***
Университет встречает его знакомым шепотом студентов. Возвращение сюда является той ещё пыткой. Люди смотрят, среди толпы раздаются женские крики и Луи спешит прочь от центрального коридора. Ему нужно просто вытерпеть это, совсем немного, думает он, и несётся как можно быстрее. В первую очередь он сдаёт всю домашнюю работу за неделю, и каждому профессору показывает купленную на последние деньги справку. Некоторые неодобрительно качают головой, другие сочувствующие смотрят на него. И Луи не знает, что хуже. Дальше он забирает тесты, записывает темы докладов, и спешит домой, чтобы поспать хотя бы час. Его знобит, работу он закончил быстрее, но Гарри все равно не отпускал его, добавляя все больше и больше дел. Когда он оказывается на пороге квартиры, то уже тогда он вспоминает про сестру, у которой он перед носом захлопнул дверь. Говорить, спорить, и ругаться у него сейчас не было сил. Энергия была на последнем исходе, и, прислушавшись к шагам в квартире, он уходит обратно. Внизу живота тянет от горечи и обиды. Это решение неправильное, трусливое, и идиотское, но сознание лишь дальше настаивает ему убираться оттуда прочь. Он не может контролировать себя, это просто самосохранение. Луи медленно доходит до малолюдного парка, который находится за несколько кварталов от квартиры, холодный ветер легко дует, и Луи вытаскивает запасную куртку, еле натягивая на слои одежды, что никак не греют. Возможно, так выглядит эмоциональное дно. Рюкзак невероятно тяжелый, и он садиться в самую отдаленную от центра скамейку, где ветви частично закрывают вид на парк. Погода облачная, что усыпляет его пуще прежнего, и он, облокотившись об деревянный угол, закрывает глаза, не обращая внимания на пробирающий, леденящий холод.***
Он чувствует как не ощущает рук и ног, его ноги онемели, и ресницы подрагивают, когда он резко открывает глаза из-за какого приглушенного звука, и земля вокруг словно вертится. Картинка перед глазами мыльная, он видит коричневое пятно напоминающее копну кудрявых волос Гарри, он слышит голос, словно он под водой, возможно ему кричат, но ему слишком заложило уши, чтобы понять что именно. Он кривится от острой боли, когда сглатывает, и это немного приводит в сознание. Картинка перед глазами двигается, человек резко жестикулирует, и, кажется его заставили сесть. Нос заложен, и он думает что лучше задохнуться, чем глотать этот мерзкий ледяной воздух. — Ты каким хуем думал?! — его уши резко отпускает, и он вздрагивает. Гарри не просто кричит, он орет, так что его больная голова начинает болеть с ещё большей силой, хотя секунду назад это казалось невозможным. Взгляд проясняется полностью, но единственное о чем он может думать, лишь о боли во всем теле. Гарри останавливается, смотрит на него, долго, и настороженно, и в следующий раз когда он открывает глаза, то уже оказывается в воздухе, когда его куда-то несут. На него давит вселенская тяжесть, но паника все равно охватывает тело, и расслабление проходит по всему телу когда он, еле подняв голову, видит над собой злющее лицо мужчины. Когда Гарри несёт тушку Луи к своему дому, то не может перестать думать о том, насколько же может быть тупым человеческий разум. Этот ребёнок мог легко там умереть, замёрзнуть от холода, откинуть коньки, называйте как хотите, это запросто можно записать как самоубийство. Он бы с радостью оставил того разлагаться на этой чертовой скамье, если бы тупая совесть посетившая его впервые за несколько лет, не ударила молотом по голове. Он уверен, что Луи даже не слышал его, когда он кричал, зато слышали все прохожие в радиусе сорока миль. Также, страшно было нести его, так как его тело, даже под слоем одежды, весило слишком легко для его возраста, словно он нёс не семнадцатилетнего парня. Его рюкзак ощущался и то тяжелее. Подросток просыпался и вырубался несколько раз, что-то невнятно мыча. Внезапно Гарри озарило и он вскрикнул: «блять» Он же шёл на свидание. Посадив Луи в машину, он позвонил Тейлор, и отменил встречу. Та даже в трубке начала ныть, и Гарри кинул что-то грубое напоследок.***
Мужчина, протащив Луи и его огроменный рюкзак прямо по ковру, включил камин, оставив парня прямо на полу, но хоть рядом с теплом. Ситуация походила на очень плохую комедию, или на те передачи о спасениях котят с улицы. Хоть статью о Гарри пиши, или интервью бери. Налив себе виски, он садится за барную стойку и потирает переносицу. Если быть честным, то насчёт сорванного свидания, он нисколько не волнуется, скорее его внутренняя совесть внутри ликует, что он не без причины отказал блондинке, что уже месяц с лишним от него не отстаёт. Но он был бы рад иметь другую причину, а не оправдание в виде замерзшего, недалекого ребенка у себя в гостиной. Насчёт ребёнка, кстати. Тот все также лежит без сознания, и Гарри набравшись всего терпения что у него было, начал раздевать того от мокрой из-за снега одежды. Сняв куртку, затем вторую, и свитер, он оставил лишь футболку. Кости выпирали, и Гарри уверен, Луи может кого-то зарезать своим локтем. Тело под одеждой было ожидаемо холодным, Гарри нехотя, но ощупал руки, и пришёл к неутешительному выводу, хоть он и оставался очевидным. Совсем немного и его пришлось бы вести в больницу. Мужчина потёр глаза. Он не может понять, почему после стольких лет пиздеца, что он видел, и ощущал, это производит на него столь яркий эффект. Возможно это просто разочарование в умственных способностях этого идиота. Он сидит на диване почти час, хлебает виски и ни на грамм не пьянеет, а чтобы пойти за чем-то более крепким, воля не позволяет. Вытаскивает сигареты, вспоминает что у этого спиногрыза астма и впихивает обратно в карман, рыча. Где-то в этом промежутке времени просыпается Луи. Слышится шуршание его одежды, и Гарри приседает на корточки, внимательно следя. Подросток открывает глаза, щурится, и пытается оглядеться, немного двинувшись, он громко скулит. Все тело словно иглами протыкано, как если бы он уснул у себя на руке. Гарри ухмыляется, «так выглядит месть за мое потраченное время» — думает он. — Ну что, хорошо поспал? — Луи широко открытыми глазами смотрит на него, и все же предпринимает попытки встать. Гарри закатывает глаза. — Вода? — даже не просит, а спрашивает он, и Гарри раздраженно поднимает его за подмышки, игнорируя невольный протест. — Вода. — И когда он успел записать в секретарши этому сопляку? Лучше бы заставил его сверхурочно работать, не пришлось бы теперь нытьё слушать. Подготовив тёплую воду, он хватает Луи за подбородок. — Прольёшь — убью. Подросток кивает и тянется руками к кружке. Хлебая воду так, словно он видит её впервые, отчетливо слышится облегчённый вздох, когда теплота согревает воспалённое горло, а стекло руки. Спихнув выпитое обратно мужчине, он потирает лицо. — Эм… — Луи неловко оглядывается. —… и давно я здесь? — Серьезно? Тебя ни коим образом не волнует то, что ты мог сдохнуть прямо сегодня? — язвительно отвечает вопросом на вопрос. «Это было моей целью» хочет сказать Луи, но запихивает свои мысли куда подальше, и ёжится под напористым взглядом Гарри. — Я пойду, — бодро отвечает парень, и мужчина смотрит на него как на слабоумного. — Тебя в детстве головой вниз не роняли? — с напускным сочувствием говорит он. Вот тогда Луи мгновенно окрысился. — За себя отвечай, придурок, а я ухожу, спасибо за потраченное время, — шипя, то на Гарри, то из-за боли, он встаёт и хромает в сторону выхода. Гарри качает головой. — Стоп, где моя одежда?! — кричит Луи, а затем задыхается от нового порыва кашля. Это будет трудно.