***
Дописывая последнее слово уже еле разборчивым подчерком, Феликс разминает уставшие кисти рук, откидывается на спинку стула, рассматривая вид за окном. Темноту вечера разрывает свет фонарных столбов, а тишину - шум проезжающих машин. Парень смотрит на наручные часы, показывающие 21:43, устало вздыхает, но со стула все же встает. Вспомнив про хёнов в студии, Ли спускается на кухню. Шарит в холодильнике в поиске ингредиентов, достает все необходимое. По-детски радуется довольно ровным нарезанным ломтикам хлеба, отрезает ножом жесткие края, чуть ли не попав себе по пальцам. -Какие жертвы ради хёнов! - Наигранно вздыхает Феликс, улыбаясь. Прозрачная упаковка плавленного сыра заставляет парня понервничать. Он даже берет нож, наплевав на эстетичность вида. Наконец, расправившись с этой задачей, Ликс аккуратно отрезает несколько кусочков ветчины, правда, совсем неровных и по толщине и по размеру. Кладет их поверх сыра, чуть поправляя, чтобы было красиво. -Последний штрих, - Шепчет парень, воображая себя шеф-поваром, готовящим какое-нибудь блюдо высшей кухни, а не бутербродики, - Та-а-ак. - Тянет, достав с холодильника сырный соус. Ли открывает крышку соуса и, чуть улыбнувшись вырисовывает смайлик на один бутерброд. А на другом, вложив свою любовь, рисует миленькое сердечко. -Готово! - Он осматривает свое произведение искусства на изъяны, но осознав, что лучше уже точно не сделаешь, фыркает. Взяв тарелки в руки, парень направился в самое сокровенное место их с Чаном дома - студию. По крайне мере, так считает сам Чан, основываясь на "невыпущенных треках, которые точно взорвут музыкальные чарты" - Как любит говорить сам старший. Он доходит до нужной комнаты, кое-как нажимает на ручку локтем и, просунув в щелочку ногу, открывает дверь. -Закуски для самых лучших мальчиков не заказывали? -Ликси! - Встречает Ли уставший голос Чана, - ты принес бутербродики? - Спрашивает старший, заметив тарелки. -Где Чанбин? - Феликс вертит головой, вдруг, хён сейчас записывается. Но за стеклом никого нет. -Он звонил, - Говорит Чан, попутно забирая свой перекус со смайликом, - сказал, что у него проект горит, до дедлайна пару дней, - Откусив, продолжает с набитым ртом, - Ладно хоть, что черновой вариант трека отправил. Надо бы немного подправить. -Хён, никакой культуры, никакого воспитания! - Феликс укоризненно смотрит сверху вниз на брата, который вдруг жевать перестал и теперь, раскрыв широко глаза, и с набитыми щеками стал до жути смешной. Феликс смеется до слез, а внутри сердце печаль обволакивает, заставляет бить кулаком куда-то в район левой груди, чтобы боль перенести немного. Ли отдает вторую тарелку старшему, ложится на потертый, но мягкий диванчик сзади Чана и всего оборудования, и подступившие слёзы пытается остановить, пока не заметили. Бан что-то нажимает в компьютере, иногда откусывая уже второй бутерброд, задумчиво клацает по компьютерной мыши, а после настраивает колонки. Феликс не вглядывается в работу, просто лежит закрыв глаза, просто одному там наверху как-то не очень, даже страшно немного. Старший что-то еще нажимает и из колонки слышится музыка. Он прибавляет звук и совсем через мгновение Феликс слышит знакомый голос. -Ммм - Мычит Чан, кивая в такт музыки, - Неплохо, - Разговаривает сам с собой, делает заметки в блокноте. Ли соглашается с чужим мнением, устраивается поудобнее и подкладывает руку под голову вместо подушки. Желание закрыть глаза и окунуться в мир снов становится все больше. Хочется лежать, внимая звуки с больших колонок и изредка улыбаясь, когда Бан смешные фразочки мультяшных голосом выдает при каких-то маленьких неполадках. -Чан, а ты рассказывал кому-то? - Зевая спрашивает младший, - Ну, про ту историю с переездом. - Чан слегка замирает, старается не поворачиваться к Ли, просто вспоминать неприятно. -Нет, представляешь, даже Чанбину... - Грустно отвечает, - мне страшно, - Шепчет, - боюсь, что он отвернется от меня - Но Феликс уже не слышит, тихо сопя под тяжелые биты и агрессивный рэп человека, из-за которого он и пришел в студию.***
Два поворота ключом, два щелчка и дверь открыта. Квартира встречает привычной серостью и скукой, оставляя неприятный осадок одиночества. Солнечные лучи врываются первыми, стараются сделать комнату чуть веселее, но выходит плохо. И не потому что солнце сегодня какое-то тусклое, просто такая аура уже въелась во все поверхности дома. Джисон проходит вглубь, попутно снимая кроссовки у порога. -Приветствую всех собравшихся! - Произносит, оставляя в гостинной свой рюкзак и куртку, - Так рад, что меня встречают! - Устало язвит Хан, приближаясь к кухне. К сожалению, еды в холодильнике не оказалось от слова совсем,кроме прокисшего молока и старого сморщенного помидора. Фраза про повешенную мышь приобретает большую значимость, когда Джисон осматривает все ящики, чтобы найти хоть что-то утоляющее голод. -Ага, - тянет, зачесывая волосы назад и грустно вздыхая, - Голодать? - Чуть отходит назад, заприметив уголочек яркой красной упаковки рамена. Чем больше Хан думает о том, как бы безопаснее достать лапшу, тем меньше ему хочется морочиться с этой проблемой. Он бросает эту затею, пьет воду прямо из под крана, собирается пойти спать, ссылаясь на сильную усталость и возможности вспомнить детство вместе с обеденным сном. Бросает последний взгляд на одиноко лежащую пачку рамена, но желудок, кажется, не согласен с таким решением и отчаянно пытается призвать хозяина потратить немного сил. И он повинуется. Парень наливает воду в кастрюлю и ставит на разогревшуюся конфорку. Осталось самое главное - достать эту несчастную пачку с вершины. Хан стоит, оперевшись на стол спиной, придумывает план, но, увидев почти кипящую воду, уверенно ставит стул. Привстает на носочки и задев упаковку, взятым на всякий случай, половником, роняет ее на пол. Быстро расправляется с готовкой, пожалев, что в холодильнике нет даже яиц и лапша выйдет не такой сытной. Вкусный запах свежеприготовленный еды ужасно манит, но противные звуки уведомления заставляют раздраженно отбросить вилку обратно на стол, не успев даже попробовать. Хан смотрит на телефон, на котором большими буквами высвечивается слово "звонок". Он мигом убирает куртку в шкаф, а рюкзак закидывает под столик, на который позже ставит ноутбук. Нажав кнопку включения, убегает в ванную, а умывшись и причесавшись, чтобы выглядеть бодрее, чем есть на самом деле, приходит обратно. Сидеть долго не пришлось, на ноутбуке высвечивается окно с входящим видеозвонком. -Привет, - Здоровается Хан, поправляя камеру. -Привет, Джисон-и! - По ту сторону слышится радостный женский голос, - Как ты? -Нормально, ты как? Тебе уже сказали, когда ты приедешь обратно.. - Замолкает, а после неуверенно добавляет, - мам? -Я не приеду на зимние каникулы, прости. - Поджав губы, Хан кивает, старается не смотреть в камеру. -Это будет второй раз, когда я буду праздновать рождество без тебя. - Шепчет. -Что? - Спрашивает мать, двигаясь поближе к камере, но приблизиться к сыну все равно не получится-Ты принимаешь то, что выписал доктор Пак? - Вдруг подает голос после неловкого молчания. -Да. -Не забыл, что у тебя на следующей недели прием? -Нет. -Как продвигается лечение? - Не перестает спрашивать мать. Джисону плакать хочется от ее притворства, от этой наигранной улыбки и ее заинтересованности о лечении. Ей же, наверное, даже все равно на то, что тётя, которую она оставила за "старшую", не приходит каждую неделю приготовить еды и проследить за посещением врача. -Нормально. Ты долго будешь в Малайзии? -Совсем нет, малыш. Ты даже не успеешь оглянуться, как я приеду! - С экрана на Джисона смотрит женщина, улыбаясь так мягко, что самая легкая пуховая подушка показалась бы твердой. Джисон горько ухмыляется, приостанавливает взгляд на чужих глазах, старается увидеть хоть каплю правды в экранных глазах. Как жаль, что уже второй год он оглядывается в надежде увидеть ее. -Так, Сон-и мне пора бежать. Хорошо кушай и спи. А, да, точно, передавай привет тетушке Сухён. - Тараторит мать. -Пока, мам. - Прощается Хан, глядя на ноутбук с открытым окном "соединение прервано". Парень с хлопком закрывает ноутбук, подходит к кухонному столу, садится на стул и, притянув к себе остывшую кастрюлю с разваренным раменом, начинает есть. Горячие слезы и холодный рамен. Отличное сочетание.