёт, начиная расхаживать по комнате, размахивая руками, держась за начавший болеть живот. — Это будет так тупо и смешно, о боже, они ведь даже подумать об этом не могут, даже не подразумевают, что я могу выдать что-то подобное. Он давится смехом, прикрывая рот ладонью, оседает на пол и Чонгуку требуется секунда, чтобы осознать, что Техён больше не смеётся. Всхлипы, заполонившие комнату, отдаются эхом боли в груди. — Тэ.. — Они ведь не знают ни о чём, — Техён старается улыбаться сквозь слёзы, произносит слова неразборчиво, мешая их с истерикой. — Им всегда было плевать, когда меня изнасиловали, они.. они даже ничего не заметили, они думали, что у меня просто переходный возраст.. — Малыш, прошу, успокойся, — Чонгук опускается рядом с парнем, гладя того по голове, чувствуя слёзы, которые впитываются в его майку и понимая, что действительно хочет познакомиться с родителями Техёна. Просто ради того, чтобы посмотреть на их лица и спросить, нормально ли им живётся, даже не догадываясь о том, через что прошёл их родной ребёнок. — И ещё Сона, — Техён цепляется за Чонгука, больно царапая его. — Это ведь я виноват в этом, только я.. — Эй, послушай меня, — Чонгук убирает влажные волосы с лица парня, вытирает слёзы, скатывающие по лицу. — Ты ни в чём не виноват, ясно? Слышал про закон Мёрфи? — Нет. — Он говорит о том, что если дерьмо должно произойти, оно произойдёт и этого не избежать. — Я не понимаю.. — Ох, милый, — Чонгук обнимает его, укладывая голову себе на грудь, гладит по волосам, спине, словно маленького ребёнка. — Иногда мы не в силах что-то изменить, нам просто нужно принять это и постараться справится с последствиями. Но никто не виноват, тебе понятно? — Но, если бы я поговорил с ней. — Так, хватит, — Чонгук прерывает его, не давая договорить. — Если так подумать, то моей вины здесь даже больше. — Мальчики.. Оба оборачиваются на голос, смотря на чуть приоткрытую дверь. В проходе, слегка дрожа и шатаясь, стоит Сона, сонно потирая глаза. — Сестрёнка, — Чонгук улыбается, с нежностью глядя на неё. — Почему ты встала? — Услышала какие-то звуки из комнаты, подумала, что стоит проверить, — она запинается и смотрит на заплаканного Техёна, а Чонгук видит, как и её глаза наполняются влагой. — Простите меня. Она буквально падает в их раскрытые объятья, уже не стараясь сдерживать слёзы. Им всем это нужно. — Я обещаю, я буду хорошей сестрой и нормальной подругой, буду побольше молчать и делать всё, что вы скажите, только прошу, никогда больше не бросайте меня.. Они сидят, на полу комнаты Чонгука, захлёбываясь слезами, обещая друг другу что-то, что возможно, они через день уже не вспомнят. Чонгук ощущает влагу на своём лице, усмехается сквозь слезы со слов девушки, обещавшей быть лучшей сестрой в мире. Но он впервые чувствует себя настолько живым.