Месопотамия.
Солнце постепенно поднималось, выходило из горизонта на небо. Десятилетняя девчушка сидела на камне и слушала, как поют птицы. Их песни были такими звонкими, отчего Моргане хотелось запеть вместе с ними. Её душа переполнялась таким воодушевлением и восторгом, от которого губы так и намеревались расплыться в улыбке. Отец обещал прийти сегодня. И она прекрасно знала, что он сдержит своё слово. Он принимал человеческий облик и проводил время с ней, оставив Третью Границу на попечение других демонов. Она прекрасно знала кто он. Но её не пугало то, каким он был. Каждое его слово, каждое холодное прикосновение его рук было чем-то особенным для неё. Мать Морганы считала Авгия предателем. Пока Даная не выгнала его из дома, он каждый вечер уходил в неизвестном направлении и возвращался только утром. Тогда от него пахло так, что не каждый осмеливался подойти. Но лишь Моргана знала его настоящее имя, облик и причину частых уходов. Даная же считала его изменником и поэтому прогнала из дома. Но даже тогда, когда дом стал словно пустым для неё, его рассказы про чудных существ рёвозавров для неё не кончились. Она внимала каждому его слову, когда тот поднимал глаза к небу и рассказывал. Девочка верила ему всем своим существом. Её глаза горели настолько ясным огнём, что Вий просто не мог не рассказывать ей дальше. И сегодня всё вновь должно было повториться. Нетерпение сжигало её изнутри. Закрыв глаза и подставив лицо солнцу, Моргана углубилась в свои мысли. Помимо увлекательных рассказов, девчушка не могла не думать о мальчике, которого видела пару дней назад в Уруке. Его лицо каждый раз всплывало у неё перед глазами, стоило ей их закрыть. У него были золотые, похожие на цвет спелой пшеницы волосы, красные глаза и серьги. Они были как звонкие колокольчики, похожие на его смех. — О чём задумалась, Моргана? Знакомый голос вывел её из страны воспоминаний и заставил немного испугаться. Она открыла глаза и увидела, что находится совсем в другом месте. Она стояла на камне, а кончики её пальцев касались кристальной воды, которая бежала в сторону сидящего на камне отца. Её взору открылись равнины, покрытые растительностью, а за ними величественные и могучие горы. Вий закрыл глаза и произнёс: — Неужели ты чувствуешь себя одиноко по сравнению с ним? — неожиданно произнёс он с такой улыбкой, будто Моргана только что думала о чём-то непристойном. — У тебя никогда не было друзей, поэтому по сравнению с Гильгамешем ты чувствуешь себя одиноко, верно? — Э-это не правда! — надула щёки Моргана и сжала руки в кулачки. — Ты хочешь общаться больше с людьми, но у тебя никак не получается… — Ты прав, — быстро сдалась она, зная, что с отцом спорить бесполезно. — Я тоже хочу рассказывать тебе что-нибудь такое, что тебе бы, правда, захотелось слушать… Вий задумался над её ответом. Потирая подбородок большим пальцем, он повернул голову вверх и серьёзно сказал: — Если сможешь здесь всё, как я скажу, то каждый день для тебя станет приключением. Почему-то эти слова вызвали у Морганы страх и небывалый интерес. В его словах впервые были такие ноты серьёзности, от которых земля под ногами девчушки словно проваливалась. Она изо всех сил пыталась увидеть в лице Вия хоть что-то, что могло бы её успокоить и намекнуть на то, что ничего страшного не произойдёт. Но, в конце концов, когда искать что-то в чертах отца было бесполезно, она ожидала его слова. Он молчал. Молча, подставляя лицо солнечным лучам, он слушал, как его единственный ребёнок тихонько плачет. — П-почему же мне так страшно? — со всхлипом сказала девочка и сразу удивилась собственным словам. — Страшно? И тут время остановилось. Вий запрокинул голову назад и залился издевательским смехом, от которого земля чуть ли не содрогалась. Небо за считанные мгновения стало серым, холодный пронизывающий ветер проходил через лёгкое белое платье и заставлял мёрзнуть. Убрав руки от лица, Моргана удивлённо посмотрела на отца и заметила, что его взгляд тут же переменился. Вместо мягкого, задумчивого, дружелюбного выражения лица, появились черты истинного величия и безразличия. — В этом твоя и слабость. Лишь переступив через свои страхи, ты достигнешь большего. Отбрось свои чувства, свои мысли и слушай меня. Я никогда не заставлю тебя делать того, что ты не сможешь, поверь, — его гордые, сильные и истинные слова вдруг смягчились. По сравнению с отцом, Моргана почувствовала себя такой маленькой и слабой, что на минуту ей стало стыдно. Но его слова… Его слова разожгли в ней такой огонь, что казалось, все внутренности, каждая клеточка её тела горят. Она почувствовала, как тело расслабляется, становится не таким скованным. Её бледно-розовые губы расплылись улыбки, в глазах появилось спокойствие и смирение. Она сделала несколько шагов, взялась за края своего лёгкого белого платья и подошла к нему. Отставив левую ногу назад и коснувшись большим пальцем твёрдой земли, Моргана склонила перед ним голову и сказала: — Теперь я ничего не боюсь, папа.***
Прошло несколько лет.
Врата в город Урук, украшенные замысловатыми рисунками и символами, возвышались перед Вием и Морганой до самых небес. Городская суета кипела так, что даже за массивными воротами слышалась городская жизнь. Вереница повозок неспешно продвигалась в город, заставляя путников всё время вздыхать и жаловаться. Моргана и Вий стояли в самом конце, с равнодушием наблюдая, как самые уставшие люди пытаются ускорить движение. Но Моргане и её отцу было всё равно, когда они смогут попасть в город. Вий принял человеческий облик, став рослым, чуть загорелым мужчиной средних лет. Ещё до того, как они дошли до ворот города, Моргана уловила, что отец чем-то раздражён. Но боясь гневной реакции отца, она просто стояла и смотрела на движущиеся повозки. В её памяти неотчётливо появлялись картинки того, как в детстве ей уже доводилось гулять по улицам города вместе с матерью. Вот только образ матери с годами начал потихоньку стираться из её памяти. За годы её голова набивалась советами и наставлениями отца, которые она помнит даже сейчас. — Постарайся больше появляться в зиккурате, — вдруг прервав долгое молчание, сухо сказал Вий, потирая лоб пальцами. — И проявляй больше жизни, а то Гильгамеш даже не посмотрит на тебя. — Конечно, отец, — чуть шёпотом ответила Моргана. — Я собираюсь выкупить в Уруке кузницу и создать оружие для моего подчинённого. Работа будет долгой, поэтому я надеюсь, что ты сможешь всё сделать к окончанию моей работы…- Вий покосился на дочь, заметив, что та практически его не слушает. — Надеюсь, мне не придётся учить тебя, как ублажать мужчин. — Что? Ах да, я справлюсь. На самом деле Моргана не горела желанием стать возлюбленной царя Гильгамеша. В детстве она считала его чем-то особенным, недосягаемым. Но тогда он был совсем другим: любящим всем сердцем людей, добрым, соблюдающим порядок вещей. Но сейчас он вызывал у девушки ничего, кроме отвращения. Но как назло, именно от него она должна была родить своего первенца. Так нужно было отцу и Биллу. И ослушаться Моргана не могла, потому что тогда отец будет несчастен. Сейчас всё внимание девушки занимал один худощавый парень, стоящий впереди неё. Несколько раз они встречались взглядами, отчего щёки Морганы отчего-то наливались краской, а сердце бешено колотилось. Он ей улыбался. Его улыбка была такой искренней и нежной, что девушка не могла не улыбнуться ему в ответ. Если бы не стоящий рядом с ней отец, возможно, она бы подошла к нему. Через несколько минут движение возобновилось. Парень двинулся вперёд и скрылся в толпе, которая за воротами стала ещё больше. Моргана с грустью подумала о том, что возможно она больше никогда не увидит его. Сердце моментально закололо, от чего девушка постаралась переключиться на что-то другое. Наконец они стояли в самом городе. Высокие и стройные пальмы смешались с разноцветными палатками, что перед глазами будто плыла радуга. Город был таким же оживлённым, что и тогда, когда Моргана была здесь в детстве. Вдалеке от них, прямо в центре оживленного Урука, располагался во всей красе сам зиккурат. Девушка с тоской посмотрела в самую вершину алтаря и сразу же перевела взор на отца. Вий уловил её перемену настроения и сухо сказал: — Пойди к алтарю и найди там девушку по имени Сидури. Скажи, что ты недавно прибыла в Урук и ищешь работу. Она тебе не откажет. А вечером приходи на это же место, я пришлю за тобой демонов, и они отведут тебя ко мне. — Да, отец. Я всё поняла, — кивнула Моргана. — И ещё: держи вот это, — Вий протянул дочери замысловатую вещицу, напоминающую большую глиняную табличку. — Это дневник. Пиши туда всё, что произошло за день. Только не вздумай показывать дневник кому-нибудь. Люди ещё не знают, что такое «бумага». — Благодарю, — с этими словами Моргана покорно взяла дневник в руки и несколько раз покрутила, осматривая с разных ракурсов. Дневник был тяжёлым и достаточно большим. Внутри него было что-то белое, как назвал Вий, «бумага». «Бумага» напоминала девушке большие листья на деревьях, только те были аккуратными и ровными. Моргана в последний раз взглянула подарок отца, а затем сунула его в сумку. Оглядевшись, она увидела, что Вий уже давно ушёл и оставил её одну.***
Вий намеревался выкупить в Уруке кузницу, дабы собственноручно создать оружие для своего лучшего слуги. Город был таким оживленным и шумным, что при малейшем детском возгласе у него начинала болеть голова. За это Вий и не любил города, пропитанные многочисленными звуками. Третья Граница всегда была тихим и спокойным местом. — Как там отец говорил? Город грязи, глины и овец? Похоже, что ещё и шума! Люди раздражали Вия. В глубине души он надеялся, что сможет найти подходящую кузницу где-нибудь в тихом месте, где не будет такого шума, и можно будет спокойно работать. Но также он переживал и за дочь. Сможет ли она сделать всё, как надо? Она у него спокойная, тихая и равнодушная как кукла. Можно сказать, она была полной противоположностью Билла Шифра. Но то, что демон так хотел найти, всё не попадалось и не попадалось. Когда Вий решил пройти ещё немного, всё-таки не оставляя надежду, он повернул за угол какой-то постройки и увидел старика, сидящего посреди своей маленькой скромной кузницы. — Эй, старик! Дряхлый старикашка устало посмотрел на демона, но ничего не сказал. Старец уже давно изживал свой век, проводя свои последние дни в кузнице. На лице красовался букет морщин, седые нечесаные волосы были похожи на неровный клубок ниток. Вены на руках выглядывали так, словно стремились покинуть это старое тело. Пожилой мужчина отложил в сторону свои инструменты и сосредоточил своё внимание на Вие: — Что тебе нужно, сынок? — хриплым голосом сказал он. — Я хочу выкупить твою кузницу, — спокойно ответил Вий, уже осматривая рабочее место. — Эта кузница — единственное, что меня кормит, так что извиняй. — Я готов предложить тебе столько денег, что тебе их хватит даже после смерти, — ехидно отозвался Вий, направив свой взор не на старика, а на инструменты. — Это ж сколько? — Сам посмотри. Вий посмотрел назад. Пробираясь через толпу, два демона в человеческом облике бежали прямо к своему хозяину и тащили два сундука, возложенных друг на друга. В глазах старика они выглядели как два подростка, но на самом деле они были его намного старше. Добежав с выпученными глазами до Вия, демоны рухнули на колени и поставили сундуки прямо возле него. Вий загадочно улыбнулся и тут же открыл один из них. — Это всё твоё, если согласишься продать, старый. Глаза старика вмиг округлились как блюдца. В свете заходящего солнца гора серебряных монет была такой притягательной и манящей, что старец не выдержал и взял одну монету в руки. — Э-это правда всё может стать моим? — удивлённо спросил он, не сводя своего разбитого взгляда с монеты. — Конечно, — ответил Вий. — Ну, так что? Немного подумав, старик махнул рукой и всё-таки согласился. Внутри себя, Вий так и смеялся над людьми, которые могут сделать всё, только бы им хорошо заплатили. В его мире играла верность. Воодушевлённые поступками Билла Шифра, лишь единицы посмели предать его. Миллионы демонов подчинялись Вию, ибо через него можно было доказать свою преданность самому Владыке. — Что мы будем теперь делать, господин? — спросил один из слуг, дождавшись, когда другой вместе со стариком скрылись из виду. — Возвращайся в Границу и приведи мне четырнадцать демонов, которым больше ста тысяч лет. Вместе с тобой, демонов будет пятнадцать. Сам мастер Билл приказал учить вас латинскому языку. Демон опешил. Он упрямо таращился в землю, не веря своим глазам. Неужели сам мастер Билл выбрал его? Но забывшись в своих раздумьях, бедолага забыл про время. Вий молча стоял возле него, поглядывая на восхищённого вольного. — Как скажите, — наконец ответил слуга и тут же растворился в воздухе. После ухода слуги, Вий начал осматривать своё рабочее место. С сегодняшнего дня он начнёт работать над своим творением.***
*** 12 июня «Первая запись в моём «дневнике». Сказать по правде, работать у Сидури то ещё развлечение. Эта стерва всё время меня контролирует и «стоит над душой», как говорил когда-то отец. Сидури мне явно не нравится. Возможно, стоит попросить работу в зиккурате, чтобы мои мучения не были такими долгими. Зато, несмотря на всё это, меня похвалили. Я не помню, откуда у меня появились навыки готовки, но мне сказали, что у меня хорошо получается». 13 июня. «Хоть сегодня я и была в зиккурате, но Гильгамеша мне не удалось увидеть. Зато очень хорошо услышала. Этот недоцарь кричал на кого-то так сильно, что мне сразу же стало противно. Отец никогда так со своими подданными не поступал. Лишь убивал, если так было нужно. И я считаю это самым правильным способом». 14 июня. «Сегодня я точно поняла, что работать мне не нравится. К тому же у меня совсем нет времени, чтобы встретиться с отцом, и рассказать ему обо всем. Но я думаю, за это проведённое время, он только скажет, чтобы я пошевеливалась. Не пойму, к чему такая спешка? Я думаю, до того, как он закончит оружие, пройдёт ещё много времени. Я не знаю, будет ли читать это отец, но всё-таки напишу. Сегодня, после нескольких дней работы, я вспомнила о том парне. Отец говорил, что хорошие чувства называются «симпатией», хотя, похоже, кроме него в Уруке этого никто не знает». 15 июня. «Сегодня Сидури и несколько человек принесли большую таблицу из храма. Я хотела прикоснуться к ней, но меня будто что-то обожгло. Даже на коже у меня остался небольшой ожог. Надо будет спросить у отца, почему так произошло? Мне кажется, об этом никому кроме него не стоит об этом знать. Папа говорил, что люди здесь слишком суеверные. «Раздувают из мухи слона». 16 июня. «Сегодня я встретила того парня, которого видела возле врат. Мне стало радостно, и я захотела подбежать к нему, но потом подумала, что отец был бы мной недоволен. Я должна чувствовать симпатию к Гильгамешу. Я отвернулась и ушла, хотя мне несколько раз хотелось повернуться, и посмотреть на него».***
*** Когда Сидури всё-таки выделила Моргане один выходной, она сразу побежала к кузнице отца. В первый же день демоны указали ей путь к рабочему месту отца, поэтому девушка уверенно сворачивала за дома и бежала по переулкам. Когда кузница отца наконец-то показалась, девушка увидела возле неё несколько подростков, среди которых была одна дева. Стоило Моргане подбежать, как что-то слова кольнуло её в самое сердце. В этот самый момент, вместо подростков она увидела безобразных демонов. Это было что-то вроде видения, но после него девушка притормозила. Завидев Моргану, демоны-люди тут же кивнули ей, и зашли в кузницу. — Отец, я здесь! — крикнула та и последовала за остальными. Услышав дочь, Вий тут отложил свои инструменты и полностью переключился на Моргану. — Долго же тебя не было, — спокойно ответил Вий, приглашая Моргану сесть рядом с ним. Небольшая кузница отца была выстроена из камня, что отличало её от других зданий в городе. В самом конце, в маленькой печке горел огонь, возле которого сидели остальные демоны с разложенными перед ними табличками. У стены, на длинном камне лежали все рабочие инструменты. Рядом же стояла бочка с холодной водой. На наковальне лежало нечто подобие косы, рукоятка которой уже была немного переделана. — Сидури обложила меня работой, — грустно ответила девушка, отводя глаза в сторону. — А как дела с Гильгамешем? — Пока никак, — отстранённо произнесла Моргана. — Ты должна понимать, что Третья Граница не может находиться долго без моего присмотра. Рано или поздно я должен буду вернуться туда. К тому же, чем раньше ребёнок появится на свет, тем лучше для нас всех. — Я поняла, отец. — Тогда иди. Можешь прийти только тогда, когда тебя начнёт тошнить и потянет на солёное, — усмехнулся Вий, снова принимаясь за работу. С опущенной головой и подавленным настроением Моргана поплелась к зиккурату. Ей до боли было обидно, что отец расспрашивал только о Гильгамеше, и ни разу не спросил о её работе. Но Моргана ничего об этом не сказала. Завтра её ожидала новая работа.