Нулевая гравитация

Entropy [Энтропия] i. На каникулы Юри домой не поехал. Виктор постоянно спрашивал, почему, и каждый раз получал разные ответы: не хватает денег на билет, слишком занят стажировкой, хочется составить компанию Пхичиту, потому что тот не едет к себе. Виктор предлагал заплатить за билет, выйти на стажировку вместо него, временно пожить у Пхичита. Каждый раз Юри отказывался. Не то чтобы он не был благодарен за желание из кожи вон вылезти, чтобы помочь. Это трогало. У Юри никогда не было настолько энергичных друзей. Даже дома, в Хасецу, они с Юко и Такеши были более сдержанны. Дружба между ними была крепкой, но менее громкой. И Юри понимал, что ему очень, очень нравится дружить с Виктором. Он, Крис и Пхичит выражали поддержку весьма активно. Юри не знал, сможет ли он вернуться к тихим вечерам и пустым улицам Хасецу. Не знал, сможет ли рассказать родителям о том, что он близко подружился с несколькими лучшими курсантами Звездного флота, хотя сам едва держится на плаву. На прошлой неделе Пхичит получил максимальную оценку на экзамене по органической химии. Поэтому Юри остался в Сан-Франциско. Он летал с Виктором на Маккачине, водил Пхичита в его любимый тайский ресторан, празднуя завершение семестра, оставался ночевать у Криса, играл в настолки с выпивкой и игнорировал звонки от сестры. – Юри! – позвал Виктор. Он постучал по стене рядом с кодовым звонком вместо того, чтобы просто ввести гостевой код, данный им Юри. Он был влюблен в идею об обычных дверях с того самого момента, как Юри упомянул, что вырос в месте практически без автоматики. – Пойдем! – Уже иду! – Ооо, – Пхичит высунул голову из-за двери и задвигал бровями. – Куда это вы собрались? – Гулять, – сказал Юри. Он схватил свой рюкзак и пихнул ноги в кроссовки. – Я не приглашен? – Неа! – А Крис с вами? – Нет. – У нас через два дня лаба, вы вернетесь? – Может быть, – ответил Юри. – Ладно, пока, Пхичит! Юри практически выскочил из дверей и едва не врезался в Виктора, небрежно прислонившегося к косяку. Его волосы были превосходно уложены и зачесаны влево, серебряным водопадом спадая на лицо и закрывая один глаз. Учитывая широкие плечи, длинные ноги и светло-розовую летную куртку, выглядел он весьма впечатляющее. Юри чуть не умер. – Ну, – кашлянул он, заглядывая в красивые голубые глаза Виктора, – куда мы сегодня пойдем? Пару дней назад Виктор долетел до Лас-Вегаса, чтобы они могли полюбоваться огнями внизу, драгоценными камнями сияющими среди бесплодной пустыни. На прошлой неделе они были в Мехико, поели уличной еды и сходили в космический центр. На позапрошлой – прилетели в Канаду смотреть Северное сияние. – Нью-Йорк, – ответил Виктор с ослепительной улыбкой. Видно, как-то так его жизнь и складывалась. С их первой встречи в прошлом семестре Виктор в прямом смысле покорил Юри. Он ощущал себя как в кино. Красивый, веселый, гениальный пилот неожиданно стал его лучшим другом и каждую неделю показывал новые чудесные места? Такого в реальной жизни не бывает. Не с такими людьми, как Юри. Его жизнь состояла из книг, тоски по дому и правил Звездного флота. Ему было не место рядом с лучшим пилотом, Виктором Никифоровым, самым молодым курсантом Звездного флота, Пхичитом Чуланонтом, и будущим лучшим выпускником, Кристофом Джакометти. – Пойдем. – Как же я рад! Я читал, что в Нью-Йорке впервые на Земле установили транспортер, чтобы переносить людей на звездолеты. Это правда? – Не знаю. – Что? – притворно задохнулся он. – Великий Кацуки Юри не знает? – Я не знаю всего, Витя. – Вы меня почти обманули, мистер Лучший Студент. Юри закатил глаза. Лучший студент? Если бы. Юри просто пытался хоть как-то удержаться на плаву. – Знаешь, что я знаю? То, что ты раздражаешь, и что каждую секунду, которую мы тратим здесь, можно было бы провести в Нью-Йорке. Меньше чем через час они уже были в воздухе. Виктор задал курс, а затем установил Маккачина на автопилот. Юри постарался не задумываться о том, сколько времени они проводят наедине и как это скажется на его стремительно растущей, опрометчивой, безумной влюбленности. ii. Любимым местом на свете для Юри было сиденье второго пилота в звездолете Виктора. Ему нравилось наблюдать, как тот переключает рычажки и зачитывает показания приборов. Нравилось наблюдать, как Виктор управляет тоннами металла и горючего так, как будто это проще простого. Ему нравилось смотреть вниз. Так он ощущал себя не таким незначительным. iii. Летом после первого курса Юри внезапно оказался без крыши над головой. Пхичит вернулся в Таиланд к семье и, благодаря прекрасным оценкам, стажироваться над выведением очищающего воду растения. Он пообещал Юри, что они пойдут искать квартиру, как только он вернется – за две недели до начала учебы. Виктор предложил спать у него на диване, что было мило, но не мог же Юри спать все лето на диване. Да и Крис был его соседом, и Юри не хотел все лето лежать без сна и слушать, что происходит у Виктора в комнате. (В те две ночи, что Юри оставался, он слышал крики попугаев, а на следующее утро из спальни Криса вышло двое людей с покрытой красивыми перьями кожей. Юри правда не хотел ничего знать.) Поэтому Юри собрал все свои вещи – все два чемодана – и в итоге очутился на пороге профессора Челестино. У профессора Челестино была определенная репутация в Академии. У него были самые сложные экзамены, а оценки он ставил как сам дьявол. Выглядел он, высокий, длинноволосый, с острыми чертами лица, весьма угрожающим. А еще он чуял вранье за километр и всегда понимал, что кто-то делал задание в ночь сдачи. Пары органической химии он проводил не в аудитории, а на пятом круге ада. До того, как заняться спокойной преподавательской работой, он был капитаном самого быстрого патрульного корабля всего флота, «Андреа Дориа». А еще он весьма любил Юри. – Кацуки, – проворчал он, открыв дверь и увидев на пороге Юри с чемоданами, одетого в заношенную толстовку научного дивизиона. А затем на его лице появилась ухмылка. – Привет, профессор, – произнес Юри, робко улыбаясь. – Вы не против, если я у вас немного поживу? – Заходи, конечно! И я тебе говорил, вне кампуса не обязательно звать меня профессором, сынок. – Хорошо, – усмехнулся Юри, – Чао-Чао. Челестино застонал. – Клянусь, если кличка Пхичита приживется, я вас обоих завалю. Юри пояснил, что происходит, пока обнимался со сходящей с ума от радости корги Челестино, Мак, и угощался вкуснейшей пастой с кабачками домашнего приготовления. Челестино выделил Юри запасной ключ от дома и гостевую спальню на втором этаже, которая была размером с три его комнаты в общежитии. Каждое утро Юри спорил с Челестино, кому первому идти в ванную («Волосы требуют ухода!») и кому выгуливать Мак. Дом Челестино был аккуратным и небольшим, в викторианском стиле, светло-синих тонов, выходил на океан и был напичкан новейшей техникой. У Мак была автоматическая дверка для собак, открывающаяся только от ее голоса. Кухня была деревянная, цвета охры, но под скромным простым дизайном скрывалось столько проводки, что хватило бы на небольшой звездолет. У душа было столько функций, сколько не было у Юри в смартфоне. – Вы на это тратите все деньги от Звездного флота? – однажды поинтересовался Юри. – На раковину, активирующуюся голосом, и конуру с теплыми полами? – Ну а на что я должен их тратить? – Не знаю, – пожал плечами Юри, набивая рот странными овощными блинчиками, приготовленными Челестино. – Я думал, что все уходит на волосы? – Звездный флот мне много платил за защиту исследовательских кораблей от клингонов. Я каждый цент потрачу так, чтобы моя собака жила максимально комфортно. – Не стоит ее так баловать, – сказал Юри, тайком скармливая Мак свой завтраках. Она – лучшая собака. – Буду баловать, как хочу, – ответил Челестино, тоже скармливая Мак свой завтрак. Мак счастливо гавкнула. Были каникулы, но, видимо, когда живешь со всемирно известным профессором, это не считается. Виктор на две недели улетел на родную космическую станцию повидаться с матерью и адмиралом Яковом. Крис, его приемный брат, разумеется, полетел с ним, поэтому Юри остался без друзей и через океан от родного дома. В конце концов он просто ходил за Челестино в роли наблюдателя, пока тот занимался различными научными исследованиями. – Сегодня мы испытываем питание на основе водорослей в лаборатории Франклина, – сказал Челестино. – Хочешь тестировать вкус? Юри поморщился. – Пожалуй, откажусь. – Ладно, – пожал плечами Челестино. – Мне все равно нужна твоя помощь в исследовании углеродных трубок. Эта малышня понятия не имеет, как пользоваться микроскопом, как они вообще поступили? Можешь проследить, чтобы они не разгромили мои прекрасные и очень дорогие электронные микроскопы? Они новые. – Чао-Чао, они не дети. Они будущие офицеры Звездного флота. – Они дети, – ответил Челестино. – Почему они не могут быть как ты? Ты умеешь пользоваться микроскопом. Эти дети так надоедают, а я в юности не был таким некомпетентным. – В юности? – переспросил Юри. – А, в смысле, в мезозойскую эру? Я и не знал, что тогда существовали микроскопы. – Это вот так ты разговариваешь с профессором?! – задохнулся Челестино в фальшивой обиде. – Я тебя завалю, Кацуки, уж поверь. – Вы больше не мой профессор, я сдал ваш предмет! Дни незаметно пролетали за пляжными прогулками с Мак и Челестино и наблюдениями за стажерами. Многие из них спрашивали, как он заполучил расположение Челестино, на что он всегда отвечал «Если честно, я просто был единственным, кто приходил в его рабочее время, так что он меня вроде как усыновил?» Он действительно не понимал, почему все так боятся. Челестино выглядел страшно, но на самом-то деле был милашкой. Как только Виктор вернулся в город, он похитил Юри. – Юри, – позвал Челестино с первого этажа. – К тебе пришел твой пилот-правонарушитель. Юри захлопнул ноутбук и схватил рюкзак, погладив Мак по голове в качестве извинения за то, что разбудил, а затем кинулся вниз по лестнице. – Юри! – Витя! Виктор совсем не изменился за время своего отсутствия, разве что мешки под глазами стали выделяться сильнее. Он улыбался Юри, стоя на пороге, и единственное, что ему мешало кинуться в дом и сгрести Юри в охапку – стоящий на пути Челестино. Юри отпихнул его и обнял Виктора за пояс. – Как слетал? – Позже расскажу, – произнес Виктор, уткнувшись в волосы Юри. – Пойдем полетаем. Юри пообещал Челестино, что вернется домой к ужину, но тот только отмахнулся и напомнил, что Юри – взрослый, и комендантского часа у него нет. Кинув на Виктора настороженный взгляд, он ласково потрепал Юри по волосам и закрыл за ними дверь. – Я не понимаю, почему он меня не любит, – произнес Виктор. Он обнял Юри за плечи, словно теперь, когда они вновь были вместе, просто не мог его не трогать. – Это потому что ты пытаешься переманить меня из научной программы к пилотам, – ответил Юри. Он сел на пассажирское сиденье машины Виктора – розовой, гладкой и слишком уж блестящей. – Ты растрачиваешь свой талант! Ты должен летать со мной. Юри закатил глаза. По пути к ангарам Академии Юри посвящал Виктора в свою работу в лабораториях. Они пытались созваниваться, пока Виктор был на «Артемисе», но связь была плохая, и от размытого и не особо оживленного лица на экране Юри скучал только сильнее. Юри старался не задумываться о том, как тяжело будет после выпуска Виктора, когда они больше не смогут видеться. – Макка! – воскликнул Виктор, едва завидев окрашенный на заказ звездолет. Он кинулся вперед, обвивая руками крыло и впечатываясь лицом в металл. Судя по всему, по Маккачину Виктор скучал так же, как и по Юри. – Витя, пойдем, тебе надо переодеться, – окликнул Юри, направляясь к раздевалкам. – Я хочу попробовать новые схемы полетов. Позже Виктор отвез Юри домой, все еще красный и возбужденный из-за полета. Юри не мог перестать хихикать – он был безумно рад вновь оказаться рядом с лучшим другом. Дважды они почти убились, но в целом схемы полетов Юри составил успешно, и он жутко хотел испытать их на «Гран-при», как только начнется семестр. Он дразнился, смеялся и не хотел, чтобы дорога домой заканчивалась. В конце концов они остановились у дома Челестино. Виктор заглушил мотор и обернулся к Юри, который все еще смеялся над какой-то глупостью, сказанной Виктором пару минут назад. – Эй, – произнес он неожиданно мягко. За его спиной солнце заходило за кромку воды. – Я скучал. – Всего две недели прошло. – Знаю, но я все равно скучал. – Я тоже скучал, Витя, – признался Юри. Виктор повертел в руках ключи. – Я… – начал он, но снова замолчал. Юри терпеливо ждал его, освещенный пастельными сине-сиреневыми лучами заката и окруженный прохладой остывающего города. Интересно, когда Юри стал считать Сан-Франциско домом, и почему не осознавал этого до возвращения Виктора? – Я плохо спал, – произнес тот негромко, – без пожелания спокойной ночи от тебя, как обычно. Это странно, извини. – Это не странно, – ответил Юри, закусывая губу. – Я постоянно поворачивался сказать тебе что-нибудь, а потом вспоминал, что тебя нет. – В космосе очень одиноко, – сказал Виктор, – даже с Крисом, мамой, дядей Яковом и моим младшим братом, Юрой. Там, наверху, одиноко. – Здесь, внизу, тоже, – произнес Юри. – Думаю, одиночество всегда рядом. – Не здесь, – ответил Виктор, качая головой, – не с тобой. Юри хотел спросить, каким был Виктор до встречи с ним, но боялся услышать ответ. Вместо этого он спросил, не хочет ли Виктор остаться на ужин. – А, – поморщился тот. – Лучше не стоит. Профессору Челестино это не понравится. Юри отмахнулся. – Чао-Чао тебя не ненавидит, иначе он не дал бы мне с тобой летать. – Все равно странно, что ты с ним живешь, – сказал Виктор. – Я слышал, он скармливает двоечников плотоядным растениям из своего подвала. – Он выращивает кабачки с помидорами, – ответил Юри. – А еще у него бардак в голове. Он работает над миллионом разных исследований и забывает есть, если я ему не напоминаю. И его волосы постоянно забивают слив. – Видишь? – сказал Виктор с гримасой. – Странно. – Ладно-ладно, – закатил глаза Юри. – Мне пора идти. Спокойной ночи, Витя. Юри вышел из машины и помахал уезжающему Виктору, наблюдая за его ужасно розовой машиной, едущей по улице и скрывающейся из глаз. С минуту насладившись прохладным воздухом, он открыл двери и вошел. – О, отлично, ты не умер, – поприветствовал его Челестино, высовываясь из кухни. Его хвост покачивался, как маятник. – Я приготовил минестроне. После ужина Юри вывел Мак погулять на пляж. Он взял ее шлейку и электронный поводок, но надевать не стал – она знала местность лучше его самого и все равно не отходила далеко. Постоянно охраняла. Они добрались до пляжа, находящегося в пяти минутах ходьбы, как раз когда солнце зашло. Все было видно, но тусклый свет создавал определённую атмосферу. Вода была темной и мрачной, небо – затянутым облаками и таинственным. – Надо было пойти в парк, – сказал Юри Мак. Мак так явно не считала. Как только лапы коснулись песка, она сорвалась с места, бегая по кругу, гоняя чаек и крутясь у куч водорослей. Юри остановился, наблюдая, как она играет с деревяшкой. Он был счастлив здесь. Счастливее, чем был в Хасецу, хотя иногда скучал по дому настолько, что всерьез подумывал бросить учебу и вернуться назад, чтобы работать в онсене. Здесь ему было хорошо, но иногда могло быть и лучше. Числиться единственным натуральнорожденным студентом Академии Звездного флота было тяжело. Не в учебе была проблема; Юри большую часть жизни готовился к учебе в Звездном флоте. Минако-сенсей готовила его весьма тщательно. Сложности возникали с одногруппниками. Юри вздохнул и пнул песок. Никто не говорил ему ничего плохого. На самом деле, все были даже слишком милы. Учителя постоянно подбадривали. Но складывалось впечатление, что каждый раз, когда Юри в чем-то преуспевал или получал оценки выше средних по классу, все вокруг так удивлялись. Как будто они не ожидали, что он справится. Как будто Юри не прошел ту же процедуру приема, что и остальные. Как будто ему нужно было быть в два раза лучше остальных, чтобы считаться. Это так злило. Он привык сомневаться в себе, но когда в нем сомневались все вокруг, было куда сложнее идти вперед. Мак, словно учуяв резкое падение настроения, прибежала обратно, радостно лая. Она потерлась о его лодыжки, пытаясь оттиснуть его к воде. – Мак, уже ночь, мы не можем плавать, – мягко усмехнулся Юри. – Чао-Чао очень разозлится, если мы вернемся промокшими. Мак тихо гавкнула. Они продолжила пихать ноги Юри, пока тот не сдался и не шагнул в воду, вскрикивая от ее ледяного холода, коснувшегося голой кожи. Он попытался закатать штанины повыше, но было уже поздно: края промокли. – Она же ледяная! Почему я позволил себя в это втянуть? Мак возбужденно запрыгала. – Ты злодейка, – сказал Юри. Он потянулся и брызнул в Мак водой. Она радостно гавкнула. – Ты права, – произнес он. – Все не так плохо. У меня есть ты, Чао-Чао, Крис, Пхичит и… И Виктор. – Мне нравится его удивлять, – сообщил Юри Мак. – С ним все по-другому. Он другой. Поднялась волна и, врезавшись в них, опрокинула Мак. Та тут же подскочила, лая и отряхиваясь. Самое очаровательное создание из всех, кого Юри когда-либо встречал. – Знаю, однажды я расскажу ему, что чувствую, – произнес Юри. – Когда-нибудь. До его выпуска, обещаю. – Гав! – Ладно, хватит на сегодня. Пора домой, пока Чао-Чао снова не решил, что я пытаюсь тебя похитить. Мак не хотела уходить с пляжа, так что Юри просто поднял ее на руки, игнорируя, что футболка тут же промокла. Она слегка повозилась, устраиваясь поудобнее в руках Юри, тяжело дыша и вываливая язык. Юри ткнулся носом в ее нос, а затем пошел обратно домой. iv. Пхичит вернулся из Таиланда загорелым и оживленным. У него был миллион историй о братьях и сестрах и полчемодана сувениров, купленных для Юри и Челестино. На время поиска квартиры он решил поселиться у Челестино вместе с Юри. – Ты все лето провел в Сан-Франциско, – сказал он однажды за завтраком. – Сходим куда-нибудь! – Куда? – спросил Юри. Он положил еще один блинчик Пхичиту на тарелку и с весельем проследил за тем, как тот его тут же проглотил. Если так пойдет, то на Юри с Челестино теста не хватит. – Можем сесть на поезд до Лос-Анджелеса. – Ты просто хочешь в музей звездных карт, – сказал Юри, качая головой. Он перевернул блинчик. – Ты меня не одурачишь, Чуланонт, я тебя насквозь вижу. – Музей астрологической картографии Птолемея – крутейшее место на этом континенте! А еще мы можем сходить в ботанический сад с инопланетными растениями. Как насчет пятницы, чтобы Чао-Чао мог поехать с нами? – Я не могу, у меня, – Юри поморщился, – фотосессия. Пхичит перестал жевать. Проглотив, он глубоко вздохнул. Юри приготовился. – Фотосессия?! – завопил Пхичит. – Зачем? О боже, Юри. – Для Звездного флота, – ответил тот и вздрогнул, когда Пхичит еще раз завопил, как птеродактиль. – У тебя фотосессия для Звездного флота! – каркнул Пхичит, забыв про свой завтрак. – Юри. Юри. Поверить не могу, Кацуки Юри – модель! – Я не модель, Пхичит, хватит орать. – Кацуки Юри: свет моей жизни, мой лучший друг и новый маскот Звездного флота! – Я не маскот! Это просто фотосессия, чтобы, не знаю, увеличить количество поступающих из Японии. В прошлый раз они заставили позировать с Японским флагом… – В прошлый раз? Ты ходил на фотосессии и не говорил мне? Чувствую себя преданным! – Ты был в Таиланде и я не думал, что это так важно, – сказал Юри. – Пхичит, прошу, садись и кончай орать. – Да, Пхичит, кончай орать, – произнес Челестино, заходя на кухню в халате и с волосами, собранными в неаккуратный пучок. – Почему ты орешь? – У Юри фотосессия для Звездного флота! Они превращают его в маскот! Юри, ты будешь знаменитым, прямо как капитан Кирк! – А, да, – сказал Челестино. – В корпусе химии в учительской плакат с ним висит. – Видишь! Ничего особенного! – раздраженно воскликнул Юри. – Ладно, – выдохнул Пхичит, наконец усаживаясь. – Я буду радоваться за всех нас троих. В этом и правда не было ничего особенного. Они поснимали Юри в кампусе, заставив его держать калькуляторы, мензурки и еще миллион других штук. Единственным указанием было «выглядеть по-научному», так что Юри поправлял очки и пытался сделать вид, что он в кампусе свой, а не просто пытается хоть как-то доучиться. Было стыдно, но платили хорошо. Он решил, что это меньшее, что он может сделать, учитывая, что Звездный флот не только рискнул и принял его, но еще и выплачивал стипендию. Так что, сжав зубы, он позировал у статуи Розалинды Франклин, стоящей у главного здания. На готовый результат, присланный по почте, Юри смотреть отказался. Он переслал плакаты радостно гоготавшему Пхичиту, и забыл обо всем до следующей фотосессии. Когда Пхичит был рядом, все казалось ярче. Он помог Юри привести стажеров в форму и следил, чтобы ни он, ни Челестино не умерли от передозировки кофеина. – Чем вы тут занимаетесь? Разрабатываете конец света? – спросил Челестино, подходя к ним сзади. Пхичит с Юри вместе валялись на диване, глядя в ноутбук Юри, стоящий на кофейном столике, а на их ногах растянулась пушистая корги. – Присматриваем жилье, – ответил Юри, – но все квартиры либо жуткие, либо за аренду нужно платить первенцами. – Знаешь, – небрежно уронил Челестино, – можете просто остаться здесь. Я разгребу тебе свой кабинет, Пхичит. (Юри с Пхичитом прожили у него до самого выпуска. Он плакал, когда подвозил их до шаттла к Энтерпрайзу, шмыгая носом и говоря о покидающих его лучших студентах, оставляющих его один на один с неумехами-стажерами. – Скажи Никифорову, что если с вами что-нибудь случится, я скормлю его плотоядным растениям из своего подвала, – произнес Челестино, сгребая их в медвежьи объятия. – Ладно, – ответил Юри с полными слез глазами, – Чао-Чао.) v. Второй курс врезался в Юри, как скоростной поезд. У Виктора это был последний год, так что им нужно было постараться побить собственный рекорд в испытании «Гран-при». – Я хочу войти в историю, – говорил Виктор. – Ты уверен, что уже слишком поздно убеждать тебя сменить направление обучения? Юри много времени провел, валяясь на кровати Виктора с учебниками, разложенными перед ним полукругом, словно он собирался призывать демонов термохимии и кинетики. Обычно Виктор сворачивался у него под боком и дремал, потому что он был прирожденным гением и никогда не учился, и Юри его за это ненавидел. Иногда к ним присоединялись Пхичит с Крисом, иногда Юри похищал Мак и обнимался с ней, заодно стараясь запихнуть в голову целый семестр матанализа. – Юри! – проныл Виктор однажды ночью, вломившись к нему в комнату. – Ты слишком много учишься! Пойдем на вечеринку. – Не могу, – отстраненно произнес Юри. – Реферат надо писать. – Ты постоянно пишешь рефераты, – сказал Виктор. – Или отчеты по лабораторным. Или заметки какие-нибудь. Или не хочешь вставать, потому что Мак сидит у тебя на коленях… – Я не настолько жесток, чтобы заставлять ее двигаться, – перебил Юри. Виктор продолжал зудеть, пока он не сдался. Все с ним было ясно уже в тот момент, когда Виктор открыл рот. Вздохнув, Юри повернулся в кресле к Виктору, дующемуся, как обиженный щенок. – Ладно, скажи, почему я должен идти с тобой сегодня, если завтра мне сдавать очень важный реферат? – Второй закон термодинамики… – Витя, – предупредил Юри, – не смей использовать его против меня. – …гласит, что в изолированной системе абсолютная энтропия со временем может только возрастать, – все равно продолжил Виктор, потому что он по-настоящему ужасен. – А значит! Тебе нужно пойти с нами. Увеличить энтропию. – Чего? – спросил Юри, щипая себя за переносицу. – Тебе нужно пойти с нами и повеселиться, – медленно повторил Виктор, словно пояснял что-то ребенку, – из-за энтропии. – Это полная чушь. Полнейшая. – Энтропия, Юри. – Нет, это не… А знаешь, что? – Юри вздохнул и снял очки. – Ладно, окей. Пойдем. – Погодь, серьезно? – Пойдем, пока я не передумал. – Шик! Да! Я так рад, я напишу Крису заехать за нами! – Дай я только линзы надену, и можем выходить. Юри намеревался просто выпить немного, а затем вызвать такси домой и продолжить заниматься рефератом. Он мрачно поглядел на свой ноутбук. Час как максимум, молча пообещал он ему, а затем он вернется, и они проведут вместе всю ночь. Час. Максимум. Через три часа Юри был без футболки и набухан чем-то алкогольным и сверкающим, как молнии. Он жался к стриптизерскому шесту, пытаясь танцевать как похожая на кошку женщина, одетая в один только замысловатый рисунок на лице. Он пил с тел как минимум пяти разных людей. В углу сидела какая-то девушка, покрытая толстой чешуей, и у нее в заложниках были его штаны. – Энтропия, – произнес Виктор, пихая кредит под резинку боксеров Юри. – Это… это даже значит другое, – нечленораздельно выговорил Юри. Он провернулся на шесте и теперь свисал вниз головой, держась только за счет мышц бедер и силы воли. Видно, сегодня гравитация на него не действовала. – Энтропия, – надавил Виктор. А затем плюхнулся лицом на грудь Крису. В итоге этой ночью Юри все же закончил писать реферат, но, когда утром попытался его вычитать – трезвым, – так и не смог понять, почему так часто упоминает энтропию в реферате о политических событиях Земли двадцать второго века. vi. Они с Виктором прилетели в пустыню, чтобы посмотреть на звездное небо без светового загрязнения города. Виктор взял плед и корзинку для пикника. Юри – переносной телескоп и блокнот. – Ты рисуешь? – спросил Виктор, вскидывая бровь, когда Юри достал его из рюкзака. – Полезное умение, – заметил Юри, слегка защищаясь. – На случай, если я наткнусь здесь на новое растение. – Знаешь, Юри, иногда можно поделать что-то и для себя, – мягко сказал Виктор. – Ты не должен делать все, чтобы стать лучшим офицером Звездного флота. Иногда можно просто наслаждаться чем-нибудь. Юри запрокинул голову и посмотрел вверх. Скользнул взглядом по созвездиям. – Я не знаю, кто я без Звездного флота, – признался он. – Я знаю, – ответил Виктор. Потянувшись, он медленно взял Юри за руку, давая время отстраниться, если тот захочет. – Ты Кацуки Юри, лучший студент в группе, гений физики и химии, да, а еще ты человек. Ты плачешь над фотографиями собак, любишь кацудон своей мамы и подсолнухи. Любишь пляжи, но ненавидишь плавать. Убедил маму прислать несколько коробок любимого зеленого чая из Японии, потому что считаешь американский чай ужасным. Юри перевел на него взгляд. Глаза Виктора были распахнуты и ярко сверкали, и он смотрел на него так, словно Юри – центр вселенной. – Ты не просто Кацуки Юри, самый умный курсант Звездного флота, – произнес Виктор, поглаживая большим пальцем его костяшки. – Ты еще и Кацуки Юри, мой лучший друг. – Витя, – прошептал Юри. Он кинулся ему на грудь, крепко обнимая и заваливаясь вмести с ним на плед. Прохладной пустынной ночью, со звездами над головой и теплым спокойным Виктором под ним, Юри позволил себе быть любимым.   Multiplicity [Множественность] i. Большую часть третьего курса Академии Звездного флота Виктор провел, влюбляясь в Кацуки Юри. (Ложь. Он влюбился в Юри в первую же их встречу; весь курс он просто привыкал любить его.) Виктору всегда все давалось легко. Ему почти не приходилось учиться, он летал лучше всех в галактике, кроме его матери, а подружиться с кем-либо было вообще легче легкого. Виктор был на пути к завершению шестилетней программы по подготовке пилотов за четыре года. Он собирался получить в свое распоряжение корабль не больше, чем за пять лет. Любить Виктор не умел. Это не должно было быть сложно. Они с Юри сошлись моментально. С Юри Виктору было легче всего. Просто каждый раз, когда он пытался быть очаровательным и эффектным, Юри делал что-нибудь милое, и Виктор тут же терялся. Они решили сходить на прайд Сан-Франциско, потому что Юри никогда еще не был на прайд-фестивале, а Виктор гей и влюблен. – Не знаю, в детстве это не было чем-то особенным, – сказал Юри, пока они ехали туда. – То есть, у Мари было несколько девушек. Наши соседи состоят в полигамных отношениях. У меня в школе был парень. Виктор тут же за это зацепился. – У тебя был парень? – Ага, где-то год встречались, кажется? – пожал плечами Юри. – Все было несерьезно. Виктор пару секунд посочувствовал бывшему парню Юри, который, есть подозрение, до сих пор вряд ли примирился с разбитым сердцем. – Так что, – медленно произнес он, делая максимально небрежный вид. – Никогда не хотел снова завести парня? Может, чуть постарше тебя и с прекрасными волосами? – Парни отвлекают, – ответил Юри, краснея. – Не все, – возразил Виктор. Он постарался говорить не слишком отчаянно, но потерпел неудачу. – Некоторые могут помочь с твоими работами по физике. – Правда? И где же эти таинственные полезные парни? Виктор не понимал, нарочно ли Юри его отталкивает, или действительно ничего не замечает. В любом случае, он начал казаться самому себе слегка жалким, так что тему сменил. – У нас на космической станции праздновали прайд, – сказал он и припарковался у тротуара. – Было сногсшибательно. Мама постоянно рассказывала мне о разных людях, с которыми она встречалась до отца. – Правда? – Мхмм, – ответил Виктор. – Она разбила много сердец многим людям многих полов по всей галактике. – Твоя мама прямо как ты. – Из меня пилот получше! Они дошли до вокзала, чтобы пересечься с Пхичитом и Крисом, и на пути туда Юри каким-то чудом перемазался в блестках. Виктор счел это великолепным. – Юри! – воскликнул Пхичит. – Ты чего не оделся! Юри опустил взгляд на свой наряд. На нем были джинсы и серая футболка с логотипом Звездного флота в цветах радуги. Виктор считал, что выглядел он прекрасно, но, с другой стороны, для Виктора Юри во всем был прекрасен. Или без всего. Ох нет, вот сейчас действительно плохой момент, чтобы думать о Юри без одежды. – Радуга же? – сказал Юри, хмурясь. – Я думал, этого хватит? Пхичит покачал головой. – Бедняжка, вот поэтому мы вместе и живем. Был бы я дома, ни за что не позволил бы так выйти на улицу. Иди ко мне, дай я тебе глаза подкрашу. Они постояли и подождали, пока Пхичит закончит красить и так прекрасные глаза Юри блестящей подводкой и яркими тенями. Крис непонятно откуда достал краску для лица и принялся вырисовывать у него на щеке полосатое сине-фиолетово-розовое сердечко. После этого день прошел в бесконечном флирте Криса с кучей людей и попытками Виктора не отвлекаться на то, какой же Юри все-таки безумно привлекательный. (Безуспешно, конечно же.) И если так подумать, то, по сути, весь этот год – одна большая (и безуспешная) попытка не отвлекаться на Юри. ii. Виктор с Крисом пошли на вечеринку, потому что Виктора звали всюду, а Крис любил халявную выпивку. Они слегка опоздали, что было вполне в стиле Виктора. Вечеринка вокруг бурлила, и Виктор был уверен, что дом устроившего ее братства к концу ночи разрушат до основания. Он планировал сбежать до этого момента. Виктор направился напрямую к столу. Он спокойно пил, общаясь со всеми подряд и ни с кем не говоря больше десяти минут. Он потерял Криса в толпе танцпола, а собственный здравый смысл – в бесконечном потоке алкоголя. Через час кто-то постучал Виктора по локтю, и он, обернувшись, увидел красивого незнакомца, в приглушенном свете кажущегося таинственным и соблазнительным. И вот тогда-то Виктор понял, что попал. Перед ним стоял красивый незнакомец, а Виктор мог думать только о Юри, сидящем в пассажирском кресле его звездолета. Он был на вечеринке, в центре внимания, а на уме были только прекрасные карие глаза Юри, такие темные, что почти черные. Перед глазами стоял румянец, вспыхивающий на щеках Юри от каждой похвалы Виктора, а звуки голоса и смеха прорезались сквозь нескончаемый гул в его голове, успокаивая душу. – О нет. О нет, – произнес Виктор в голос. Он коротко виновато улыбнулся красивому незнакомцу и пошел искать Криса. Он обнаружил его трущимся между двумя милыми людьми – у одного была приятная глазу темная кожа и переливающиеся чешуйки, а у другой – копна волос, шевелящихся так, будто они были под водой. Схватив Криса за руку, он утащил его в самый тихий уголок, который только смог найти – на кухню. – Крис, – спешно и неразборчиво пробормотал он. – Крис, Крис, Кристоф! Крис! – Витя, что такое? – надулся тот, скрещивая руки. – Мне было весело. – Прости! Прости, но это важно! – сказал Виктор. Он схватил Криса за руку, чтобы тот знал, насколько это важно. – Крис, я его люблю. Крис нахмурился. – Парня, с которым ты сейчас говорил? Ну, он, конечно, милашка, но я думал, что тебе нравится… – Не его, – покачал головой Виктор. Комната закружилась. – Юри. Я люблю Юри. – Эм, я знаю? – улыбнулся Крис. – Ты об этом весь семестр твердишь? Не знаю, с чего ты решил, что это сюрприз. – Д-да, эм, я это говорил – но, Крис, теперь я действительно так считаю. Вот прямо по-настоящему, искренне, на все сто процентов! Я его люблю. – Мне казалось, ты говорил, что ему это не интересно? – Не интересно, – подтвердил Виктор несчастно. – По крайней мере, я так думаю. Он – он, наверное, знает. О моих чувствах. Но он – он ничего не говорил. – Ну, а ты что-нибудь говорил? Виктор помолчал. – Нет. – Витя. – Ты меня знаешь, Крис. Ты с нами постоянно тусуешься! Я не то чтобы это скрываю. Он должен знать, просто я его не интересую в этом плане. Виктор огляделся в поисках воды и, найдя, залпом выпил целую бутылку. Неожиданно быть пьяным стало вовсе не весело. Взгляд Криса смягчился. Он вздохнул и потянул Виктора за руку. – Ну ладно, пойдем домой. – Я слишком молод и красив для любви, Крис, – произнес Виктор. Он всегда думал, что будет похож на мать: будет носиться по всей вселенной, каждую неделю знакомиться с кем-то новым. Он думал, что список бывших у него будет длинной в километр, думал, что попробует все. Он понимал, что когда-нибудь остепенится, но только после длительной блестящей карьеры капитана и оставив за собой паутину разбитых сердец по всей галактике. Для него любовь была сказочкой для детишек, чтобы они не чувствовали себя одиноко в пустоте космоса. А затем вселенная свела его с Кацуки Юри. Виктор был не прочь связать себя узами, если это значило возвращаться домой к Юри. Жаль только, Юри не отвечал на его чувства. iii. После ошеломительного осознания, что он по-настоящему, действительно любит Юри, Виктор решил не оплакивать неразделенную любовь, а принять ее. (– Наверное, я романтик! – сказал он, пока они ехали домой с вечеринки. – Ты всегда был романтиком, – сообщил ему Крис. – По отношению к самому себе.) Вот факт: влюбиться в Кацуки Юри очень легко. Виктор сталкивался с подтверждением этому каждый день. Юри улыбался бариста, помогал незнакомцам искать книги в библиотеке. Хвалил полеты одногруппников Виктора, смеялся над чьей-то ужасной шуткой. Виктор как будто наблюдал за катастрофой в замедленном действии. Каждый раз он быстро печально улыбался им, и на несколько секунд они были связаны осознанием, что никогда не смогут завоевать внимание Юри так, как он завоевал их. Люди тянулись к Юри. Вот таким уж он был. Он притягивал всех по природе своей, искажал пространство вокруг себя, сминал структуру времени. Виктор был рад оказаться на его горизонте событий. – В смысле на космических станциях нет парков? – невинно посмотрел на него Юри. – Где вы выгуливаете собак? Он был настолько очаровательным, что это должно было быть вне закона. На Юри нужно было вешать предупреждающий знак. – О, да ладно, – говорил Юри, маша рукой. – Я простой курсант Звездного флота. – Юри, тебя только что позвали представлять на Галактическом балу весь научный дивизион. Над ним должен был висеть большой предупреждающий знак. С яркими мигающими огнями. Юри совершал восхитительные, невероятные вещи, а потом отмахивался от них, словно это были сущие пустяки. Сначала Виктор думал, что он просто скромничает. Через какое-то время стало очевидно, что Юри искренне не понимает, насколько он невероятный. – Где мы? – спросил Юри. Он плотно завернулся в куртку, зарываясь в ней и шатаясь, как самый милый пингвинчик в мире. Виктор от него с ума сходил. – Манитоба, – ответил он. Юри кинул на него взгляд. – Манитоба – большая провинция, Витя. Где мы в Манитобе? От сокращенного варианта имени сердце затрепетало. – Черчилл. – Хорошо, – произнес Юри, переминаясь с ноги на ногу. – А зачем мы здесь? Холодно. – Скоро увидишь, дай-ка я… – Виктор достал из звездолета небольшой обогреватель и толстый водонепроницаемый плед. Повозился с выключателями, пока воздух вокруг не потеплел. – Вот, он работает в радиусе полутора метров, так что садись поближе. Юри плюхнулся на плед, подсаживаясь поближе к обогревателю, а затем поглядел на Виктора и выжидающе похлопал по месту рядом с собой. – Погоди, я взял одеяла, – Виктор заглянул в Маккачина еще раз и вытащил кучу самых пушистых на Земле одеял и пару подушек. (Большую часть одеял он стащил у Криса, поэтому все они были жутких кислотных цветов и с безвкусными узорами.) Виктор подкрался к Юри и обрушил всю кучу одеял ему на голову. – Уфф! – Юри схватился за ткань в тщетной попытке выбраться. Это напомнило Виктору о том разе, когда Пхичит накинул одеяло на голову Мак, и они хохотали, глядя на то, как она пытается выбраться. – Эй! Витя, какой же ты – ох. На мгновение лицо Юри озарилось зеленым сиянием. Он отвернулся от Виктора и вскинул голову, глядя в небо. – Вот, – произнес Виктор, широко обводя пространство рукой, – зачем мы здесь. – Аврора Бореалис, – прошептал Юри с широко распахнутыми глазами. – Вау, я никогда… вау. Виктор присел рядом с Юри, устраивая им гнездо из одеял и следя, чтобы Юри был тепло и хорошо укутан. Юри был заворожен сиянием – он глядел вверх, впитывая глазами каждый перелив света. Сам Виктор особо не смотрел, пока Юри не потянул его за рукав и не указал вверх, шепча: – Витя, смотри. Кое-как Виктору удалось оторвать взгляд от Юри и посмотреть в небо. Изящно. Только так он мог описать игру света различных цветов у них над головой. Небо охватывала светящаяся вуаль, переливаясь мягкими волнами зелени, у краев переходящей бирюзу, и иногда разрываясь яркими вспышками розового. Виктор не знал, сколько они просидели так, купаясь в свете Северного сияния, но в конце концов он нашел в себе силы придвинуться ближе к Юри. И чуть не пискнул от восторга, когда Юри уложил голову ему на плечо. – Откуда ты вообще об этом знал? – тихо спросил он. – Я погуглил «Лучшие занятия на Земле», и это было первым пунктом, – признался Виктор. – И еще там было приложение для поиска местоположения, но сияние все равно нелегко предсказать. – Значит, сегодня нам повезло, а? Юри слегка повернул голову, чтобы посмотреть в глаза Виктору и мягко ему улыбнуться. В его глазах отражался свет, в их глубине сверкали звезды. Виктор так, так сильно хотел бы, чтобы это было свидание, потому что тогда он бы мог склониться и поцеловать Юри. Он проглотил тоску, сдавившую горло, душащую его. Вместо этого он быстро поцеловал Юри в лоб, довольствуясь вспыхнувшим на щеках румянцем. Прямо как рассвет. Оправдываясь холодом – и не важно, что они сидели у обогревателя, – он приобнял Юри за плечи, и тот вжался в него крепче. Примерно так, как и хотелось Виктору, но не совсем. Но ничего. Виктору хватит и этого, хватит и такого Юри – мягкого, ласкового, купающегося в водопаде света, прижавшегося к Виктору так, будто нет во всей вселенной более желанного места. Виктор вновь посмотрел на Северное сияние, танцующее в небесах на фоне миллиардов звезд, только и ждущих, чтобы их открыли. Этого достаточно. – Эта планета такая красивая, – пробормотал Виктор. Юри замычал. – На других планетах присутствуют подобные явления. Ничего особенного, на самом-то деле. Просто заряженные солнечные частицы сталкиваются с молекулами газа в атмосфере. На Юпитере и Уране такое тоже происходит, только выглядит немного не так из-за другого состава атмосферы. – Юри, – рассмеялся Виктор, коротко сжимая его плечо. – Ты невероятный. Откуда ты столько знаешь? Никогда не перестаешь меня удивлять. – Я просто обычный студент Звездного флота, – ответил Юри. – Мне нравится космос. Как и всем. – Ты ведь на самом деле так не считаешь, да? – спросил Виктор с недоверием. – Что ты такой же, как остальные? Юри, не хочу тебя потревожить, но ты, наверное, самый умный курсант в Академии на данный момент. – Нет, – покачал Юри головой. – Я обычный. Не такой, как ты, Крис или Пхичит. Я просто Юри. – Обычный? Юри, ты… – Просто забей, Виктор, – неожиданно сорвался Юри. – Я не хочу слушать, как ты хвалишь меня, потому что мы друзья и ты пытаешься быть вежливым. Мне не нужна твоя жалость. Я знаю, что не лучший. Тебе не обязательно меня переубеждать. Юри сбросил с плеч руку Виктора, отворачиваясь от него. Виктор раскрыл рот. – П-прости, я не хотел тебя расстраивать. Но, Юри, я не хвалю тебя из жалости – я искренне считаю тебя чудесным. Юри не ответил. Он свернулся в клубок, словно закрываясь от всего мира. Закрываясь от Виктора. Неожиданно Северное сияние потеряло свою прелесть. Вместо этого оно болезненным зеленым светом озаряло пейзаж. – Эй, извини, – снова попробовал Виктор. Он мягко коснулся плеча Юри и тут же ужаснулся, услышав всхлип. О, чудно, он довел Юри до слез. – Юри? – окликнул Виктор встревоженно. – Пожалуйста, солнышко, давай поговорим? Прости меня. Т-тебе нужно побыть одному? Хочешь вернуться домой? – Нет, – пробормотал Юри, не поворачиваясь к Виктору лицом. – Н-не нужно тебе извиняться. Ты меня прости. Я слишком бурно реагирую. Дай мне минутку, все пройдет. – Не надо скрывать чувства ради меня. Что я сделал не так? – Ничего! Ничего не сделал, просто – просто это мои слабости. Мне нужно быть сильнее. – Тебе нужно быть только собой, – мягко сказал Виктор. Он успокаивающе погладил Юри по спине. – Посмотри на меня, Юри? Давай поговорим об этом? Юри кое-как развернулся, глядя на Виктора и прижав колени к груди. Он казался безумно маленьким и хрупким – слезы текли по лицу, нижняя губа покраснела, потому что он кусал ее, пытаясь сдержать всхлипы. – Это правда не твоя вина, – пробормотал Юри, заламывая руки. – У меня, у меня эта, эм, штука с тревожностью. Иногда из-за нее я считаю ложью даже то, что знаю, и, наверное, просто очень нервничаю? Когда люди меня хвалят. Потому что, эм, такое чувство, будто я заставил их думать, что я тот, кем я не являюсь. Виктор открыл было рот, чтобы убедить его, что он действительно настолько прекрасен, как Виктор говорит, но не стал. Он сказал, что выслушает Юри, и не желал проявлять неуважение к его словам. – Я не вижу себя таким, каким ты меня видишь, – продолжил Юри. – Не понимаю, как заставил тебя считать, что я весь такой прекрасный научный гений, хотя на самом деле я… ниже среднего. Юри замолчал и выжидающе глянул на Виктора, проверяя его реакцию. – Я не знал, что у тебя тревожное расстройство, – осторожно сказал Виктор. – Могу я… помочь как-нибудь? Глаза Юри расширились. Он кашлянул и слабо улыбнулся. – Обычно люди спрашивают не об этом. – Что? Но должны же! Я хочу помочь тебе всем, чем смогу. – Ну, у меня иногда бывают панические атаки – могу потом научить, как вести себя со мной? Если хочешь? Мне с ними помогает Пхичит, у него, наверное, будет пара советов – но в основном от тебя потребуется терпение? Прости, я знаю, со мной нелегко. – С тобой прекрасно – честно сказал Виктор, взяв Юри за руки. – Во всей вселенной прекрасней не найти. И во всех альтернативных вселенных. Юри широко улыбнулся, краснея, – ослепительный, заплаканный, совершенно внеземной. – Я рад, что ты мне открылся, – вздохнул Виктор, поглаживая большим пальцем его костяшки. – Я рад, что ты принял меня, – ответил Юри. (Они остались сидеть, тихо разговаривая и глядя на сияние, пока обогреватель не перестал работать, и им пришлось вернуться в звездолет, хохоча и прячась от холодного канадского ветра. По пути домой Юри, свернувшись калачиком, уснул на пассажирском кресле. Виктор с нежностью оглядел его и подумал, что просто не мог влюбиться в более подходящего человека.) iv. Во время сессии Виктор взял Юри, Пхичита и Криса с собой в калифорнийскую пустыню, и они вчетвером кричали, пока им не полегчало. v. В первый раз Юри покинул атмосферу Земли на пассажирском сиденье звездолета Виктора. Это была первая пара по невесомости, которую проводили на принадлежащей Звездному флоту космической станции имени Салли Райд, и благодаря любви профессоров Юри разрешили подняться в космос с Виктором. Самому Виктору наверху делать было нечего, но он был безумно прилипчивым и просто не мог отказать просьбам Юри. (Когда-нибудь Крис простит его за отмену киновечера. Такое знаменательное событие в жизни Юри, и он позвал с собой Виктора! Такая честь.) В раздевалке, когда он уже переоделся в летную форму, Юри его остановил. В одолженном слишком большом комбинезоне он казался маленьким и хрупким. – Виктор, – произнес он чуточку нервно. Поразительно, стоило Юри только позвать его по имени, и весь мир замирал. – Все в порядке, солнышко? – Эм, – Юри закусил губу. – Что такое? – Я, эм, нервничаю немного, – признался Юри. – Хочешь, я заново все проверю? Знаю, по Маккачину так не скажешь, но на него можно положиться. Или – если больше не хочешь лететь со мной, можешь успеть на транспортный шаттл к остальным. Еще не поздно, я все пойму! Полностью пойму, обещаю! – Нет, не в этом дело, – сказал Юри. – Я тебе верю, Витя. Я верю, что с тобой я в безопасности. Сердце Виктора затрепетало. Он проглотил желание в последний раз попросить Юри стать его вторым пилотом. – Это глупо, – вздохнул Юри, – но мне страшно покидать Землю. Я еще никогда не был в космосе. То есть, я был в симуляторе невесомости и знаю, что делать. Я ко всему готов, просто… Он прервался, снова вздыхая, и слегка поник. – Это не глупо, Юри, – ответил Виктор. Протянув руку, он приобнял его. Объятия Юри были теплыми даже несмотря на слои их костюмов и термобелье. – Еще как, – пробормотал прижатый к его груди Юри. – Ты там вырос, наверное, ты думаешь, что это чушь, и просто слишком вежливый. Это ведь ерунда! Я знаю! Я не понимаю, почему так волнуюсь. – Я не считаю тебя глупым, – твердо сказал Виктор. – Ты знаешь хоть одного офицера Звездного флота, боящегося космоса? – Вообще-то, доктор Маккой… – Это риторический вопрос, Виктор, просто… – проворчал Юри, крепче вжимаясь в грудь Виктора, – дай мне немного поныть. Через минуту я уже буду в порядке. Поэтому Виктор просто замер среди ужасной раздевалки Звездного флота, обнимая Юри. Интересно, догадывался ли тот, как сильно Виктору нравится его обнимать? Интересно, нравится ли ему обнимать Виктора. Их разница в росте делала объятия идеальными; он был именно такого роста, чтобы утыкаться Виктору под подбородок и обнимать за пояс. – Ладно, – через какое-то время произнес Юри. – Ну, я готов. – Уверен? Юри кивнул. – Рядом с тобой всегда твердо стоишь на ногах, – сказал он. – Прости за каламбур. Юри вывел их из раздевалки, и неожиданно в нем словно что-то переключилось. Он больше не выглядел хрупким в комбинезоне; вместо этого в белом костюме он казался величественным, внеземным. Так он держался. У Юри была привычка подавлять тревоги и сосредотачиваться на непосредственной задаче с такой целеустремленностью, что пугал остальных курсантов и впечатлял старших офицеров. Была большая разница между суровым физиком Юри, сидящем рядом с Виктором во время летных испытаний, и мягким игривым Юри, летающим с ним по вечерам. Да и неважно. Виктор был по уши влюблен в любого Юри. Они сели в звездолет, и Виктор принялся готовиться ко взлету, пока Юри зачитывал ему вслух перечень предполетного контроля. – Маккачин центру полетов, есть разрешение на взлет? – Вперед, Маккачин, – ответил центр полетов потрескивающим в наушниках Виктора голосом. – Хорошего полета вам. Виктор отключил дисплей шлема. Взлетать он предпочитал самостоятельно. Точно так же он учился летать – исключительно на инстинктах. Из ангара Виктор вывел их спокойно и чисто. Они поднимались все выше и выше, пока Академия не скрылась за пушистыми облаками. Виктор подготовил звездолет к выходу из атмосферы: переключил источники топлива, поднял щиты Маккачина; вспыхнул красный восклицательный знак, Юри вскрикнул, крепко сжимая пальцы у Виктора на колене. – Все в порядке! – пискнул Виктор, честно пытаясь не раздвигать ноги шире, как дурак. – Просто напоминание пристегнуться. – Прости! – выдохнул Юри, убирая руку и нормально усаживаясь в кресле. – Я испугался. – Ничего! Правда, все нормально! Эм, если хочешь, можешь... – Виктор протянул ему ладонь, – …взять меня за руку? Если снова занервничаешь. – Тебе разве не нужны две руки для управления звездолетом? – Т-точно! Да, конечно, это было глупо, я просто… Он сжал руки на штурвале так крепко, что костяшки побелели. Покраснел. Было так стыдно, что он только что пытался держать Юри за руку и в то же время пилотировать звездолет. Он просто ходячая угроза безопасности. Нет, это Юри ходячая угроза безопасности. В стандартных летных костюмах Звездного флота люди должны выглядеть страшными и помятыми, а не космическими принцами прямо из воображения Виктора. К счастью для него, вскоре Юри отвлекся на прекрасный вид Земли, открывавшийся по мере набора высоты. От него перехватывало дыхание. Сколько бы раз Виктор не поднимался так высоко, наскучить это просто не могло. Как и большинство планет, с высоты Земля была довольна красива – вся она была покрыта бесконечной синевой, кое-где скрытой хлопковыми облаками. Однажды Виктор взлетал с планеты, где были одни только желтые сернистые пустыни, и ее горизонт казался отвратительной кривой линией на элегантном темном фоне космоса. С Землей все было по-другому. На нее хотелось возвращаться, а не сбегать. – Вау, – выдохнул Юри. Он прижимался прямо к окну Маккачина, пока стекло не запотело от дыхания. – Тут красивее, чем на плакатах. На горизонте блеснуло солнце, окутывая Юри в свои лучи. – Невероятно, – сказал Виктор. А затем осознал, что Юри плачет. – Юри?! – беспокойно окликнул он. – Ты в порядке? – Да, я… – Юри всхлипнул и слабо засмеялся. – Я не расстроен! Тут просто так красиво. Я никогда не видел ничего подобного. Волосы Юри взмыли рядом с лицом, черные прядки вились в воздухе, как под водой. Его щеки покрывал румянец, он жмурился и счастливо улыбался. На ресницы и щеки налипли слезы. Он коснулся их пальцем. – Я всегда думал, что слезы будут собираться в шарики и парить, – заметил он весело. Хихикнув, он откинул с лица волосы и поправил очки. – Ну, как в фильмах? – Такого не бывает. Фильмы врут. – Догадался. Поверхностное натяжение? – Поверхностное натяжение. Слезы просто липнут к лицу. – Звучит не так лирично. – Зато научно, а ты у нас, вроде, науку любишь? Здесь, в сумеречной зоне, между людьми на Земле и людьми в космосе, ждущими их, Виктор впервые чувствовал себя почти что как дома. Именно здесь, в невесомости звездолета, с Юри, плачущим, потому что вид был красивым. Виктор хотел подарить ему еще таких ощущений; он хотел показать Юри все красивые виды вселенной. – Витя, – тихонько окликнул Юри, улыбаясь. – Да? – Спасибо. Виктор не знал, как на это ответить, поэтому не сказал ничего. Он завел Маккачина в ангар космической станции и позволил Юри насладиться привыканием к искусственной гравитации. – Немного странно, – заметил Юри. – Она просто чуть слабее давит, – сказал Виктор. – Берется средняя сила притяжения родных планет всех живущих тут и подбирается наиболее комфортный вариант. Ну, еще у некоторых рас при неподходящих условиях перестает функционировать организм. Юри смотрел на него огромными глазами. – Ты такой умный, Витя. Откуда ты это все знаешь? – Я вырос на космической станции, забыл? Весь остальной день от Виктора не было никакого толка. Двое одногруппников Юри заметили их в ангаре и тот же утащили работать над проектом. Виктор немного поторчал с ними, наблюдая, как они зарабатывают баллы за прохождение полосы препятствий в невесомости, но потом ушел исследовать станцию. У него никогда не было занятий здесь, чему он очень радовался, потому что добираться досюда было бы той еще запарой. Виктор еще немного побродил, пока наконец не угодил в прямо в лапы известной своим характером Лилии Барановской. – Виктор Никифоров. Виктор вскрикнул и развернулся спиной к обзорному окну, в которое пялился последние десять минут. Перед ним стояла мадам Лилия, настолько же суровая и беспощадная, как черная дыра. (Яков как-то раз назвал в ее честь черную дыру. И еще удивлялся, что его брак развалился.) – Мадам Лилия, здравствуйте! – Виктор посмотрел на ее бритвенно-острые ногти. Она была красива, тут не поспоришь, но еще она могла обезглавить Виктора одним только мизинцем, и, судя по всему, настроение у нее сейчас было не очень. – Я хотела с тобой поговорить, Виктор. – Со мной? – пискнул тот. – Может, расслабишься? Я не собираюсь тебя убивать. – Простите, мадам. – Это не твоя вина, – махнула рукой мадам Лилия. – Влияние Якова, знаю. Надо было отдать тебя мне, пока ты был ребенком, а не оставлять под его дурным влиянием. Раньше я была твоей любимой тетей, чтоб ты знал. – Помню, – неуверенно ответил Виктор. – У мамы есть наша общая фотография, где вы, я и Яков на вашем бывшем корабле. – Да, на той посудине! Я была уверена, что она развалится, и мы умрем в муках. Мы здорово веселились на том корабле, пока меня не перевели на Землю. Ах, иногда я скучаю по жизни капитана. Мадам Лилия покинула станцию, когда Виктор был маленьким, но помнил, что рядом с ней Яков смеялся куда чаще. Он помнил, как они с мамой постоянно попадали в неприятности, хотя никогда не брали Виктора с собой. Как говорила мама – слишком много опасностей и политических скандалов. Они с мадам Лилией встречались в юности, еще когда не встретили папу Виктора и Якова, и это было, по мнению Виктора, очень странно. Он кашлянул. – Эм, вы хотели со мной что-то обсудить? – Просто хотела тебя похвалить. Ты же выпускаешься экстерном, да? – Да, в следующем году, адмирал. – Впечатляет. Еще я слышала про твои высокие амбиции. Виктор лукаво улыбнулся. – Так вы все же общаетесь с Яковом. – Я никогда и не переставала, – ответила Лилия пренебрежительно. – Он дурак, но интересный дурак. И ему есть, что рассказать про тебя. – Когда я был у него летом, он спрашивал о моих планах. – Значит, это правда? Ты хочешь получить в распоряжение корабль за пять лет? – мадам Лилия тихо присвистнула и подошла к нему ближе, глядя в обзорное окно. Поглядела на звездолеты, пристыкованные внизу. – Думаешь, сможешь справиться в таком возрасте? – Я знаю, что смогу, – ответил Виктор, – а с подходящей командой… – Кацуки? – спросила она с хитрой улыбкой. – Мудрый выбор. – А, эм, да, Юри еще пара… – Я приняла его собственноручно, – перебила мадам Лилия. – Доехала до Японии, чтобы убедиться, что он подходит Звездному флоту, а затем приняла. Он многого достигнет в будущем, и из него выйдет феноменальный первый офицер. – Ага, ну, сначала надо будет его спросить, – пробормотал Виктор. – Он согласится, иначе не такой он и гений, каким кажется. Что собираешься делать после? Политические задания? Служба сопровождения? – Я подумывал скорее об исследовательских миссиях? – сказал Виктор, окидывая взглядом горизонт Земли. – Ну, открывать новые планеты, новые цивилизации. Смело идти туда, куда не ступала нога человека, все такое. – Кацуки склонен к науке. – Это одна причина, но есть и другие! – пообещал Виктор. – Ну, то есть, конечно же, я хочу, чтобы его радовала наша работа, но еще… – Тебе интересно, – закончила за него Лилия. – Знаю. Когда-то я была молодым капитаном. Ты хочешь узнать, что там. – Разве Звездный флот создан не для этого? Мы не видели еще столько миров, столько всего не знаем о вселенной. – Что ж, моей поддержкой ты заручился. Я помогу тебе, как смогу, и ты уже знаешь, что можешь крутить Яковом, как захочешь. – Спасибо, мадам. – Можешь звать меня Лилией, – сказала она, а затем добавила: – Витя. – Спасибо, Лилия, – повторил Виктор. – Моя мама очень скучает по вам. И Яков тоже. – Правда? Скажи им заглянуть ко мне. С удовольствием променяю эту работу на разборки с Яковом и вечную драму Кати. Они еще немного поговорили, обсуждая события, произошедшие в отсутствие Лилии. Виктор успел слегка потосковать по детству, которое у него могло бы быть, если бы она осталась. Если честно, то он, скорее всего, стал бы научным офицером. Она была восхитительна, остра, как кинжал, быстра, как хлыст, и удивительно весела. В конце концов ее позвали уладить что-то. Виктор понимал, что быть главной научного дивизиона Звездного флота нелегко, но если кто и подходил на это место, так это она. Он еще постоял у окна, наблюдая за приходящими и отбывающими кораблями, окутанными синим сиянием Земли внизу и яркими вспышками кораблей, переходящих в варп-прыжок. – Капитан Никифоров, – сказал он, проверяя. – Неплохо звучит. Виктор вздрогнул от голоса Юри. Он обернулся и увидел его, покрасневшего и уставшего, с прилипшими ко лбу темными волосами. Юри кивнул на звездолеты, видимые из окна. – Хочешь один из них? – Да. Когда-нибудь. – Ты станешь прекрасным капитаном, – улыбнулся Юри. – Пойдем? – Пойдем, – Виктор отвернулся от окна и двинулся в сторону ангара, где остался Маккачин. – Слушай, Юри? Мне нужно будет тебя кое о чем спросить. – Нужно будет? – сморщил нос Юри. – А сейчас не можешь? – Позже, как вернемся домой. И только потом, слушая хохочущего от восторга Юри, снова оказавшегося в невесомости, Виктор осознал, что назвал Землю домом. vi. Чем ближе подступало окончание программы подготовки пилотов Звездного флота, тем больше Виктор думал. Он думал о планах на будущее. Он уже подыскал себе работу на корабле «Дива». А уже там останется только прокладывать путь к званию капитана. Он думал о том, чтобы провести лето с матерью, как можно более подробно изучая техники сирен. Он думал об их с Крисом квартире, о вежливом вахтере и о том, что нужно будет купить хозяйке квартиры какой-нибудь прощальный подарок, потому что она всегда поливала цветы, пока он был на каникулах. Он думал о парах информатики и так радовался, что покончил с ними, потому что профессор был в прямом смысле демоном из другого измерения. Он думал о Юри. Виктор привык думать о них, как о системе с двумя звездами, кружащимися в галактическом танце, сотрясающем космос. Но с приближением выпуска он все чаще думал, что ошибался. Может, они параллельные линии. Может, они кружатся вокруг одной звезды, двигаясь в одном направлении, но без возможности коснуться друг друга, без возможности поддаться опьяняющей силе притяжения. Виктор думал, что, может, это он кружится вокруг Юри. Может, так не должно было быть. Он думал, что ему хватит и этого – уже само присутствие Юри в его жизни было благословением, а учитывая масштабы галактики, каковы были шансы их встречи? Но Виктор остро чувствовал расстояние между ними. Каждый сантиметр казался световым годом. Он знал, что едва он увидел Юри, история их любви была начертана на звездной пыли. Это было неизбежно. Но сейчас Виктор думал, что, может, со стороны Юри эта космическая любовь была платонической. Это было нормально. Виктору хватит быть его лучшим другом, его будущим капитаном. Он думал, что, может, если получится бороздить звездные просторы с Юри в качестве первого офицера, то он забудет, что любит его до боли. Сам день выпуска был скуден на события. Он произнес свою выпускную речь, забрал диплом, пообнимал всхлипывающего Юри. Даже Лилия пришла его поздравить. – Ты в порядке? – спросил Крис, подходя к нему. – Судя по виду, ты витаешь в облаках. Виктор фыркнул. – Пока нет, но скоро. – Твой шаттл отбывает сегодня? – Ага, пришлось перенести, потому что капитан «Лавлейса» хочет провести еще одно собеседование. Крис сочувственно выдохнул. – Поэтому ты тут совсем один? – Да я просто думал, – сказал Виктор. – Просто… Такое чувство, что у меня еще куча незаконченных дел. Странно, учитывая, что я все закончил. – Ну еще бы у тебя такое чувство. Ты по всей программе промчался и выпустился экстерном, суперотличник ты наш. – Ты тоже, – напомнил ему Виктор. – Да, но я сделал это стильно, – парировал Крис. – В любом случае, ты же не учебу подразумевал под незаконченными делами? Может, это как-то связано с тем, что ты так и не поговорил с Юри? – Я хотел рассказать ему о своих чувствах, – пробормотал Виктор, – до отлета. Крис тепло улыбнулся ему, утешительно касаясь его плеча. – Есть много способов признаться в любви. И, думаю, ты неплохо дал понять Юри, как сильно его любят. Они оба поглядели на Юри, прислонившегося к Пхичиту. Виктор вспомнил о ночах, проведенных в невесомости его звездолета. Вспомнил, как Юри согревал его постель, окруженный раскрытыми книгами и с очками, опасно балансирующими на кончике носа. Вспомнил о том, как впервые успокаивал его после панической атаки. – Надеюсь, – сглотнул он. – Иногда ему очень грустно. – Не волнуйся о нем. Он окружен целой армией преподавателей и студентов, которые пойдут за него на смертный бой. С ним все будет в порядке. Просто сосредоточься на получении звания, потому что я слышал о неразведанной системе в Альфа-квадранте, и я хочу, чтоб в честь меня назвали планету. – Пять лет, – сказал Виктор, все еще глядя в сторону Юри. Тот, заметив это, помахал рукой, тепло улыбаясь. – Пять лет. Обещаю. Вот только Виктор забыл, что силы гравитации неотвратимы. С каждым новым оборотом вокруг звезды планета становится чуточку ближе.