Смерть моей души

Мин ждет. Он знает, что перед Смертью приходит Время, так что можно расслабиться. Он лежит на кровати, уткнувшись лицом в подушку. Вдруг раздается стук: родных и близких у него нет, обход врача уже закончен, так что у него одно предположения. — Хосок, входи. — Так значит меня уже не ждем? Снова этот хорошо знакомый голос над самым ухом, который обдает кожу леденящим холодом. Мин почувствовал тяжесть — Чонгук лежит на нем, придавив в кровать, чтобы было невозможно двинуться. — Ч-чонгук?! — Да, это я. Не ожидал? — Я-я... Мне все равно. Юнги лжет, и Чонгук об этом знает. Даже не обладая никакими способностями, можно определить, что Мину небезразличен Чонгук. — Я так не думаю, как и ты, лисенок. — Слезь с меня. И я тебе не лисенок! Мин начал ерзать, пытаясь скинуть с себя чужую тушу. — Тише, а то еще чуть-чуть и ты даже сидеть потом не сможешь! Ты самый настоящий лисенок, только дикий; тебя хочется погладить, а ты показываешь зубки. — Я тебя сейчас ударю-а-а-а! Чонгук заламывает руку Мину, а чтобы отвлечь того от боли, начинает другой тыльной стороной другой руки гладить щеку. Хочется ли ему поцеловать Юнги? Он не знает, но раньше такого не случалось… Он хочет безумно, но понимает, что поцелуй смертелен, без надежды на перерождение. Какая ирония — Смерть здесь бессильна. Мин перестает двигаться, ощущая мертвый холод, который обдает его щеку. Хоть Чонгук и в перчатках, но не почувствовать это просто невозможно. — Лисенок, не забывай с кем ты говоришь, а то в следующий раз сломаю руку и вырву твой язычок. Чонгук встает с Юнги, но от кровати не отходит. — Я думал, что придет Хосок. — Он и должен был прийти, но возникли «непредвиденные» обстоятельства. — Это твоих рук дела? — Как я мог, он же мой брат. А теперь, если вопросы закончились – одевайся! — Что? Зачем? — На улице холодно. — Но куда ты со мной собрался? - Хочу кое-куда тебя сводить, тебе понравится. — Разве Смерть бывает такая добрая и дружелюбная? Конечно же, нет. Но то, что Чонгук чувствует, находясь с Юнги, не передать. Он будто снова оживает, открывает для себя новые эмоции. Он безжалостный, играет с жизнями, забирает, когда он хочет и питается чужими эмоциями, высасывая из них всю жизнь —бессердечный, никогда не обращающий внимание на молитвы, без слабых мест, а тут – один взмах ресниц и все заканчивается, остается делиться на «до» и «после». Что происходит? Мин наспех надевает на себя куртку и шапку. Ему не терпится узнать, куда его поведут. Со Смертью опасно, но Мину наплевать, он готов на все, потому что бесповоротно… Он не знает, что чувствует к Чонгуку, но он точно знает, кто может знать, и этот кто-то придет завтра днем. — Я готов. — Ты быстро. Чонгук подает ему руку и смотрит своими глазами прямо в душу. Секунда, и перед Мином стоит нечто: у Чонгука совсем черные с белыми зрачками глаза, огромные черные крылья, в котором перья – острые кинжалы, у него через перчатки прорвались черные когти, а на половину лица маска. Мин следил за каждым изменением, его завораживало каждое движение, и он без тени сомнения уверенно вложил свою руку в руку Смерти. — Прижмись ко мне, сейчас будет немного неприятно. Мину все равно, ему сейчас так хорошо, находясь в объятиях самой смерти. Такое чувство, что все так, как и должно быть… ---------------— — Черт, он обманул меня! — Успокойся. — Как мне успокоиться? Ты сегодня ходил к Мину, а сейчас Чонгук с ним — я не успею уже. Как я мог ему поверить, черт, день потерян. — Да, теперь ставки поднялись. Никто не хочет лишиться сил, в том числе и Чонгук. — Хватит о нем, меня сейчас волнует, что Жизнь сократила время соревнований до одной недели. Всего одна неделя: уже 5 дней осталось, всего 5. — Мы что-нибудь придумаем! Я теперь знаю куда нужно надавить для нужного исхода. — Ты точно Любовь? -- Да, вот только сейчас я испорчена Смертью, а он сейчас с этим Юнги! Я этого так не оставлю! Скорее бы завтра…