Sanctify

Бэкхен долго смотрел в лицо Кенсу и инстинктивно касался шеи, где раньше был ошейник. Под пальцами непривычно ощущалась ровная, местами влажная кожа. Все происходящее казалось ему донельзя странным. Когда план «Х» наконец-то пришел в действие, Бёну резко захотелось сдать назад. Он не мог до конца осознать, что они в самом деле решились на эту авантюру и все случится по-настоящему. Внезапно Бэкхен почувствовал себя тем самым послушным ребенком, которого заставляли поступить неправильно, и он точно знал, что получит наказание. Голос внутри пытался навести смуту и все время шептал: «Мы недостаточно готовы, что-то пойдет не так, что-то обязательно произойдет». Бэкхен мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли, и снова уставился на Кенсу. Их негласный лидер неподвижно сидел на кровати, пребывая в молчании. Было видно, как До храбрился из последних сил, пытался выглядеть уверенно. Однако бледность щек и пустой взгляд выдавали его с головой. У Бёна и самого была пустота на душе. Чанель вышел вторым несколько минут назад, и вместе с его уходом Бэкхен словно растерял все эмоции. Он чувствовал себя мертвым, подобно ошейникам на полу, что были раздавлены чужим ботинком. Внутри лишь тонкий отголосок тревоги и апатия, задвинувшая её на второй план. За последние пару часов его так потрепало от эмоциональных качелей, что сил не осталось совсем. Никакого предвкушения от будущей свободы, словно Бён был рожден пессимистом. И эти чувства играли ему на руку, ведь, если Бэкхен испугается по-настоящему и позволит страху поглотить его, он ни за что не поднимется с места. ― Ну же, давай выходи уже! Ты следующий, ― рука Чунмена нетерпеливо толкнула Бэкхена в спину. ― Не задерживай остальных! Раздался щелчок двери, и словно издалека он услышал голос Кенсу: ― Встретимся на восьмом. Ноги несли его сами. Бён безучастно смотрел в пол, стараясь выглядеть максимально расслабленно. Все мысли парня были заняты одним: лишь бы камеры не засекли отсутствие ошейника. По ощущениям Бэкхен прошел не пол коридора, а целую милю, но заветной лестницы нигде не было видно. Он настолько погрузился в себя, что чуть не вскрикнул, когда кто-то справа втянул его в темноту. От шума Бёна спасла только чужая рука на губах. ― Тихо, это мы, ― ухо обжег шепот Чондэ, а Бэкхен едва не застонал от успокоения. Он кивнул Киму и неловко пошатнулся, отодвинувшись. Наконец все были в сборе, как по инструкции Кенсу. В полумраке перед Бёном предстала необычная тройка: его команда, в которую помимо Чондэ также входили Сехун и Чанель. На последнего Бэкхен старался не смотреть, хотя и чувствовал, как глаза Пака прожигали его в ответ. Ночью на лестницах было темно, ступеньки подсвечивались только тонкой аварийной полосой, что делало парней практически невидимыми. Это было их общим спасением, приятным подарком на Рождество. ― Погнали, ― подал знак Сехун и рванул вверх. Остальные двинулись следом, пытаясь нагнать заданный темп. Это нельзя было назвать бегом, но скорость набиралась приличная. Каждый рвался вперед навстречу своей свободе. Пролет сменялся один за другим, превратившись в беспорядочный поток ступеней, которым не было конца. Бэкхен слышал скрип обуви и тяжелое дыхание Чанеля за спиной. Цепляясь взглядом за неоновые огни под ногами, Бен старался ни о чем не думать, прекрасно понимая, что Пак с его невероятной опекой будет защищать его до последнего, как бы унизительно для самолюбия это ни звучало. Бёна жутко мучила совесть за эти мысли, особенно после того, что случилось пару часов назад. Пора было начать вести список: сколько он успел задолжать Чанелю за все это время. Однако перед ним Бэкхен всегда был честен в своей трусости, поэтому, если Пак протянет руку помощи, он никогда от нее не откажется. В конечном итоге было приятно осознавать, что рядом есть человек, на которого можно положиться. Пожалуй, лишь этот факт вселял в сердце хоть какую-то уверенность, желание двигаться дальше, несмотря на усталость. Внезапно Сехун остановился, заставив Бёна врезаться в него со всей силы. ― Эй, полегче, ― выдохнул О, переводя дух. ― Что случилось, почему ты остановился? ― Я сбился, не помню на каком мы этаже, ― Сехун неловко отодвинул челку со лба. ― Серьезно? ― недовольно протянул Бэкхен. ― Даже примерно не знаешь, где мы? ― Возможно… пятый? ― О пожал плечами. ― Все ясно, ждите здесь! ― подал команду Чондэ, стремительно спускаясь по лестнице. ― Ты куда? ― взволнованно произнес Бён, выглядывая из-за плеча Чанеля. ― Как куда? Быстро сбегаю, гляну куда мы успели дойти. Бэкхен хотел запротестовать против разделения, но Чондэ ему весело отсалютовал и скрылся из виду. Парни неуверенно переглянулись, однако никто не решился пойти следом. Сехун быстро смирился с ситуацией, молча опустившись на ступеньку. Бён взглянул на невозмутимое лицо Чанеля и не выдержал: ― Серьезно? Почему мы так легко его отпустили? ― не унимался Бэкхен.― Да и что это за навороченное мега-здание, если даже лестничные пролеты никак не отмечаются?! ― от гневного шепота горло начинало саднить. Все его хваленое спокойствие начало трескаться по швам, стоило хоть чему-то пойти не по плану. Страх начал подниматься по телу, вопреки всем разумным мыслям. Он умудрился соврать даже самому себе. ― Успокойся, Бэкхен, с ним все будет в порядке, ― наконец подал голос Пак. ― В самом деле, у нас нет других вариантов, да и искать Чондэ уже нет смысла. Бён попытался испепелить Сехуна глазами, несмотря на то что видел правду в его словах. Парень шумно выдохнул, когда почувствовал руку Чанеля на плече. ― Насколько вообще разумно стоять ночью посреди лестницы таким составом? Это выглядит как минимум странно. ― Если тебе станет спокойнее, то мы можем пойти за ним. Ты хочешь этого? ― Мне соврать или сказать правду? ― Бэкхен знал, что выглядит нелепо, но больше его выводило из себя спокойствие остальных. Возможно, и не было большой беды для Чондэ в этой «прогулке», однако после пятого этажа снизу начинался закрытый отдел, в который у них нет доступа. И если Киму кто-то попадется на пути, то у него могут быть проблемы. Вся надежда падала на везение и спящих охранников в комнате наблюдения. ― Мы наверняка привлекли бы больше внимания, пойдя с ним. Больше веры в него, сейчас самый логичный вариант остаться здесь и ждать. Время шло мучительно долго, и вместе с каждой минутой нарастала тревога внутри Бэкхена. Он боролся с самим собой, пытаясь отыскать жалкие остатки холодного разума. Казалось, Бён единственный, кто не мог совладать с нервами. Даже Сехун в его возрасте справлялся лучше. Бэкхена не могло успокоить даже присутствие Чанеля рядом, а ведь они только начали. ― Скучали? ― голова Чондэ показалась из-за угла. Его кошачью ухмылку было видно даже в полумраке:― Ребята, мы на седьмом! Почти на финишной прямой, подумать только, столько суматохи из-за одного этажа! Но ничего, семь счастливое число! ― фыркнул Ким, подходя ближе. ― Где ты был так долго? ― вопрос Чанеля прозвучал едва слышно. ― На самом деле я был совсем рядом. Успел пройти два метра и пришлось прятаться за ближайшим углом. Бён бросил на него встревоженный взгляд. ― Лухан и Крис решили пообсуждать свои личные проблемы прямо в коридоре. Серьезно, лучше места, видимо, не было,― Чондэ скептично скривил губы.― Хорошо, что мы уходим сегодня, Бэкхен, завтра твоя очередь. Лухан, кстати, очень возмущался по этому поводу, что странно. ― Он произнес это таким будничным тоном, словно в этой новости не было ничего особенного. Наступило молчание, каждый знал о чем говорил Ким. Бён почувствовал в воздухе внезапно поднявшееся сочувствие, и сделал демонстративный шаг в сторону, когда Чанель попытался взять его за руку. В душе разлилась неприятная горечь, каким бы слабохарактерным он не был, меньше всего ему хотелось ощущать чужую жалость. Однако вслух слова поддержки так и не были произнесены никем. Сехун медленно поднялся с пола, разминая ноги. Пора было вернуться к начатому, и команда, не теряя времени, двинулась дальше. Бэкхену хотелось истерично смеяться от абсурда, но усилием воли он заставил себя спокойно кивнуть Чондэ и продолжить идти. На восьмом этаже было светло и тихо. Глаза слепли от яркости ламп, каждый шаг казался оглушительным, но времени думать об этом совсем не было. По расчетам Сехуна они опаздывали на полторы минуты и у них оставалось ровно столько же, прежде чем камеры снова начнут работать. Парни шли вперед по памяти, в которой намертво отпечаталась импровизированная карта. Место встречи ― семнадцатая палата, где держали Чонина. Остатки секунд утекали, и опасность наступала на пятки, подгоняя каждого. Чондэ резко ускорился, завидев нужную дверь: металлические цифры призывно сверкали на белом дереве. Длинное окно в стене разбивало всю тайну, открыто показывая остальных участников внутри комнаты. Чондэ пару раз постучал по стеклу, привлекая внимание Чунмена, и тот мгновенно щелкнул ручкой двери, пуская их в палату. Очередь Бэкхена была последней, однако он не успел сделать и шага. ― Не ожидала встретить здесь своего любимого пациента. Где ошейник, господин Четвертый? Мурашки ужаса бросились вниз по спине, Бён моментально узнал этот ледяной голос. Мария. «Вот же черт». Словно в замедленной съемке рука Бэкхена толкнула дверь, закрывая её до щелчка. Он рванул со всех ног.

***

В семнадцатой палате разгоралась суматоха. Лишь один Минсок растерянно наблюдал за происходящим: Кенсу, придерживающий Чонина за плечи, громко матерился и пугал Исина, что с дрожащими руками никак не мог вколоть второму обезболивающее. Сехун не мог пошевелиться и безвольно смотрел в окно, словно пытаясь убедить себя в том, что все померещилось. Но хуже всех был Чанель, которого изо всех сил держали Чунмен и Чондэ. Ругань стояла страшная, парни были готовы подраться друг с другом. На их крики, казалось, скоро могло собраться все здание. ―Да остановись ты, Пак, ― рявкнул Чунмен. ― Нам нельзя разрушать план ничего не обдумав! Не думай только о себе! ― Ты вообще в своем уме?! Какой к черту план?! ― Чанель яростно попытался стряхнуть его руку. ― Мне нужно ему помочь! ― Да не бросим мы Бэкхена, но мы не можем разбредаться просто так! Еще не понятно, что с Чонином! Стой, говорю, куда собрался?! ― И это говоришь мне ты? Серьезно, Чондэ?! ― в глазах Чанеля горел яркий огонь, застилая радужку красным. ― Я пойду один. ― То же мне, герой чертов! Иди! Но тогда за вами двумя точно никто не пойдет! ― Чунмен агрессивно ткнул Пака в плечо. ― А я с самого начала говорил их не брать! Какая жалость, нам же проще. ― Заткнись, Чунмен! Еще одно слово, и за Бёном пойдешь ты! ― Кенсу аккуратно передал Чонина Исину и подошел к обезумевшей троице. ― Вы что здесь устроили?! Совсем рехнулись?! ― С каких это пор ты можешь мной командовать, подскажи? Лицо Чунмена исказилось от боли, когда в него с размаху прилетел кулак Кенсу. ― Эй, что ты делаешь?! ― Чондэ вклинился между ними, схватив руки До. ― Оставь его. ― Вот же… гад мелкий… ― тихо произнес Чунмен, морщась от металлического привкуса во рту. Разбитая губа неприятно пульсировала и давала о себе знать. ― Возвращайся на Землю, Ким, совсем уже крыша поехала. Я не собираюсь разбираться с вашим дерьмом, особенно сейчас. Касается всех! ― До обвел напряженным взглядом присутствующих. ― Быстро очнулись! Чанель, бери Минсока и Чондэ, втроем идете за Бёном. Остальные помогают мне с Чонином. Надо двигаться, иначе нам всем будет плохо. Ну же, быстро! Нет времени! ― Спасибо, ― облегченно произнес Пак. ― Будь осторожен и не слушай Чунмена, мы своих не бросаем, ― Кенсу протянул руку и одобряюще похлопал того по плечу. ― Мы не сможем держать связь, сам понимаешь. Я отведу остальных в левое крыло, так что двигайтесь туда. Если не справитесь… ― Я понимаю, ― Чанель прервал его в полуслове. ― Все будет в порядке. ― Твой оптимизм вдохновляет, ― усмехнулся До. ― Надеюсь он передастся остальным. Ладно, не трать время, когда Бэкхен нуждается в тебе. ― Спасибо… ― Я уже это слышал.

***

Сердце стучало как сумасшедшее, по зубам бежал холодок, будто от мятной конфеты ― Бэкхен устал. Но коридор все не менялся, он бежал словно по кругу: одни и те же диванчики, глупые цветы в горшках и отвратительная краска на стенах. Все двери на пути, как назло, оказались закрыты, поэтому Бён бросил попытки еще на середине. Он уже успел пожалеть о своем геройстве, ведь не имел малейшего представления что делать и куда идти. В голове было пусто, ни единой полезной мысли, что могла помочь. Его сила всегда была бесполезной, да и к тому же неуправляемой. Единственное, что Бэкхен мог сделать в этой ситуации ― ослепить Марию, однако даже она посмеялась бы над этой попыткой. Бён никогда не боялся этой женщины, но сейчас цокот ее невысоких каблуков вселял в него настоящий ужас, подгонял не хуже ночного кошмара. Адреналин заставлял ноги двигаться дальше, и вместо медсестры он видел настоящее чудовище. Его терзал только один вопрос: «Как спастись?» Каким-то чудом впереди оказалась приемная. Бэкхен бросился за стойку регистрации, забиваясь под стол. В ушах звенели удары собственного сердца, пальцы била дрожь, ему казалось, что он замерзнет насмерть от холода, прошибающего тело. Так страшно. Бён старался дышать как можно тише в надежде остаться незаметным. Хаотичные мысли перебивали одна другую, но вопрос был один: «Как я докатился до этого?» Взрослый парень прячется от обычной медсестры. Однако что-то нечеловеческое было в ее взгляде и поведении, Бэкхен точно знал: если Мария его найдет, то он может умереть. Бён попытался совладать с чувствами и оценить обстановку. Если судьба решит подослать ему подарок, то кто-то из парней придет к нему на помощь. В противном случае придется выбираться самому. Они не обсуждали такой вариант развития событий. Бэкхен в панике растирал пальцами виски. Он с самого начала понимал, что не все готово. Быстрый взгляд вокруг: из подручных средств для защиты лишь пара ручек и куча бумаг. «Да уж наборчик», ― скривился Бён. На глаза попался одинокий карандаш, валяющийся без дела возле пустой коробки. Выбирать не приходилось, Бэкхен сжал покрепче тонкое дерево и тяжело выдохнул. Но стоило ему поднять взгляд, как он тут же вскрикнул: лицо медсестры находилось в нескольких сантиметров от него. ― Тише, не стоит кричать, мы разбудим остальных пациентов, ― бездушные глаза заглядывали прямо под кожу. ― Так вот ты где прятался? Даже не думай убежать, у меня на тебя другие планы. Я слишком долго ждала. Мария, не меняя положение, вытянула руку и открыла небольшую задвижку в корпусе стола, за ней горела ярко-красная бусина. Бён не успел ее остановить. Она нажала тревожную кнопку. В эту секунду из динамиков под потолком взорвалась сирена, оглушая безумным воем Бэкхена. ― Ну что же, пока мы ждем остальных… В общем шуме он услышал металлический треск. Запястье медсестры выдвинулось вверх, и под ним находилось железное углубление с огромным количеством зеленых проводков. Бён застыл в шоке ― Мария была киборгом. ― Мне очень жаль, Бэкхен, ― медсестра достала хирургическое лезвие из запястья и щелчком вставила руку на место. ― Тебе конец. ― Безумная сука! ― не помня себя, Бэкхен со всей силы воткнул карандаш в женское плечо. Тонкий грифель разбился о металл под искусственной кожей, а сам инструмент ожидаемо сломался на две части. Однако у него появилась секунда, чтобы сбить её с ног. Бён подскочил на ноги, собирая плечами все углы. Он схватил со стола увесистую кипу бумаг, начал швырять пачками в дезориентированного робота. Мария криво поднялась, опираясь на стол, и вырвала из плеча обломок карандаша, что раскрошился в пыль под её пальцами. Безвольная левая рука висела грузом, а глаза женщины искрились током: видимо Бэкхен смог задеть важную часть системы. Но казалось, Марии это ничуть не мешало. Она засмеялась, стремительно двинувшись в его сторону. Бумага быстро закончилась и не была особо действенной, поэтому Бэкхен, недолго думая, снял с ноги ботинок и с размаху бросил в киборга. Обувь глухо врезалась женскую грудь и не принесла никаких результатов, свалившись камнем на пол. ― Не смей приближаться ко мне, сумасшедшая! ― кричал Бён, пятясь назад. ― Бэкхен! ― он обернулся на знакомый голос. Минсок выставил руку, выбрасывая в спину робота десятки ледяных осколков. Ноги Марии подкосились, и она не удержалась, падая на колени. Бэкхен слышал, как лезвие с шумом прокатилось по полу. На пороге приемной появился Чондэ, его волосы парили от электричества. Воздух вокруг моментально стал тяжелым. Ким резко дернул головой влево, и Марию пронзило молнией. Женщина вскрикнула, повалившись замертво, лишь её пальцы слегка дергались от гуляющего по телу тока. Они не успели сказать друг другу ни слова. Из коридора надвигалась огромная толпа идентичных медсестер. Ритмичный цокот каблуков сливался с гремящей сиреной, доводя Бэкхена до истерики. ― Беги, быстро! ― Я вас не брошу! ― Беги, я сказал! ― рявкнул Минсок, создавая морозный поток с острой моросью льда. И Бэкхен побежал. Из приемной был путь в еще один коридор. В планах у Бёна было добраться до лестницы и попытаться найти остальных, но чем дальше он двигался, тем сильнее предавался панике. По пути не было ни одного выхода, но самым страшным оказался тупик с единственной дверью. Глаза в миг стали влажными, из-за пелены слез он практически ничего не видел. Вариантов не оставалось, поэтому Бэкхен с последними остатками храбрости дернул ручку. К большому удивлению, дверь поддалась, отъехав со скрипом. Бён осторожно пробрался в комнату, однако внутри была глухая темнота. От резкого контраста со светлым коридором парень не мог даже попытаться разглядеть, где находится, и понять, что ему делать дальше. Бэкхен спрятал лицо в руках, пытаясь подавить слезы. Он чертовски боялся, ощущал себя загнанным в угол. Но самым ужасным было едкое чувство вины, которое раздирало его на части. Все из-за того, что Бён бросил Чондэ и Минсока один на один с кучей киборгов, и только Всевышнему известно, что с ними будет. А он даже не может им помочь и как-то спасти. Отчаянный стон сорвался с губ. Бён был близок к рыданию. Бэкхен шумно втянул воздух и поднял голову. «Ну же, соберись», ― велел себе парень, намеренно игнорируя надвигающуюся истерику. Он сжал кулаки. Ни о какой медитации речи идти не могло, но Бён должен был попробовать создать хоть каплю света. На шее висел кулон, подаренный Чанелем. Его тяжесть с едва ощутимым теплом как никогда ощущалась на груди. Бэкхен слегка коснулся тонких стенок стеклянного огонька. Пак словно был рядом. Эта мысль ненадолго принесла ему успокоение. Перед глазами он видел воспоминания. Счастливые воспоминания, когда они были вместе. Бэкхен без конца прокручивал в памяти моменты, как Чанель учил его пользоваться силой. И в какой-то момент на кончиках пальцев разлилось знакомое мерцание. Впервые за эту ночь Бён искренне улыбнулся. «Она всегда работает, когда я думаю о тебе». Бэкхен развернулся, используя руки в качестве подсветки. Он находился в небольшой комнате, которая оказалась складским помещением. На пыльных стеллажах лежали старые коробки, повсюду валялась бумага. Ничего примечательного, за исключением двух столов, стоящих параллельно чуть ли не в центре. Бён нахмурился и прошел еще несколько шагов внутрь. Он с удивлением обнаружил вторую дверь, что делала комнату сквозной. ― Странное место, ― самому себе прошептал Бэкхен, опираясь рукой о стеллаж. Но его спокойствие было недолгим: ручка второй двери с щелчком провернулась. От испуга весь свет быстро потух, а сам Бён нырнул под ближайший стол. Ему снова приходилось прятаться. В абсолютной тишине раздался протяжный скрип и тяжелый стук шагов. Бэкхен не дышал, пытаясь не выдать никакого намека на звук. Парень непроизвольно зажмурился, когда неизвестный оказался совсем близко. «Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста уйди!» ― мысленно умолял Бён. Он вскрикнул, когда чужая рука попыталась зажать ему рот. Бэкхен взбрыкнулся, вырываясь из захвата противника, и с размаху вдарил локтем назад. ― Много же в тебе силы, ― за спиной послышался болезненный вздох. ― О, Всевышний, ― Бён потерял равновесие и рухнул, опираясь ладонями об пол. ― Как же ты меня напугал. ― Прости, случайно вышло. ― Ох, черт… Бэкхен попытался принять удобное положение, но был захвачен в крепкие объятия. Парень неуклюже впивался щекой в плечо бывшего обидчика и чувствовал едва различимый запах дыма. Облегчение током пронеслось вниз по телу. ― Чанель, у меня ощущение, что я ударился головой или сплю. Почему ты здесь? ― Как будто ты не знал, что я пойду за тобой, ― Бэкхен чувствовал вибрацию его голоса в груди. ― Я хотел прийти раньше, но меня все останавливали. ― Только не говори, что ты устроил пожар, чтобы это сделать. Пак весело фыркнул: ― Во второй раз поджечь больничное крыло? Звучит, как отличный план. ― Давай попытаемся обойтись без этого, пожалуйста. Бэкхен чувствовал, как теплые пальцы перебирают его волосы. Шторм в душе успокоился, и внутри на краткий миг появилось спокойное море. Ему хотелось малодушно реветь от переизбытка эмоций. Глаза увлажнились, и Бён проморгался, убирая непрошенные слезы. ― Я очень испугался, когда она погналась за тобой. Боялся, что не смогу найти, что не успею. ― Мне тоже страшно, до сих пор страшно, ― сдавленным голосом признался Бэкхен. ― Медсестры киборги! Я знал, что с ними что-то не так. Одна из них нажала тревожную кнопку. В приемной их десятки, а Чондэ и Минсок ― они там! Бэкхен резко отодвинулся, поднимаясь на ноги. ― Чанель, мы должны им помочь! Срочно, пойдем! ― Стой, где? Что ты хочешь сделать? ― В приемной, я же говорил! ― Бён неосторожно врезался бедром в стол. ―Ну же! Пойдем! ― Бэкхен, все в порядке, мы всем поможем, просто объясни конкретно, куда идти. От нервного напряжения глаза и волосы Бёна загорелись ярким светом. Словно сквозь пелену парень видел, как зажмурился Пак. ― Я ничего не понимаю. Давай успокоимся и вместе поймем, что делать. Он отшатнулся, когда Чанель попытался взять его за руки. ― Не трогай меня! Бэкхена захлестнул страх, который он не испытывал никогда в жизни. Горло будто сдавили цепи, парень задыхался. ― Бэкхен, ― Пак сделал шаг в его сторону. ― Отойди! ― Что случилось?! ― Воздух! Я не могу дышать, Чанель, мне кажется, я сейчас умру! Мне так страшно, ― Бён не удержался от всхлипа. Сердце в груди с бешеной скоростью билось о ребра, он словно нырнул глубоко под воду. ― Ты не умираешь, я рядом. Все нормально, доверься мне. ― Не подходи, я задыхаюсь! ― Бэкхен раздирал воротник футболки, оттягивая несчастную ткань в разные стороны. ― Хорошо, видишь, я в паре шагов, не двигаюсь. ― Мне нужен свежий воздух срочно! Я больше не могу! ― Бэкхен, у тебя паническая атака, тебе станет легче, ты не умрешь, ― Чанель говорил спокойно, растягивая слова. ― Давай дышать вместе. У Бёна хватило сил только на слабый кивок. ― Хорошо, давай, глубокий вдох, ― Пак шумно втянул носом воздух, вторя словам. ― Выдох. Еще раз вдох… Словно под гипнозом Бэкхен зеркалил каждое действие Чанеля. Парень уже не стеснялся и обессиленно рыдал. Горячие слезы цеплялись за ресницы и падали вниз по щекам. Ему хотелось, чтобы все это уже закончилось. И приступ паники, и побег, и опостылевший бункер. Сердце в последний раз стремительно ударилось в груди и забилось спокойней. Чанель подловил нужный момент и притянул Бэкхена ближе. Он не решился в полную силу обнять, лишь удерживал затылок. Но вскоре Бён сам прижался к груди, продолжив глотать слезы у него на плече. ― Я не брошу тебя, слышишь? ― У меня вообще нет сил. Я хочу спать, есть, хотя бы подышать свежим воздухом. ― Как только выберемся отсюда, обязательно исполним все три желания. А, теперь, пожалуйста, давай сделаем последний рывок. У нас есть два варианта: первый ― мы бросаем остальных и по-тихому уходим вдвоем, второй ― присоединяемся к команде. Бэкхен закусил губу, предложение было очень заманчивым. Он солгал, когда произнес: ― Как ты можешь говорить такое? Конечно мы не можем их бросить. ― Для меня ты ― приоритет, остальное не так важно. Бён поднял голову и встретился взглядом с Чанелем. ― Мы поможем им. Для Бэкхена произнести эти слова было огромным подвигом. Бён мысленно дал себе обещание: это ради Чондэ и Минсока, что спасли его, ради Кенсу, да даже ради Сехуна, кто первым осмелился сказать правду. Он не может позволить себе поступить так с ними. ― Хорошо, ― пальцы Пака нежно стирали с щек остатки слез. ― Если ты этого хочешь. ― Да, это правильно, Чанель. Бэкхен прикрыл глаза, когда Пак склонился к нему с поцелуем. Чанель чувствовал, что его губы были мягкими и солеными от пролитых слез, когда провел по ним языком. Он не смог справится со своей слабостью, желая это с первых секунд встречи. Бэкхен не слышал ничего, кроме стука сердца и жался ближе, в попытке поделиться, передать ему часть скопившейся тревоги. Он позволил Чанелю вести, наклоняя голову и впуская чужой язык в свой рот. Бэкхен аккуратно поднял руку, чтобы провести пальцами по щеке, коснуться подбородка и вернуться вверх к уху. Чанель в самом деле вернулся за ним, готовый предать всех остальных, готовый бросить начатое только ради него одного. Он снова был рядом, когда Бэкхен нуждался в нем больше всего на свете. ― Я люблю тебя, ― прошептал Бён в самые губы. Именно сейчас, повторив это вновь, Бэкхен понял, что останется предан этому человеку до самого конца. Даже если Чанель устанет однажды от его капризов, даже если их дороги в будущем разойдутся. Даже если это все ему снится. ― Мой ангел, я всегда любил тебя. ― Спасибо, что ты есть. Мерцание волос сходило на нет, в полумраке Бэкхен видел перед собой самую искреннюю и влюбленную улыбку. Он спустился ладонями вниз по плечам, взяв руки Чанеля в свои. ― Нам пора идти, покажешь путь? ― Да, ты прав, ― Бён обернулся в сторону двери, из которой пришел. ― В той стороне, если идти по коридору, будет приемная. Я оставил Минсока и Чондэ там. ― Тогда идем. ― Чанель в последний раз сжал его пальцы, прежде чем отпустить. Они стремительно шли вперед на звук разрывающейся сирены. Бэкхен слегка плелся позади, стараясь успеть за темпом Пака. Больше всего его пугал страх неизвестности, того, что они могли увидеть. Бён молился всем богам, лишь бы с парнями все было в порядке. До приемной они добрались быстро, но реальность заставила Бэкхена резко затормозить на пороге. По всей комнате валялись десятки механических женских тел: некоторые без рук или ног, у части обожженные лица, вскрывающие наружу железные черепа. И лишь сирена безутешно выла и захватывала все внимание к себе. Чанель нахмурился, увидев белый кроссовок посреди общей неразберихи. Парень бросил беглый взгляд на ноги Бэкхена, но ничего не сказал. Бён, наблюдая за этим, неловко спрятал голую ступню назад. Объяснять ничего не хотелось, да и Пак, кажется, сам все понял. Чанель медленно поднял несчастную обувь и размеренным броском запустил прямо в сирену. В миг в приемной обрушилась долгожданная тишина. Они кивнули друг другу, мысленно радуясь результату. Парни быстро осмотрели помещение, но нахождение Чондэ и Минсока было очевидным ― их не было в комнате. ― Как думаешь, где они сейчас? ― пробормотал Бэкхен, облокотившись на стойку. ― Вероятно, на пути на десятый, нам тоже нужно подниматься. ― Подожди,― Бён лихорадочно вглядывался в правую часть комнаты. Бэкхен пробрался к небольшому дивану и быстро опустился на колени, начав шарить руками по полу. Чанель не успел спросить, чем тот занимался, как Бён с счастливым «Да, нашел!» вытащил на свет медицинский скальпель. ― Вот, теперь можем идти,― парень слегка покрутил в воздухе своим новым оружием. ― Я не могу остаться без всякой защиты. ― Бэкхен, почему ты сознательно отказываешься от своих сил? ― Чанель подал ему руку. ― Пожалуйста давай без нравоучений, мне так спокойнее. ― Все что угодно, если ты будешь в безопасности. Чанелю и Бэкхену пришлось вернуться к самому началу: к семнадцатой палате и той лестнице, по которой они начали путь. Но самым странным оказалось то, что добрались парни совершенно спокойно. Им не встретился абсолютно никто. Ситуация настораживала, ведь сирена работала не меньше получаса. Да и Чондэ с Минсоком явно перебили роботов не бесшумно. Почему никто из персонала не пришел на звуки? Они то и дело напряженно переглядывались, поднимаясь на десятый. Этот вопрос мучил обоих, все шло слишком хорошо. Однако все разрешилось само собой, когда на нужном этаже раздались яростные крики. Чанель бросился вперед, таща Бэкхена за руку прямо в эпицентр. Бён сжал покрепче скальпель между пальцев и ускорился в ответ. ― Пригнись! ― выпалил Пак, обрушивая на киборга огненный шар. Чондэ откатился в сторону, прикрывая голову руками. Спину Кима обдало невыносимым жаром. Минсок помог ему подняться и стряхнул пепел с подпаленных волос, прошептав: ― Как? В норме? ― Еще как! ― полным гнева голосом процедил Чондэ. ― Он коснулся лысого виска и недовольно скривился: Не мог полегче? ― Ну уж извини, ― Чанель пожал плечами. ― Где остальные? ― Мы почти дошли до них, чувствую у Кенсу ситуация не лучше. Бэкхен бегло осмотрел парней и чуть не захлебнулся от сожаления: они выглядели ужасно. Измотанные, раненные и злые. Ситуация была намного хуже, чем они предполагали изначально. Но главное все живы. Однако даже в этом предстояло убедиться. ― Минсок! Минсок! ― из-за угла появился Сехун. О был весь белый и не мог отдышаться. ― Вы здесь, какое чудо! Нужна помощь, быстрее! Парни на полной скорости рванули вслед за Сехуном. Как оказалось, несколько коридоров сливались воедино в центре в огромное пространство. Киборги, десятки киборгов окружили Кенсу и Исина, что держали Чонина за плечи. Они продолжали появляться с левой стороны, казалось, им не было конца. До изо всех сил пытался удерживать полупрозрачную лиану, которая лилась из его руки и пронзала шипами ближайших медсестер, не подпуская ближе. ― Кенсу, держись! Мы здесь! ― крикнул Чондэ, выпуская разряд молний в троих роботов. ― Я больше не могу! ― Чунмен?! ― Я тоже здесь! ― раздался голос Кима с другого конца. ― Погнали!― Минсок бросил ряд осколков льда по ногам, разрывая искусственную кожу. Бэкхен метнулся вперед, размахивая перед собой ничтожным скальпелем. Лезвие воткнулось в механический затылок и застряло. Он не успел среагировать, когда киборг ударил парня прямо в живот. Бёна отбросило в сторону, и его тут же поймал Чанель, что схватил за талию и оттащил назад в считанные секунды. Бэкхен тяжело дышал, чувствуя, как Пак прижимает его к своему телу. Боль под ребрами казалась совершенно незначительной. Сейчас, находясь в центре сражения, он вдыхал агрессию вместе с воздухом, и она лилась по венам, как яд, заражая яростью. ― Не подходи к ним близко, Бэкхен, ― Чанель снизил голос, закрывая его спиной. ― Это невозможно, ты сам знаешь. ― Нет, ― решительно выдал Пак. ― Держись за мной. Бэкхен промолчал, благодарно сжав чужое плечо. Чанель покачал головой, зажигая огонь взмахом пальцев. Комната горела разноцветными огнями от импульсов сил. Они кружили вокруг, чтобы обрушиться губительным дождем на врага. В хаосе были слышны крики, скрежет металла и разряды тока. Постепенно киборги оттеснили парней к разным коридорам. Кенсу поймал взгляд Чунмена, и идея моментально отразилась в лицах обоих. ― Чондэ, Сехун, приготовились! ― скомандовал До и подтолкнул Кима вперед. ― Понял! ― отозвался Чондэ, разминая шею. ― Давай! Чунмен наклонился, формируя в руках огромную водяную сферу. Пузырь, подгоняемый потоком ветра Сехуна, пролетел над головами киборгов и лопнул водопадом. Брызги воды разбились о стены, обливая каждого с ног до головы. ― Бежим! ― истошно прокричал Чондэ, выстреливая молнией. На десятом этаже прогремел взрыв. Остатки механических тел разлетелись в воздухе, безжизненно падая на пол. Ударная волна распространилась по всему помещению, сбивая парней с ног. Бэкхен лежал на полу, заходясь кашлем от поднявшейся пыли. В ушах стоял протяжный звон, и только через пару секунд он ощутил, как сильно щипали ноги от боли. Бён, заваливаясь вперед, аккуратно сел и осмотрел себя на предмет повреждений. Штаны были разодраны, колени сбиты в кровь, и в нескольких местах проступали красные следы наливающихся ожогов. Однако он был счастлив от мысли, что все пальцы остались на месте. «Да уж, серьезно прилетело», ― промелькнула мысль, пока он, кряхтя, стряхивал грязь и приходил в себя. За спиной раздался стон боли. «Чанель!» Бэкхен тут же забыл о себе, подскакивая с пола. Пака отбросило к стене, и он делал безуспешные попытки подняться, однако то и дело падал обратно. ― Что с тобой, ты в порядке? ― обеспокоено спросил Бён, придерживая руку на его плече. ― В норме, ― сквозь зубы выдохнул Чанель. ― Помоги встать. ― Хватит врать, скажи честно, что не так! Бэкхен мягко обхватил лицо Пака руками, разворачивая к себе. Вся правая половина щеки была увенчана алой раной. ― Черт, ― Бён поперхнулся воздухом от беспокойства и нахмурился. ― Что еще? Они вместе проследили взглядом к ногам Пака. Бэкхен увидел огромный ожог, который тянулся по всей левой голени вверх к бедру. ― Я не буду говорить, насколько плохо это выглядит, ― ровным тоном произнес Бён, смотря пустым взглядом в стену. ― Надеюсь, ты сможешь идти с моей помощью. ― Но… ― Только попробуй сказать что-то против, ― прервал его Бэкхен. ― Он прижался лбом ко лбу Чанеля, закрывая глаза: ― Сам говорил, последний рывок остался. ― Хорошо, ― тихий голос в ответ. ― Найди отмычку, её нет в карманах. Иначе мы не сможем уйти. Бэкхен кивнул, медленно отстраняясь. Ему не хотелось далеко отходить, поэтому он бегло огляделся в поиске потерянной вещицы. Отмычка представляла собой кусок старой проволоки, скрученной в несколько раз в форме крюка. Бён сделал несколько шагов вдоль коридора, но её нигде не было, только пустой пол и раскрошившаяся краска от стен. ― Ну что, нашел? ― Дай мне минуту. Бэкхен вернулся к Паку, охваченный мыслью. Он склонился над Чанелем и аккуратно отодвинул обе ноги в сторону. Бён разочарованно выругался: отмычка действительно находилась под ним, но Бэкхен никак не ожидал увидеть острый край проволоки, торчащей из его бедра. Парень удрученно разгладил морщины на лбу, Чанелю в этот раз действительно не повезло. ― Я не представляю, какая сила воли тебе понадобится, чтобы хотя бы встать, ― нервно произнес Бён, кусая губы. Состояние Чанеля выбило его из равновесия, он ни на миг не мог представить, как ему помочь. Глухое отчаяние затопило сердце. «Почему все именно так?» ― Приготовься, будет больно, ― Бэкхен запрещал себе бояться. Бён действовал на автомате, разрывая чистый край футболки. Упрямая ткань не поддавалась, да и руки были слишком слабы, поэтому он помогал себе зубами. В тишине раздался треск рвущихся ниток. ― Бэкхен? ― Не сбивай меня, ― Бён мотнул головой, поднеся пальцы к отмычке. ― Раз, три! Рывок, и Чанель дернулся от боли. Погнутая проволока звонко отскочила на пол. ― Прости, прости! ― беспокойно повторял Бэкхен, зажимая пальцами рану. Ткани едва хватило, чтобы перевязать бедро, но парень как-то умудрился справиться с этим. ― Ты в порядке? ― Так себе на самом деле, но выбора нет, ― Пак зажмурился, пытаясь не так явно морщиться. ― Попробуем тебя поднять? ― Бэкхен убрал челку с его глаз. Розовые пряди смотрелись странно, ему казалось он никогда не привыкнет к ним. Слабый кивок в ответ. ― Давай, сейчас. Бён просунул пальцы вниз, подхватывая чужую талию. Чанель крепко вцепился в его плечо, отчего Бэкхен закусил щеку. Нельзя было показывать, что ему тоже больно. Только не сейчас. С трудом, скользя вверх по стене, у них получилось принять вертикальное положение. Пак дышал через раз, в надежде устоять на ногах. ― Справишься? Внезапно Чанель наклонился, чтобы поцеловать холодное серебро волос на лбу Бэкхена. Он тяжело вздохнул, проведя носом по макушке и отстранился. Сердце Бёна сжалось от этого жеста, отчего парень машинально провел ладонью по спине Пака. ― Я буду в порядке, ― Чанель сделал неуклюжий шаг вперед. ― Что говорил Кенсу? Нам нужно искать остальных? ― Нет, ― лицо Пака исказилось от напряжения. ― Мы как раз должны были разделиться по двое, чтобы проверить выходы. ― Как думаешь, с ними все в порядке? Вопрос повис в воздухе. Ни один не знал ответа, ни у одно не было мотивации, чтобы проверить свою догадку. Бэкхен вел Чанеля за собой, слепо двигаясь вперед. Если они так пострадали от взрыва, то не ясно, как обстоят дела у других. Бён беспокоился об остальных, наделся, что все остались живы и каждый сможет отыскать свою дорогу. Они сделали вместе достаточно, но теперь пути разошлись. Единственное, что оставалось важным сейчас: помочь Чанелю спастись и найти первую помощь. Парни шли молча, слушая лишь дыхание друг друга. Впереди показался тупик с поворотом направо. Они продолжили путь, и с каждым шагом Бэкхен чувствовал, что слабеет. На плечах словно повисли гантели. Невыносимо. Бён стиснул зубы, сильнее сжимая талию Чанеля. Еще шаг. Он едва не заплакал от облегчения, когда в конце коридора приветственно мигнула светом зеленая табличка «Выход». Эта новость придала ему сил, заставив двигаться быстрее. ― Еще немного, почти дошли, ― пробормотал Бэкхен, сводя брови от усердия. ― Да я вижу, не могу поверить, ― в низком голосе Пака звучало вдохновение. Бён прислонил Чанеля к стене, чтобы тот мог ненадолго найти опору. Они улыбались, глядя друг другу в глаза. ― Сможешь открыть? ― Пак откинул голову, устроившись удобнее. ― Попробую. Бэкхен вытащил из кармана отмычку, на автомате обтер проволоку о штанину, чтобы избавиться от налипшей грязи и следов крови. Инструмент легко вошел в замок, и Бёна окатило странное чувство. Дежавю. Он словно делал это раньше. Руки двигались сами, точно зная, куда повернуть, как прокрутить и насколько глубоко задвинуть. Бэкхен с удивлением обнаружил, что справился с задачей за пару минут, когда слух уловил характерный щелчок. Получилось. Он обернулся, чтобы поймать взгляд Чанеля. Яркие, практически полностью черные глаза забирались глубоко внутрь, смотрели прямо в сердце. В воздухе повисла необъяснимая тоска. Бэкхен не мог отделаться от ощущения, что они прощаются. Он протянул руку и почувствовал, как теплые пальцы сжали в ответ. ― Пойдем. Ручка двери звонко провернулась.

***

В полуоткрытые глаза ударил яркий свет, в носу стоял запах лекарств. Он тут же зажмурился, поддаваясь тяжести век. Тело, словно придавленное бетонной плитой, не хотело слушаться. Его жутко мутило. Хотелось спать. Вопреки этому соблазнительному желанию, глубоко в сознании появилась мысль, заставившая Бэкхена моментально проснуться. «Что-то не так. Яркий свет? Лекарства?» Он резко сел, удерживая голову, что пульсировала от боли в висках. Бэкхен удивленно вздрогнул, нащупав на лбу тонкую полоску ткани. Однако не только она стала предметом шока: на руках перчатки, от которых тянулись провода, лодыжки окованы странными резинками с датчиками. Тревога разбилась в груди, подобно стеклу, что треснуло от высокого давления. Она порождала осколки страха, царапающие каждую клетку внутри. Бэкхен остервенело сдирал все инородные предметы с тела, словно они могли убить его в ту же минуту. Лента на голове зацепилась, и он вырвал её вместе с клоком волос, откинув в сторону. Бён попытался подняться с узкой больничной койки, но слабые ноги не слушались, и парень свалился на пол. Дыхание сбилось. Бэкхен в панике ухватился пальцами за соседнюю койку, подтягиваясь на руках. Однако стоило ему поймать равновесие и встать, как Бён тут же зашелся в крике ужаса: перед ним, весь в проводах, лежал Минсок. Мурашки бросились вниз по спине, парализуя тело. Широко распахнутые глаза хаотично бегали по незнакомому месту: около двадцати кроватей стояли параллельно друг другу, и от каждой тянулись разноцветные нити. Они сходились вместе в огромное устройство под потолком. Бэкхен никогда в жизни не видел ничего подобного. ― У нас же получилось, почему? ― слова встали поперек горла.― Нет, нет, нет… Бэкхен нетвердо шел вперед, цеплялся каждый предмет по пути для опоры. Ноги предательски волоклись, скользя на ледяном кафеле. Холод обжигал голые ступни, заставлял поджимать пальцы. Чондэ… Чонин… Кенсу… Все, кого он когда-либо знал или видел единожды, лежали здесь, прикованные и бледные. Словно не живые. Напуганный и измученный, Бэкхен не смог больше сделать ни шага. Он грузно сел на ближайшую кровать, пряча лицо в руках. Отчаяние вырвалось из горла вместе со всхлипом. Это сломало его. Все, ради чего они проделали такой путь, оказалось бессмысленным. Они не смогли. Впервые Бэкхену захотелось по-настоящему умереть. Поэтому он даже не шелохнулся, когда за спиной раздался щелчок возведенного курка. ― Довольно, я знаю, что ты проснулся. Этот голос. Он будет преследовать его в кошмарах, конечно, если повезет остаться в живых. ― Не будешь говорить со мной? Бэкхен обернулся, врезаясь носом в дуло пистолета. Задушенный вдох. Словно под гипнозом, Бён не мог отвести от него глаз. Неминуемая гибель в одном движении, холод и безжизненность смертоносной пули ― он был идеален и в эту же минуту ужасен. Бэкхен тяжело сглотнул, поднимая глаза. ― Убери эту гадость, Маккензи, он безобидный, ― этот человек непринужденно отвел пистолет от его лица кончиками пальцев, вынуждая подчиненного сделать шаг назад: ― С пробуждением, Бэкхен. ― Лухан, что все это значит? ― Бён закашлялся, напряженные связки еле позволили ему говорить. ― Понимаю, у тебя много вопросов, ― бывший учитель небрежно взмахнул рукой. ― Об этом. Маккензи, ― взгляд в сторону. ― Вызови напарников, поможете его довести. Будем говорить в моем кабинете. Да, и не забудь капельницу и стакан воды. Быстро. Двое санитаров подхватили Бэкхена под руки, ведя за собой в неизвестном направлении. С полным отсутствием интереса к жизни и ситуации в целом, Бён вглядывался в картины, мебель, цвет стен, что стремительно менялись по дороге. Вокруг кипела жизнь, было много людей. Все выглядело таким… нормальным. Бэкхен был здесь в первые и не мог узнать ни лиц, ни голосов, ни одну из вещей. Предчувствие опасности опаляло жаром затылок, звенело в ушах мерным ритмом. Бён не успел ничего понять, как чужая рука грубо повалила его на стул. От неожиданности парень пропустил вдох, и усталые глаза поймали равнодушные Лухана. «Я не хочу здесь быть». Бэкхен молчал, ожидая, когда тот наконец начнет говорить. ― Знаю, хочешь пить, ― Лухан подвинул ближе стакан воды. ― Не стесняйся, яда там точно нет. Отвращение исказило лицо Бёна, прирастая маской. Стакан призывно возвышался на столе, стенки блестели от капель конденсата. Мысль о прохладной воде моментально заставила его сойти с ума от жажды. Бэкхен попытался сглотнуть, борясь с языком, липнувшим к небу. Всего в нескольких сантиметрах, так близко. И он сдался, игнорируя не только дрожь в руках, но и собственную гордость. Последний глоток пролился по губам, скатился по подбородку и разбился каплями. Слишком мало, недостаточно. ― Потом получишь еще, но сначала поговорим. Лухан видел жадность во глазах напротив, она граничила с безумием. Бён сидел сгорбившись, словно дикий зверек, что приготовился напасть. Мужчина чувствовал опасность, исходившую волнами, но намеренно игнорировал. Им предстоял долгий разговор, исход которого не мог предугадать никто. Лухан стойко выдержал чужой взгляд, ощущая тяжесть шокера в кармане. Он не был намерен мириться с тем, что может выкинуть Бён. Откинувшись в кресле, мужчина ждал, пока Бэкхену вколют иглу и установят капельницу. На удивление, тот воспринял эту процедуру вполне спокойно. Видимо, у парня действительно не было сил. Лухан откашлялся. ― Начнем с твоих вопросов, можешь задать не больше трех, ― некогда учитель поправил очки на носу. ― Потом я пойму, как много тебе нужно будет знать. ― Издеваешься? ― ядовито прошипел Бэкхен, сжимая руки. ― Я тебе что, крыса подопытная? ― Это был первый вопрос? ― Лухан с издевкой поднял бровь. ― Пошел к черту. ― Не стоит грубить, Бэкхен. Наш диалог может пройти спокойно, если ты не будешь огрызаться. Возможно, даже с положительным результатом для тебя. Бён тихо выругался, намеренно отводя глаза. Кабинет Лухана тоже казался вполне заурядным. Мебель из светлого дерева, полки, плотно уставленные книгами, окна во всю стену со светлыми шторами. И вся эта обыденность подкреплялась идеальной чистотой. Безупречно. «Стоп, окна?» Бэкхен уставился на них, как на седьмое чудо света. Он не верил тому, что видел. Парень машинально поднялся, однако игла в руке не дала ему даже попытаться. Глаза стали влажными от вида солнца, неровных крон деревьев. На лице расцвела глупая улыбка. Бэкхен почувствовал себя снова маленьким ребенком. ― Что это за место? Где мы? ― слова вырвались быстрее, чем он успел осознать. ― Не думаю, что ты когда-либо слышал о нем. Это сеульская лаборатория «Ядро», где изучается все, связанное с мозгом. Пересадка, вживление искусственных волокон, оценка работоспособности и так далее. Ты и все, с кем общался за последний год, ― мой личный проект. ― Подожди, в каком смысле проект? ― Вы были введены в искусственный сон, а ваш мозг погружен в симуляцию. Ты мог заметить на потолке в палате устройство, именно оно отслеживает мозговые импульсы, собирает все данные и посылает в файлы системы. Я веду отчет со всеми вытекающими документами, но ознакомиться не дам. Врачебная тайна. ― Лухан усмехнулся, придвигаясь ближе к столу, ― Поэтому суперспособности и прочая ерунда всего лишь причуда сознания. Все было не по-настоящему. Очень жаль тебя разочаровывать, но ты все еще обычный человек. Бэкхена отшатнулся, словно от пощечины. Симуляция. Целый год его жизни был подделкой. ― Ты крадешь людей ради своих экспериментов? Чертов псих! ― А кто сказал, что вы у меня на незаконных правах? ― Лухан игриво склонил голову. ― Давай-ка посмотрим твое досье. Мужчина вытащил из ящика крошечный пуль, щелкнув кнопкой. За спиной Бэкхена загорелся синий свет проектора, на экране которого высветилась его фотография. Бён уже не помнил себя таким: темные волосы, живой взгляд и улыбка. Момент, когда он был счастлив и больше всего хотел жить. ― Бён Бэкхен, двадцать два года. Родился в Пучхоне, из семьи: мать, бабушка, младший брат, отец покинул семью через два года после женитьбы. Последний раз ты был замечен в поездке с двумя друзьями во Франции. Два месяца числился пропавшим без вести, но позже найден без сознания на одной из улиц Лиона. Мужчина безостановочно жал на кнопку, демонстрируя правдивость слов. Перед глазами Бэкхена мелькали скриншоты документов, фото улик и он сам. Дрожь волнами одолевала все внутренности. ― Пациент был доставлен в Сеул и госпитализирован, причина: передозировка наркотиками. Ты пробыл в коме около полугода, однако шансы были крайне малы. Но, так как твой мозг был активен, я предложил забрать тебя во благо науки. Твоя мать прибыла в Сеул и подписала добровольное соглашение. ― Лухан воспользовался пультом в последний раз. ― Возможно, по этическим меркам это неправильно, но по документам, ты теперь ― моя собственность. Так что, технически, ты пробыл здесь два года. Тебе уже двадцать четыре, Бэкхен, поздравляю. Бён сгорал от смешанных чувств. Родная мама смогла так легко отказаться от борьбы за его жизнь. Невыносимо больно. С таким предательством невозможно было справиться. Но какая-то часть него была счастлива, что она смогла приехать сама. ― Моя мама, она, ― Бэкхен нахмурился. ― У нее же был рак. С ней все в порядке? ― Жива и полностью здорова, если тебе от этого станет легче. Младший брат пошел в начальную школу. Вздох облегчения. ― Ты до сих пор следишь за моей семьей? ― Ты задал уже больше трех вопросов, но я позволю тебе продолжить. Знал, что мы не сможем уложиться, однако попытаться стоило, ― пальцы Лухана разгладили морщину на лбу. ― Конечно, мы продолжаем отслеживать семьи, если таковые имеются. Видишь ли, Бэкхен, мы продолжаем поддерживать жизнь пациентов как можем, но не все справляются с нагрузкой. Некоторые погибают, и по закону, мы должны передать тела родственникам для захоронения. Простая юридическая процедура безо всяких ухищрений. ― Значит?.. ― Да, те, кто пропадал в симуляции ― погибал в реальности. Не было никаких экспериментов, никакой войны, никого насильно не убивали. Ничего. Считай, это было сном, пусть и не самым приятным. Для меня во всем этом было важно отследить реакцию мозга, оценить выживаемость и приспосабливаемость к условиям. Не секрет, что ученые часто используют небольшие лабиринты, запускают туда крыс и наблюдают за тем, что произойдет. Ваш побег не был чем-то неожиданным. Я осознавал, что рано или поздно это случится, однако система перезапустится, и они окажутся снова в своих комнатах. Только ничего не будут помнить. На моей памяти это уже четвертый побег, и каждый раз симуляция и причины разные. Кстати, фишка с суперсилами ― моя последняя разработка, тебе повезло попасть именно в этот момент. Ты у нас один из новеньких, вместе с Чондэ, который попал в аварию. Именно они помогли вывести потенциал мозговой деятельности на новый уровень. Невероятно! ― Лухан вдохновленно сложил ладони, поднеся их к подбородку. ― Я был близок к новому открытию! ― Ничего не понимаю, как тогда там оказался ты? ― Как любой из ученых, я не мог бросить свое дитя, и общался с вами всеми напрямую. Трижды в неделю мои помощники вводили сыворотку, от которой я засыпал на сутки, и это давало мне возможность самому вести записи. Каждому была роздана роль в произвольном порядке. Мне было выгодно стать обычным учителем и затеряться в толпе. Никто лишний раз обо мне не вспоминает, но я замечаю и вижу все. Память о прошлом постепенно отходила на второй план, вы практически ничего не могли вспомнить и становились новыми, как чистый лист. Вы умудрились построить свою иерархию, вести заговоры, считай, полноценный маленький мир, все, как в настоящей жизни. Самым интересным стало то, как я построил систему: каждый из вас чувствовал себя особенным. Главным героем, избранным, назови, как хочешь. Единственное, что пошло не по плану мой излишний интерес к тебе, что остался незамеченным для остальных. ― Какой вообще в этом смысл, если ты мог самостоятельно погружаться в симуляцию? Ради чего ты держишь всех этих людей? И как же Сехун? От переизбытка информации у Бэкхена кружилась голова. Его жизнь была разрушена так легко, словно кто-то задел карточный домик, и он рухнул без надежды возродиться. Даже если кто-то попробует сложить карты заново, он никогда не станет прежним. ― Симуляция провоцирует проблемы со здоровьем. Давление скачет, ужасные мигрени, кровотечение из носа, бессонница все это лишь малая часть. Лишь после этих слов Бэкхен заметил ровный ряд банок с медикаментами на столе. Их было по меньшей мере около семи. Лухан откашлялся, тут же сгребая лекарства в выдвижной ящик одним движением. Это было не то, о чем стоило спрашивать в данный момент. ― Ах да, этот мальчик, ― ученый продолжил, словно не было неловкой паузы. ― К сожалению Сехун слабое звено. Он попал ко мне вторым. Четыре года назад в старшей школе Сеула была перестрелка, ему, как ты понял, не повезло. За это время я успел изучить характер и поведение Сехуна. В том числе, ― Лухан саркастично ухмыльнулся, ― его пристрастие к взрослым мужчинам. У бедного мальчика не было отца, вы в этом похожи. Отвращение подкатывало к горлу с каждым произнесенным словом Лухана. Бэкхену хотелось уйти и не слушать весь этот бред сумасшедшего. Бён не верил ни единому факту, все, о чем он говорил, казалось чистым воплощением человеческого безумия. ― Кстати, ему исполнилось двадцать лет пару месяцев назад, правда он об этом не знает. Поэтому, может быть я и негодяй, что воспользовался им, но точно не извращенец, ― в глазах ученого искрилось веселье, он был горд и поглощен собственным приступом гениальности. ― Это даже смешно, что практически все мои пациенты мужского пола. Видимо, семьи девушек более чувствительны. Но, как говорится, среда вынуждает, ― Лухан подмигнул Бэкхену и зашелся в приступе смеха. В эту минуту Бён был готов вырвать иглу из руки и воткнуть её в глаз этого падшего человека. То, с какой беззаботностью из его рта лилась вся эта информация, словно не он только что признался, что ставит эксперименты на едва живых людях, чтобы удовлетворить собственное эго. Лухан продолжил вдохновленно рассказывать Бэкхену о своих трудах, забыв о всех своих принципах, забыв о планах. Будто Бён был не более чем манекеном, либо его и вовсе не было в комнате. «Чертов урод, даже с документами постарался, не подкопаешься». ― Я был удивлен, что ты смог самостоятельно выйти из симуляции. Бэкхен, твои анализы были ужасны, я предполагал, что мне придется звонить твоей матери на следующей неделе. Бэкхен скривился. Так завуалированно сказать: «Я думал, ты умрешь». Мерзость. ― Ну, не стоит, ― Лухан сузил глаза. ― Не тебе меня судить. Какого осознавать, что ты разрушил свою жизнь, подсев на дорожки? Как там говорят в твоих кругах? Пара колес, и станет не так отвратительно жить? Теперь тебе точно будет, чем заняться, но какова вероятность не сойти с ума от правды? Однако я благодарен тебе за эту слабость. Выживаемость среди наркоманов минимальная, поэтому заполучить тебя, Бэкхен, было чистой удачей. Наблюдать одно удовольствие. Трансформация тела, непонятные вспышки агрессии и истерики, твое отравленное сознание сделало игру интереснее. То, как реагировал мозг на определенные импульсы и воздействие… Можно написать целую книгу. Я все не мог понять, почему с тобой это происходит, и запаниковал, поняв, что ты умираешь. И пусть все сложилось в твою пользу, и ты выжил, но ответ я так и не нашёл. Лухан тяжело поднялся из-за стола, придерживая живот, и медленно подошел к окну. Штора отъехала, озаряя ученого лучом солнечного света. Он улыбался, но эта улыбка не коснулась опустошенных глаз. Мужчина был пронзен печалью ― дело всей его жизни так не было доведено до конца. Он не достиг цели. Нужно было вновь начать сначала. ― Сегодня вечером симуляция будет перезапущена. Ты будешь под наблюдением врачей ближайшие две недели, а после можешь идти. На столе лежит документ о неразглашении информации. ― Подожди, а Чанель? Что с ним? Эта мысль терзала Бэкхена больше остальных, он не мог спокойно сидеть, думать о чем-либо. Парень ерзал на стуле, исходя от нетерпения и тревоги. Сейчас, большего всего на свете его волновал только Чанель. ― Могу я увидеть его? ― Бён закусил щеку, от идеи, которая горела внутри. ― Ты можешь вывести его из симуляции? Я не думаю, что такая проблема обойтись без парочки людей. Мы уйдем, обещаю, никто не узнает об этом. Лухан молчал, повернутый к нему спиной. Однако плечи ученого сотрясались в приступе смешанной эмоции. ― Боюсь, это невозможно, Бэкхен, ― мужчина поднял руку, касаясь полупрозрачной ткани штор, ― Чанель мой племянник и первый пациент. Вся эта симуляция была создана отчасти для того, чтобы он смог продолжить жить. Пусть даже и не совсем по-настоящему. Он всегда был открытым ребенком, душой любой компании. Но в последний год ему пришлось столкнуться со смертью семьи, и он дважды попытался покончить с собой. Аварии, будь они неладны, не щадят никого. Во второй раз ему почти удалось, но я успел вовремя. Это все, что я мог сделать в память о моем брате. Никто не может искусственно выйти из симуляции, твой случай уникальный, и, пожалуй, единичный. Я рассказал все что смог, Бэкхен, встретимся через два часа в палате. Тебя отведут куда нужно. За Луханом хлопнула дверь, и Бэкхен остался один на один с новой реальностью. В мире не нашлось бы ни единого слова, что сумело бы целиком описать его состояние. В нем сливались и страх, и апатия, и шок. Но все это казалось таким поверхностным и недостаточным. Эмоции были намного глубже и больнее. В обеих жизнях он оказался чьим-то экспериментом, игрой. Он настолько привык к этой роли, что даже сейчас, заполучив свободу, Бэкхен не мог с ней справиться. Парень не знал, что делать дальше, ведь цель исчезла, оставив после себя пустоту. Между «все» или «ничего» его заставили выбрать третье. Готов ли он вновь встретить людей из прошлого? Столкнуться с проблемами обычного человека, потратить жизнь в борьбе за деньги и нормальное существование? Лухан оказался прав: это знание могло свести с ума. Он никогда не сможет стать прежним. Нужен ли его семье трусливый наркоман, внезапно восставший из мертвых? Бэкхен знал ответ, но не мог с ним внутренне согласиться. Бён аккуратно вытащил из предплечья иглу, и та звонко отскочила от стойки, держащей пакет с физраствором. Парень обошел стол, чтобы взять документы, о которых говорил Лухан. На трех листах, скрепленных металлической скобой, ровным рядом строился текст, полный бездушных слов. Бэкхен зацепился взглядом за последнюю строчку: «Пациент дает настоящую подписку о том, что нигде, никому и ни при каких обстоятельствах не будет сообщать какие-либо сведения о деятельности компании «Ядро». Пропуск для подписи и дата: 21.10.2021г. Бён отложил документы и тихо произнес: ― Действительно прошло два года. Чанель обещал исполнить три желания, как только они выберутся на свободу. Штора призывно развивалась от тонкого ветра, и Бэкхен не мог больше сдерживаться. Пожалуй, одно из них он может осуществить самостоятельно. Рядом с огромным окном оказалась стеклянная дверь, идущая на балкон. Бён вышел на улицу, наконец делая вдох полной грудью. Погода была естественной для конца октября, но солнце радостно облизывало теплом бледные щеки, поэтому Бэкхен совсем не думал о холоде. Он прикрыл глаза, наслаждаясь морозным дыханием приближающейся зимы. От кислорода кружилась голова, парень улыбался, вдыхая настоящую жизнь в её полной красе. Бэкхен вздрогнул, услышав жужжание совсем рядом: слева от него на низком столике лежал мобильный телефон. На экране высветилось сообщение: «Убежден, ты захочешь позвонить кому-то. Лухан». Бён опустился на стул, до боли сжимая устройство в руках. Он знал этот номер наизусть с самого детства. Пальцы скользили по стеклу, и когда наконец нужная комбинация цифр была набрана, Бэкхен застыл в нерешительности. Внезапно появилось ощущение, что он вторгнется в спокойную жизнь, и она не заслуживает этого. Однако Бэкхен слишком жаждал еще раз услышать её голос. Гудки звучали, как приближающийся рок судьбы. Волнение струилось по венам, заставляя желудок сжиматься. Бён дернулся, когда из динамиков прозвучало: ― Алло? Я вас слушаю. Телефон выпал из рук. Мама. Бэкхен невольно зажал рукой рот, не чувствуя силы и красных пятен, что расцветают под пальцами. Как же больно. Он не знал, что плачет, пока не ощутил стянутость кожи от подсыхающих слез. С пола доносились встревоженные вопросы его матери: ― Что за шутки? Ну же, говорите, раз позвонили. Иначе я кладу трубку. Бэкхен струсил, нажав кнопку сброса, и прижал несчастный телефон ко лбу. Она правда была жива, она смогла. Парень не мог позволить себе так поступить с ней. Быть нерадивой обузой, когда мама только начала спокойно жить. Пусть ей будет тяжело, но однажды она сможет оправиться от потери. Всем будет проще, если она не будет знать о нем, даже если для Бэкхена это означало больше никогда её не увидеть. ― Я люблю тебя, мам, прости, ― прошептал он в пустоту. Ветер подхватил его слова, встрепенув темные волосы, и унес прочь вместе с опавшими листьями. У него было еще одно незаконченное дело. Бэкхен вновь смахнул блокировку. Несколько секунд поиска и загрузки, и вот он перед ним, смотрит через экран черными глазами. Найти социальные сети Чанеля стало не самой сложной задачей. Бэкхен улыбался и листал фотографию за фотографией, роняя слезы на экран. Как оказалось, он умел играть на гитаре, был капитаном в команде по баскетболу и даже знаком с Сехуном. Частые смены образов на фото заставили Бэкхена фыркнуть. Чанель был в поиске себя и не стеснялся в самовыражении. Цвета волос менялись от ярко-голубых и рыжих, до простых блондинистых и черных. Он осознал, что Пак нравился ему любым. Бэкхен замер, когда следующим в списке попалось видео. Не думая, Бён быстро зажал треугольную кнопку «плэй». Пак сидел в темной комнате, прислонившись к стене, а холодный свет гирлянды освещал черты лица. Бэкхен не мог поверить в реальность, когда Чанель вдруг начал петь. Сердце сходило с ума от тоски. Тихий голос с нотой хрипотцы шептал самые грустные слова о любви: «Словно ангел, ты всегда была особенной. Но я ничтожен, мне не место рядом с тобой». Песня закончилась слишком быстро. Бён застыл в молчании, и лишь осенний ветер шумел, забираясь под одежду. Чанель с экрана показался ему таким родным. Он был готов завыть от желания снова увидеть, снова коснуться, снова услышать «люблю». Пусть их встреча и произошла в симуляции, Бэкхен точно знал, что его чувства к нему настоящие. Через мерцающее стекло они словно смотрели друг на друга, прямо как в момент последней встречи там, перед дверью. Под видео висела короткая запись: «Где ты, мой Ангел?» Странное прозвище, что дал ему Чанель из-за цвета волос. Бэкхен принял решение. Только оказавшись снова внутри кабинета, парень понял, насколько продрог. На пороге Бён столкнулся с Луханом, и тот выронил очки, застигнутый врасплох. ― Подписал соглашение? ― без интереса бросил ученый, поднимая очки, что волновали его намного сильнее происходящего. ― Я не буду подписывать. ― В чем дело? Я не давал тебе выбора, это просто факт. ― Лухан, я хочу вернуться. Мужчина бросил протирать очки и поднял взгляд полный недоверия. Они вновь вернулись в изначальное положение, и каждый пытался заметить в другом подвох. ― Не смешная шутка, Бэкхен, я не хочу тратить на это время. ― Я говорю на полном серьезе, ― Бён уперся ладонями в край стола, склонив голову. ― Я хочу снова погрузиться в симуляцию. ― Ты же осознаешь, что достать тебя назад по прихоти я тоже не смогу? Да и, к тому же, ты забудешь все, как и остальные. Уверен, что тебе действительно это нужно, а не секундная тоска? С чего вдруг? Только не говори, что из-за Чанеля. Бэкхен, ты найдешь еще любовь не раз и не два. Не нужно поступать так радикально. ― Я разве спросил твоего мнения? ― Бэкхен снизил голос. ― У меня много причин вернуться, которые тебя не касаются. Прости, изливать душу не буду. Зайти обратно в симуляцию стало сложным, но самым правильным решением. Бён прекрасно понимал, что для него это билет в один конец. Однако вернуться к спокойному образу существования парень никогда не сможет. Все сознательное время в жизни Бэкхен провел в поиске цели, той, ради которой он был рожден. Но все они оказались ничтожными и померкли, оставшись полупрозрачными обрывками в памяти. Может быть, судьба давала ему подсказки, подталкивая Чанеля навстречу, и вместе с ним Бён сможет наконец-то обрести счастье. Но даже если Бэкхен вновь ошибся, ему не было страшно. В следующей реальности они могли стать врагами, друзьями или не познакомиться вовсе. Однако это ничуть не волновало Бэкхена, сама мысль, что Чанель будет жив, здоров и находиться поблизости, приносила спокойствие. ― Я уверен в том, что хочу сделать и прошу твоей помощи. Лухан молчал, видя в глазах Бэкхена что-то, из-за чего он не смог отказаться. Меньше всего он ожидал услышать от него подобную просьбу, однако эти слова заставили мужчину проникнуться уважением к Бёну. Ученый дал себе обещание, что будет присматривать за парнишкой в будущем. ― Хорошо, я сделаю так, как ты хочешь. Пойдем, Бэкхен. Бён испытывал смешанные чувства, вновь войдя в палату. Голые ступни переступали через проводки, скользящие, словно змеи по полу. Его кровать единственная пустела в немом ожидании. Он старался смотреть вперед, чтобы не замечать болезненную бледность едва живых людей, ведь Бёну самому предстояло стать таким. Собрав внутри осколки храбрости, парень лёг на больничную койку. Холодная лампа слепила до цветных пятен, он слышал только размеренный писк устройства под потолком. Бэкхен стойко ждал, пока Лухан закончит проводить все необходимые манипуляции. Руки вновь облачены в перчатки, ленты стягивали кожу лодыжек. Как бы Бэкхен не был готов к этому моменту, ему все еще было жутко страшно начинать все сначала. Сердце билось в волнении, будто перед прыжком с высоты. ― Ну что, готов? Лухан склонился к его руке с тонким шприцом. Голубой раствор внутри заставил пульс подскочить от тревоги. Бэкхен поперхнулся воздухом от дежавю. Бён боялся неизвестности до ужаса, боялся вновь испытать невыносимую боль. Плотно сомкнутые губы так и не произнесли «остановись, я передумал». Слова умерли в горле, и он солгал: ― Да. ― Удачи, Бэкхен, встретимся на той стороне. Игла медленно вошла в предплечье.

***

Бэкхен опустил руки под воду, что стремительно бежала из-под крана и стекала к ногам. Он едва мог уместить их в узкой раковине, и все ради того, чтобы хоть немного освежиться. Прохладные пальцы прижались к щекам ― жара сводила его с ума. От духоты одежда неприятно липла к коже, и голова шла кругом. Бэкхен никогда не думал, что будет так нуждаться в душе каждые полчаса. Однако это не было чем-то удивительным в месте, где он сейчас жил: академия, в которой числился Бён, находилась близко к огромной пустыне, и лето, прямо как сейчас, становилось невыносимым. Утро предстояло быть долгим. Минсок с Кенсу уже ждали его на тренировке по стрельбе. Бэкхену всегда нравилась катана больше огнестрельного, но его мнения никто не спрашивал. Бён бросил взгляд в зеркало и убрав со лба темную челку. «Так себе видок», ― промелькнула усталая мысль. Он не спал две ночи и совсем плохо выглядел. Бэкхен нахмурился, когда почувствовал, что красная повязка опять норовит сползти вниз. Он затянул её потуже, помогая себе зубами, и развернул вперед цифру «04». Пора идти. Бэкхен торопился, едва удерживая себя от бега. Парень знал, что если опоздает еще на пять минут, то Хичоль устроит ему еще один выговор с отработкой. Ситуацию ухудшал факт того, что нужный зал находился на другом конце здания. Предательская повязка скользнула вниз, повиснув на локте, и Бён выругался, на ходу сдирая мешающую ткань. Буквально через секунду нос вспыхнул от боли, словно в него влетело с десяток камней, перед глазами поплыли звезды. Парень не удержался от тихого визга. ― Прости, очень больно? ― Бэкхен почувствовал, как кто-то пытается оторвать его руку от лица. ― Дай посмотрю! ― Все в порядке, просто смотри, куда идешь. Черт… ― Я хочу сам убедиться, ну же, посмотри на меня. И Бэкхен поднял взгляд. Ясные темные глаза блестели, выделяясь на загорелой коже ― ему казалось он видел их раньше. Необъяснимый трепет расцвел в груди, подобно цветам, что тянулись к солнцу. Незнакомец пару минут осматривал масштаб бедствия, и, наконец, кивнул, удовлетворенный результатом. ― Все, теперь я могу со спокойной душой тебя отпустить. ― Спасибо, что разрешил, ― с весельем в голосе отозвался Бэкхен. Этот парень, на удивление, не вызывал в нем ничего, кроме положительных эмоций. Бён успел заметить на его плече «61». Видимо он был из соседнего крыла, поэтому они не виделись раньше. ― Подожди, скажешь мне свое имя? ― Бён Бэкхен, если тебе так интересно. Бэкхен протянул незнакомцу раскрытую ладонь и почувствовал, как чужие пальцы накрыли его собственные. ― Пак Чанель, приятно познакомиться.