Сердцебиение

Моросящий дождь, начавшийся еще с прошлого вечера, продолжался и утром, а серые тучи, затянувшие небо, намекали на то, что такая унылая, пасмурная погода продлится весь день. Проснувшись достаточно рано для той, кто еще ночью валился с ног от усталости, я поняла, что про насыщенный день переезда напоминают не только сумки, сложенные в углу комнаты, но и урчащий желудок, единственный перекус в котором за последние сутки был лишь в самолете. Конечно до этого момента в запасе имелся почти целый день, но сборы и напряженное состояние лишали всякого аппетита настолько, что мне тогда и кусок в горло не лез. С одной стороны, несмотря на то, что за восемь лет я вполне привыкла жить в Мэне и завела там несколько школьных друзей, хоть ни с кем по‒настоящему так и не сблизилась, части меня всегда хотелось вернуться домой, но в моем представлении мы должны были сделать это все вместе, а без мамы возвращение сюда имело немного печальный характер, несмотря на то, что первоначальные эмоции уже притупились или я просто убеждала в этом себя. По крайней мере, я снова научилась смеяться, перестала незаслуженно обвинять отца черт знает в чем и начала верить в завтрашний день, а значит ‒ мне уже лучше. Решив разобрать сумки с вещами чуть позже, я спустилась в кухню, обнаружив на столе небольшую записку, нацарапанную отцовским размашистым почерком. Содержимым ее была просьба к нам с Даной сходить в магазин за продуктами и напоминание мне о том, чтобы заскочить к Паркерам и что‒то забрать. Никакой вам конкретики, хотя это, наверное, заметно облегчило бы дело. Под запиской лежали деньги для магазина, которые я сунула в задний карман слегка рваных джинсов, при мысли о моде на которые у папы всегда начинался истерический смех, а после занялась приготовлением завтрака из того, что нашлось в холодильнике. Знаете, как выглядит его содержимое в доме мужчины, который долгое время жил в одиночестве ‒ ну или почти в одиночестве, тут я не уточняла ‒ и который провел в Мэне с дочерьми все выходные? Остатки засохшей пиццы, две банки пива, кусочек сыра и яйца. Не знаю, что он имел ввиду ночью, предлагая поужинать, но теперь хоть понятно, почему в той записке значился поход в магазин. Впрочем, возможность приготовить яичницу задачу сначала позавтракать все же решила, несмотря на то, что взъерошенная и сонная Дана, которую принесло в кухню на запах еды, как обычно выразила свое недовольство из‒за отсутствия арахисового масла с печеньем, коими привыкла завтракать каждое утро. Пришлось пообещать купить все это сегодня же, лишь бы только отстала, уже заранее предполагая, что мне, наверное, придется тащить многочисленные пакеты в зубах, поскольку в такую погоду Даниэллу из дома не вытащишь. Довольно большой супермаркет, которого, насколько я помню, в моем детстве здесь еще не было, находился минутах в десяти от нашего дома, так что уже в ближайшее время я была там, толкая впереди себя тележку с покупками и мысленно вычеркивая из довольно длинного списка в руках все, что я в нее нагребла. Последним значилось арахисовое масло для Даны, которое сестра предусмотрительно обвела красным маркером, поставив рядом огромный восклицательный знак. Добравшись до нужного стеллажа, замечаю на полке две последние банки и, бросив уже ненужный список в тележку, тянусь к одной из них в момент когда невесть откуда взявшийся парень забирает буквально у меня из‒под носа их обе, отчего моя рука встречается с пустой металлической полкой. Вот те на... Моему возмущению, негодованию нет предела. Мне самой это арахисовое масло не особо‒то нужно, переживу как‒нибудь, но Дана по возвращении проест мой мозг чайной ложечкой, к тому же... теперь это уже дело принципа. ‒ Эй, вообще‒то мне оно тоже нужно, ‒ замечаю я с едкой ухмылкой, когда молодой человек, что‒то насвистывая, беспечно бросает свою добычу в тележку, намереваясь отправиться дальше. Высокий, чуть старше меня и симпатичный, с взъерошенными темными волосами, тонкими губами, нижняя из которых кажется более пухлой, чем верхняя, и серо‒голубыми глазами ‒ на мгновение у меня даже появляется странное ощущение, что я его знаю, но давайте мыслить логически, что Портленд ‒ город большой, и здесь найдется много людей, на кого‒то похожих. Парень, отвлекшись от своего списка покупок, поднимает на меня слегка удивленный, но вместе с тем и изучающий взгляд, несколько секунд с каким‒то особым любопытством разглядывая меня с головы до ног, отчего я чувствую себя едва ли не голой, а после, чему‒то сам себе усмехнувшись, возвращается вниманием к своей продуктовой тележке, короткое время что‒то обдумывая, отчего его брови сходятся на переносице. ‒ Знаешь, ‒ наконец выдает он, цокнув языком. ‒ В Портленде еще дофига магазинов. Сходи в какой‒то другой. Вот это уже прямо наглость чистой воды. Он же эту чертову банку едва ли не вырвал у меня прямо из рук, а теперь предлагает сходить в другой магазин? Я шумно набираю в легкие воздух, едва сдерживаясь, чтобы не стукнуть наглецу пучком укропа по лбу ‒ как раз так удачно попался мне под руки. ‒ А как насчет поделиться? Одну тебе, одну мне? Вроде бы честно, ‒ пожимаю плечами, вопросительно глядя на этого умника. ‒ И что ты предложишь мне взять вместо второй, м? ‒ парень снова переводит насмешливый взгляд на меня, немного сощурившись. ‒ Ну... Не знаю, ‒ окидываю беглым, растерянным взглядом стеллаж, достав с полки одну из банок и продемонстрировав парню. ‒ Клубничный джем? Нет? Тут еще есть абрикосовый, вишневый... Вот, даже кто‒то банку с зеленым горошком сюда положил. Парень испускает короткий смешок, явно забавляясь всей ситуацией, и бесцеремонно забирает из моей руки банку клубничного джема, дополнив ею содержимое своей продуктовой тележки, которая была наполнена не меньше моей. ‒ Да, это, пожалуй, тоже возьму. Или две? ‒ он в притворной задумчивости возводит взгляд к потолку, а после отмахивается, бросив к своему набору вторую. ‒ Ааа, ладно. Больше не меньше. ‒ Слушай ты, мистер любитель сладенького, ‒ возмущенно хватаю свой список, демонстративно развернув его к парню и ткнув пальцем в нарисованный Даной восклицательный знак. ‒ Не то, чтобы я жаловалась, но у меня есть весьма доставучая младшенькая, которая... ‒ Действительно, вот ужас‒то! ‒ насмешливо восклицает шатен, после чего, развернув тележку, направляется в противоположную сторону, беззаботно бросив мне напоследок. ‒ Предложи ей зеленый горошек. Я еще несколько секунд стояла на месте, в полном недоумении глядя в удаляющуюся от меня спину парня в серой толстовке и думая, что делать дальше. Конечно, можно на все это просто забить, да и к капризам сестры я давненько привыкла, но сейчас дело было даже не в ней, а во мне. Вроде бы какая‒то мелочь, но, черт возьми, что за херня?! ‒ Зеленый горошек, говоришь? ‒ бормочу я, насмешливо фыркнув и покатив свою тележку в нужную сторону. ‒ Окей, будет тебе зеленый горошек. Взяв с полки две нужных мне банки, я покатилась обратно ‒ в ту сторону, где, смешавшись с народом, исчез мой оппонент, которого, спустя пару минут, обнаружила в отделе с видеофильмами. Убедившись что никто на меня не смотрит, в том числе и этот охамевший любитель вкусняшек, теперь увлеченно читающий аннотацию к какому‒то фильму на одной из коробок, я подъехала немного поближе, взмахом руки переместив обе банки арахисового масла к себе, а в его тележку отправился злополучный горошек. Я не стерва и могла бы взять лишь одну, как изначально планировала, но он сам напросился и... как он там сказал? Больше не меньше. Ухмыльнувшись, я быстрым шагом, насколько позволяла тележка, направилась к кассе, надеясь, что парень, благодаря куче покупок, подмену заметит не сразу, а если и заметит, то все равно нифига не поймет. К тому же, как я уже говорила, Портленд не маленький, и, скорее всего, мы уже вряд ли увидимся, а значит и подбирать объяснения мне не придется. *** Спустя пару часов после инцидента в супермаркете, в течении которых я успела немного разобрать свои вещи из сумок, сваленных в углу моей новой, светло‒сиреневой комнаты, я, как и планировала, отправилась к Паркерам. Дождь к тому времени стал немного потише, хотя все еще неприятно моросил по лицу, но зонтики, без особой необходимости, я в априори не переваривала, так что обошлась капюшоном, дабы не добраться до места с видом вымокшей и растрепанной курицы. По памяти вспоминая, какой тропой нужно пройти через разделяющий наши территории редкий лесок, добралась я достаточно быстро, но, остановившись возле двух валунов, поросших травой, непонимающим взглядом уставилась на большую, но абсолютно пустую поляну. Эээ... Может, у меня обман зрения, но здесь же совершенно точно должен быть дом. Тогда где он? Пройдя чуть дальше, я покрутилась на месте, морщась от каплей дождя, и, должно быть, со стороны выглядя, как идиотка. Хм. Вот валуны. Вот допотопный трухлявый пень. А где, мать вашу, дом? Почесав в затылке, я потопала дальше, шурша кедами по мокрой траве и пару раз наступив в лужу, отчего одна нога тут же вымокла. Нет, я не могла ничего перепутать. Я помню это место. И пень. И... Ааа, может, дело совсем не во мне? Снова хмыкнув, я продолжила идти по направлению к предполагаемому местонахождению дома, который вскоре появился из ниоткуда ‒ вместе с подъездной дорожкой, песочницей и подобными прелестями. Видимо, Паркеры решили перестраховаться от любопытных глаз чужаков, а потому скрыли дом магией, дабы издалека его не было видно. Не каждый ведь человек будет бесцельно бродить по поляне. Но все равно ‒ спасибо за головоломку, ёжки‒матрешки. Папа мог и предупредить. Снаружи дома никого не наблюдалось, зато изнутри доносились детские голоса в энном количестве. Не понимаю, как они с ними справляются, у меня даже от одной Даны‒подростка порой голова кругом идет. Взбежав по ступенькам, где надоедливый дождь, не к месту снова усилившийся, уже не мог меня потревожить, снимаю капюшон и несколько раз стучу в дверь, прислушиваясь. Детские голоса на мгновение затихают, а потом снова возобновляются, хотя я успеваю услышать топот ног по направлению к двери, которая спустя мгновение открывается, являя собой девочку, навскидку возрастом чуть младше Даны. ‒ Ты кто? ‒ большие голубые глаза девочки с любопытством окидывают меня заинтересованным взглядом. ‒ Эмм... Привет, я Хейли. А ты... Сара, наверное? ‒ предполагаю я, прикидывая ее возраст, и не ошибаюсь, поскольку девочка кивает, накручивая на палец каштановые волосы. ‒ Мне можно войти? Сара качает головой, сделав серьезное лицо глубокой задумчивости, после чего поясняет. ‒ Папа не разрешает пускать в дом незнакомых подозрительных личностей. Ох, вот оно как. А открывать дверь кому попало, значит, в порядке вещей. Детская логика. ‒ Да я не... Так, ладно, ‒ объяснять ей, что я соседская девочка, которую она, если и видела, то года в три, будет глупо. ‒ А есть кто‒то из взрослых? ‒ Сейчас позову, ‒ Сара снова скрылась за дверью, захлопнув ее. Я вздохнула, задумчиво теребя пальцами край своей куртки. Все таки нужно было мне позвонить из дома отцу на работу и уточнить, что именно мне нужно забрать. Хотя Джошуа, наверное, знает. Или кого там Сара звать собралась? Кто бы то ни был, идти к двери он не спешил и через пару минут, постояв на крыльце в ожидании, я в какой‒то момент даже подумала, что Сара забыла, куда шла изначально или просто забила, увлекшись игрой. Но когда я уже снова было занесла руку для повторного стука, на той стороне таки послышались шаги и вскоре дверь отворилась, а на пороге... Нет, такого расклада я точно не ожидала. ‒ Блин, снова ты?! ‒ неконтролируемо вырывается у меня при виде того самого парня из супермаркета, брови которого тут же взлетают вверх в удивлении, пока мысли в моей голове лихорадочно пытаются сложиться правильным пазлом. ‒ Супер. Ты, видимо, Кай. Теперь понятно, почему он показался мне немного знакомым, хотя этого не случилось бы, не пролистай я на днях свой детский фотоальбом, где и он пару раз промелькнул. Конечно, взрослый Малакай едва ли был похож на себя 13‒ти летнего, не было уже той детскости ни во внешности, ни во взгляде, но это точно был он. Хотя о чем это я, ведь сама давно не ребенок, а он и вовсе на четыре года старше меня. ‒ Видимо, Кай. А ты маньячка, которая меня аж до дома выслеживала, ‒ замечает он, сделав глоток газировки из баночки, в то время, как я едва ли не пятнами покрываюсь, чувствуя, как пылает лицо. ‒ Надеюсь, ты принесла с собой бесчестным образом украденное у меня арахисовое масло? И кстати, чтоб ты знала, я ненавижу горошек. ‒ Бесчестно украденное?! ‒ вспыхиваю я, округляя глаза. ‒ Да ты же сам это начал и вообще... Так, ладно, ‒ делаю глубокий вдох, решив начать с другой стороны. ‒ Я тебя не выслеживала, просто много раз бывала тут в детстве. Я Хейли, дочь Томаса Спенсера. Мы с мамой и сестрой восемь лет назад переехали. Припоминаешь? Кай пару секунд сосредоточенно что‒то обдумывает, прислонившись плечом к дверному косяку и сделав очередной глоток содовой. ‒ Смутно. Хотя твой папаша тут частенько мелькает. Пару раз говорил что‒то о вас моему. ‒ Что говорил? ‒ я сдвинула брови. ‒ Да так, не суть важно, ‒ отмахивается он, допив содержимое банки и метко швырнув ее в мусорку возле крыльца. ‒ Это не объясняет, зачем ты пришла. Чувствуя, как от влажной одежды становится немного прохладно, я вздохнула. ‒ Расскажу, только можно сделать это не на пороге? Или тебе тоже не разрешают приглашать в дом незнакомых подозрительных личностей? ‒ насмешливо уточняю, слегка улыбнувшись. ‒ Разве что ты и здесь собралась красть консервы, ‒ поддевает ведьмак, все же отстранившись и пропустив меня в дом, отчего детские голоса, доносящиеся с кухни, теперь стали отчетливее. ‒ До старости будешь мне это припоминать? К тому же, скажи ты тогда, что эти вкусняшки для мелких, я бы, может, подумала. ‒ Чего? Вот еще, ‒ Кай испускает смешок, прикрыв за мной дверь. ‒ Вообще‒то я их для себя покупал. А этим и горошек сойдет. Так ты по делу или просто решила составить мне компанию в этом зоопарке? Словно в ответ на слова парня с кухни доносится скрип, говорящий о том, что там кто‒то ездит на стульях, приправляя это дело заливистым улюлюканьем. Я прыснула со смеху, покачав головой. ‒ Вообще я пришла потому, что папа просил забрать что‒то у твоего. ‒ Я без понятия, когда он вернется, ‒ хмыкает парень. ‒ Все утро с Джо и Кевином по магазинам катаются. Так что, ‒ он замолкает, когда с кухни доносится грохот, сопровождаемый отчетливым запахом чего‒то горелого. ‒ Блять, опять начинается... Кай раздраженно выдыхает, спешно направившись в сторону кухни, а мне не остается ничего, кроме как пойти следом, по дороге едва не столкнувшись с парочкой светловолосых детишек, проскочивших мимо в сторону лестницы. Видимо это и есть Люк и Оливия. Будем считать познакомились. ‒ Ух, блин, ‒ на мгновение даже замираю при виде пылающей кухонной шторы, пока из состояния внезапного ступора не выбивает раздраженный голос Малакая, появившегося рядом со мной. ‒ Ну затуши ты эту хреновину уже наконец! ‒ А... Я? ‒ пробормотав заклинание, наблюдаю за тем, как пламя исчезает, оставляя после себя кружащийся в воздухе пепел, осевший на подоконнике. ‒А чего было меня дожидаться? Мог бы и сам, между прочим. Кай раздраженно поджимает губы, пару секунд глядя на меня сверху вниз, как на больную, после чего шумно выдыхает и, цокнув языком, направляется к подоконнику, молча собирая остатки шторы в пакет для мусора. Честно сказать, я нихрена не поняла, ну да ладно. ‒ Руки бы поотрывать этим мелким огрызкам, ‒ бормочет парень, то ли ко мне, то ли сам к себе обращаясь, на что я испускаю тихий смешок, подойдя к подоконнику. ‒ Паркер, это же просто штора, подумаешь. ‒ Третья за неделю, Хейли. Или как там тебя, ‒ хмыкает он, положив пакет в угол и выразительно посмотрев на меня. ‒ Зачем учить трехлетних детей заклинанию огня? Ты не знаешь? Лично я без понятия. Это же как... ‒ он на мгновение замолкает, когда со стороны прихожей слышится хлопок входной дверью. ‒ Как всегда вовремя. ‒ Мне это кажется или у нас дымом пахнет? ‒ звучит мужской голос, видимо принадлежащий Паркеру‒старшему. ‒ Наверное, близняшки опять штору сожгли, ‒ отзывается девушка, через пару секунд заглянувшая в кухню. ‒ Я же говорила, что... Ой, ‒ Джо, которую я сразу узнала, наконец замечает меня и ее брови приподнимаются в удивлении. ‒ Меня больше волнует, куда в это время... Хм, не знал, что у нас гости, ‒ наконец появившийся в дверях Джошуа замечает меня, с одной из самых милых улыбок пробормотавшую "здрасьте", после чего вопросительно смотрит на сына, рассевшегося на подоконнике. ‒ Не представишь подружку? ‒ Какую подружку? ‒ Кай прыскает со смеху. ‒ Я ее знать не знаю. Пять минут назад познакомились. ‒ Интересненько, ‒ хмыкает Джошуа, а мне вот лично двусмысленность этого диалога не особенно нравится, так что я уже открываю было рот, чтобы, наконец, в очередной раз прояснить кто я и что, но меня опережает Джозетт, на которую, видимо, снизошло озарение. ‒ Боже, Хейли, это же ты, ‒ сделав шаг в мою сторону, девушка обняла меня. ‒ Блин, ты так изменилась. Не удивительно, что мы тебя не узнали. Мы же лет пять не виделись. С твоего посвящения, верно? ‒ Ага, да и то мельком. Так что считай восемь, ‒ улыбаюсь я, переводя взгляд на Джошуа, судя по легкой улыбке которого можно сказать, что и он, наконец, понял, кто я такая. ‒ У нас с папой вчера рейс задержали, так что не смогли к вам заехать и он попросил меня сегодня что‒то забрать. Правда не знаю, что именно. ‒ Да‒да, сейчас принесу, ‒ мужчина вышел и мы с Джо остались в кухне вдвоем, поскольку Кай под шумок уже куда‒то испарился в процессе. Следующие минут пять мы болтали о том и о сем, в основном обо мне, о сожалениях насчет мамы и том, как Джо рада моему возвращению. Вновь появившийся в кухне Паркер‒старший отдал мне какую‒то небольшую коробку для папы, а потом все пошло снова здорова ‒ расспросы, затянувшиеся еще минут на 15, отчего мне уже начало становиться не по себе при ощущении, будто я на допросе. То есть, Джо ‒ это одно, а ее отец ‒ это совершенно другое ведь, да? В конечном итоге меня, папу и Дану позвали на завтрашний ужин, сообщив, что наше возвращение в Портленд обязательно нужно отметить. Понятное дело, что пришлось согласиться, хотя в глубине души ожидаемого восторга я не испытывала, пусть и пообещала себе оставить грустную девочку в Мэне и начать все с начала, так что, возможно, ужин с друзьями семьи ‒ не такая уж плохая идея.