Come inside, and talk to me

Выйдя из кафе со свойственным ему скверным настроением, он как можно быстрее попытался ретироваться, чтобы мужчина, заметив его пропажу, не ринулся за ним. Перед Гарри было стыдно, развесил нюни всю ночь из-за какой-то девчонки. Девчонка тем не менее была знатным триггером — его штормило как не в себя, а про эмоциональный фон вообще молчу. Про обещанный себе визит к психотерапевту забылось сразу, так как мозг отчаянно держался за мысль, что он в полном и полноценном порядке. Да и не хотелось — видеть лицо этой старушки было тем ещё испытанием, особенно когда та, яро жестикулируя и оголяя свои огроменные зубы, пыталась ему объяснить что все супер, и вообще он молодец — не выкинулся из окна. До университета был ещё час, глаза нещадно горели и слипались от усталости, и он невольно думал, лишь бы не уснуть на одной из пар. Преподаватели и так в штыки относятся к нему, так замечания не хватало. Хотелось лечь на землю и плакать, или хотя бы кофе хлебнуть, но все забегаловки в округе как назло закрылись, словно Гарри метлой и добром словом их оттуда вышвырнул. Когда он на минуты две заснул, прислонившись к твёрдой кирпичной стене, невольно поцарапав лоб о выпирающий цемент, его пробудило звучное сообщение на телефон. Увидев там «ты куда свалил, засранец сонный», завыл, и отцепился от стены. Ещё пару минут думал о том, что написать, так и не поняв, был ли вопрос риторическим, или это была просто очень хорошо скрытая угроза. Остановившись на том, что это была все-таки угроза, он побыстрее побежал к университету. Зашёл с настолько кислой миной, что сам лимон позавидовал бы ему. Пробившись через знакомую плотную толпу, и тем временем, чуть не уснув там, он зашёл в первый кабинет. Если говорить на чистоту, день помнил лишь обрывками, глаза от усталости плыли вниз, а от скукоты выть хотелось, хоть на преподавателя, хоть на луну. Чисто из бесконечного упрямства, он сидел до конца. В этот раз, Элеонор словила его раньше, прямо у входа. Неожиданно появилась со спины и потеснее попыталась его обнять за плечи. Мозг невольно вспомнил огромные ручищи и медвежьи объятья Гарри и сравнил их с фальшивым хлопком по спине от девушки. — Привет! — радостно завопила она, и сомнений на то, что та отчаянно пытается привлечь внимание толпы, не осталось. От ощущения, словно он не спал столетия, наконец-то нашлась польза — сил на то, чтобы как-то среагировать на её появление — не было. В ответ он лишь устало хлопнул на неё глазами. Та, естественно, энтузиазм не потеряла, проигнорировала гробовую тишину в свой адрес, и продолжила счастливо, словно они были давними хорошими друзьями. Возможно, она все время так и считала. — Про концерт помнишь? Он будет завтра вечером, начнётся где-то в шесть, вход бесплатный, ждём тебя там! Напишу тебе как только… — У меня работа завтра. — Еле перебил он настойчивый и звучный голос девушки. — Да ладно, попросишь отгул, веселиться будем! Закончить отказом не дала, сделала то, что заставило хрупкие крупицы нервных клеток лопнуть — без сомнений и душевных терзаний чмокнула в щеку и скрылась, прежде чем усталый организм смог перенести этот стресс. Осознав, что бывалые болезненные бабочки в животе забились в истерике, он тихо уставился глазами в небо и заслуженно признался себе: «Долбоёб». От желания убиться головой об стенку он толком избавиться не смог — как только свернул за угол, ударил легонько по голове, и подумал, можно ли с этим идти на диагностику сотрясения мозга. «Ну и пиздец» — думалось на автомате. Вынырнул из смешанных в грязную кучу мыслей, когда боковым зрением заметил, что за его спешным шагом следует машина. Напрягся и решил не тянуть, резко развернувшись. Облегчения от того, что за окном сидел скалящийся Гарри, не испытал никакого. Уж лучше бы киллеры были. Мысли сразу завертелись вокруг того, что, не видел ли мужчина его неловкого поцелуя. Вина подкралась неожиданно, даже непонятно за что, но очень не хотелось, чтобы тот видел его с ней. Поэтому, с ощущением, словно он только что ограбил детский дом, парень подошёл к раскрытому окну и неловко посмотрел за спину мужчине, дабы ненароком не взглянуть в глаза. — Бледный как смерть. — Констатировал тот, схватил всполошившегося парня за лямку рюкзака и резко стащил в машину, не оставив выбора. Естественно, лобызания этой парочки он увидел во всей красе, а с того как подросток чуть в обморок не упал, даже насмешился, хотя и в сердце екало до ужаса неприятно. Было давно понятно, девчонка это не простая, так легко не отцепится, и что она в конце-концов доведёт парня до истерики, было понятно как только та зашла в его кабинет недели две назад. Её волосы струились, было видно, как долго она делала укладку, а глаза были хищные — обычный, популярный тип девушек, что любят разбивать сердца. С ними он был знаком не понаслышке, так как те составляли его основной фундамент свиты в школьные годы, и может быть, он даже успел их повадок поднабрать. Конечно, Луи он сообщать это не собирался, боялся подшутить слишком колко и обидно, или наоборот, самому в слезы кинуться. Он таким эмоциональным не был со времен детсада. «Говорю же, в конец запидорасился» — подумал он, и потрепал по мягким волосам только что севшего на сидение рядом, подростка. Заметив у того царапину на лбу, иронично усмехнулся. Наверное новая подружка в порыве страсти успела травмировать. Тот, видимо успев приобрести ещё несколько седых волос, был бел как лист, а так горячо любимый мужчиной румянец, исчез напрочь. Тем не менее, Луи попытался стряхнуть назойливую руку с причёски, а испытав поражение, подал голос: — Почему вы приходите за мной? Гарри лишь послал ему свой самый очаровательный оскал динозавра, и отвернувшись, чтобы скрыть дёргающийся краешек глаза, сказал: — Чтобы тебя по дороге плохие люди не чмокали. Когда понял что ляпнул, чуть не ударил себя по лбу, но смеяться от выражения лица парня захотелось дико. Тот посмотрел на него сначала недоуменно, затем шокировано, и лишь в конце по его лицу растеклась вина и стыд. Конечно, тому оправдываться не надо было, особенно перед мужчиной, но объяснения, почему тот не может просто отказать ей, организм требовал на физическом уровне. — Куда мы едем? Гарри весело приподнял брови, завёл машину и откинулся на спинку. Решил действовать по старому плану — кормёжка. — Идём есть! — Опять? — насупился он, недовольно покосившись на мужчину. — Да, малой, людям надо есть, не только раз в неделю, можешь себе представить? — сообщил он, а потом тряхнув кудрями, потянул руку к бардачку. — Достань оттуда леденцы, пожалуйста. Просить об этом было ужасной идеей. Уже через минут пять парень, присвоив себе пачку, и не отдав ему ни одной штуки, облепил ими рот до отказа. Хорошо, что те были с сахарозаменителем, но говорить это лучше подростку не стоило. — Перестань, ты потом не сможешь съесть нормальную еду! — приказал Гарри, глазами следя за дорогой, а рукой пытаясь словить того за шею. Луи был изворотливым, поэтому сидел с наглым видом, прижавшись к окну, и кидая уже восьмую по счету конфету в рот, настоятельно игнорируя слова мужчины. — Не хочу есть. — Что-то не заметно. — приподнял тот брови и схватился за край упаковки. Перетащив сладость к себе, он спрятал его в карман и кинул злобный взгляд в его сторону. Этот ребёнок испытывает все способы суицида на себе, а останавливать его, это как гребаный шар для боулинга ловить, пока тот по наклонной катится. Дальше, видимо как-то очухавшись и взбодрившись, парень продолжил вести себя сносно — обнюхивал все как кошка, пытался несколько раз открыть окно, потом он игрался с радио, а под конец, видимо не сдержавшись, начал шариться в бардачке. Искал там что-то очень целеустремленно, перерывая каждый метр, перебирая вещи. Наконец, видимо не найдя что искал, он напряжённо уставился на мужчину. Смотрел так минуты три, пока Гарри, не выдержав, спросил: — Ну что? — А у вас есть права? Мужчина повернул голову к подростку и выразительно приподнял бровь. — Никто пока на мое вождение не жаловался, если тебе интересно, а документы я храню при себе. — сообщил он и повернулся обратно. — Кто вообще в наше время носит документы при себе? Гарри закатил глаза. — Будешь поясничать, заставлю тебя овощное рагу съесть. Луи исказил лицо в ужасе. — Вы говорите прямо как мой дед. А я в реинкарнацию не верил… Леденцы начали неприятно жечь язык, но выплюнуть их означало бы сдаться, так что он решил тихо просидеть остаток поездки, невольно сморщив нос. Да и угроза мужчины была вполне существенна. Когда они остановились напротив огромного супермаркета, Луи недоуменно покосился на того. — Хочу лапшу. Луи фыркнул, и прыгнул на месте. И откуда этот ребёнок успевает достать энергию. — Не может быть! А не вы ли мне проводили лекцию о здоровом питании? — мгновенно возмутился он, яро жестикулируя на месте, даже после того, как Гарри вышел. Пришлось выводить его наружу силой, а в маркете насильно и активно использовать угрозы предложения еды. — Ты уверен, что не хочешь сок? — Я хочу кофе! — ноет Луи, откидывая голову назад, устало пятясь за ним, ссутулившись. Гарри невольно пялится на бледную, по-женски трогательную шею, хватает его, и несильно сжав, ведёт вперёд. Скинуть руку как всегда не получается, поэтому подросток неловко плавится, чувствуя горячую ладонь на затылке. Он уже давно понял, что мужчина очень любит физический контакт, и если добавить к этому его — человека, которого этого контакта боится до нервного срыва, получается весьма занимательная катастрофа. — Вы для бывшего психолога слишком много трогаете. — сообщает он, не сдержавшись. Мужчина хмыкает, вертя в руках банку томатного соуса. — А что, у психологов есть негласный закон о неприкосновенности? — Учитывая то, что вы в курсе, сколько психических расстройств есть. — продолжает Луи, двигая тележку вперёд-назад. — А кто сказал, что я был хорошим психологом? Они присаживаются у парка рядом, и скамейка холодная как ледышка. Гарри наливает в лапшу быстрого приготовления кипяток, и они вместе сидят, едя пластиковыми вилками. — А они не расплавятся? — спрашивает он, искоса глядя на вилку. — С чего бы? — Пластик же. — Я ел ими всю жизнь, так что если это так, я состою на семьдесят процентов из пластика. Луи фыркает, перекидывая ногу через колени мужчины. — Это никак не успокаивает. Ядерный соус жжёт язык, как и не остывший кипяток, но, зато, тело согревается моментально. Как только на телефон приходит сообщение, он переводит встревоженный взгляд на мужчину. Тот настоятельно делает вид, что это его никаким местом не волнует, и со смачным хлюпом втягивает в себя очередную порцию лапши. Луи морщит нос, неохотно тянется за мобильным, и увидев там сообщение от Элеонор, никак не удивляется. Та у него никак не подписана, он удалил её контакт сразу после инцидента, но он отлично помнит последние цифры её номера. Она отправила адрес места, где проходит концерт, и он понятия не имеет, что делать с этой информацией. Он не знает, настолько отвратительно с его стороны будет не прийти, и что ещё хуже, он не знает, на самом ли деле он не хочет идти. Эти мысли съедают изнутри, и Гарри, заметив как тот с ужасом и хаосом в глазах пялится на этот несчастный телефон, не выдержав, говорит: — Не знаю, кого ты там гипнотизируешь, или с какими духами связываешься, но тебе пора перестать это делать. Он встряхивает телефон с его руки, и прячет за спиной. — Эй! — вопит Луи, слишком звонко для его голоса, и набрасывается на него, прямо как кошка, подняв ладони вверх и недовольно сморщив лоб. Как они оказываются в том положении, когда подросток, пытаясь дотянуться до злосчастного мобильного, завёл руки за спину мужчины, и приблизился до его лица максимально тесно, Гарри не знает, но понимает что этого не должно было случится, когда Луи, очухавшись, смотрит на него, покраснев до ушей. Дыхание мужчины ровно ложится на его лицо, и на нос кнопочной. Рука Гарри лежит на его талии, и все мысли перемешиваются в кучу, из-за чего он, неловко метнув взгляд на неугасаемый оскал мужчины, подаётся назад, и садится на прежнее место. Лицо горит огнём, ухмылка того никак не помогает, поэтому он, сложив руки вместе, и насупившись, тихо дышит с нехорошим присвистом. Они сидят в парке ещё какое-то время, а из-за быстрых углеводов тянет на сон бесповоротно — глаза слипаются в одно единое уже на скамье, поэтому он решает, что у него есть полное право нести сонную белиберду. — Ну почему вы не хотите завести кошку? Она была бы кудрявая, — рассуждает он, пытаясь вспомнить, смог ли он вернуть у того свой телефон. Гарри закатывает глаза, собирая мусор, что они успели раскидать по скамейке, и подобрав пакеты, приказывает: — Вставай, а то уснёшь сейчас. — Мне нужно домой. — Сонно бормочет подросток и повисает безвольной тушкой на мужчине. — Тогда пойдём домой. Никто домой его вести конечно же не собирался, но спорить с Луи тоже самое, что и со стеной говорить. Идя к машине, они чуть не падают на кусты по дороге, а когда парень забирается в машину, то умудряется удариться головой об потолок машины. — Поехали, горюшко.