Afecto

      Даниэля знобит так, что Шон сам чувствует, как его тело трясёт. В печке трещат полыхающие брёвна, которые он рубил в дикой спешке, ведь без топлива они здесь замёрзнут. Даниэль здесь замёрзнет. Шон прижимает брата ближе, укутав его в свою куртку, которая ему очень велика, но зато способна обеспечить теплом. Шон запаниковал, когда у Даниэля впервые поднялась температура. Это было поздней ночью после целого дня, проведённого на морозе в попытке научить младшего брата контролировать свои силы. Шон закрывает глаза и мысленно проклинает себя. Знал ведь, что Даниэль заболеет.       — Шон… — подаёт слабый голос младший брат. Он хочет сказать что-то, но тут же начинает кашлять. Шона трясёт. У него самого уже озноб.       Они находятся в лесной глуши, где нет ни аптеки, ни больницы. А под рукой нет даже обычной аптечки, которая казалась чем-то обыденным и постоянным раньше, в доме отца. Шон прижимает Даниэля ближе, касаясь подбородком его макушки.       — Со мной всё в порядке, правда, — пытается успокоить его младший брат. — Просто холодно…       Шон лишь окидывает комнату быстрым взглядом. Они совсем недавно поселились здесь, но уже успели обшарить весь дом в поисках полезных вещей. Шону даже стыдно, что приходится выживать таким образом, но что ещё остаётся? Он с большой неохотой отпускает брата и поднимается на ноги. Берёт с тумбочки бутылку виски, стоя к Даниэлю спиной, и ещё раз внимательно осматривает её. Примерно одна треть бутылки всё ещё наполнена алкоголем. Шон нашёл её в одном из верхних ящиков кухни, но так и не отважился выпить полностью, лишь попробовав на всякий случай и убедившись, что в бутылке действительно виски. Сейчас, видимо, самое время.       Шон убирает пробку и подносит горлышко бутылки ближе к лицу — в нос сразу же бьёт резкий запах спиртного. Он делает глоток — на удивление большой и смелый. Виски очень горький и терпкий. Он нужен больше ему самому, нежели Даниэлю. Нужно успокоить свои чёртовы нервы, ведь сигареты перестали помогать. Шон едва заметно морщится от неприятного послевкусия. Виски он никогда не любил. А затем, услышав кашель младшего брата, оборачивается в его сторону и подходит ближе.       — Выпей горячей воды, она должна помочь, — садится рядом с Даниэлем, ставит бутылку подле и берёт в руку кружку с ироничной надписью: «Лучший отец во всём мире». Даниэль послушно пьёт кипячёную воду, по привычке подвинувшись ближе к старшему брату. Шон обнимает его правой рукой и с волнением осматривает знакомые черты лица. Синяки под глазами и сильная усталость — Шону больно видеть это каждый божий день. Кипячёная вода — дело, конечно, хорошее, но такое ощущение, будто Даниэлю становится только хуже. Шон берёт в свободную руку бутылку с виски и делает ещё один глоток. Реакция организма не заставляет себя ждать. Шон чувствует расслабление во всём теле, а его и без того запутанные мысли слегка затуманиваются. Они сидят прижавшись друг к другу в верхней одежде около горячей печи — Шон чувствует тепло, разливающееся по всему телу. Но Даниэль, кажется, нет. Иногда его потряхивает. Озноб не сходит.       — Эм, Даниэль, — неуверенно начинает Шон, внимательно смотря на младшего брата. Тот поднимает на него вопросительный взгляд. — Знаешь, виски может помочь согреться. Я не уверен, можно ли тебе его… или хотел бы ты его вообще пробовать.       Даниэль некоторое время всё ещё вопросительно смотрит на Шона, а потом в его глазах проскакивает искра любопытства, когда он переводит взгляд на бутылку.       — Я не знаю, Шон… Тебе стало теплее?       — Да… Вроде.       Даниэль соглашается, протянув руку. Шон едва заметно хмурится. Его младший брат никогда раньше не пил алкоголь. Мальчик подносит горлышко бутылки к лицу и сразу же морщится от резкого запаха. Шон не может сдержать улыбку, неожиданно появившуюся на его лице.       — Что, enano, слишком мерзко для тебя? — усмехается он.       Даниэль хмурится в ответ, но не убирает виски от себя. Зажмурив глаза сильно-сильно, он делает резкий глоток. Шон с удивлением наблюдает за тем, как его младший брат делает ещё пару смелых и быстрых глотков, а затем решает вмешаться, дотронувшись до бутылки.       — Эй, хватит, — говорит он, немного жалея о своём предложении. — До конца не выпивай.       Даниэль останавливается, отстранившись от горлышка, и очень недовольно морщит лоб. Шон снова не может сдержать невольной усмешки. Ему кажется, будто он сам точно так же морщился, когда делал первый глоток. Видимо, у них всё-таки есть одинаковые вкусы хотя бы в чём-то.       — Да, я тоже виски не особо люблю, — смеётся он. Даниэль откашливается и возвращает ему бутылку. Затем дотрагивается до своего горла рукой, продолжая смешно морщить лоб. Он всегда выглядит очень забавно, когда недоволен чем-то.       — Фу, Шон, это мерзко.       — Да? Так зачем тогда продолжил пить? — язвит Шон, проверив, сколько содержимого осталось внутри. На два маленьких глотка — или на один большой.       — Чтобы согреться… — буркает Даниэль, сильнее укутавшись в куртку брата.       — И? Как себя чувствуешь? — Шон с интересом смотрит на брата. Он замечает румянец, выступивший на его щеках. Некоторое время Даниэль молчит, прислушиваясь к себе и будто стараясь понять, что на самом деле происходит внутри его организма, а потом невольно прижимается ближе к Шону, облокачиваясь на него.       — Теплее…