Может, поиграем?

Любить глубоко— это значит забыть о себе.© Ж. Руссо       Лицо девы сияет радостью. Даже если она проиграет, она выиграет. И поэтому Мирослава уверенно протягивает руку Улмо, скрепляя договор.       —Одну минуту, — Мира поднимает палец вверх, не расцепляя рук. —Только по договору. Чтобы ещё раз с вами, хитрые морды, я заключала спор на словах!       Намо даже хрюкает от смеха. Улмо коротко кивает, создавая в воздухе пергамент, поведя указательным пальцем, внизу появляется роспись. Мира внимательно пробегается глазами по документу, удостоверившись во всех деталях, и расписывается.       «Вот и отлично!»       —И что теперь?       —Ждем, когда он взмолится о тебе, и посмотрим, насколько ты ему нужна, —Улмо разворачивается и уходит.       Церемония погребения вот-вот должна начаться. Те эльфы, кто желал воспеть Богам за упокоение фэа Мирославы, собираются около свежевырытой ямы. Там и Леголас, который так и не понял, почему отец, будучи в предсмертном состоянии, так быстро встал на ноги, когда полная жизнью и силой Мирослава умерла так быстро. Он уважает эту эльфийку и безмерно благодарен за помощь в делах государства. За то, что она так часто приглядывала за ним, словно мать, и изменила отца в лучшую сторону. Пелерин не сдерживает рыданий, опираясь на плечо Ондо, что ровной скалой смотрит вперед, сжав кулаки так, что костяшки побелели. Вэрийамо страдальчески прикрывает глаза, отвернувшись, не способный смотреть на вырытую могилу, ожидающую своего сокровища. И конечно же, Синголо, который прикипел к иностранке, знал ее историю и понимал, какие трудности выпали на долю хрупкой девы, до боли сжимает челюсти.       Трандуил тихонько входит в комнату, где тело уже омыли и одели в прекрасное белоснежное платье. Мирослава лежит на носилках, готовая к своему последнему пути. Ороферион смотрит на стоящих рядом служанок, кивает головой, давая понять, что его нужно оставить наедине с девушкой.       Весна до невозможности отвратительное время года для таких случаев. Когда лес просыпается, готовый к рождению. И, как назло, все вокруг благоухает, щебечет. А солнце тепло пригревает. Как будто не похороны сейчас будут проходить, а свадьба.       Трандуил подходит к столу, на котором лежит дева. В волосы вплетены множество цветов, переплетая в косички между собой, завершая венком из первоцветов. Белоснежное легкое платье может посоперничать с белизной кожи. Обескровленные губы, которые больше никогда не растянутся в улыбке. Король протягивает руку и кончиками пальцев касается ледяной руки мертвой эльфийки.       «Холодна, словно лед. Я думал, что ты горячая, подобно солнцу».       Ладонь Владыки касается бледной кожи щеки. Большим пальцем проводит по светлым бровям.       «Зачем ты появилась именно в моем лесу? А теперь покинула его так скоротечно?»       Сердце короля скручивает и выворачивает, тело тяжелеет, словно наполняясь металлом. Мужчина опускается на стул рядом с довольно низким столом. Эльфу хочется взять ее в охапку и утащить к себе в комнату, чтобы, пускай и мертвая, она лежала у него в покоях под стеклянным куполом, а он мог бы каждый день видеть ее лицо. Трандуил кладет голову на грудь деве, закрывая глаза, понимая, что биения сердца не услышать. Легкая улыбка трогает его губы.       —Ваше Величество. Слышали сказку о Белоснежке? —«Трандуил» сидит на столе, свесив ноги.       —Что такое «Белоснежка»? —«Мирослава» изгибает бровь, отрываясь от пергамента.       —Это история о том, как девушку ненавидела мачеха за то, что та была самой красивой. А Королева была на втором месте. Злая ведьма решила ее убить, отправив охотника. Но он не смог. Тогда девушка спряталась в лесу, где жила у семи гномов. Ой, ну не кривитесь так, там не такие гномы. Так вот, жила себе, не тужила. Но королева-то узнала, что Белоснежка жива, и под видом старушки пришла в лес, к домику гномов, подарила отравленное яблоко девушке. Та откусила и умерла. Ну как. Якобы умерла. Гномы так расстроились, но хоронить не стали, потому что Белоснежка была слишком красивая. Просто положили в стеклянный гроб и любовались ей. Ужас, правда? А потом пришел прекрасный принц, влюбился в мертвую Белоснежку, поцеловал, и она очнулась. Некрофилией попахивает. Бр-р. Ну, королеву убили, столкнув со скалы. Это по версии «Диснея». А вот в другой версии написали, что королева танцевала на свадьбе в раскаленных металлических башмачках, пока не умерла. Мне вторая версия нравится. — Мирослава заканчивает свой монолог и смотрит на короля.       —Ты ждешь моих комментариев?       —Жду. Что вы думаете об этой истории? —«Ороферион» даже слезает со стола, садясь на соседний стул рядом с креслом, и внимательно всматривается в лицо «Миры».       —Для начала, ты ужасно рассказываешь истории. Девушка эта очень уж легкомысленна. Жить с семью гномами под одной крышей. Немыслимо! А ещё, Белоснежка глупа, у чужого человека принимать яблоко. Очевидно, что подвох. Ничто не достается даром. Ну а с концовкой, — король постукивает пальцами по подбородку. —Я не верю в любовь с первого взгляда. Это невозможно. Тем более, увидев лишь труп.       Мира обиженно хмурится.       —Неужели?       —Конечно же. Эльфы влюбляются очень редко, зачастую единожды в своей жизни. Бывают случаи, когда эльф принимает в свое сердце другую душу, только вот это невозможно с первого взгляда, —«Мира» откидывается на спинку стула, разминая шею.       «Трандуил» некоторое время смотрит перед собой, задумчиво покусывая губу.       —А вы? Вы бы смогли принять другую душу в свое сердце, Ваше Величество? —Мира не хочет смотреть сейчас на Владыку, поэтому взгляд прикован к сцепленным пальцам на коленях. Лицо розовеет.       Тогда Трандуил так и не ответил на этот вопрос.       Эльф приподнимается, заглядывая в лицо златовласой эльфийке. Рассматривает каждую черточку бледного лица. Владыка склоняется и легко целует холодные уста. Ничего, конечно же, не происходит. На лице короля сразу отражается боль.       —Глупец, конечно же, это не поможет, —Трандуил берет руку девушки в свою и прикладывает к щеке, прикрывая глаза. —Вернись, о Эру, о Валлар, кто угодно, прошу, верните.       Резкая вспышка ослепляет Трандуила. Все вертится, крутится, образуя странный водоворот из вспышек. Трандуил прикрывает лицо рукой.       Внезапно все затихает. Владыка открывает глаза. Перед взором ничего нет. Белое, все сплошь бесконечная белизна. Король Эрин Ласгалена немедленно сгибается, как хищник. Оглядываясь по сторонам, ожидает нападения, врагов, кого угодно. Даже голыми руками король готов защищаться.       —Трандуил,— слышится за спиной слегка шипящий, но мелодичный голос. Ороферион резко оборачивается, встречаясь с чистой голубизной знакомых глаз.       Владыка застывает на месте, словно прирастая к белому полу, не способный издать ни звука. Верно, он просто, в конечном счете, потерял рассудок от горя. Сейчас он спит, не иначе. Другого объяснения быть не может.       —Ланесс, это не можешь быть ты,— Трандуил почти выдавливает из себя эти слова. На что дева лишь ласково улыбается, делая несколько шагов вперед. Мужчина чуть было не отшатывается, когда призрачная бледная фигура подходит совсем близко, заглядывая прямо в льдистые глаза Трандуила.       —Это не сон, Трандуил. И ты не умер,— шелестит дева с серебряными волосами.       Глаза Владыки расширяются, а руки начинают мелко трястись. Трандуил тут же притягивает хрупкую эльфийку к себе, заключая в объятия.       —Ну что, теперь видишь? Ему достаточно было увидеть свою покойную супругу, как тебя ветром унесло из его головы, —Улмо не скрывает своего победного выражения лица.       Мира прикладывает обе ладошки к стеклу, за которым стоит, медленно сползая на пол. Ей не хочется наблюдать за этой картиной воссоединения двух возлюбленных. Ее подставили, так она думала. Слишком жестокое испытание. Вот только, взгляд отвести не получалось. И Мира продолжает смотреть, как Трандуил гладит пальцами щеки девушки, заглядывая в голубые глаза.       Проиграла. С самого начала проиграла.       Трандуил смотрит на Ланесс и не может поверить своим глазам. Его возлюбленная супруга сейчас стоит перед ним и улыбается как раньше, словно не было этих тысячелетий боли утраты. Будто жена никогда не покидала его. Но сердце по-прежнему скручивало в тугой узел, что становилось тошно. Чего же ему не хватает? Холодные пальцы проходятся по щеке Владыки, и от этого прикосновения мурашки побегают по спине.       —Трандуил, мне позволили вернуться,— от этих слов дева почему-то на секунду кривится, но тут же улыбается своей ясной и чистой улыбкой.       Трандуил снова замирает. Сердце начинает стучать быстрее. Но вот непонятно, от счастья или страха?       Мирослава наблюдает за происходящим, и из груди медленно поднимается смех. Сначала тихий, будто икота. Мира прикрывает рукой губы, потому что сдерживаться становится все труднее. Улмо опускает взгляд на содрогающуюся в конвульсиях златовласую девушку.       —Потеряла рассудок, девочка?       Вот тут Мирославу прорывает. Девушка хохочет в голос, откинув голову назад и держа саму себя за руки. Словно ее разорвет на части, стоит ей разжать пальцы.       —Идиоты! Какие же вы идиоты! Ой, не могу! —Мира хватается за живот, не прекращая смеяться.       Улмо сводит брови к переносице, не понимая веселья девушки. А Мирослава не может остановиться. Смеётся и смеётся до слез, истерики, до боли в горле и груди. Когда запал заканчивается, и Мира поворачивается к Богу Воды с широкой улыбкой на устах.       —Знаешь, в чём отличие меня и королевы?        Повелитель Воды лишь удивленно вскидывает брови. Мира разочарованно качает головой и снова обращает взор на обнимающуюся парочку.       —Я буду счастлива, если мой возлюбленный обретёт счастье, пускай и не со мной. Пускай, он лучше забудет мёртвую женщину, чтобы вновь и вновь улыбаться, наслаждаясь умиротворением в своей душе, —коварно улыбается дева, а очи её горят золотым драконьим пламенем, поддёрнутые безумным блеском азарта.        Пусть глаза Мирославы и наполнены слезами, а руки трясутся. Но она улыбается. Она воссоединила Трандуила с той, по кому тосковало его сердце каждый день.       Дева считает, что это правильно.       —Улмо, это и значит подарить счастье! Я выиграла ваше никчемное пари! —Мира указывает рукой на пару, продолжая улыбаться и плакать одновременно.       Стекло начинает трескаться. Паутинка царапин и сколов образовывается по всей поверхности прозрачного материала. Мирослава отпрыгивает назад, приземляясь на пятую точку и наблюдая, как огромное стекло, которое разделяет её и пару, просто разбивается на мелкие осколки. Стекло пролетает сверху, растворяясь на крохотные пылинки, осыпаясь миллионом светящихся снежинок.       Мира наблюдает за этим волшебством, не способная снова перевести взгляд на тех, кто теперь без каких-либо преград стоят перед ней.       Трандуил отводит взгляд от жены, глядя в сторону, и видит одиноко сидящую деву, которая окружена теплым светом миллиона сверкающих пылинок. Ореол золота окружает эльфийку, которая источает поистине божественное тепло. Притягивает к себе внимание. Волшебная, утонченная и такая невинная человеческая душа.       Мира переводит взгляд. По щекам текут слезы, похожие на маленькие жемчужины. Но она улыбается. Дева уже не боится своего наказания, приняв поражение. Она знала всё с самого начала, просто надеялась, что всё же есть хоть что-то. Но она не соперница королеве.       Несмотря на разрывающую боль в груди, Мирослава встает на ноги, подобно Трандуилу, за которым наблюдала не один день, улавливая мельчайшие детали. Она складывает руки за спиной, гордо выпрямившись. Янтарные глаза полыхают тёплым драконьим пламенем. Таким пугающим, обжигающим и убивающим, но в то же время по-домашнему теплым и притягательным. Золотоволосая дева легко кивает, всё с той же нежной улыбкой, а потом разворачивается спиной к паре, собираясь уйти, чтобы оставить их.       —Мирослава! —громкий голос эльфа заставляет остановиться, но повернуться нет сил.       Девушка сжимает кулачки.       Трандуил снова смотрит на свою жену. Холодную, гордую. Дева держит мужчину за рукав одежд, пытаясь вглядеться в посветлевшие, почти прозрачные глаза. Ороферион ласково улыбается и осторожно отцепляет руку супруги от себя.       —Почему? —тихо шепчет Ланесс.       —Прости меня. Прости, всем сердцем этого прошу, но ее сила, ее свет невозможно игнорировать. Я все также берегу те чувства, которые хранил в себе столько лет, к тебе. Но ты сама решила оставить меня и сына. Сама предпочла спокойствие Валинора, оставив семью. А она,— король снова поворачивается к деве, что так и не решилась оглянуться, стоя на месте, —даже пережив гораздо больше, будучи обычной смертной. Человеком. Она возрождалась подобно фениксу. Я отпустил тебя уже давно, просто не замечал этого, пока она не упала на мою голову, словно снег в ясный день, —Трандуил улыбается.       Ланесс опускает голову, отступает на шаг.       —Ты всё равно будешь помнить лишь меня,— старается бросить последний козырь Ланесс.       Трандуил молчит, он не хочет спорить. Не с ней. Он будет помнить, он не сомневается. Но сердце выбрало уже другую, оставив бывшую супругу в прошлом, вместе с болью, которую он хранил уже не одно тысячелетие.       —Ты стал сильнее, Трандуил, я ошибалась в тебе. Прощай, —бывшая королева Эрин Ласгалена коротко кивает, в последний раз проводит рукой по лицу бывшего мужа, чтобы раствориться в белом бесконечном пространстве.       Ороферион ещё некоторое время смотрит на то место, где растворилась его бывшая жена. И кланяется.       —Прощай, Ланесс, и прости меня.       Трандуил идет медленно, осторожно ступая по белому полу, останавливаясь в метре от златовласой девы.       —Зачем? Она ведь твоя жена. Она мать Леголаса. Она… —но договорить ей не дают, крепко прижимая спиной к широкой теплой груди.       Мужчина не отвечает, наслаждаясь, вбирая в себя ее свет и тепло. Девушка резко разворачивается и бросается на шею, в объятия того, кого полюбила всем сердцем, сжимая светлые одежды в крохотный кулачок.       —Вернись ко мне и больше не оставляй, ты под опекой моего крыла и умрешь только держа меня за руку, чтобы я мог последовать за тобой, —Трандуил улыбается в волосы девушки, вдыхая запах солнца.       —Мыльная опера получается, честное слово, —не удерживается от смеха Мирослава.       Но что-то ещё сказать ей не дают. Владыка крепко прижимает деву к себе, впиваясь в сладкие уста страстным и любящим поцелуем. Вкладывая в это прикосновение все свои мысли, чувства и переживания, а Мира принимает, отдаваясь с теми же любовью и благоговением.       —Ну что ж, ты победила. Не думал, что проиграю какой-то смертной девчонке, — Улмо многозначительно кашляет, отвлекая пару от столь крепких объятий.       Мирослава победоносно улыбается, подходит к Богу и хлопает его по плечу. Трандуил не верит глазам, широкие брови ползут вверх, а глаза становятся похожими на блюдца. Сам Улмо стоит перед ним.       —Ничего, Улмо, в следующий раз выиграешь.       —Нет уж, больше я не играю ни с людьми, ни с эльфами, ни с кем-либо ещё, —вала переводит взгляд бирюзовых глаз на ошарашенного короля Эрин Ласгалена и улыбается.       —Нашей встречи помнить ты не будешь, увы, так нужно. Но да, тебе посчастливилось встретиться со мной. Мандос слишком расстроен, что проиграл, так что его увидеть не удастся. Правь мудро, Владыка Эрин Ласгалена, —Улмо взмахивает рукой.       Трандуил почтительно склоняет голову, не решаясь что-либо спросить или сказать. Будет время, когда он снова встретится с Богами, тогда и поговорит.       —Как бы я хотел попрощаться с тобой навсегда, Мирослава-Анорсель, но, увы, это невозможно, ты вернешься, но спустя очень много лет.       —Как ты меня назвал? —Мира хмурится.       Трандуил улыбается и берет деву за руку.       —Он назвал тебя Дочь Солнца, —мужчина сияет от счастья.       Все вокруг ярко ослепляет, и вновь кружится. Поднимается бушующий ветер, обдувая своими потоками лица двоих. Унося сознание далеко-далеко.       Трандуил просыпается первым и вздрагивает. Ощущение, что там, в подсознании, когда он спал, резко упал с большой высоты и оказался тут. Голова побаливает, но не так сильно, чтобы сбить с толку. Мужчина не понимает, где был. Мысли путаются, воспоминания всплывают отрывками. Эльф резко поднимает голову, от чего в висках начинает стрелять сильнее, и видит все то же тело, рядом с которым, как он посчитал, отключился.       Мира все так же лежит на столе с закрытыми глазами, а Трандуил не отпускает ее руки.       «Померещилось».       Губы Владыки вновь кривятся и сжимаются в тонкую полоску. А глаза приоткрываются.       —О-о-о, чтобы я ещё раз восстала из мертвых? Нет, увольте! В следующий раз умирать, так без права на возврат товара,— раздается хриплое срывающееся причитание.       Трандуил тут же открывает глаза и упирается взглядом в деву перед ним. Пальцы сразу сжимают девичью ладошку крепче.       —Мирослава? —срывающимся голосом произносит король.       —А кто ещё? Конь в пальто? Почему я в белом платье? У меня свадьба? —Мира рассматривает себя, одной рукой держась за голову, — оу, нет, не свадьба, —Мира поворачивается к Трандуилу, все еще трепетно держащего ее руку.       —Эм, я вернулась, Ваше Величество, —Мирослава скромно улыбается, и король сразу заключает деву в объятия.       Мужчина то отстраняется от Миры, то снова обнимает, разглядывая лицо, всматривается в глубину глаз, ища подвох. А дева лишь радуется. Он ведь выбрал ее, а это что-то должно значить.       —Я люблю вас, Трандуил, всем сердцем люблю. Позволите ли мне быть подле вас? —Мирослава с надеждой и всей серьезностью заглядывает в сапфировые глаза.       Ороферион снова обнимает девушку, нежно проводя по золотым волосам, вдыхает их аромат, отстранившись, большими пальцами проводит по щекам.       —Только посмей меня предать, будешь гнить в темнице до конца своих дней,— произносит Владыка, озорно улыбаясь.       —Не слишком романтичное признание… а-а-а, дошло. Да, приказ поняла, — Мира хихикает в кулачок.       «А, к черту!»       Девушка подается вперед, обхватывая руками шею Трандуила, жадно впиваясь в губы, даруя самый горячий поцелуй, на который только способна. Сплетаясь языками, кусая зубами. Он здесь, рядом, в своем обличии. И принадлежит ей!       —Трандуил, церемонию пора начинать! —в дверях появился Синголо. Увидев пару, он так и замирает на месте с расширенными глазами и изогнутыми бровями. — Та-а-ак, все! Я точно беру отпуск! На три сотни лет! —Синголо разворачивается и выбегает из комнаты.       Мирославу приветствуют слишком уж воодушевленно и удивленно. Все считают ее чуть ли не святой, раз сами Боги вернули златовласую эльфийку к жизни.       Мирославе дали второе имя, которое подарил ей сам Ульмо. Почему-то Трандуил помнит только это со встречи с Богом Вод. Анорсель. Это имя как нельзя кстати привязалось к Мире.       Пелерин ревела, казалось, даже сильнее, чем при ожидании трупа Мирославы, когда узналось, что золотоволосая дева жива. Конечно, со временем такое бурное восхищение спало, но тонкая нить благоговения осталась. Хотя иногда и вовсе сходило на нет.

***

      —Мирослава! —Трандуил сидит в кабинете разъяренный, подобно демону.       Мужчина распахивает двери в смежную комнату, где натыкается на Леголаса. Принц громко сглатывает ком, все ещё помня, насколько страшен отец в гневе. А сейчас тот был в ярости.       Трандуил смотрит на сына, слегка смягчившись и обращаясь менее громко.       —Лаэголас, ты не видел мою жену?       Леголас мотает головой из стороны в сторону. Трандуил втягивает воздух носом и тяжело вздыхает.       —Найти её немедленно! —шипит Владыка.       Слуг почти в буквальном смысле подняли на уши, девушку искали долго и тщательно. Но Анорсель словно сквозь землю провалилась. Голова у короля начала просто раскалываться. Синголо уверял, что не виноват в содеянном Мирой, а стражники пожимали плечами, сказав, что королева приказала им, когда спустилась к тюремным камерам.       —Умеет же пользоваться положением.       И спустя ещё полтора часа Миру не нашли. Трандуил попусту утомился, и решил прогуляться в саду. Он умел ждать, далеко она уйти не могла, вернется. Так он считал и отпустил гнев на задворки сознания. Летний ветерок, шелест цветов и сладкое благоухание сада— отличное лекарство от гнева.       Проходя мимо лилий, Трандуил замирает, замечая копну золотых волос в беседке, укромно спрятанной между кустов с цветами. Мира спокойно лежит на каменной скамье, подложив ладошку под щёку, а золотые волосы укрывают тонкую фигурку, словно покрывало из нитей солнца.       Как он может гневаться на нее сейчас, когда она так беззащитна? Но проступок есть проступок.       Эльф осторожно, как кошка, проходит вперед, почти не шелестя одеждами, присаживается рядом. Опустив ладонь на макушку Миры, легко гладит по золотым волосам. Эльфийка забавно чмокает во сне, потягиваясь навстречу приятным прикосновениям. Глаза девы медленно распахиваются, и Трандуил засматривается на мягкий медовый оттенок сонных очей.       —Доброе утро, мой король, —Мира улыбается, беря руку Трандуила в свои ладони и ласково прижимаясь губами ко внутренней стороне.       Но Владыку так просто не отвлечешь.       —Мирослава, зачем ты пошла против моего приказа? —брови короля хмурятся.       Девушка тут же широко раскрывает глаза. Сна не остается ни в одном глазу.       —Ну,— начинает девушка,— они уже достаточно искупили вину. Прошло больше десяти лет, Трандуил, —подобно котенку, Мира прижимается щекой к плечу супруга.       —И что? Ты сама же их поймала на лжи, —Трандуил хмурится все меньше, наблюдая за действиями девы.       —Человеческий век короток, дорогой, —Мира лукаво улыбается, спускаясь ниже.       Трандуил коротко выдыхает, когда золотоволосая дева опускается перед ним на колени, поглаживая ладонями по груди и животу сквозь одежду.       —Наказания ты не избежишь, —сапфировые глаза темнеют, а зрачки расширяются.       —Так накажи, —с этими словами Мирослава медленно развязывает шнуровку на штанах мужа.       Высвободив достоинство из плена одежды, девушка проходится по всей длине языком, особое внимание уделяя верхней части. Взяв в рот почти полностью, начинает жадно облизывать и посасывать, вызывая у короля то отрывистые, то протяжные стоны и вздохи. Мира отрывается от своего занятия, глядя на короля снизу-вверх, и проводит по губам указательным пальцем, томно прикрывая полыхающие огнем глаза.       Трандуил не выдерживает, хватает девушку за затылок и резко тянет на себя, вцепившись пальцами за волосы. Мужчина впивается в уста Миры, покусывая и посасывая нижнюю губу, напиваясь сладостью досыта, опускаясь ниже, к острым ключицам. Рука скользит к округлостям девы.       —Ты мое солнце, Мирослава. Моя Анорсель, —выдыхает король в ухо девы и снова впивается жадным поцелуем в губы.       Мира улыбается сквозь поцелуй.       —Я люблю тебя, мой король.