***
POV Билл Шифр Шоссе номер пятнадцать уже вызвало у меня неприятные ощущения. Машины, как птицы, промелькали по дороге, оставляя за собой ужасающую вонь и пыль. Большая автоцистерна, с надписью «ОРИНКО», проехала прямо сквозь меня, напоследок хорошенько обдав удушающим запахом. Дорога была длинной и гладкой, но под ногами, то и дело ощущалось что-то жидкое. Словно идёшь по небольшим лужицам, которые были очень редкими. Где-то вдалеке, в слабом свете луны показался небольшой силуэт животного. Он появился из ни откуда, будто из воздуха. Зелёные глаза слабо засветили в темноте, с каждым шагом становясь крупнее. Немного приглядевшись, можно было понять, что эти глаза принадлежат кошке. Вот только силуэт её был уже неживой. Задрав свой толстый и пушистый хвост вверх, она осторожно, ступая серыми лапками по холодной дороге, шла прямо ко мне. Когда призрачное животное уже обвивало мои ноги хвостом и начало нарезать вокруг меня круги, её окрас стал более различимым. Полностью кошка была рыжей, с неровными чёрными пятнами. На мордочке, чуть ниже носика, чёрное пятнышко было похоже на змейку, которая доходило прямо до лапы. — Здесь много смертей, — вздохнул я, взяв кошку в руки, и выставив её перед собой. Тем временем, на улице появился мальчик. Он остановился буквально в нескольких метрах от дороги, крутиться вокруг себя, зовя кого-то по имени «Дасти». Животное в руках тут же задёргалось, направив свои изумрудные глаза прямо на мальчика. Призрак маленького животного, вырвавшись из моих рук, тут же побежал к мальчишке. Но когда кошка уже была рядом с ребёнком, мальчик всё также продолжал её искать. Дасти, радостно задрав голову и хвост вверх, не отходила от него. На это зрелище нельзя было смотреть с болью. Сколько ещё таких детей видели и увидят трупы своих любимых домашних животных? Много ли ещё на этой дороге будет таких же кошек, как Дасти? Раньше бы я не придал этому значению, но сейчас я чувствую лишь печаль. Печаль, что этот мальчик больше не увидит живые глаза своего питомца. Ей суждено стать лишь радостным воспоминанием, которое со временем застрянет в глубинах памяти. Небо стало ещё темнее. Машина за машиной мчались со всей скорости и растворялись во тьме. Вместе с ними пришёл и холод, а вместе с ним и ты. — Кто ты такой? — спросил я, чувствуя чьё-то дыхание. — И тебя не спасти, — прозвучало в ответ. Возможно демон-то и сильный, но он такой громкий. Какие звуки издаёт машина, когда тщетно сигналит или кого-то сбивает? Именно, громкий, оглушительный и смертный звук. Вместе с этими звуками пришёл и он, когда до смерти Дасти оставалось лишь пара секунд. Демон был полностью фиолетовым, кое-где даже чёрным. Словно его засунули в большое ведро, где смешали сразу фиолетовую и чёрную краски. Лицо вольного было скрыто за маской лисьей морды, глаза которой были широко распахнуты. Густые волосы того же цвета что и кожа. Если бы на него смотрел человек, он бы подумал, что Воскреситель лысый. Его порванные и грязные штаны держались на нём только из-за бедёр. Он стоял уверенно, даже не шелохнувшись. Казалось, ему будет всё равно, если они спадут и покажут на всеобщее обозрение достоинство демона. В своей правой руке Воскреситель держал косу. Это невероятно! Она была в точности такой же, как у Саи. Само оружие было чёрным, а лезвие грязно-золотым. На рукояти красовалась алая змея, ползущая куда-то вверх. Но в отличие от той, что есть у Саи, эта была намного сильнее. К тому же коса выглядела очень старой. Если сравнить её с другой, то та была совсем новая. К чему такое сходство? — Откуда у тебя эта коса? — громко спросил я, указывая на оружие. Воскреситель отвёл голову на косу и вложил её во вторую руку. Он непонимающе смотрел то на неё, то на меня. — Вий сказал, что с этим я смогу делать людей счастливыми. Когда один человек умирает, другие становятся несчастными. Поэтому я должен помогать им. Ещё он сказал, что вольный по имени Билл Шифр хочет, чтобы люди были несчастными. Поэтому я должен убить его, чтобы все были счастливы. «Ну как бы сам Вий делает людей несчастными. Я думал ты умный, Воскреситель, а ты такой ТУПОЙ!» Скорее всего, Воскреситель был создан из сильного желания воскресить человека. Демона нельзя просто так создать и заставить что-то делать. Для создания существа нужна основа, то есть желание. Это же желание и определяет то, каким будет демон. Конечно, есть такие демоны, но с ними много мороки. После появления они становятся как новорождённые дети. Их нужно учить самым обычным вещам: ходить, разговаривать и сражаться. Но с ними мало кто занимается, поэтому они делают лишь то, для чего созданы. Мне уже понятно, из какого желания был создан Воскреситель, но откуда у него эта коса? К тому же его детский образ мыслей меня сильно раздражает. Я привык разговаривать с людьми, которые понимают меня. И лишь таким идиотам мне хочется хорошенько раскрасить личико. — Тогда я тот, которого ты должен убить, — сказал я, открыв Врата Вавилона и достав оттуда топор. Воскреситель напрягся. В ту же секунду, возле нас пронеслась очередная машина. Демон исчез, растворившись в воздухе. Но даже когда вольный скрылся, он всё ещё был рядом. С какой стороны ударит? С правой? Или с левой? А может быть… Коса прошла почти по шее, если бы я вовремя не отбил её топором. Оружие отлетело прямо под ноги демона, когда тот уже спустился на землю. Коса продолжала лежать, а Воскреситель стоял как окаменелый. — Люди должны быть счастливы! — крикнул он, поддев ногой косу и тут же поймав её в воздухе. — Ты ничего не понимаешь! — тут же ответил я и ринулся прямо на него. В этот самый момент меня начал раздражать не только Воскреситель, а также Вий. Если уж собрался использовать его для моего убийства, то хоть ума ему нормального дай! Вольный схватился обеими руками за основание косы и выставил её перед собой, заблокировав мой удар. Несколько минут мы так и стояли, пронзая друг друга взглядом. И пусть его лицо мне было неизвестно, я отчётливо ощущал, как тот испепеляет меня своими глазами. — Ты убил своих родителей! — вскричал тот, попутно отшвыривая меня назад. В памяти сразу всплыли те воспоминания, когда я видел рёвозавров в последний раз. В какой-то степени я всё ещё был зол на них. Всё время считал, что я великий и могучий. Но в то же время понимал: я всего лишь провалившийся эксперимент. Билл не передал свои знания другим людям, а только навредил им. Поддавшись воспоминаниям, я мало что соображал, сдерживая натиск Воскресителя. Его атаки были сильными; с каждым новым ударом он заставлял меня пятиться назад. Этот бой был уже не так важен, как мои воспоминания. Мои чёртовы воспоминания, преследующие меня всю мою жизнь. Это и стало моим слабым местом. Я совершил ошибку, доверив Вию свою историю. Я лежу на дороге. Топор криво лежал в моей руке, смотря своим остриём прямо на проезжающие машины. Внутри себя я проиграл не только Воскресителю, но и Вию. Мой противник возвышался надо мной, как башня. Нарисованные выпученные глаза отражали в себе яркий свет фар. И от этого вида казалось, будто я смотрю в глаза самой с… — Ты недостоин жизни, — заговорил Воскреситель. — Ты создан лишь убивать и упиваться чужими страданиями. Сегодня я покончу с тобой. Воскреситель занёс над головой косу, собираясь её остриём проткнуть меня как воздушный шар. — Знаешь, сколько планет первоначально было во вселенной? — спросил я, смотря на блестящее лезвие оружия. Вольный замер. — Их было двадцать восемь. Одна планета за другой превращались в пыль, стоило мне воспользоваться силой рёвозавров. Я был сильным. И лишь когда я остановился на Земле, я проявил слабость. Для создания магического круга, который и предал меня Забвению, было пожертвовано два миллиона человеческих жизней. Тогда я умер. Но спустя столько лет я вернулся, но только затем, чтобы защитить тех, кто мне дорог. И я не имею права умереть от твоих рук! Собрав свои последние силы, и крепче ухватившись за топор, я тут же вскочил на ноги. Воскреситель, не сразу понял, что происходит, со всей силы ударил косой, но промахнулся. Вместо ожидаемого фонтана крови он проделал лишь глубокую трещину в дороге. Я же в это время прошёлся лезвием топора по его маске. Та моментально раскололась на две части и открыла лицо демона. — Гильгамеш? Конец POV Билл Шифр***
POV Ройсмару Дом, который раньше был полон людьми, опустел. Техника, мебель и прочее покрылись пылью. — Уиджи? Никто не ответил. Отпечатки на паркете явно говорили о его прибытии в этот дом, поэтому он точно здесь. Валак не ошибся, назвав это самое место. В этом самом доме его путь вольного закончился и начался невольный. Заглядывая в комнаты, я не могу не вспомнить его таким, каким он был раньше. «Я так и знал, в комнатах его нигде нет. Осталось проверить подвал…» Лестницу в подвал было крайне сложно найти, ибо весь дом кишел комнатами и старым хламом, который порой стоял где попало. Но когда я всё-таки её и спустился, сразу вспомнились потайные коридоры в замке, в Третьей Границе. Они больше походили на заброшенные здания, но Третья Граница никогда не отставала за временем в Первой. Постепенно в таких устрашающих коридорах демоны играли в карты, в которых ставками были человеческие души. Порой я также веселился, играя вместе с Грейсмару, но мне никогда не удавалось обчистить его «карманы». В основном я оставался в проигрыше. После лестницы я попал в одну большую комнату, где с боку красовалась старая деревянная дверь. За ней никого не было. Зато за небольшим ящиком, на котором висел тёмно-зелёный шланг, было небольшой проход, похожий на вентиляцию. Именно туда мне и нужно было. Отодвинув маленькую решётку цвета болота, я двинулся дальше, стараясь прислушиваться к звукам впереди. Но там ничего не было слышно. Порой мне даже казалось, будто Валак ошибся с адресом. И хотя, как он мог знать, что Уиджи придёт сюда? Но стоило мне освободить голову от узкого прохода, как все мои сомнения насчёт Валака рассеялись. Одинокий Уиджи сидел возле небольшого костра, двигая планшетку по коричневой доске с буквами. Ярко-красное пламя освещало лишь часть комнаты, а также некоторые вещи. Например: скамьи, чаши, свечи и доски, похожие на школьные. — Где ты её взял? — спросил я, выпрямившись и отряхнувшись. — Украл в магазине игрушек, — ответил тот, оставив планшетку с «глазком» ровно посередине. — С каких пор ты стал вором? — Эта доска всё равно бесполезна, — сказал тот и кинул деревянную чашу в огонь. От новой «подачки» пламя стало ещё сильнее и теплее. — Ты хочешь снова стать вольным? — спросил я, подойдя к Уиджи. Присев на корточки, и выставив ладони перед огнём, приятное тепло сразу разлилось по всему телу. Сидя перед небольшим костром, мне на миг показалось, будто я и Уиджи были старыми друзьями. Но если вспомнить прошлое, то там моим***
Конец POV Ройсмару POV Валак Странно, но пока я шёл к Бабадуку, мои мысли занимал только воображаемый разговор Ройсмару и Уиджи. И даже уже подходя к дому, где когда-то Бабадук стал невольным, я так и не придумал, что скажу ему. Ночь — пора сверчков. Под их треск, который сопровождался шелестение травы под ногами, я уже почти дошёл до того дома. Ни в одном окне не было света, казалось, мрак в комнатах был более тёмным, чем на улице. Вот только он намного теплее, чем прохладный и свежий воздух. В тёмное время суток, когда некая часть Первой Границы засыпала, а Третья Граница шумела, играла в карты и выплясывала под музыку, я всё время думал о невольных. Моргана говорила нам, что демон никогда не сможет помогать добру и стать невольным, потому что демон — это демон. И его натуру уже не изменить. Но её слова раз за разом разжигали во мне интерес. Я думал, что таких невольных насильно заставляют делать хорошие дела, с помощью которых, в будущем, он сможет переродиться и снова стать человеком. Вот только меня никто ничего не заставляет. Мои мысли не изменились, я остался таким, каким я есть сейчас. Вот только у меня появилась воля. Находясь рядом с Саей, я могу весь день проваляться на диване, и мне за это ничего не будет. Проведя столько времени с остальными невольными, я понял, что теперь моё мнение интересно не только мне. Постепенно я начинал понимать тех, кто отказывался служить Вию. Они становились счастливыми, находили радость даже в самом маленьком хорошем деле. И это воистину прекрасно. И за эти радости мне остаётся благодарить только одного человека, который тоже достоин счастья. Изнутри дом выглядел так, будто ты из двадцать первого, попал в двадцатый век. Стены большой и просторной прихожей напоминали кукольный домик, чьи стены напоминали тёмно-синюю глубину воды. Большая и стеклянная люстра была похожа на белую кувшинку, только покрытую пылью и паутиной, а середина была потухшей лампочкой. На деревянной тёмно-алой тумбочке, возле которой висело большое прямоугольное зеркало, стояли светильник с расписным абажуром, а также туалетная вода и ключи. Они напоминали столпотворение людей, которые в темноте не могут найти в темноте дорогу домой. Немного осмотревшись, я двинулся в кухню. Паркет под ногам скрипел, кое-где даже немного проваливался. Пройдя деревянную дверь, на глаза тут же попался ряд белых шкафчиков, чья краска уже облупилась, а кое-где даже валялась на полу. Неподалёку от начищенной газовой плиты стоял стол, явно неновый. В некоторых местах были небольшие трещинки и линии, будто по нему проводили ножом. На нём, в небольшой белой тарелке лежали яблоки. До чего красные и манящие, что я не удержался и направился прямо к ним. Ведь от одного съеденного яблока ничего не будет, ведь так? Но стоило мне сделать лишь шаг, чтобы подойти к ним, как нечто промелькнуло прямо за спиной. — Бабадук? — шёпотом спросил я в пустоту, всей душой надеясь, что это был он. Выглядело это так, будто у меня пропал голос, хотя я просто боялся потревожить спящих людей. — Что ты здесь делаешь? — голос за спиной был озлобленным. Будто я здесь незваный гость, которого явно не ждали. Но от того, что голос принадлежал Бабадуку, я немного успокоился. Невольный, покачивая ногами и немного ударяясь ступнями о холодильник, сидел на нём как на троне. При этом его взгляд был злым, будто я был его врагом номер один. Тёмно-фиолетовые зловеще сверкали, шляпа, которая ещё несколько часов назад была чистой, съехала на бок, показывая чёрные тёмные кудри. — Я спрашиваю: зачем ты сюда пришёл? Если ты из-за… — Да не за этим я пришёл! — перебил его я, стараясь говорить увереннее и в то же время не кричать. — Я пришёл просто поговорить с тобой! — И о чём же мне с тобой говорить, а? — невольный спрыгнул с бледно-белого холодильника, заставив того немного пошатнуться. На секунду даже показалось, будто тот дрожал от того холода, который находится в морозильной камере. — Я знаю, что ты до сих пор вспоминаешь её. Бабадук прищурил глаза и отвернулся. В этот самый момент, мне показалось, будто сейчас он заплачет, ведь его прищуренные глазки стали более блестящими. И может так и произошло, ведь я поднял тему, от которой даже Бабадук может заплакать. — Тебе не понять того, что я чувствую…- на этот раз его голос был упавшим и печальным. — То, что ты до сих пор не можешь забыть её –неправильно. Она поиграла с тобой, как с игрушкой и бросила тебя! А ты вспоминаешь и улыбаешься, ведь так нельзя! — Не могу, Валак, не могу! Стоит лишь мне вспомнить те моменты, как мне тут же хочется улыбаться и смеяться во весь голос, но… — …но стоит тебе вспомнить дни, когда её нежный голос превратился в насмешки над тобой, как ты начинаешь плакать и ненавидеть себя. Я знаю, Бабадук. Именно поэтому ты ушёл из Третьей Границы, потому что даже там тебе от неё покоя не было. Я всё знаю, Дук. Но когда ты рассказал мне всё, мне нечего было тебе ответить, а сейчас есть. Бабадук повернулся, при этом распахнув свои глаза широко, что они стали напоминать блюдца. В них были слёзы. — А знаешь, что когда ты переродишься и станешь человеком, ты не будешь помнить ту, которую сейчас называют демоном шлюх и любовниц. Станешь человеком, встретишь какую-нибудь Матильду, и она будет любить тебя всей своей душой. Нарожает тебе детей, одного из которых ты назовёшь Валаком. И каждое воскресенье ты будешь водить их в церковь. И ты забудешь её. — Я не буду называть ребёнка именем демона, — засмеялся Бабадук, протирая глаза. — Ну и в задницу тебя! — А если…а если она будет мне изменять? — испуганно спросил Дук, тут же застыв как статуя. — Тогда мы её убьём! — сказал я, и мы оба тут же разразились смехом. От того, что Бабадук смеялся, мне стало так легко, будто давний груз свалился с плеч. Может быть, он не так скоро забудет Элейн, но по крайней мере, я заставил его думать совсем по-другому. И сейчас мне всей душой захотелось, чтобы после перерождения я, Бабадук, Уиджи и Аннабелль были вместе. И я верю, что пусть и самая маленькая частичка нашей души будет помнить ту, которая подарила нам другое будущее. И я надеюсь, что какие бы испытания не настигли нас в человеческой жизни, они ещё больше сплотят нас и сделаю сильнее. Такого желание будущего аббата.