Сердцебиение

      Просыпаюсь от пищания не моего пейджера и ощущения, что у меня буквально затекли все конечности. Спустя пару секунд и одну нелепую попытку пошевелиться, понимаю, что меня не просто обнимают во сне, а прямо таки навалились сверху всем телом, вжав в поверхность кровати. Понятно теперь, почему мне так жарко. Вспоминая моменты прошлого вечера_ночи, чувствую, как на губах расцветает улыбка, хотя я сейчас, наверное, должна корить себя за необдуманность собственных действий. Какая нормальная девушка сначала убеждает себя, что не хочет иметь ничего общего с человеком, без намека на угрызения совести кого‒то прикончившего, а потом отдается ему при первом же случае? Вопрос риторический, ведь мы уже определились, что я не особо нормальная.       Предпринимаю еще одну безуспешную попытку освободиться самостоятельно, слыша в ответ какое‒то недовольное бурчание парня, который, судя по всему, и не думает двигаться.       ‒ Кай, ‒ бормочу я в подушку, не оставляя попыток. ‒ Ну Кааай...       ‒ Чего тебе? ‒ сонно недовольничает он, отчего я чувствую своей лопаткой теплое дыхание парня.       ‒ Слезь с меня. Я хочу перевернуться. Я хочу в туалет. Я хочу...       ‒ Знала бы ты, чего я хочу, Хейли.       ‒ Сейчас или ты о глобальном? ‒ ухмыляюсь в подушку, понимая о чем идет речь в тот момент, как ладонь Кая многозначительно скользит по бедру. Не успел проснуться, как уже тянет на сладкое.       ‒ Сейчас, ‒ вместе с хриплым шепотом парня его рука ползет выше, перемещаясь мне на живот и соблазнительно поглаживая нежную кожу. ‒ Не хочу думать о глобальном в половине седьмого, а утренний секс еще никому не вредил, ‒ Кай сдвигается в сторону, но лишь за тем, чтобы перевернуть меня на спину, опять подмяв под себя. ‒ Так что, Хейли, раз уж ты бесцеремонно меня разбудила, хочу снова послушать, как ты пошленько стонешь.       ‒ Разбежался.       Не могу не улыбнуться при виде еще сонного, помятого Паркера со взъерошенными волосами и отпечатком то ли моих собственных волос, то ли подушки у него на щеке. Он сейчас такой домашний и теплый ‒ теплый по настроению, теплый по энергетике, теплый во взгляде. Ловлю себя на мысли, что не против каждое утро так просыпаться.       ‒ Ага, ‒ Кай склоняется ниже, поймав мои губы своими, в то время, как ладонь парня продолжает бесцеремонно блуждать по моему телу, и, стоит ей коснуться чувствительных участков груди, как мое дыхание становится глубже, отчего я что‒то непроизвольно мычу в его рот, вызывая на губах Кая ухмылку сквозь поцелуй.       Все бы хорошо, только папины шаги по коридору, хлопанье дверьми и скрип лестницы то назад, то вперед, мешают расслабиться и лишают надежды на осуществление наших грязненьких планов. Конечно я знаю, что родитель без необходимости и стука сюда не войдет, но, тем не менее, привлекать его внимание подозрительными стонами из комнаты дочери не особенно хочется.       ‒ Прекращай, там папа бродит за дверью, ‒ тихо хихикаю я, когда Кай продолжает ко мне приставать, по всей видимости даже не обращая на это внимания.       ‒ Какой ужас, ‒ он театрально округляет глаза, нарочно коснувшись пальцами меня между ног, отчего я непроизвольно зажмуриваюсь и кусаю губу. ‒ Меня это еще больше заводит.       Ну, уж тут я просто не могу не съязвить.       ‒ Не думала, что тебя заводит мой папа, ‒ картинно округляю глаза, испустив короткий смешок при виде того, как брови Кая ползут вверх и сходятся на переносице.       ‒ Мелкая стерва, ‒ хмыкает он, ущипнув меня за живот, и самодовольно ухмыляется, когда я пищу от возмущения. ‒ Это, кстати, тоже было весьма громко, мышка‒малышка. Так и буду тебя теперь называть.       ‒ Смейся‒смейся, ‒ насмешливо парирую, расплываясь в едкой улыбке. ‒ Я тоже придумаю, как тебя называть, когда, если что, тебе придется лезть под кровать в лучших традициях жанра. Или ты предпочитаешь прыгать в окно?       ‒ Ага. Была охота ноги ломать, ‒ Кай нарочито вскидывает брови, а после цокает языком и выдает. ‒ Скроешь если что. Должна же от тебя быть какая‒то польза, м?       Тут уж я не могу удержаться от того, чтобы стукнуть его в бок кулаком, на что Кай лишь вздрагивает и приглушенно смеется. На самом деле в крайнем случае именно так я сделать и собиралась, но не поддеть не могла.       ‒ Попалась, ‒ Паркер перехватывает мои руки, прижимая их к кровати своими и явно таким образом защищаясь от моих "смертельных ударов". ‒ И что же мне с тобой сделать? Ммм? Может...       Он прерывается на полуфразе, когда вновь пищит его пейджер, и, недовольно закатив глаза, скатывается с меня, ворча что‒то под нос. Чувствую себя кощунственно ограбленной без него и без одеяла, а потому хотя бы второе возвращаю к себе, наблюдая за парнем.       ‒ Что, домашние потеряли? ‒ интересуюсь я, когда Кай, перегнувшись с кровати и подтянув к себе джинсы, достает из кармана пейджер и, посмотрев на дисплей, выключает его, бросив все это дело обратно.       ‒ Вроде того, да, ‒ хмыкает он. ‒ Сегодня все заняты, так что вчера попросили присмотреть за близняшками, ‒ судя по интонации, словом "попросили" он заменил слово "заставили", что больше похоже на правду. ‒ Нужно иметь мозг размером с орех, чтобы пиликать в такую рань и думать, будто я спешно побегу искать телефон, ‒ Кай ложится на спину, сунув руки под голову и поджав губы.       ‒ Энтузиазм из тебя так и прет, ‒ усмехаюсь я, выглядывая из‒за одеяла, как из убежища.       Я уже давненько заметила, что как только Малакай говорит о семье, даже вскользь, в нем сразу же, порой почти неуловимо, что‒то меняется. Взгляд становится холодным и жестким, даже безэмоциональным, почти как тем вечером после... Так некстати вспомнив о Дилане, ерзаю под одеялом, пытаясь понять, стоит ли поднимать эту тему. Как ни странно, уже сомневаюсь, что ответы способны изменить мое к нему отношение.       ‒ Что с лицом? ‒ заметив мой неуверенный взгляд, Кай вновь забирается под одеяло, впуская волну прохладного воздуха.       ‒ Надо поговорить, ‒ шепчу я в его губы, стоит лишь парню приблизиться.       ‒ Что, прямо сейчас? ‒ он вскидывает брови, немного нахмурившись.       ‒ Ну, а когда?! ‒ пусть и шепотом восклицаю я, отчего голос кажется хриплым. ‒ Вчера ты сам сказал "утром".       ‒ Ладно, ‒ Кай снова ложится на спину, сунув руки под голову. ‒ О чем хочешь поговорить?       ‒ О Дилане, ‒ замечаю, как брови парня ползут вверх, а сам он слегка напрягается. ‒ А ты думал, я спрошу, какой у тебя любимый цвет? Не в смысле, что мне это не интересно, просто...       ‒ Нет, но мне как-то не нравится, что, лежа в постели со мной, ты думаешь о ком‒то другом, причем мертвом, ‒ Кай испускает резкий смешок, посмотрев на меня.       ‒ Не смешно.       ‒ Жаль, по‒моему остроумно.       ‒ Кай, ‒ закатываю глаза, даже не находя в себе слов, чтобы выразить, как неправильно сейчас все это звучит.       ‒ Хейли, ‒ парирует он тем же тоном, поддевая меня, после чего, заметив на моем лице недовольство, протяжно вздыхает. ‒ Не задавай вопросы, если не готова услышать ответы.       Пару секунд молча всматриваюсь в серо‒голубые радужки глаз, в которых сейчас сквозит едва ощутимое тень раздражения.       ‒ Если ты считаешь, что разговор с тобой может повергнуть меня в больший шок, чем окровавленный труп перед носом, то я в этом весьма сомневаюсь, ‒ уверенно шепчу я, хотя даже не понимаю, откуда во мне вдруг взялась такая уверенность. ‒ Твои ответы... ничего не изменят. Я просто хочу знать, вот и все.       Решаю не добавлять пресловутое "чтобы лучше спалось по ночам", потому как для этого стоило бы задавить на корню свое любопытство и сделать вид, будто меня ничего не волнует и не колышет. Но я действительно начну куда лучше спать по ночам, если перестану, наконец, проедать себе мозг этими мыслями. Впрочем, стоит заметить, сегодня мне и с ними неплохо спалось.       Кай секунду что‒то обдумывает, после чего все же кивает, вновь положив голову на подушку и устремив взгляд в потолок.       ‒ Ладно, спрашивай. Что ты хотела узнать?       Я тоже уставилась в потолок, выискивая на нем иллюзорные трещинки и пытаясь собраться с ворохом мыслей.       ‒ Например... Куда ты дел тело? ‒ я всю неделю говорила себе, что это меня не касается, но никак не могла избавиться от образа Паркера, посреди ночи закапывающего кузена в лесу.       ‒ Сжег, ‒ отзывается Кай и, краем глаза заметив мой вопросительный взгляд, добавляет. ‒ Что тебя так удивляет? У меня как раз оставалось чуть-чуть его магии. С ней все куда проще.       ‒ Действительно, ‒ скептически хмыкаю я. ‒ Но его же все равно будут искать и...       ‒ Флаг в руки, ‒ Кай хохотнул. ‒ Если от этого придурка что и осталось, лесные жители уже на барбекю растащили.       Всматриваюсь в профиль парня, пытаясь уловить на его лице хоть что‒то, кроме насмешливого безразличия, сквозящего в голосе. Сожаление, вину, еще что‒нибудь, но я не вижу ничего, хоть отдаленно похожего. Либо он действительно настолько не переваривал Дилана, либо ему просто нет до этого дела.       Ладно. Теперь я хотя бы знаю ответ и мне не нужно теряться в догадках, но барбекю я, спасибо шутрчкам Кая, похоже, не смогу есть ещё долго.       ‒ Он был... единственным, кого ты убил? ‒ спрашиваю после затянувшейся паузы и даже побаиваюсь услышать ответ.       Кай заметно напрягается от такого вопроса, пару секунд молча кусая губу, и мне хочется верить, что он там не считает количество.       ‒ Нет, ‒ я хоть и догадывалась, каким будет ответ, но меня все равно будто током прошибает от этого слова. ‒ Был еще один.       Что ж, хотя бы не десять. Приподнявшись на локте, немного неуверенно заглядываю парню в лицо.       ‒ Кого?       ‒ А я знаю? ‒ Кай невозмутимо пожимает плечами. ‒ Первый раз в глаза видел.       Ох, вот это да... Я на секунду прямо опешила, только моргая.       ‒ Л...ладно. А за что, стесняюсь спросить?       ‒ Просто так, ‒ сказать, что у меня вообще глаза на лоб полезли, это ничего не сказать. ‒ Настроение было паршивое. Выбесил просто.       ‒ Напомни мне никогда тебя не бесить, ‒ бормочу я, снова откинувшись головой на подушку и слыша его приглушенный смешок. Что там Джо говорила на тему, что он пугает ее? Это она ещё таких вот откровений не слышала.       ‒ А что, вопросов больше не будет? ‒ Кай в театральном удивлении округляет глаза, приподнявшись на локте, и всматривается в моё лицо, пытаясь что-то в нём уловить. ‒ Я ведь предупреждал, что ответы могут тебе не понравиться, Хейли. Так что давай ты сейчас не будешь...       ‒ Паркер, все хорошо, ‒ перебиваю его, шумно выдохнув. ‒ То есть... На самом деле все совсем не хорошо, но я просто хотела знать, на что я подписываюсь.       ‒ Уже подписалась, ‒ хитро ухмыляется он, заметно расслабившись, и, снова бесцеремонно вжав меня в поверхность кровати, проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе. ‒ Ты же еще здесь.       ‒ Вообще‒то мы в моем доме, ‒ испускаю нервный смешок. ‒ Где я еще должна быть?       ‒ Ой, точно, ‒ Кай возводит задумчивый взгляд к потолку, будто бы на мгновение и правда об этом забыв, а потом вновь расплывается в широченной, белозубой улыбке. ‒ Знаешь, это не важно, Хейли. Я уже давно понял, что с тобой что‒то не так, и мне это нравится. А я нравлюсь тебе, так что...       ‒ Ооо, ‒ смеюсь я, не выдержав, хоть и знаю, что этот напыщенный гад попал в точку. ‒ А ты, однако, самоуверенный.       ‒ Ага. А еще знаешь что? Пока ты тут в сто вопросов играла, сдувшись уже на втором, ‒ парень цокает языком, выдержав короткую паузу. ‒ Я слышал, как, судя по шуму двигателя, твой папаша на работу уехал, ‒ он склоняется к моему уху, снизив голос до шепота и оставляя мурашки по коже теплым дыханием. ‒ Как насчет вернуться к изначальному плану, ммм?       Разве я могу отказаться? Не знаю, должен ли был что‒то изменить наш разговор, но я больше не хотела думать об этом, копаясь в себе или в нем, и, в идеале, вообще когда‒либо вспоминать эту тему.