***
Теплое помещение с кучей людей, раздражающих своими пустыми разговорами, дети, успокоить которых не под силу собственным родителям, и взгляды, чаще всего ничего не значащие, но нередко - оценивающие, презрительные и даже высокомерные. Плевать, ему давно всё равно на то, что думают о нём люди. Проходя мимо стеллажей с продуктами, он подсчитывал деньги в кармане, точнее - их остатки. Если хватит на пачку рамена и пакетик растворимого кофе, считай, день прошёл не зря. В голову опять лезут мысли о матери, о её обеспокоенном голосе. Увидела бы она, чем он питается, точно бы убила. Но деньги, ею так любезно высылаемые каждый месяц, успешно просраны совсем не на то, на что следовало бы, а просить ещё не позволяет совесть. Она думает, что её сынок работает, снимает квартиру вместе с девушкой и жизнь его, в принципе, не плоха. А на деле ни квартиры, ни девушки, ни нормальной жизни. Лишь сырая комната с лампочкой под потолком, которая мигает через раз, обогреватель, который, кажется, забирает тепла больше, чем отдаёт, и странный сосед за стенкой, постоянно разговаривающий сам с собой. Но Юнги справляется. У него просто нет выбора. Денег ровно на самую дешевую, обжигающе острую пачку рамена, и на пакетик кофе, мерзко-горького, неприятной плёнкой оседающего на языке, но это лучше, чем ничего. Неторопливые движения, руки полностью так и не отогрелись, краснота и потрескавшаяся кожа на костяшках этому напоминание, он тянется к пачке рамена, последней, кажется, думая о том, кто вообще ест эту дрянь по доброй воле. Практически ощутив шелестящую упаковку, её, прямо перед его носом нагло крадут, лишая Юнги ужина. — Эй, я вроде как собирался брать, — недовольно говорит он, нахмурив брови и обвиняюще глядя на воровку. — Ой, прости, — она уже повернулась спиной, но после посмотрела извиняющеся, опуская взгляд на упаковку. — Это мой любимый вкус. Пожиратель дряни нашёлся, думает он. А ещё он понимает, что у девушки крайне знакомое лицо, словно из недавнего прошлого, но какое-то бледное, измождённое, не смотря на то, что глаза горят и улыбка приветливая, правильная. — Сона, что ты там возишься, - из-за угла выходит парень, на голову выше его самого и смотрит на парня в недоумении, словно застал его за каким-то непотребством. — Да я тут, кажется, еду ворую, — она отвечает парню, теребя уголок упаковки, переминаясь с ноги на ногу. — Отойди от него, Сона. Точно, он вспомнил. Девушка, которую неделю назад видел на вечеринке. Это она заливала ему про какую-то вещицу, а он в этот момент прилагал титанические усилия для того, чтобы не заснуть. И парня он тоже вспомнил. Метро, толчок, минутная перебранка и пару нелестных слов в адрес друг друга. — Она самая дешевая, у меня больше денег нет, — смотрит он практически умоляюще, словно он этой пачки дешевой лапши зависит его жизнь. — Отдай, пожалуйста. — А давай так, — девушка отходит, тянется рукой на верхнюю полку, доставая ещё одну упаковку с едой. — Я куплю тебе эту, но заберу себе остренькую. Юнги усмехается. В животе начинает отвратительно урчать и ещё полчаса без еды, и голова его начнёт болеть, тяжело отдавая в виски. Таблетки дома ни одной, поэтому, он готов согласиться на всё, лишь бы набить желудок хоть чем-нибудь. — Мне всё равно, — произносит он короткое, встречаясь взглядом с ещё одним смутно знакомым. — Мин Юнги, — произносит парень, с огромной пачкой луковых колец в руках и бутылкой колы наперевес. — А говорил, что мы больше никогда не встретимся. Как бы ни так, думал он. — О, — девушка смотрит удивленно, оценивающим взглядом пробегается по нему, вновь возвращаясь к глазам. — А я помню тебя, ты тот парень с вечеринки. — Ага, он самый. — Так все, нам пора, — говорит парень с метро, хватая девушку за локоть и утаскивая за собой, не забывая бросить на Юнги уничтожающий взгляд. — Эй, я ведь обещала заплатить.. Она ушла, забрав его ужин и подарив ему головную боль, от которой он будет мучатся всю ночь, встав с утра разбитым. — Сука, — выругивается он, осматривая полки в попытке найти что-то, подходящее его ценовой категории. Тщетно. Совсем рядом опять звук шелестящий, заставляющий обернуться. Парень с луковыми колечками, кажется, в прошлый раз он не представился. — Этот самый вкусный, — поднимает он пачку, крутя её перед глазами Юнги, на упаковке аппетитная курочка в соусе, от вида которой слюнки текут и в голове первый глухой стук. Он забыл, когда ел последний раз. — Не очень люблю рамен, но этот, почему то, нравится. Юнги смотрит на парня, кивает якобы понимающе, собираясь уходить. — Юнги, - он оборачивается на отклик, слишком уставший для того, что разговаривать с кем-то. — Пошли, я куплю тебе твой ужин. Ему не принципиально, он был не из тех, кто будет отказываться от подачки, аргументируя это остатками гордости и принципами. Может быть, в лучшие времена, но не сейчас, когда от голода больно почти физически и согреться хочется невыносимо. Они, по абсолютной случайности, из магазина все вместе выходят, девушка подбегает к парню, ждущему их и улыбавшемуся слишком солнечно для этого говяного дня. Парень с колечками вновь окликает его, но в руках Юнги еда, поэтому, он более благосклонен, чем минутами ранее. Он разговаривает о чём-то с парнем с метро, это занимает всего минуту, но руки Юнги вновь начинают мерзнуть, и он думает, что пора двигать в свою обитель, наплевав на компанию. Но парнишка договаривает, радостно целуя парня рядом в щеку, и подбегает к нему, произнося: — Не хочешь к нам? — К вам, это куда? — Ну, помнишь, квартира, около которой ты ждал? — он оборачивается, тыкая пальцем в парня, которого целовал секунду назад. — Вот тот её хозяин, и он не против, если ты потусуешься с нами. — Серьёзно? — Юнги не верил в такие стечения обстоятельств, но смотрел на людей и думал о том, что было бы неплохо хоть раз в жизни довериться хоть кому-то. Только ради теплой квартиры. — Всё равно, если там тепло, пошли, иначе руки сейчас отвалятся. Парень улыбается ему, хватая за плечо и подводя ко всем остальным. — Это Юнги, знакомьтесь. — Знакомы уже, — отвечает Чонгук, смотря равнодушно, словно и не было ничего тогда, под землёй. — Пожмите руки друг другу, в знак знакомства. — К черту, Техён, слишком холодно, - он хватает парня, беря ладонь того в свою, и начинает быстро идти, не оборачиваясь. И как же, черт побери, он согласен с этим парнем. Слишком холодно. Но улыбка почему-то так и просится наружу и хочется перезвонить матери и сказать, что теперь всё действительно хорошо.***
Приятное тепло разливается по телу, отогревая конечности и внутренности, сразу наваливается лёгкая усталость от плотного и вкусного ужина. Юнги уже и забыл, когда последний раз ел так хорошо. В квартире хлопотавшая девушка не оставила никого голодным, и одной пачкой лапши не обошлось. И он был даже благодарен за проявленную заботу, теперь уже совсем не желая возвращаться в свою мерзотную комнатушку - ведь там холод опять вернётся. Хозяин квартиры сидел в отдалении, изредка посматривая на собравшихся около кухонного стола людей, выпуская струи сигаретного дыма. Они все в порядке, сестра, наконец, пришла в себя, и вроде бы всё очень даже хорошо, но Чонгук знал - это лишь видимость. Он привык жить по принципу - если в твоей жизни что-то идёт стабильно более двух-трёх дней, готовься к встряске. Сначала он противился, а потом понял, что это закон жизни, и ему никуда не убежать от этого. Поэтому, проще свыкнуться и жить одним днём, не смотря вперёд. Он отчаянно пытался придерживаться этого принципа и сейчас, но с каждой минутой, с каждым часом это становилось все труднее. Жить одним днём не заглядывая в будущее, уже не представлялось возможным. Слишком много ответственности свалилось на него в последнее время, слишком много жизней повисло на его плечах. Раньше была только Сона, и люди, многих из которых он просто не знал. Да, он давал им кров, деньги, зачастую помогал слезть с иглы, но они все, по большему счёту, были ему никем. Уход или смерть кого-либо из них волновала его не больше часа, как бы мерзко это не было признать. А теперь, ему казалось, что даже за жизнь этого вечно молчаливого парня, который, казалось, улыбался вместе того, чтобы говорить, ему придётся беспокоиться. Этот парень из метро, который по прежнему слегка подбешивал его, но, не смотря на это, в нём чувствовалось словно какое-то родство, объяснить которого он не мог. Они - брошенные дети, сироты при живых родителях. Он думал, что это описание наилучшее для них всех. Но ситуация не казалась ему плохой, сейчас даже наоборот - за пару месяцев он приобрёл больше, чем за всю жизнь. Утраты, тоже, несомненно, имели место быть, но куда без них. Он смотрел на сестру, бледность с лица которой понемногу начала уходить, а раны от игл и капельницы заживать. Смотрел на Техёна, давящегося не успевшей остыть едой и при этом, рассказывая что-то Хосоку, который смотрел на него блестящими глазами, не переставая улыбаться. На Юнги, который выглядел слишком худым и бледным и резкое желание узнать о том, как он докатился до такой жизни, возникло у Чонгука. А он был уверен, что судьба у парня не сахар. — Ты можешь спать на диване, — в очередной раз, выдыхая сигаретный дым, произносит Чонгук. Все трое оборачиваются, смотря на него, словно на призрака, Техён с лёгкой улыбкой на лице, благодаря за то, что тот не выгонит неожиданного гостя. — У меня есть, где жить, — Юнги отпивает горячий чай, любезно приготовленный девушкой. И не смотря на то, что тот пытается ёрничать по нему видно - он был бы рад остаться. — Вряд ли ты бы пошёл с нами, если бы хотел возвращаться в место, где живешь, - заключает Чонгук, туша сигарету в раковине. — Я тебе приют не предлагаю, можешь платить, если соберёшься оставаться надолго. Он встаёт, под взгляды нескольких пар глаз, открывает окно, чтобы пустить свежий воздух в помещение и при этом думает, что пора бы бросать курить - слишком паршиво порою от выкуренной дряни и каждые пару дней отдавать деньги за медленный яд, добровольно вливаемый в себя уже не кажется таким крутым, как раньше. — Спасибо, — говорит парень, тихо, как будто слово вырвалось прежде, чем он успел подумать. — И прости за метро. Чонгук ничего не отвечает на это, лишь бросает безразличный взгляд на поблагодарившего его парня, говорит короткое: «Я спать» и удаляется. Техён знает этот взгляд. Когда они впервые встретились, он смотрел на него также - безразлично, словно он пустое место. Ему казалось, что у парня такой защитный механизм, что так он оценивает, проверяет и отсеивает. Юнги совсем не пугается его, продолжая попивать горячий напиток, выглядя даже более расслабленным, чем раньше. Поэтому, Техён уверен, они станут друзьями. Он заходит в комнату Чонгука далеко после полуночи, обессилено падая на кровать, даже не переодевшись. Рот Соны не закрывался, но сейчас он был даже этому рад - видеть девушку в нормальном состоянии ему за счастье. Пусть она всё такая же неумолкающая и активная, как раньше. Чонгук, кажется, не спит, судя по слишком неспокойному дыханию. — Наговорились? — парень спрашивает недовольно, к Техену оборачиваясь. — Я уже подумал, что вы никогда не замолчите, Сона все такая же болтливая, хотя, наверное, это хорошо... — Чонгук, — Техен ближе к нему двигается, под одеяло его залезая, руки вокруг талии обвивает и в шею утыкается. — Что, если я скажу, что люблю тебя? — он губу нервно закусывает, боясь ответ услышать. Чонгук усмехается, думая минуту, словно вспоминая что-то, а после говоря： — Знаешь, мне последний раз такие слова Чимин говорил, я тогда стоял, словно он ударил меня, даже слова вымолвить не мог. Смысл сказанного доходит до Чонгука не сразу. Он парня крепче к себе прижимает, хотя объятья того уже не такие сильные. На кровати его удержать пытается, за руки хватая, но Техен уклоняется, словно руки его обжигают. К окну подходит, на луну и небо чистое смотрит, будто пытается там ответы найти. — Ты любил его? — спрашивает он голосом дрожащим, взгляда от стекла не отводя. — Его Сона любила.. очень, — парень боится к окну подходить, до Техена в попытке дотронуться, страшно, что оттолкнет, не даст прикоснуться. — Она ведь поэтому так разозлилась, когда про нас с тобой узнала, подумала, что я любовь у нее опять забираю. — И не стыдно тебе? — оборачивается, глаза, полные слез на Чонгука переводит. — Я.. я не знал, мне Чимин другом был, братом, я бы на его чувства ответить не смог, а ты.. я ведь не виноват, что так вышло.. — Как вышло, Чонгук? — Техен слезы уже сдерживать не пытается, они по щекам текут, на губах собираясь. — Что я влюбился в тебя, — парень от кровати отрывается, к окну подходит, лицо Техена в ладони беря. - Я ведь рядом с тобой думать могу нормально, дрянь в голову лезть перестает, у меня мысли проясняются, когда ты близко, ты меня от тьмы спасаешь. — Это из-за Чимина? — Техен смотрит внимательно в лицо напротив, желая ответ получить. — Ты себя в его смерти винишь? Чонгук смотрит ошарашено, а после смехом громким заходится, от парня отходит. — Это тебе Сона сказала? — Чонгук, я.. Парень вновь на кровать садится, голову на ладони роняя и смеясь по-прежнему. — Да, я виноват в его смерти, - опускается он на локти, рукой по животу себя гладя. — Но эта дрянь в моей голове, малыш, не из-за него. — Чонгук, я не понимаю. — Оно со мной с самого моего рождения, — парень смотрит на него внимательно, все еще улыбаясь, реакцию Техена оценивая. — И оно до сих пор здесь. Техен сгладывает тяжело, внутри непонятное напряжение ощущает. Он словно старую рану задел, своим неосторожным вопросом парня задевая, про Чимина вновь напоминая, но будто под этой раной еще одна была, более старая, успевшая в белесый шрам превратится, но по-прежнему болезненный, одним видом о плохом напоминающий. closer ft. PØlly lunar⋆vision Чонгук смотрит на него взглядом внимательным, лукавым, в свете луны он странным кажется, Техен понимает, что что-то темное из парня вытащил, то, что похоронено должно было быть. Но словно демоны, от сна долгого очнувшись, решили все вокруг уничтожить. Парень себя жертвой ощущает, в угол загнанным взглядом чонгуковым, словно тот только и ждет, что он, руки опустив, поражение признает. Чонгук пальцем по коже своей водит, улыбается, ждет, когда парень первый шаг сделает, понимая, что выиграл, а награда - Техен, тело его, готовое ему полностью подчиниться, разум его, без остатка готовый каждое слово его в себя впитывать и делать, что прикажут. У Техена мурашки по коже от взгляда, который Чонгук на него бросает, от тела своего отрывая. Он с кровати встает, с усмешкой смотря на него, словно на зайца в клетке. Это другой Чонгук, не его. Слишком хищно он смотрит, словно сожрать готов, слишком движения его плавны, он к прыжку невидимому готовится, за горло схватить хочет, кусок кровавый откусывать. — Иди ко мне, — он рукой его подзывает, смотрит жадно, словно зверь голодный. Не его Чонгук, не его, не его. Но почему так сладко от этого. Он подходит медленно, несмело, замирая в шаге от него. Чонгук тянется, за талию его хватает, к себе вплотную приближая. Он чувствует жар его тела, взгляд его на себе, от которого глаза закрыть хочется. Краснеет, ему жарко становится, но он верит, к зверю в клетку сам заходя, и решетку при этом за собой закрывает. — Ты такой красивый, — Чонгук выдыхает ему в губы, обманчиво нежно, Техен уже за поцелуем тянется, но тот усмехается, губы свои уже на шею перемещая. — Такой нежный, такой сладкий, - языком по вене проводит, кожу, на вкус, пробуя и руку на талии еще крепче сжимая. Техен понимает - самое время бояться. Отойти от парня, из рук выпутавшись, уйти, убежать, заночевать на улице, сделать хоть что-нибудь, чтобы остановить это. Но он лишь глаза закатывает, выдыхая прерывисто, возбужденно. Слишком поздно пытаться сбежать, слишком поздно для других действий, для разговоров, для обычных взглядов и кротких поцелуев. Чонгук получит то, что хочет, Техен даст ему это, иначе погибнет. Он майку с него сдирает, оголяя тело бледное, не церемонится, следом штаны легкие слетают. Техен зажимается, таким уязвимым себя чувствует, будто тысяча глаз на него смотрят, оценивают, осуждают. — Не вздумай стесняться меня, — говорит Чонгук, прерывая мысли его. — И не смей бояться, больно не будет, обещаю. Техен хочет верить, он надеется, в глаза чонгуковы смотря, где сейчас лишь бездна и тьма. Он на кровать его аккуратно укладывает, смотрит внимательно, руками тело его гладит, вниз опускаясь. Без разрешения аккуратно белье его нижнее снимает, цепляя его пальцем, по тонким ногам стягивает, медленно, интимно, полностью его осматривая. Техен пытается руками прикрыться, но все тщетно, его взглядом останавливают, смотрят предупреждающе. — Я ведь вроде сказал, малыш, — Чонгук облизывается, на голого Техена смотрит, в краску того вгоняя. — Вздумаешь закрываться, я привяжу тебя. Он наклоняется, по губам Техена языком проводит, легкий вздох с улыбкой ловит, ниже спускаясь. Шею облизывает, целует грудь, легко покусывая, соски языком обводит. Техен задыхается, губы маняще приоткрывая. Чонгук к ним возвращается, кусает нижнюю, засасывает, после язык в рот ему запускает, целует горячо и глубоко. Отрывается, продолжает прерванное занятие, спускается с каждой секундой все ниже, бедра крепко сжимая, живот целует. Техен стоны в себе пытается давить, ладошкой рот прикрывая. Чонгук вновь недовольно смотрит, словно не по его правилам играют, отнимает руки Техена от его же лица. — Малыш, я хочу, чтобы ты стонал для меня. — Но ведь нас услышат, — Техен чувствует, как горит все тело, как Чонгук своим естеством с его сталкивается, еще больше возбуждая. — Плевать я хотел на всех, — он руки его в замок берет, в глаза с улыбкой смотря. — Делай это ради меня. Опускается ниже, туда, где жар больше всего чувствуется, глаз от лица Техена не отводя. Облизывает самый низ живота, спускаясь ниже, и Техена стон громкий не сдерживает, заставляя Чонгука усмехаться. — Вот так, детка, вот так. Он берет в руку член Техена, медленно вниз вверх водя, языком по нему проводит, целуя. Техен пальцы в его волосы запускает, дыша слишком громко, словно марафон пробежал. В комнате слишком жарко, воздуха не хватает, он сухость дикую во рту чувствует, при этом глаз даже раскрыть не может - перед ними лишь пятна красные, словно на солнце долго смотрел. А Чонгук не останавливается. До экстаза Техена доводит, в рот полностью беря, посасывает, легкие стоны при этом издавая, от которых в животе еще жарче. — Чонгук... — Техен выдыхает его имя со стоном, в спине, словно кошка прогибаясь. — Пожалуйста. Чонгук отрывается, на уровень его лица поднимаясь. Облизывается, довольно смотрит на него, руки перехватывая. — О чем ты просишь, малыш? — спрашивает он с издевкой, уже зная ответ заранее. — Пожалуйста, не мучай меня, — Техен ноги вокруг него обвивает, еще ближе при этом становясь, прямо в губы ему говоря: - Возьми меня. Чонгук его губы целует с жадностью после этих слов, от белья себя не глядя, освобождает. — Моя детка так просит, что я не могу отказать. Он его на живот переворачивает, выбивая воздух из легких. Техен жмурится, боли ждет, но чувствует лишь поцелуй легкий на пояснице, и холод резкий. Чонгук встает, к шкафу подходит, Техен даже до десяти досчитать не успевает, как вновь тяжесть тела на себе чувствует, кожу горячую и пальцы, от которых плавиться хочется. Он крем принесенный, на ладонь выдавливает, успокаивающе парня по спине гладя, пальцы к входу подносит, слегка надавливая. Техен дискомфорт резко чувствует, но лежит, не шевелясь, тело свое полностью Чонгуку вверяя. Он чувствует слабое движение внутри, руку на бедре - Чонгук заставляет его таз поднять. Послушной куклой выполняет все, что ему прикажут, в руку свою утыкается, вздохи, со всхлипами смешанные подавить пытается. Чонгук двигает пальцами плавно, при этом спину поцелуями покрывает, дышит громко, изнемогая. Дискомфорт уходит, Техен расслабляется полностью, тихие стоны выдавая. Чонгук пальцы вытаскивает, вновь Техена на кровать заставляет полностью опуститься, весом своим придавливая. Входит медленно, руки парня по бокам своими обхватывает, носом в волосы утыкается. Начинает двигаться, и Техен понимает, что ассоциации должны с прошлым возникнуть. Но здесь, в настоящем, боли нет, нет страха и отчаянья, лишь тело рядом, ласку и наслаждение дарящее, поцелуи нежные и слова, от которых внутри так жарко. - Малыш, ты такой узкий, - Чонгук на ухо выдыхает, мочку засасывает, и темп ускоряет, от чего Техен дышать еще чаще начинает. Он не замечает, когда сам начинает подмахивать, на член парня еще больше насаживаясь, удовольствие неземное получая. С утра явно будет больно. И стыдно. Смотреть на парня, сцены ночные вспоминая, стыдно тем, кто в квартире сейчас помимо них в глаза смотреть, лицо смущенное пряча. Но это потом. А сейчас Чонгук, плотно к нему прижимающийся, кровать, которая от толчков скрипит и в стену долбит и его стоны громкие, словно эхом отдающиеся. Чонгук его за шею, около волос несильно прикусывает, темп уже не контролируя, бешено Техена в кровать втрахивая. Руки его держит так крепко, что завтра точно синяки останутся, которые прятать под кофтой придется. Техен держится еще минуту, глаза, от подступившего оргазма закатывая, легкую дрожь и покалывания ощущает. Чонгук все еще двигается в нем, пока он совсем обессиленный на кровати лежит и после кончает в него, без сил падая, еще больше своим телом придавливает. Они лежат пару минут, дыхание восстанавливают. После, задышав нормально, Чонгук выходит из него, с кровати вставая. Идет на кухню, не стесняясь Юнги, спящего на диване недалеко совсем. Техен на подушки укладывается, все еще чувствуя, что горит, и поверить не может в произошедшее. Чонгук возвращается, ложась на кровать рядом, прикасается к его губам, вместе с поцелуем воду передает, которая прохладу дарит. Затягивает Техена на себя, лицо его пальцами оглаживает, к губам прикасается. Они лежат молча, друг друга осматривая, словно видятся впервые. Техен засыпает, когда небо светлеть начинает и город оживает, гулом машин наполняется. Лежа на парне, голову на грудь его опустив. К Чонгуку же сон не идет. Он гладит Техена по спине, к звукам в квартире прислушивается, слыша, как кто- то по кухне ходит, посудой гремя. Он улыбается, смотря на парня, заснувшего на его груди и думает о том, что Техен от демонов его спасает, болезнь его собой вылечивая получше таблеток всяких. Чонгук опускает взгляд на закрытую полку, в которой лекарства его хранятся. С появлением этого парня в его жизни он не принял ни одной. В голове давнишний голос доктора, о состоянии парня родителей его предупреждающий. — Вы должны понимать, что проявление болезни непостоянны, его самочувствие может быть нормальным на протяжении месяцев, годов, но один момент, одно слово или действие могут разрушить годы терапии, стабильного состояния, и обострение может вызвать ужасные последствия. Просто запомните, что он должен систематически принимать лекарства и избегать стрессов. Чонгук улыбается. Без этой дряни ему живется намного легче. Он давит смешок, покрепче прижимая парня к себе. Голоса в его голове смеются, словно демоны, скребут длинными когтями с обратной стороны, желая вырваться. Потому что они проснулись, и они очень голодны.