***
— Да прекрати же ты, — недовольно бурчал Даня. Он был чудесным, чутким и очень заботливым другом, но иногда Малина был невыносим. Ну сколько можно причитать и расстраиваться из-за этой отметки? В жизни есть и другие вещи. Но он понимал, что если предложит Диме проветриться - ему прилетит. Очень сильно прилетит. Малина ничего ему не ответил, лишь сложил руки на груди, уставившись перед собой. Снова злился. Еще с улицы. Но пытался с этим справиться. — В следующий раз я приеду к тебе сам, ладно? — выдержав паузу, предложил Рэнделл. И почесал затылок, осознавая, что в прошлый раз он как раз и посоветовал другу выбираться из дома почаще, а теперь, наоборот, меняет свое решение. Он шумно вздохнул и сел рядом с Малиной. — Дим, ну прости. Я не знаю, как сделать лучше и правильнее, и что посоветовать. Конечно, все вокруг говорят о соулмейтах... Это, должно быть, очень неприятно. Дима грустно улыбнулся, но потом поднял уже проясненный взгляд на Даню. — Да к черту все это, — махнул он рукой. — Пусть какая-то истеричка, или, может, полнейший кретин решил дать мне леща при первой встрече. Не это ли говорит о том, что я интеллигент и вытерпел такое непристойное отношение к себе? Рэнделл слабо пожал плечами, но потом улыбнулся ему в ответ. — Господи, какая же ты идиотина, Малинов. — Зато я жуткая терпила, и это доказывает даже моя отметина. Не каждый таким похвастается, а? Они оба не сдержали смеха. И пусть Дима пытается выйти из этой ситуации, высмеивая ее, в глубине души он все равно продолжал перемалывать одно и то же по десятому кругу. И Даня это прекрасно понимал.***
— Интересно, существуют ли люди, у которых нет своего соулмейта? — лежа головой вниз на диване, закинув ноги на стену перед собой и периодически меняя позу из одной неестественной в другую еще более неестественную, спросил Миша. Он пытался улечься поудобнее и вечно трещал. Иногда были паузы - не очень длинные, и он начинал по новой. Лиза никак не могла сосредоточиться на своем задании - она писала что-то в тетради и, если честно, Миша так и не понял, что конкретно. Что-то по учебе. Или по поводу квартиры. Или документам. Может, что-то своей маме, или бабушке. Кто знает, может, это вообще список продуктов, которые нужно купить в магазине. Вообще хрен разберешь - взрослая жизнь и его самого вот-вот должна была застать врасплох, но он относился к этому проще и старался не заморачиваться. Неред только напишет слово - тут же сбивается. Не могла решить, что важнее - послушать очередные теории Совергона о соулмейтах или жизни в целом, вселенных там всяких параллельных, хорошо, что еще не дошел до путешествий во времени... Или все же доделать начатое дело, которое, как ей уже казалось, благодаря парню она никогда не закончит. Половину его слов она пропускала мимо ушей, думала о своем - да и тема соулмейтов ее не очень интересовала. В отличии от Миши. Он же просто обожал размышлять об этом и задавать сотни, тысячи вопросов по этому поводу. А потом сам же на них отвечать. И больше всего он задавался вопросом, на который пока так и не дал точного ответа. Лишь куча, куча предположений. — Если твой соулмейт умер, или еще не родился - будет ли тогда отметина? Фу, блин, если он умер, то о каком первом прикосновении может идти речь... Ну и херню сморозил, конечно... Лиза слабо покачала головой, и Миша принял это за реакцию на его слова. Значит, все-таки слушает. — Не, ну, конечно, если ты некрофил... Возможно, твой соулмейт и какой-нибудь труп с кладбища. И когда ты соберешься его осквернять, это можно будет считать первым прикосновением... Бедный чувак, наверное, всю жизнь прожил, ожидая свою родственную душу, а она объявилась только после его смерти... Тут Неред внезапно осознала, что там говорит Совергон, и зашлась в кашле. — Господи, о чем ты думаешь? Миша посмотрел на нее и не сдержал смешка - так как он лежал головой вниз, Лиза была перевернутой, и выглядело это очень забавно. Потом он пожал плечами. — Просто размышляю. Такое же может случиться? — Я не знаю! Я вообще не думаю обо всей этой брехне, — невозмутимо, с долей недовольства проговорила девушка. — Можно мне дописать? — Да, конечно, — тут же согласился Миша. Лиза отвернулась обратно к столу, сосредоточенно поднесла ручку к листу, и... — Ты серьезно об этом никогда не думаешь? Обычно девчонки только и делают, что об этом болтают. — Миша! — взвыла Неред, откидываясь на спинку своего кресла. Она снова развернулась к нему, отложив ручку подальше от себя. — Ты только и делаешь, что говоришь об этом. Ты сам сейчас похож на девчонку. Понимаешь? Миша снова пожал плечами, отводя взгляд. Потом резко поднялся, сел на диване, ибо голова уже начинала болеть, и снова поглядел на девушку. — А все же? — Что? — Лиза вопросительно изогнула бровь. — Ну, я постоянно об этом говорю. Да все вокруг, чего уж греха таить. А ты ни слова. Почему? Сначала лицо девушки чуть перекосилось от этого вопроса, а после она явно смутилась. Миша заметил, как она растерялась на мгновение, но не прошло и минуты, как Неред тут же собралась с мыслями: — Потому что меня это не интересует. Именно по той самой причине, что все ходят и только об этом и говорят, я сижу и помалкиваю. Парень призадумался над ее словами. — Но со мной же ты об этом поговоришь? Лиза закатила глаза и отвернулась. Она пыталась показать, как ей надоела эта тема, но на самом деле она действительно знатно смутилась. — Да ладно тебе! — продолжил Миша. — Расскажи, где твоя отметка? Я ни разу не видел у тебя ее нигде на руках! Руки, кстати, самое банальное место... Девушка продолжала молчать. — Ну Ли-иза! — Что, если я скажу, что у меня нет никакой отметины? — нехотя проворчала она в ответ. — Ты отстанешь от меня с этими расспросами? — Правда? — изумленно ахнул Совергон. Это было настолько искреннее удивление, что Лизе даже стало жаль друга. Она шумно вздохнула. — Нет, неправда. Я просто не хочу говорить на эту тему, — честно ответила она. Миша заметно поник, но продолжать ее расспрашивать о метке перестал. — Ладно, — после небольшой паузы сказал он, — и все же, существуют ли люди без соулмейта? И Лиза никак не могла понять, почему Мишу так интересует именно этот вопрос.***
Выходя вечером от Лизы, Совергон не мог перестать думать о том, соврала она ему насчет своей отметки или нет. По натуре Миша был человеком очень романтичным и мечтательным, его кредо по жизни - "выживут только мечтатели". И все же, многим не нравилась эта его черта. Некоторых она порядком раздражала, и Мише даже казалось, что Неред он сегодняшним разговором тоже раздражал. С другой стороны, Лиза была человеком прямолинейным, не сказала сейчас - скажет потом, парень был почти уверен, что та уже позабыла этот диалог. Хоть и отреагировала она на него так неоднозначно. Неспешно продвигаясь сквозь сумерки к своему дому, Миша нацепил на себя наушники и вздохнул свежий воздух поглубже. Ближе к ночи становилось прохладнее, и Совер поежился под дуновением неприятного ветерка. Вообще, ему нравились все эти штуки, связанные с соулмейтами. Он посмотрел достаточно много фильмов и прочитал столько же книг с этой тематикой, некоторые особо выдающиеся медийные личности, что за границей, что у нас, тут, обожали рассказывать и хвастаться тем, как они нашли своего соулмейта. Однако Миша не мог не усмехаться, когда кто-то из них уже был женат или замужем, а отметина на руке, шее, или еще где-нибудь все также никуда не исчезала. Однако в этой ситуации ему было жаль их партнера, да и в целом брак - наверное, очень обидно и неприятно жить с человеком бок о бок и понимать, что вы не родственные души, ваше это "навсегда" все равно кончится, рано или поздно, и где-то, далеко, или совсем рядом, ждет вас совсем другой человек, тот, что предназначен судьбой. Он пытался представить, каково было бы ему, если бы он влюбился в кого-то, это было бы взаимно, вы были бы вместе, а первое прикосновение совсем не совпадало бы с отпечатком, и никуда он бы не исчезал. Чувства говорят одно, а отметина на теле - что это не тот человек. И, хоть волком вой, не твой это соулмейт, и все. Наверное, это очень тяжело пережить. После его мысли двинулись дальше - что, если бы отметка исчезла с твоей кожи после прикосновения самого наинеприятнейшего тебе человека. Прям от такого человека, когда ты не можешь унять свой гнев, и тебя буквально трясет от этого. А он случайно до твоей ладони дотронулся, пока мимо проходил, и твоя метка начинает исчезать. Вот это было бы весело. Кажется, он читал книгу с похожим сюжетом. Вечное противостояние ненависти и любви. Забавная это штука, конечно. Одно его радовало - у него не было таких неприятных ему людей. И врагов не было. Миша вообще был неконфликтным человеком и мог найти общий язык с кем угодно. Вот сложно-то со соулмейтами тем, кто всем недоволен и грызется с каждым встречным... А что, если отвергнуть своего соулмейта? Вот не нравится он тебе - и все. И хоть бы что, плевать мне на всю эту систему, на судьбу. Не хочу. Хочу идти против всей этой брехни, как выражается Лиза. Тогда что? Может ли у тебя появиться другая отметка, новый соулмейт? Или это уже все - до конца жизни? Или, может, судьба так и будет сводить вас, пока вы, дураки, наконец не поймете, что от этого никуда и никак не уйти. Было бы здорово, если бы так и происходило. Люди-то разные. Судьба наверняка знает лучше, кто нужен тебе. Какой человек - твой. Вот, взять, например, Мишиных родителей. Он часто думал в такие моменты о них. Душа в душу живут - однозначно соулмейты. И ведь, по рассказам родни и из их собственных уст, в начале они не хотели в это верить, грызлись вечно и хотели друг другу нашкодить. И ведь потом оба поняли - нет, судьба! Любят друг друга. Просто очень вредные и упертые были. Соверу даже стало немного обидно, что у таких замечательных родителей, как они, которые явно заслуживали счастья своего ребенка, родился он - мечтатель, как говорили все их знакомые, верящий и размышляющий о всяком, не имеющий отпечатка соулмейта. Помнилось ему, как родители почти всех его сверстников в начальной школе радовались пометкам своих детей. А он все ждал и ждал - когда сможет вернуться домой и с гордостью показать отпечаток на своей коже, который означал, что его явно где-то ждет счастье. Но он так и не появился. До сих пор. Поэтому парень постоянно и говорил о всех этих соулмейтах. Может, так он сможет добраться до истины. Или хотя бы отведет от себя другие, чужие вопросы об отметинах не в его пользу. Может, эта отметина как появилась, так быстро и исчезла, потому что кто-то до него докоснулся. Хотя, Мише всегда казалось, что он точно бы это заметил. Почти после каждого чужого прикосновения он хвастался за этот участок кожи, будто до него не просто дотронулись, а чем-то прижгли, и старался тут же проверить то место на наличие отметки, пусть даже уже исчезающей. А, возможно, просто счастье его не в этом. Бывают же люди-одиночки по жизни. Может, это его случай. Может, ему просто суждено прожить жизнь как-то иначе, без соулмейта. Ведь бывают же люди, не имеющие своего соулмейта? Бывают же?.. Он не мог избавиться от ощущения, будто он такой единственный на всем белом свете.***
Лиза, оставшаяся одна в безумно тихой и пустой квартире, наконец смогла облегченно выдохнуть после того, как закрыла за Совергоном входную дверь. Миша был ее лучшим другом, и они часто проводили время вместе, но сегодняшняя встреча, пожалуй, из-за его расспросов была очень трудной для нее. Она никак не могла оправиться после всех его предположений, теорий и россказней. Девушке очень нравилось, когда он выдумывал всякую веселую бессмыслицу, или, наоборот, пытался придать всему этому смысл и уходил в философию, но она любила быть скорее слушателем, зрителем этого шоу парня, но не влезать и явно не участвовать в повествовании. Радовало одно - Миша был понимающим и не стал лезть к ней с еще большими расспросами, просто перевел тему. Ну, не совсем перевел, конечно... Однако больше ее с этим не трогал. Личное пространство, Миша. Личное пространство. Они уже давно говорили с ним об этом. Ей одновременно нравилась, и раздражала эта его беспечность. Хоть бы научить этого несмысленыша, что не все свои мысли нужно говорить вслух, и не все вопросы, что крутятся на кончике языка, должны слететь с него в всепоглощающую бездну реальности. Потому что это может быть лишним, личным и вообще неправильным. Какой же он еще все-таки ребенок. Хоть иногда и складывалось совершенно противоположное впечатление - и он скорее был похож на размышляющего над многим думающего человека. Как в нем эти две вещи умещались - загадка. Но, впрочем, Неред интересовало скорее не это. Она не могла перестать думать о своей отметине с того самого момента, как Миша заставил ее снова вспомнить об этом. И сейчас, чтобы смыть с себя все это напряжение и расслабиться, она решила отправиться в душ. Что было довольно глупым решением. Закутавшись в полотенце уже после водных процедур, девушка замерзла напротив зеркала. И взгляд ее упал именно на этот дурацкий отпечаток, о котором пол-вечера бубнил Совергон. Он, впрочем, всегда о чем-то бубнил, и зачастую о этих самых соулмейтах, особенно в новых компаниях, с новыми людьми. Но суть была не в этом. Именно сейчас она впервые так сильно разозлилась на Мишу за то, что он начал вообще весь этот разговор. Чуть светлое пятно в районе груди под светом яркой лампочки слегка отбескивало, виднеясь в отражении. Лиза подошла ближе к зеркалу, немного протерла запотевшее стекло, присмотрелась к этой отметке. После опустила голову ниже и все также, только не в отражении, внимательно рассмотрела этот отпечаток. Ей нравилось, что его можно спрятать, да и на глаза ей самой он попадался не так часто, и все же она ненавидела его всей своей душой. Ну что за извращенец ее соулмейт, если отметка на таком пикантном месте? Неред даже не могла заставить себя поразмышлять об этом, ибо перед глазами сразу мелькали неприятные картинки, и ей становилось дурно от мысли, что где-нибудь в баре, одна или в незнакомой компании, она может перебрать настолько, что все это кончится встречей с ее соулмейтом. Но сейчас Лиза была дома, в бар она явно не собиралась, а потому быстро нацепила на себя что-то из домашней одежды и выскочила из ванной, решив достать какое-нибудь вино из своих запасов, которые стояли так, на всякий случай. Кажется, был случай.***
На днях после одиночной вылазки на улицу Малина внезапно пригласил Даню погулять. Обычно гуляли довольно редко, по понятным причинам. Диме совершенно не нравилось внимание к его соулмейтовской отметине, а лицо спрятать он мог разве что каждый раз прежде, чем выйти на улицу, надевая на себя какую-нибудь маску на пол-лицо. К слову, один раз Рэнделл так и предложил ему сделать. В шутку. Но Дима долгое время думал об этом всерьез, и говорил, что это был бы его образ, ведь с чем только люди не ходят по улицам... Дане пришлось долго уговаривать его этого не делать, но Дима и сам пришел к выводу, что в масках неудобно дышать, да и в целом они ему не идут. — Знаешь, какую я заметил превосходную вещь? — улыбнулся Малина, даже поднимая к Дане голову, хотя обычно старался избегать этого. — Какую? — спрятав руки в карманы своего пальто, отозвался идущий рядом Рэнделл. — Что на улице свежий воздух? — Спорное утверждение, кстати. Мы идем прям рядом с дорогой, — хмыкнул Дима. — Но нет. Дело в том, что когда мы идем вместе, на меня меньше людей обращают внимание. Иногда я даже начинаю чувствовать себя человеком. — Ты и так человек, Дим, — поспешил его расстроить Даня. Но тот покачал головой, все также довольно улыбаясь. — Я себя больше ощущал шагающей вдоль площади обезьянкой. Или экспонатом в музее, на который все хотят поглазеть. — Это ты уже преувеличиваешь, — усмехнулся Рэнделл, но Малина отрицательно помотал головой. — Все равно не верю. — Ты просто больше нравишься людям. Выделяешься на моем фоне, и вот... — С чего бы это мне выделяться? — тут же перебил его Даня. — Тем, любезнейший друг, что жираф на фоне обезьянки тоже явно выделялся бы больше, — ответил ему Малинов, и на минутку Рэнделл притормозил, пытаясь осознать сказанное. — Дима, ПОГОД-, — не успел Даня отреагировать на глупое сравнение, как Дима уже успел попасть впросак. И его попытка исправить ситуацию уже была ни к чему. Бам. Отвлекшись на диалог с Рэнделлом, Дима налетел на стоящую впереди девушку, которую совершенно не заметил - как она не заметила его, правда, ни Даня, ни уж тем более Дима не поняли. Ладно, если бы он успел вовремя сделать шаг назад или хоть что-то еще сообразить - отделались бы небольшим стуком, извинениями, да и все, но после этого они умудрились заскользить по еще не до конца сошедшему льду на асфальте, и оба не устояли на ногах. Даня лишь успел поморщиться, наблюдая за тем, как они оба свалились наземь. Так смачно, да еще и Малина сверху. А девушка была весьма миниатюрной, и Рэнделл даже начал беспокоиться, как бы ее там не придавило. По улице разнесся звук пощечины. После этой секундной возни стало как-то так на удивление тихо, что Даня даже не решился сойти со своего места, чтобы помочь. Правда, кому из этих двоих помощь нужна была больше - еще вопрос. — Ой, — по-глупому вырвалось у Димы, когда он был лицом к лицу с девушкой, которую случайно снес с дороги. Его щека жутко полыхала от смачно вмазанной ему пощечины, и он даже не сразу сообразил, что сам во время падения умудрился надавить девушке на грудину. Он отпрянул в сторону, убирая руку, и слабо потер свою пострадавшую щеку. — Ай... Парой секунд позже до него наконец окончательно дошло, что к чему, и что вообще произошло, и тут он по-настоящему смутился. Ему стало так стыдно и неловко, что он готов был сквозь землю провалиться, а, обернувшись обратно к девушке, увидел ее до сих пор не пришедшей в себя, с немного перекосившим от непонимания и неожиданности лицом, и сразу же, не смотря на больно саднившую щеку, поднялся и постарался помочь ей сделать то же самое. — Господи, извини, — забормотал он, — прости, пожалуйста. Я не заметил тебя. Ты не ушиблась? Больно шмякнулась?.. Девушка, помотав головой и наконец придя в себя, поднялась на ноги и кивнула ему. — Все нормально, — с усердием выговорила она. Если Дима жутко перепугался, что мог ее как-то травмировать, то она больше испугалась с неожиданности. Хотя поясница немного и ныла. — Только думала - о, зима прошла, не будет гололеда. Вот те здрасте - снова моя задница куда-то влетела. — Черт, прости, ради Бога. Я не хотел, — все продолжал извиняться Малина. — Я просто... — Да угомонись, с кем не бывает, — отмахнулась она. — Только в следующий раз смотри, куда прешься. — Хей! — где-то со стороны Неред услышала голос Совергона. Она оглянулась и заметила его, маячущего за спиной какого-то зеваки, что встал посреди дороги и этим самым преградил ему путь. — Можно пройти? Рэнделл сначала не понял, что обращаются к нему, пока Миша не похлопал его сзади по спине, пытаясь обратить на себя внимания. Он настолько был поглощен мыслями и беспокойствами о том, что ему придется давать показания полиции, если с девушкой что-то случилось, что Малина не виноват, что даже не услышал, как Миша пытался до него достучаться. С неожиданности он резко развернулся, едва не заехав ему локтем по голове, и тем самым растрепал ему все волосы. — Ой... — почти что спародировал он Диму. — Пардон... Э... я поправлю... Даня вынул вторую руку из кармана и попытался уложить и приложить волосы Миши обратно, чтоб это выглядело не так убого. Но ему казалось, что сделал еще хуже, поэтому попробовал сделать это в другую сторону, пока Совергон не пробормотал что-то себе под нос насчет этого и не поправил волосы сам. Дима смотрел на это с глупой миной, говорившей за себя что-то вроде "Даня, ну почему ты постоянно становишься таким неуклюжим и странным, когда чувствуешь себя неловко, видел бы ты, как ты выглядишь со стороны...". Хотя Рэнделл наверняка думал примерно то же самое еще минуту назад, когда тот налетел на несчастную Лизу, сбив ее с ног. — Что случилось? — смутившись такой заботы от Дани, Миша сделал пару шагов в сторону от него и взглянул на отряхавшуюся после падения Лизу. — Случилось то, что я больше не пущу тебя одного сбегать в магазин, оказывается, это опасно, — то ли с издевкой, то ли в привычной манере общения отозвалась девушка. Малине снова стало жутко стыдно, что он не заметил ее. — И.. извини, — зачем-то повторил он, — я... — Да поняла я, что ты меня не заметил. Успокойся, — почти сразу заткнула его девушка. Он густо покраснел, опуская голову, как обычно, когда пытался спрятать лицо. Даня слабо улыбнулся, запуская пальцы себе в волосы. — Я тебе по голове заехал, — обратился он к Мише, — мой друг девушку сбил с ног, как-то неловко. Может, мы можем загладить вину? Совер поднял на него недоуменный взгляд, а Лиза покосилась на смутившегося Диму возле. Ответить никто не решился, хотя Неред и хотелось потребовать какой-нибудь компенсации, но после взгляда на бедного Малину она передумала. — Ну, например, мы дружной компанией двух неуклюжих челов собирались сгонять в кафешку. Хотите с нами? За наш счет, — поняв, что его предложение готово было быть проигнорировано, добавил Даня, подходя ближе к Диме и приободряюще похлопав его по плечу. Тот нехотя поднял голову. — От халявы никто не отказывается, а? Лиза с Мишей переглянулись и пожали плечами, все-таки соглашаясь на его предложение.***
— Это было самое клевое времяпровождение за мою последнюю жизнь, — уже дома признался Дане Дима. Они засиделись вчетвером до самого вечера, и даже успели прогуляться, обменялись контактами и, в целом, все прошло не так неловко, как их изначальная встреча и знакомство. — Серьезно? Я думал, ты там взорвешься, или растекешься, какой ты был красный. Как томат, — усмехнулся с дивана Рэнделл, листая что-то в ноутбуке. — Ну, знаешь, я обычно не падаю на женщин в общественных местах. И тем более не хватаю их за... кхм... — Если бы ты так делал регулярно, я бы перестал с тобой общаться, — предупредил Даня. Малина отмахнулся от него, подходя к зеркальной дверце его шкафа. Какое-то время присматриваясь к своему отражению, он долго не мог понять, что в нем изменилось. Хмурясь, он обернулся обратно к Рэнделлу. — Дань. Со мной что-то не так. — А? — все также, не отрываясь от монитора своего ноутбука, отозвался Даня. После он нехотя поднял взгляд на Диму. — Что с тобой не так? Иди спать, тебя уже глючит. — Нет, я серьезно. Я не могу понять, что... — он обратно отвернулся к зеркалу. Рэнделл еще какое-то время наблюдал за ним, а после шумно вздохнул и снова уставился в экран. Повертевшись перед зеркалом еще несколько минут, Малина принялся рассматривать свое лицо, и в какой-то момент внезапно осознал, что щека, на которой был отметина, которую он ненавидел всю свою жизнь, слилась с остальным тоном его кожи. И как бы он ни пытался хоть что-то высмотреть, не было не единого намека на этот отпечаток. Так, значит, не истеричка это была. Всего лишь девушка, которую он сбил с ног... — Дань... — снова позвал он друга. Тот, снова недовольно вздыхая, нехотя отставил ноутбук и подошел к Диме. — Что? — посмотрев в зеркало, а после на него самого, спросил Рэнделл. И когда тот повернул голову к нему, на мгновение обрамлел. — Погоди... так тебе же Лиза леща влепила, когда упала... Дима не нашелся с ответом, и лишь неуверенно кивнул. — Вот те на... Дружище! Мы так забегались, что даже не заметили, как она исчезла. — после недолгой паузы он похлопал Малину по плечу, слабо улыбнувшись. — Ну, поздравляю. Теперь ты нормальный член общества - так еще и с соулмейтом. После Даня нехотя отошел от друга и принялся переодеваться-таки в домашнюю одежду, ибо так и не переоделся с улицы. Возможно, если бы Дима не так был занят мыслями о своем соулмейте, то заметил бы, пока тот переодевался, что у Дани также пропала его отметина со спины.***
Сидя по другим домам, Лиза также нервно кусала губы, задирая свою футболку перед зеркалом и каждый раз убеждаясь, что ее отпечаток пропал. Она не могла поверить, и из раза в раз пыталась как-то убедить себя в этом, проводя пальцами по коже, которая еще сегодня утром отсвечивала белым на свету и отличалась по цвету от остальных участков кожи. В голове у нее был ваккум: она еще не могла осознать ни того, что пометка исчезла, ни того, что ее соулмейт - это тот самый неуклюжий, хоть и забавный Дима-Малина. И уже который час Миша склонялся над черновиками каких-то, возможно, его будущих работ, где он пытался понять из своих же слов - что такое соулмейты. Он сосредоточенно потирал свой лоб, хмурясь над текстом, и каждый раз, когда что-то не выходило или, наоборот, начинало складываться воедино, он шумно выдыхал, поправляя свою отросшую челку, запуская пальцы в свои волосы, и даже не подозревая, что именно за копной этих черных, как смоль, волос, и была его соулмейтовская отметина, что он так искал на протяжении всей жизни.