Come inside, and talk to me

При входе на кухню, глаза лезут на лоб. Пахнет так, словно сам боженька приготовил им еды и ушёл, её оставив. Аромат был настолько аппетитный, что Луи захныкал. — Это ты приготовил?! — восклицает он. Гарри ухмыляется и что-то помешивает в кастрюле. Та шипит, заставляя подростка еле сдерживать слюни. Когда Гарри подаёт еду на стол, Луи налетает с завидной скоростью, для человека, что несколько минут назад лежал без сознания. Особым аппетитом подросток никогда не мог похвастаться, но это он был готов есть вечно, думает он, уплетая за обе щеки. Мужчина тем временем, выглядит жутко довольным, осознавая, что от такой кормёжки этого ребёнка, хоть и маленькая, но польза будет. Пустую тарелку он возвращает Гарри, и при этом смотрит на него с таким благоговением и подчинением, что у мужчины складывается ощущение, словно он не покормил его, а миллион на счёт перевёл, или простил страшнейшей грех. Цвет лица мальчика сразу приобретает хоть какие-то, но краски. — Вам сам повар-бог готовку преподавал, или вы душу продали сатане-кулинару? — Очень льстит, конечно, но ты просто был голоден. Он складывает посуду в раковину и присаживается обратно. Подумать только, в последний раз он готовил в двадцать пять лет, когда был шторм и выходить из дома было не лучшей идеей. — Я никогда не бываю голоден, — сообщает парень, кажется хочет сказать ещё что-то, но отвлекается на статуэтки, стоящие в шкафу. Вдруг он резко смотрит вниз и широко распахивает глаза. — Это не моя футболка! — вопит он, и Гарри морщится от звонкости голоса. Чертов ребенок, а ведь уже учится в институте. — Это моя, твоя была слишком плотная, тебе было бы жарко. Луи поднимает руки, и сразу же становится видна разница в размере их одежды. Рукава жутко свисают с его тощих рук, а длина футболки доходит почти до бёдер. Гарри фыркает, и следующая фраза вырывается сама собой: — Растишку надо было есть. Понимает, что он задел за живое, когда Луи встает и подлетает к нему с кулаками. Рычит и ударяет мужчину в плечо. Как-никак, рука у мальца тяжелая что пиздец, поэтому Гарри ловит его прямо за кулаки, и поднимает в воздух, держа его за запястья. Думает о том, не сломает ли тот что-нибудь себе сейчас, брыкаясь и изворачиваясь изо всех сил. Подросток, как ни странно, резко успокаивается, висит, и смотрит прямо ему в глаза. — А вы её явно переели. Мужчина не знает, почему конкретно он смеётся, то ли из-за того, что Луи сказал это со всей своей дерзостью, что только смог собрать, то ли потому, что он буквально висит на нём. Держать его не составляет никакого труда, что больше беспокоит, чем радует Луи, окрысившись от внезапного смеха мужчины, начинает вертеть ногами как вертолет. — Отпустите вниз, руки затекают, — уже запыхавшись говорит он. — До сих пор выкаем? — мужчина медленно опускает руки мальчика, и он облегченно стонет. — Небоскрёб гребаный. — Шепчет он про себя. — Прости? — Прощаю. — На автомате отвечает Луи, совсем не расстраиваясь, и оставаясь не разоблаченным. Затем несётся в гостиную, и пытается найти свои вещи. Гарри подходит и начинает наблюдать за поисками, присаживаясь и скрещивая руки на груди. После нескольких минут поиска, Луи плюхается на диван и оборачивается в рулетик из одеяла. Выглядывает только личико и светло голубые глаза. — Я проспал целых 24 часа. — Констатирует он факт. — Я побил мировой рекорд. — Самый долгий сон продолжался на протяжении двадцати лет Надеждой Лебединой. — Отрицает Гарри, с акцентом произнося имя. — Ты словно ходячая википедия. — Закатывает глаза он. Луи продолжает сидеть в рулетике из одеяла и смотреть в пустоту, а Гарри у его ног глубоко погружается в себя. Наступает звенящая тишина, после чего Гарри подаёт голос: — Ты же понимаешь что мог умере… Луи резко начинает раздраженно скулить, укутывая лицо в одеяло, и мужчина злобно зыркает на него. — Вообще-то, — прекратив издавать звуки из преисподни, Луи показывает указательный палец, — я не могу умереть. Подросток заглянул в озлобленное лицо, и продолжил. — Слышали про кота Шредингера? Гарри не сдерживается и закатывает глаза. — Да, Луи, слышал. — Все же сдержанно отвечает он. — Теория параллельных вселенных, я никогда не буду мертв, и в тоже время я умер больше миллиарда раз. Могу сыграть сейчас в русскую рулетку, да, возможно, в одной вселенной вы увидите мою смерть, но сам то я окажусь в той, где жив. — разводит руками тот. — Эта самая необоснованная теория, в которой множество дыр, например, что будет, если мы умрем от старости? Это никак не оправдывает тебя. Луи выбирается из кокона с яркими от жары щеками, и просто укрывается. — Значит, боитесь выпустить меня из дома, потому что живой я могу не попасть в вашу вселенную? — подросток, хоть и не в его стиле, но кривовато ухмыляется. Видимо, проведённое вместе с Гарри время, прошло не даром. — Скорее ты должен бояться того, что твоя теория не верна. — Уверен, где-то уже хоронят мой труп, а где-то я умер прямо в детстве. — Луи указывает на разноцветный ковёр, — где-то он синий. — подросток философски смотрит на пол, и мужчина невольно присоединяется. Луи чувствует себя странно. Он разговаривал сам с собой об этой теории миллионы раз, и никогда не мог подумать, что расскажет кому-то об этом. Что не будет неловко обсуждать смерть с другими людьми, но кажется, Гарри такой же отбитый, как и он. Ещё бы, он же космический гик. Луи усмехается про себя. Трель телефона выбивает из колеи, подросток шарится по карманам штанов и смотрит на номер. На экране светится имя Лотти, и это первый за два года звонок сестры. Гарри хмурится, когда замечает что тот сомневается, брать или нет. — Как насчёт того, чтобы ответить. Луи переводит взгляд на босса, и сбрасывает вызов. — Это сестра. Словно это что-то объясняет. — Тем более! Луи закатывает глаза, и ложится, смотря на Гарри снизу вверх. — У неё куча экстренных номеров, начиная от парней, заканчивая подругами. Она звонит либо ради забавы, либо заспорила кому-то. — Я так понял, вы с ней не в лучших отношениях? Луи фыркает. — Вы что! Мы обожаем друг-друга, особенно она, каждую ночь оставляет меня чтобы дать личное пространство, а ещё регулярно стучит на меня родителям, словно я не в курсе, что мне самому не пришлось бы с ними говорить. Гарри усмехается и качает головой, понимая что подросток глубоко на неё обижен. — Вы живёте вместе? — Почему же! — восклицает подросток. — Я у вас живу, если вы не заметили. Появляюсь тут чаще, чем в собственной комнате. — Убавь сарказм, дитя, есть другие способы коммуникации. Луи пырит на него взглядом а-ля «да неужели». Потом поворачивается профилем и что-то рассматривает. При взгляде на трогательную шею, на светлые длинные и густые ресницы, и на яркие глаза, у Гарри что-то щемит в груди. Мужчина недоуменно ведёт анализ и встревоженно отводит взгляд. Это чувство он не ощущал никогда, что-то сродни с бесконечной нежностью, и желанием выбить всю дурь с головы этого ребенка. Он резко обрывает мысли, когда боится, что те свернут не туда. Он не думает куда, просто знает, что это будет страшно. Луи, тем временем, сильно притих, явно о чем-то думая. — У тебя есть сгущенка? — вдруг резко обрывает тишину подросток. Смотрит со смешинками в глазах, и мужчина знает, это явно не к добру. — Эм, — он растерянно смотрит — нет? Парень вскакивает с места, берет его за локоть, и тащит ко входу. — Идём в маркет! — объявляет он. — В смысле? — Луи не теряет времени, натягивая сапоги прямо на шерстяные носки с оленями, и совершенно нагло надевает дутик Гарри. — Ты в домашней одежде. Из-под огромной куртки выглядывают клетчатые штаны, стекающие с худых ног. Луи натягивает их выше, и топчется на месте. — И что? Мы бегом, надевай куртку! Гарри в замешательстве, он не имеет ни малейшего понятия о том, что нужно делать. Для него все люди были предсказуемы, то ли из-за особого круга общения, что был связан с работой, то ли из-за того, что таких людей Гарри раскусывал мгновенно. Но Луи был непонятным, возможно из-за не до конца устаканившихся гормонов и бурлящей подростковой крови, из-за которой он мог сначала быть депрессивным и мертвым, а затем резко схватывать гиперактивность. Тот все же надевает пальто и ботинки, отпирая дверь. Луи тем временем хватает рюкзак и бежит за мужчиной. Супермаркет стоит прямо за углом, на улице моросит и Луи смеётся с раздражённого лица Гарри. Там почти никого нет, кроме сонных стариков. Подросток вцепляется за рукав пальто, и Гарри может чувствовать как кожа того горит, что наводит на нехорошие подозрения. Возможно, грипп ударил его в голову, и он обязательно проверит это дома. Они обходят весь маркет, чтобы в конце концов выбрать плитку шоколада и сгущенное молоко. Когда Гарри отвлекается на полку с йогуртами, Луи несётся к кассе. Он недоуменно смотрит на парня, пока тот быстро пытается расплатится своими деньгами. Гарри закатывает глаза. Ребёнок. Подходит к кассе, хватает за шиворот и расплачивается сам, пока кассирша боязливо смотрит на них. Луи брыкается и что-то шипит. — Я сам мог! — восклицает он при выходе. — Лучше скажи, для чего все это? Парень вновь загорается. Дома он просит сковороду, и ставит её на плиту. Вливает всю банку сгущёнки, и растапливает шоколад на плите, помешивая. — Так…? — Сейчас будут самые вкусные конфеты на свете! — обещает подросток и мужчина недоверчиво выдыхает. Он только что понёсся с каким-то ребёнком в магазин ради каких-то конфет. Гарри наблюдает, чтобы тот не успел обжечься, и помогает вылить густую жижу на тарелку. — Теперь в холодильник на десять минут! Луи, кстати, выглядит жутко довольным, и Гарри боится, что его настроение после такого скачка, так же успешно упадёт, причём в минус. После остывания непонятной жидкости, подросток ложкой раскатывает шарики, и, кажется, доходит до пика своего счастья. Протягивает тарелку мужчине, выжидательно смотря. Прожевав эту странную массу пару секунд, Гарри приходит в восторг. Хоть он и не любитель сладкого, но это дерьмо восхитительно. — Вот видите! — Луи кидает один в рот. — Это рецепт моей мамы, она обожала их. Гарри ухмыляется. — Это ужасно вредно. — Ох, да ладно, почему вы портите момент! Я вырос на них, и, как видите, жив. Он приподнимает бровь, и у Луи появляется дикое желание бросить в него конфетой. Гребанный кудрявый небоскрёб.